POV Тиффани.
Утро двадцать шестого августа в Дерри было действительно дождливым. Крупные капли тревожно бились о подоконник окна в моей старой комнате. Тонкая полоса между тёмными шторами светила прямо в лицо, из-за чего я поморщилась. Кое-где в коридоре на втором этаже протекал потолок, и отец подставил ранним утром пару железных, слегка ржавых, вёдер. Встав с кровати, я накинула на себя махровый серый халат и вышла в коридор, где услышала тихий детский смех мальчика, живущего в соседней комнате. С первого этажа приятно пахло выпечкой и яблочным джемом, про который я успела разузнать вчера в машине. Деревянные ступеньки лестницы неприятно скрипели, от чего захотелось закрыть уши. На звук обернулся тот самый мальчик Лукас, сын приятной женщины, готовящей, вероятно, яблочный пирог. Элизабет, жена моего отца, оказалась совсем не плохим человеком. Вчера, встретив меня в аэропорту, женщина вызвала у меня приятное чувство тоски по матери. Лиз была одета скромно: приличные серые брюки подчеркнули её худобу, серая блузка ровно сидела на талии и в плечах, а туфли на невысоком каблуке с округлённой подошвой завершали весь образ. Мой отец, напротив, не сильно старался мне угодить. На нём были мятая красная рубашка с пятном на рукаве, светлые джинсы и старые кроссовки. Он выглядел помятым, если вообще так можно говорить про единственного оставшегося родителя. Щетина ни капли не украшала его лицо, а скорее старила, как и седина на макушке. Сев в машину, мы долго молчали, пока Элизабет не решилась спросить про перелёт. Так у нас с ней завязалась приятная беседа, благодаря которой я узнала, что она прибралась в моей старой комнате и приготовила ужин, если я проголодаюсь. Лиз так же поведала о своём сыне Лукасе, который на данный момент перебирает свой конструктор на ковре у телевизора. После смерти матери мне казалось, что ничего хуже быть не может. Ребёнку это было бы воспринять сложнее, но не мне семнадцатилетней, хотя всё же тогда я ещё не осознавала, что тот злополучный водитель, сбивший маму после очередной смены в больнице, не только лишил меня её, но и буквально вернул в прошлую жизнь до девяти лет. Мне предстояло понять, что теперь всё начнётся по новой. Снова я буду слышать ругань сквозь сон. Только уже не мамы и отца, а отца и Лиз, которая также не хочет смиряться с пьянством любимого человека. Не знаю, что именно послужило окончательной причиной развода моих родителей, хотя это уже и не важно. — Доброе утро, Тэфф, — тихий голос Элизабет отвлёк меня от собственных мыслей. Она готовила завтрак на кухне, которая была соединена с гостиной. Ребёнок обратил на меня внимание и улыбнулся, смотря на свою мать. — Как спалось? — Неплохо, — соврала я. Мне не хотелось, чтобы миссис Хоппер начала волноваться и расспрашивать. — А где папа? — Вызвали в бар, кажется. Опять кто-то подрался, не переживай, — ответила мне она. Я уж точно не переживала за него, скорее за Лиз. Мой отец был не из робких ребят, и благодаря нелёгкому характеру он добился работы в полиции. В детстве это неплохо помогало. Мальчики не задирались и не смели обижать меня, потому что все знали, что получат от заместителя шерифа по носу. — Угу, — всё, что я смогла из себя выжать, а после присесть на стул. Лукас привлекал моё внимание, что-то бормоча под нос во время игры, поэтому я невольно засмотрелась. — Привет, меня зовут Лукас, — сказал он, неожиданно повернувшись. — Привет, — я попыталась сказать это добродушно, но вышло как-то сухо. Мне не следует отпугивать потенциального восьмилетнего друга. — Меня зовут Тиффани. — Или Тэфф? — Да, — я согласно кивнула, и Лукас задумался. Я могу представить сколько мыслей у ребёнка по поводу всей этой ситуации, ведь выглядит он очень смышлёным для своих лет. — Ты любишь яблочный пирог? —снова задаёт вопрос ребёнок. Я утвердительно киваю. Кто может не любить выпечку? — Я тоже. Дальше разговор имел только развлекательное значение. Лукас спрашивал у меня кучу разных вопросов, которые касались в основном моего детства или предпочтений в сладостях и играх. Этот диалог мог затянуться надолго, если бы не Лиз, позвавшая нас к столу. Мальчик для начала помыл руки, а я сходила в ванную и переоделась в более удобную одежду: домашние спортивные штаны и футболку. За едой я, Элизабет и Лукас обсуждали вкусы в выпечке, и мы пришли к общему соглашению. По выходным у нас будут либо пирожки с джемом, либо кексы. Зелёные глаза мальчика успели очаровать меня и напомнить мою кузину Нэнси, с которой я ходила в школу и дружила в общем-то. С ней я ладила лучше всего во время жизни в Торонто с десяти до семнадцати лет. Мой класс там оставлял желать лучшего. Девчонки были все избалованные, мальчишки заносчивые, и лишь Нэнс была тем лучиком солнца, полным доброты. — Отец говорил, что ты любишь читать, — выдала мне Элизабет во время того, как я вызвалась помочь помыть посуду. — Да, — я в шоке соглашаюсь. Не думала, что он вообще помнил об этом. — Моя близкая подруга работает в библиотеке. Я думаю, что она не откажет мне в услуге, и ты сможешь брать книги, какие тебе будут угодны, — говорит с улыбкой Лиз, и я киваю. Всё же странно, что отцу, такому редкостному скотине, с женщинами везёт.***
До обеда я провела время на диване в гостиной вместе с Лукасом, пока за ним не забежали мальчишки из его класса. Два мальчика громко стучали во входную дверь, что мне показалось, будто они сейчас снесут её на своём пути. Лукас второпях накинул на себя красный дождевик и напялил резиновые сапоги, выбегая с радостным криком к друзьям. Я с улыбкой наблюдала, как они пускают кораблик по лужам и смеются, пока не увидела моего соседа. Билл Денбро. Парень поморщился от капель дождя, которые попали ему прямо в лицо, и открыл почтовый ящик. Прочитав обложку некоторых писем, он засунул их в карман своей куртки и огляделся по сторонам с каким-то подозрением во взгляде. Если я скажу, что он очень изменился, то я ничего не скажу. Билл и раньше, конечно, был не дурен собой, но, как говорится, мужчина с годами лишь расцветает. Он ещё больше вытянулся, вырос в плечах и похорошел лицом. И лишь глаза по-прежнему оставались невероятно красивыми, что могут очаровывать синей глубиной. Я помню наши детские игры за домом, где мы собирали жуков и строили им домики. Всё это было так давно, что кажется, будто бы это было вовсе не со мной. Словно лучезарный мальчик Билли, сосед по улице, лишь персонаж детской книжки. И я рада, что всё совсем не так. Денбро был моим лучшим другом с пяти лет, и мы часто бесились в компании ещё трёх мальчишек. Их имена я немного подзабыла, и мне требовалась минута, чтобы освежить в памяти старые воспоминания. Точно. Эдди, Стэн и Ричи. С первыми двумя из них я неплохо ладила, хотя всё же сторонилась. А вот с Ричи... Его я до сих пор помню. Вечно лохматые волосы свисали на его лицо, от чего ему всегда приходилось поправлять причёску. Он меня не взлюбил с самого первого дня, когда мы встретились. Могу с точностью сказать, что я тоже не стремилась любезничать. Даже ребёнком я была не особо расположена к людям. В голове у меня рисовалась картина, будто бы я приеду, и всё станет таким же, как и было. Билли примет меня, словно бы я и не уезжала на восемь лет, и мы с мальчишками будем прекрасно проводить время, тайно гуляя по Пустоши. Только нам уже не девять, а мальчики уже совсем не мальчики...***
Отец пришёл с работы в шесть часов вечера, и Лиз накрыла ему стол. Он медленно ел суп, а после потребовал вчерашний салат. Мы переглядывались, но оба молчали до того момента, пока Лиз не спросила: — Говард, ты забрал учебники Тэфф? — на вопрос его жены он ответил не сразу, только когда прожевал. — Да, — опять сухой ответ. Маленькая девочка во мне ревёт и громко завывает от боли, что когда-то любимый папочка, который и так в детстве не уделял время, делает вид, словно меня не существует. — Принесёшь? — Да, — папа снова погружается в еду, и Элизабет бросает попытки разговорить его, пожимая плечами. Я ухожу на второй этаж в свою комнату, закрывая дверь со своей стороны. Дождь всё ещё не прекратился, и Лукас счастливый прыгал по лужам с друзьями. Я села на пуф около окна и любовалась последними днями дождливого лета в Дерри.***
Спустя пять дней. Проснувшись ранним утром, где-то часов в пять, я уже не смогла уснуть. Первые тридцать минут я пялилась в потолок и старалась думать о хорошем, но волнение брало надо мной верх. В голове была полная неразбериха, и я не могла справиться с потоком разных мыслей. Хороших и не очень. Так и не справившись с бессонницей спустя полтора часа, я спустилась на первый этаж и выпила чашку зелёного чая с оставшимся кусочком пирога. Папа вчера не оценил кулинарных стараний Лиз, поэтому нам с Лукасом, невероятным ценителям всего сладкого, больше достанется. Я не могу поверить, что за каких-то несколько дней я привязалась к этому мальчику так, что уже и не могу представить утро без мультиков и заливистого смеха. Перед сном мы обычно читали. Я - литературу, а Лукас - комиксы, причём всегда разные. С чтением зеленоглазка проблем не имел, поэтому спокойно осиливал страниц так двадцать точно, а после сладко засыпал у себя на кровати. Благо, в этих комиксах были одни картинки, и действия происходили со скоростью света, не надоедая и не портя психику ребёнку. Первый день в новой (старой) школе не обещал обрадовать меня или огорчить. Я уверена, он пройдёт скорее ровно, чем с какими-либо непонятками. Я всё ещё верю, что дети в выпускном классе должны уже повзрослеть и перестать быть этими самыми детьми. Хотя на самом деле всё оказывается наоборот. Человек может в тринадцать быть поумнее многих в семнадцать, и я не удивлюсь, если даже Лукас будет благоразумнее моих новых одноклассников. Никто не может знать, что творится в голове у юношей и девушек маленького города. — Волнуешься? — спрашивает меня Элизабет перед отъездом из дома. Я пожимаю плечами и оборачиваюсь. Мой новый друг что-то перебирает в портфеле на заднем сидении машины, игнорируя наш диалог. — Не очень, — пришлось сказать отрицательный ответ, потому что это на процентов шестьдесят правда, чем нет. — Правильно. Ты прекрасно выглядишь, — женщина постаралась подбодрить меня, и я выдавила из себя кривую улыбку. Я знаю, что выгляжу как обычно. Словно я просто выбираюсь в магазин за продуктами или на непринуждённую прогулку с друзьями. Серый свитер свисал с меня, и я постоянно поправляла его, временами запрявляя в джинсы на высокой талии. На моих коленях лежал тёплый шарф на случай похолодания, а зонтик ютился в портфеле. Я предпочитаю быть готовой на крайний случай. Всю дорогу до школы Лукас болтал со своей мамой, а я рассматривала Дерри в окно. Город ни капельки не изменился, и я даже вспоминаю некоторые вывески магазинов. Книжный вызвал во мне бурю эмоций, когда я разглядела стенд с кучей классики и распродажей. Видимо мир помешался на фантастике и позабыл вечное, но мне это лишь играет на руку. Какие-то мальчишки проезжают мимо на велосипеде и хохочут, и я с улыбкой вспоминаю Билли. Я искренне надеюсь встретиться с ним на школьном дворе и заговорить, хотя всё же и не знаю, нужно ли ему это (или мне). Мы выросли и точно невероятно изменились. Выйдя из машины, мы с Лукасом машем рукой Элизабет, и она с улыбкой прощается с нами, уезжая со школьной парковки. Парнишка сразу же разыскал в толпе школьников своих друзей и бегом направился к ним. Я же неловко переминалась с ноги на ногу. Весь школьный двор был заполнен детьми разных возрастов, которые громко что-то обсуждали, кричали, резвились и визжали от радости. Наверное, многие уезжали на лето или просто не общались, поэтому каждый делится последними новостями в его жизни. В школу начинают потихоньку заходить ученики, и я нахожу это своим спасением. Лучше сидеть в одиночестве в классе, чем пялиться на всех у тротуара, привлекая ненужное внимание. Первым уроком была не очень любимая мной биология. Прошлый учитель часто болел, поэтому программу мы проходили кое-как и с горем пополам. Я села на третью парту у окна и вытащила чистую тетрадь с новым учебником. Незнакомые мне парни уже заняли некоторые места, а девочки толпились у какого-то стенда у доски. Я пялилась на обложку книги, стараясь не смотреть никому в глаза. Не очень хотелось поднимать вокруг себя шумиху, как это обычно бывает, если ты - новенький. Терпеть не могу это слово, ведь понимаю, какого это - быть объектом чьих-то наблюдений и ожиданий. Звонок на урок прозвенел спустя десять минут, и я с облегчением вздохнула. Класс уже наполнился, и все, как по щелчку, начали пялится на меня. Учителя как на зло всё ещё не было, и парень с забавной чёлкой, с облегчением зашёл в класс. Поняв, что свободное место только рядом со мной, он без большой охоты закинул свои вещи под парту. Я с интересом наблюдала за его действиями, пока он не обращал на меня внимания. И, видимо сглазив своими мыслями, он всё же посмотрел мне в глаза. Я отчётливо слышала его тихое "чёрт бы взял меня за яйца" и посмеялась себе под нос. — Привет, — парень с улыбкой здоровается, и я отвечаю ему: — Привет. — Не думал, что когда-нибудь увижусь с тобой, — он сказал это как-то резко, от чего я задумалась. Его образ точно не всплывает у меня в голове, и я понятия не имею, кто этот парень напротив. — Э... Я не уверена, что мы знакомы, - неуверенно произношу я и вызываю у него хихиканье. — Точно знакомы, Тиффани, — назвав моё имя, он разрушает у меня всякие сомнения. — Прости, но я не могу тебя вспомнить, — пожав плечами, я плюхаюсь на стул. Учитель разрешил приземлить всём пятые точки на стулья во время этого злосчастного урока. — Эдди Каспбрак, — имя парня повергло меня в шок, как и его тот факт, что я снова живу в Дерри. Весь урок мы переглядывались, и я тяжело вздыхала. Учитель быстро диктовал материал, поэтому спустя минут двадцать я сдалась и стала записывать что попало, когда Эдди уже исписал несколько страниц. Не трудно было догадаться, что он буквально молится на этот предмет. Никогда не видела ещё такой аккуратной и организованной записи конспекта у мальчиков. Я еще могла долго пялится на почерк Каспбрака, изучая его подход к предмету, если бы не громкий звонок, из-за которого я даже дёрнулась. Парни с парты сзади быстро выскочили из кабинета, даже не выслушав задание. Эдди записал что-то на полях и с такой же скоростью удалился, оставив меня одну с расписанием в руках. Растерянность, казалось, теперь витала в воздухе около меня, и надо мной нависало облако задумчивости. Я размышляла о том, общаются ли ребята, расскажет ли обо мне Эдди Биллу, и какого вообще чёрта он узнал меня. На моём лице не поменялись разве что россыпь веснушек и слегка вздёрнутый нос, который временами был мне противен, когда я начинала комплексовать. Все знают юношеские дни депрессии, когда ты кажешься себе самым уродливым человеком на свете.***
По дороге домой я старалась забыть про Эдди, который пялился на меня на алгебре и истории. Он всё время сидел у стены за последней партой вместе с какой-то рыжеволосой девушкой. Она напоминала мне русалочку из мультфильма Диснея. У неё такие же прекрасные голубые глаза, милая улыбка и красивые волосы. Я могу быть уверена, что несколько десятков парней точно без ума от неё, и Эдди может быть не исключением, хотя элементов романтики между ними я не замечала. Они всё время перешёптывались, хмурясь или задумываясь над словами друг друга. Я надеюсь, это касалось не меня, но скорее всего я на себя много беру, раз считаю, что знакомый мальчик из детства будет обсуждать со своей подругой меня. Странное ощущение одиночества вдруг настигло меня у самого дома, когда я открыла входную дверь и не услышала смеха Лукаса, телевизора и бесконечных разговоров Лиз. Сегодня она на работе до вечера, а её сын у друзей в доме напротив закусочной, где и работает Элизабет. Этот день я обречена провести за уроками, наблюдая из окна за семьёй Денбро и прохожими...