POV Эдди.
Как только звонок ознаменовал окончание урока, я буквально смел учебники с парты в свой рюкзак. Я не мог дождаться конца занятий, хотя бы потому, что я мечтал увидеть лицо Билла, когда он узнает о том, что приехала та самая Тиффани Хокинс, из-за отъезда которой он ныл два года подряд. Этой информацией я, наверное, достал Беверли, и её уже изрядно раздражала моя гиперактивность и желание поскорее уйти. Она весь день шикала на меня и говорила что-то в духе: «Эдди, ты же знаешь, у меня экзамен по обществознанию!». Но уломать её на то, чтобы после пятого урока пойти к Биллу, я смог. — Бев, идем, — коротко сказал я и потянул девушку за собой. Она пошатнулась и недоуменно посмотрела на меня, но крепче схватила мою руку и пошла за мной. — Ладно! — Беверли плелась за мной, семеня тоненькими ножками на невысоком каблуке. Мы выбежали на школьный двор. Большая перемена, полно народу. Главное сейчас — найти остальных и затеряться, а после — валить. — Нет! Билл должен знать! — кричал я, расталкивая одиннадцатиклассников. Они казались мне совсем детьми малыми, хотя я в выпускном классе всего-то меньше недели. — Эй, Стог! — позвал я Бена. Он уже не был тем пухлым мальчиком, вся та одежда была размеров на пять стала больше его самого сейчас. Бен Хэнском похудел, накачал «банки», и уже никто не помнил «Бена-толстяка». Его прошлое осталось в одной кличке, которую придумал ему Ричи в первый день знакомства. — Да? — он оторвался от своих чертежей и очаровательно улыбнулся. Беверли помахала ему, прячась за моей спиной. Он кивнул ей и кинул планшет вместе с черными ручками в рюкзак. — Мы должны обрадовать Билли. Прямо сейчас, — быстро проговорил я, смотря сквозь толпу. Я искал удобное место выполнения той самой техники, которой нас всех когда-то обучил Ричи; она заключалась в трех простых словах — «Перемена. Двор. Беги!». Она почти всегда работала, и Ричи и Билл частенько ей пользовались. И сейчас, я думаю, нет, уверен, что они даже не приходили в школу. Поэтому наша дорога пролегала через пересечение мост Поцелуев, потом вниз по Канзас-стрит — и дом Ричи Тозиера, где по моим предположениям эти двое проводили свои школьные будни, достигнут. — Я в деле, — отозвался Бен. Наша дружная компания незаметно растворилась в толпе и быстро вышла со школьного двора. Мы были на полпути, как на велосипеде мимо нас пронесся парень с большими свертками в багаже. Без сомнений. — Эй, Майк! Спешишь, парень? — чернокожий отозвался на мои слова и тут же затормозил. Он повернулся и оголил ряд белых зубов, что так ярко выделялись на фоне его смуглой кожи. Майк подошел к нам, ехидно смотря на меня. — Что, прогуливаем? — наигранно-строго поинтересовался Хэнлон, от чего все рассмеялись. — Да, Майки. Мы решили наведаться к Ричарду, не желаешь составить нам компанию? — спросил я, шагая по Канзас-стрит. Беверли и Бен о чем-то болтали, немного отстав от меня и Майка. — С удовольствием, сэр, — Хэнлон согласился, и мы ускорили шаг, чтобы не попасться никому на глаза. Через пять минут нас радушно встретили апартаменты Тозиера. Это был обычный двухэтажный дом, не слишком роскошный, но и не сказать, чтобы бедный. Самый большой газон в округе выстрижен, машин возле въезда в гараж не наблюдалось, а означало это только одно: родителей нет. Дома только Ричи, и если повезет, то кто-то еще, так что смело можно пользоваться главным входом. Над ним трепетал американский флаг на очаровательном маленьком флагштоке. Я постучал в дверь и пару раз нажал на кнопку звонка. — Открыто! — крикнули со второго этажа. Это определенно был голос Стэна. Он тоже здесь, прекрасно. Я открыл дверь, пропустив Беверли вперед. Она зашла первой, потом я, а после — остальные. Мы поднялись наверх, в комнату Тозиера. Еще на лестнице я услышал доносящуюся оттуда музыку. Наш клуб вновь собрался всем составом. Будто это очередное собрание. Отчасти, так оно и было. — Рад приветствовать вас в этом чудном месте в такой прекрасный день. Располагайтесь, будьте, как дома, — громко говорил Ричи, зажав сигарету в зубах и шаря по карманам в поисках зажигалки. Стэн помахал нам рукой, и снова погрузился в своё чтиво. Беверли подсела к Биллу, который сегодня выглядел как-то особенно грустно, и чмокнула его в губы. Он приобнял её за талию и что-то сказал на ухо. Она кивнула на меня, видимо объясняя причину нашего появления. Бен и Майк сели на диван, что стоял напротив кровати, рядом со мной. Раньше я не особо заострял внимание, но раз уж сегодня мне встретилась девочка из прошлого, Тиффани Хокинс, то почему-то весь день я думаю о том, как изменились мои друзья. Если уж на то пошло, то Ричи Тозиер сильно изменился. Нет, я не имею в виду, что он стал менее болтливым или перестал отпускать тупые шутки, просто он повзрослел. Он стал более ответственным, поставил себе цель — переехать в Калифорнию и работать на радиостанции. Но вот настоящий Ричи Тозиер, любитель красть сигареты у Беверли и главный болтун Дерри никуда не делся. Он всегда был здесь и всегда будет. Ричи выкинул свои гавайские рубашки и майки с глупыми надписями, теперь он носил только черные свитера или толстовки, которые просто болтались на его худощавом теле. Его кудри стали еще больше виться, делая его голову похожей на большое гнездо. Старомодные очки с толстыми линзами сменились на очки с тонкой черной оправой. Сейчас он, старина Билл и Стэнли прогуливали школу у него дома. Комната была наполнена сигаретным дымом, который разбавлял Мик Джаггер, включенный на полную громкость. Билл валялся на кровати, пуская колечки из дыма; Стэнли сидел на полу, читая очередную книжку о бухгалтерском учете, а Ричи все еще не мог найти зажигалку. — Мэм, я знаю, у вас есть то, что я ищу, — он обратился к Беверли голосом итальянского обольстителя, и та, рассмеявшись, кинула ему «Зиппо». Он ловко поймал её и тут же воспользовался. — Так, что у вас за дело? — Ричи выпустил дым из легких, от чего я поморщился. Ненавижу сигареты и всё, что с ними связано. Но как там говорилось, «друзей не выбирают»?.. — На биологии я кое-что увидел, — начал я. — Ты узнал, откуда берутся дети? Хочешь, могу рассказать поподробнее? — Ричи стряхнул пепел в окно и посмотрел на меня. Нет уж, я ошибся. Ричи не повзрослел. — Я хотел сказать «кого», дебил, — огрызнулся я. — Билл, Тиффани Хокинс вернулась, — обратился я уже к Биллу, и тот, округлив свои голубые глаза, глянул на меня. Я не совсем понял, что это было: удивление, страх или радость. — Ты с-серьезно? Может, ты принял кого-то другого за неё? Это невозможно. — Да, я серьезно, Билл, — твердо сказал я, наблюдая за переменой его настроения. Когда мы только вошли, он казался грустным и каким-то потерянным, а сейчас он оживился, но кажется, все еще не верил мне. — Что за дерьмо? Ты, блять, не врешь, Эдс? — со странной интонацией спросил Тозиер, выкинув сигарету и, очевидно, потянувшись за новой. Он тут же стал каким-то беспокойным. Это было легко заметить: Тозиер уронил пачку, после уронил саму сигарету и потом долго не мог поджечь её. — Завались, Ричи. Какое тебе дело? И не называй меня «Эдс», — грубо ответил я, откинувшись на спинку дивана. Тозиер выдохнул и закатил глаза, закурив во второй раз. Он выглядел недовольным и даже злым… Переглянувшись с Биллом, я вспомнил пару эпизодов из детства, когда Тиффани и Ричи ссорились, хотя это случалось довольно часто. Она раздражала его своей болтливостью и, как он говорил, высокомерием, которым на деле и не пахло. Наверное, он бесился из-за того, что ей доставалось меньше всех, или потому, что она сама была остра на язык и трындела без умолку. Сейчас я могу сказать, что вроде как от болтливости ничего не осталось, а с первым я не уверен… Но выглядела она какой-то пуганной. — А теперь расскажи нормально, Эдди. Я понятия не имею, кто такая эта… Как её? — привлёк внимание Майк к себе. Он и Бен сидели как в воду опущенные. — Тиффани Хокинс, — повторил я для парней. — Мы общались, когда были детьми, она соседка Билла, по которой он сходил с ума, — сказал я и тут же посмотрел на реакцию Беверли. Она явно насторожилась, и я понял, что сболтнул лишнего. — Н-не в прямом смысле, — пресекает Билли явно не те мысли у своей девушки. — Ага, да. Только ныл он два года подряд, что она была ему как сестра, что он будет делать, и плакал по ночам, да, Денбро? — внёс свою лепту Тозиер. Я закатил глаза и цокнул. Не мог язык в жопу хоть раз засунуть, Балабол? — Завались, Ричи, — просит Стэн. Если уж он отвлёкся от своих книжек, то Ричи точно должен заткнуться. — И что в ней такого особенного? — нахмурился Бен, а я пожал плечами, руками разгоняя сигаретный дым, которым всё заполнялась комната. Понятия не имею, как родители Ричи терпят этот ужасный запах, и каким образом он не проникает в остальную часть дома. — Вот именно, что Н-И-Ч-Е-Г-О, — это была последняя фраза Ричи за вечер, за которую он опять-таки получил от Стэнли. Этой новостью я решил обрадовать Билла, а вместо этого удручил каждого. Беверли вряд ли сгорала от ревности, но была точно расстроена, что она — не единственная дорогая девушка в жизни Денбро, который, кстати, пялился в одну точку. Стэн хмуро глянул на Ричи, курившего без остановки, и снова продолжил читать, покачивая временами головой под музыку радио. Я достал тетрадь по алгебре и начал заниматься разбором невероятного сложного даже для меня уравнения, пока Бен и Майк странно перешёптывались.POV Билл.
Этим утром я чувствовал какой-то особый прилив бодрости, но в школу опять не пошёл. Мои родители на это как-то странно хмыкнули, даже проигнорировали. Их больше заботила моя вредная привычка, именуемая курением. По их мнению я порчу лёгкие, но, честно говоря, меня и Беверли это мало заботило, так что она любезно покупала нам двоим сигареты в магазине, недалеко от школы. Выглянув в окно, я ждал минут тридцать, пока не выйдет Тиффани. Каждый раз смотря в сторону, я боялся упустить момент и не заметить её. Было странно, что я не замечал Тэфф всё это время, хотя я понятия не имею, когда она вернулась. В момент, когда я всё же увидел Хокинс, на часах было 8:05. Она морщилась от ветра, который гонял уже опавшие листья по дороге, и сильнее укуталась в бежевый шарф. Стилем она немного напоминала Беверли, у неё присутствовала такая же милая небрежность в составлении наряда. Внешностью она изменилась достаточно сильно. Глаза не горели, как в детстве, пропали пухлые щёчки и румянец. Тэфф напоминала голодающую, хотя что мне говорить. Я тоже неплохо изменился, но она всё же слишком… Тиффани села в машину на переднее сидение, отдав сумку сводному брату?.. Если можно так назвать парнишку Лукаса. Этот мальчик мне нравится, и я люблю одалживать ему свои старые комиксы, часто обсуждая слегка позабывшийся сюжет. Временами он напоминал Джорджи, например, когда задавал кучу вопросов, а потом с серьёзным видом замирал, обдумывая мой ответ. Машина тронулась, и Лиз помахала моей маме, остригающей кусты во дворе. Всё происходящее кажется мне каким-то сном, будто бы я в очередной раз выдумываю сюжет возвращения своей старой подруги…***
В школе я появился только после седьмого урока и просидел два часа на занятиях по литературе вместе с Ричи. Раз уж я собрался двигаться в писательскую степь, то хотя бы должен узнать про всю эту методу изнутри. А Ричи просто просиживает время со мной, всегда аргументируя это своей скукой. Занятия утомили нас обоих, и Тозиер во время перерыва стал без умолку болтать о какой-то девчонке с параллели. Имя её я не запоминал из-за ненадобности. У Ричи каждую неделю была новая такая девчонка, и я понятия не имел, почему все эти дуры тянулись к другу. Он хоть и вёл себя по-бунтарски, а в развитии явно отставал, как бы сказал Стэнли. Нет, он был начитан и всё такое, но относился к девушкам, как к вещам. Только с Беверли он вёл себя нормально, что неудивительно, иначе я бы проломил ему череп. — Эй, ты идёшь, отсталый? — позвал меня Ричи, и я отрицательно покачал головой. Парень хмыкнул, но всё же ушёл домой без меня. Я полчаса рылся в рюкзаке на школьном дворе как идиот, пытаясь найти пейджер. Я точно помнил, что сунул его в потайной карман, но его там не оказалось. Чёрт бы подрал это сраное устройство связи. — Почему я не могу пойти к друзьям? — я услышал рядом с собой знакомый детский голос и довольно улыбнулся. Лукас. Он — мой путь к Тэфф. Встав с корточек, я глянул в левую сторону и увидел, как подруга за руку ведёт мальца к выходу. — Потому, что ты наказан. Это не я придумала, Лукас, — спокойно и даже с жалостью отвечает Тиффани. Всегда у неё была эта любовь к слабым и младшим. — Мама не узнае-е-ет! Она не будет ругать тебя, обещаю, — всё ноет мальчик ей. Он умело капает ей на мозги. — Эй, Л-лукас, — зову я соседа, и он вместе с сестрой оборачиваются. Если бы я мог сейчас сфотографировать физиономию Хокинс, то это был бы лучший снимок всех времён и народов. Она была не просто растеряна из-за моего странного появления, но и шокирована, будто б я с Антарктиды вернулся вплавь. — Не д-доставай сестру, сказано же, чт-то нельзя. Мальчик улыбнулся мне, проигнорировав строгий голос. Тэфф прикрыла рот и выпрямилась. Ой, к чему эти условности? — Привет, — её голос был такой тихий, что детские воспоминания даже на секунду показались ложными. Словно она — не та соседка, что звонко смеялась на всю улицу, словно она — не моя подруга, любившая странно пошутить. — П-привет, — ответил я Тиффани. — Вы что, знакомы? — с интересом спрашивает Лукас у Хокинс, и та ему медленно кивает. — Как твои дела? — произносит Тэфф более уверенно, и я улыбаюсь. Я жду от неё чего-то знакомого, родного. Отклика из детства что ли. — Неплохо, — ответив ей, я глянул на недовольного Лукаса. Он явно был без понятия, почему узнал информацию о нашем знакомстве последний. Вечно малой лезет во все дела, что его касаются и не касаются, но это даже мило в какой-то степени. — Ты занята сейчас? — спросил я, посмотрев ей в глаза. Она, похоже, всё еще чувствует неловкость, ведь мне уже не девять, и я практически не ношу те странные клетчатые рубашки всех цветов мира. — Э-эм, вообще-то мне надо отвести Лукаса домой, а потом я свободна, — Тэфф лучезарно улыбнулась мне, поглядывая на ноги, а потом на меня. Пожалуй, её застенчивая улыбка — единственное, что не поменялось в ней за восемь лет. Такая же теплая и успокаивающая, среди этой дождливой осени казалась углем в сентябрьском костре. Пожалуй, если бы Беверли умела читать мысли, то мне досталось бы так, что мама не горюй. — Отлично, — я приподнял уголки губ и зашагал с Тиффани и Лукасом до дома Хокинсов. По дороге мы весело болтали и смеялись над маленькой макакой, как я называю соседа. Он гонял по мокрой дороге футбольный мяч, постоянно упуская его из виду, пока Тэфф рассказывала о своей жизни. К сожалению, обстоятельства, благодаря которым она вернулась, были очень печальны. Узнав о её трагедии, я очень ей сожалел. Мне как никому известно про потерю близкого и родного человека. Миссис Хокинс была женщиной невероятно красивой, со светлой душой. Я не помню дня, когда видел бы её в растрёпанном, неопрятном виде. Она всегда была одета лучше всех вокруг и постоянно помогала моей маме с садом, задерживаясь по вечерам. Ни для кого не было секретом семейное положение отца и матери Тэфф. Пара часто ссорилась, и мой папа переодически успокаивал пьяный дебош заместителя шерифа, употребляющего слишком большое количество алкоголя. Уж не знаю, сколько он баб водил в этот дом, но семейное гнездышко вновь появилось тут относительно недавно, лет пять назад. Так что мне очень жаль Тиффани, у которой никогда не клеились отношения с главой семьи. Совсем маленькой она не отлипала от матери и постоянно плакала при виде отца. Дойдя до дома Тиффани, мы глянули на счастливого Лукаса, побежавшего внутрь, и в окне кухни показалась фигура миссис Хоппер. Она помахала нам рукой и кивнула в знак приветствия. Я довольно много раз был в кафе, где она работает. Тэфф улыбнулась ей, и мы пошли в неизвестном никому из нас направлении. Могу поспорить, юная Хокинс позабыла все улочки Дерри. Конечно, после… как она сказала? Торонто? Он раз в восемь больше, чем старый добрый Дерри. Тиффани стала такой…городской? Она как-то уж больно гордо ходит, всё время оглядывается, будто бы суетясь. Хотя, я был бы и сам не прочь вырваться из этого Мэна куда-нибудь в Калифорнию или Орегон… В качестве экскурсии я выбрал длинную дорогу от её дома до Бэсси-парка, где точно тусовался кто-нибудь из нашей старой компании. Я знаю, Эдди и Стэнли любят это место. Эдди — потому что там спокойно и тихо, он может надолго засесть со своими мыслями на лавочке в глубине. Стэн — потому что там много разных птиц, прилетающих к той кормушке возле Водонапорной башни, а ещё девчонок… С ними ещё, естественно, может быть аппендикс в виде Ричарда Тозиера, имеющего в последнее время кучу тараканов в голове и привычку портить настроение. Уж не знаю, что творится с болтуном. — А как семья? Кстати, где Джорджи? По-моему, они примерно одного возраста с Лукасом, они могли бы подружиться, — она смотрела на меня с ребяческой радостью, будто бы уже представила, как Лукас веселится с Джорджи. Ох, Джорджи… Братишка… — Дж-дж-джорджи потерялся шесть лет назад, — незаметно для себя я начал заикаться. Будто мне снова одиннадцать, бр-р. По понятным причинам те воспоминания я хочу забыть. Тэфф изменилась в лице, вмиг поняв, какую глупость сказала. Ей вдруг стало жутко неудобно, и взгляд сразу же начал бегать. — Боже, прости, Билли. Я не знала, мне очень и очень жаль… Господи, мне так стыдно! Прости, — начала она свою канадскую песню. Правду говорят, все они там жутко тактичные и вежливые до невозможности. О Джорджи я так часто не думал уже года три, и моменты в памяти с ним меня ранили уже не так сильно, как в детстве. — Все в порядке, Тэфф. Я справился, — я натянул улыбку, и похоже, Хокинс мне поверила. Или сделала вид. — А сейчас, дамы и господа, мы добрались в Бэсси-парк, пристанище одиноких и грустных ботаников. Ну, или любителей погонять в футбол по мокрой траве, — продекламировал я, от чего Тиффани звонко рассмеялась. Вдалеке, на детской площадке, виднелись две знакомые фигуры: одна — низкорослая, суетливая, а вторая — высокая, худощавая и с копной волос на голове. От влажности они ещё волнились, чем доставляли хозяину огромное неудобство. — Бип-бип, Ричи! — крикнул я, на что тот обернулся. Это и вправду был Ричи, который пускал облака дыма из легких, сидя в конце маленькой металлической горки, а рядом с ним, на детских качелях, раскачивался Эдди. Странно, что Тозиер не бродит вокруг тех самых качель со своими надоедливыми вопросами и с сигаретой в руках. Когда мы подошли к ним поближе, Ричи немного растерял свою уверенность: он вдруг побледнел и что-то шепнул задумчивому Эдди на ухо. Тот в голос сказал ему отвалить, как и всегда бывает в таких ситуациях. У меня не осталось сомнений, что он вспомнил об очередной девчонке или просто сморозил глупость. Ричи навсегда останется большим ребёнком по сравнению с Эдсом. — Вот мы и вместе, спустя восемь лет, — озвучил общую мысль я. Было странно видеть всех такими взрослыми и понимать, что мы просто безумно изменились. Особенно замечаешь изменения, когда они протекали не у тебя на глазах. Тэфф уехала отсюда девятилетним ребенком, а вернулась семнадцатилетней девушкой. Признаю, она просто красавица. Могу поспорить, что она такого же мнения обо мне, Эдди и Стэнли, но только не о Ричи. Нет. Не потому, что он был некрасив, а просто от детской обиды, которая выражается в её пренебрежительном взгляде в его сторону. — Тэфф, прости, я вел себя как-то странно тогда… Мне следовало быть поприветливее, — Эдди встал с качелей и подошел к Хокинс. Она улыбнулась и тихо сказала что-то вроде: «Все в порядке», и Эдс обнял её. Никогда не видел Каспбрака таким довольным от жизни. Они довольно хорошо общались детьми, но, безусловно, её лучшим другом был я. — О-о, Эдди, хочет заразиться брюшным тифом? — язвительно кинул Тозиер, докуривая сигарету. Тиффани тут же отстранилась от Эдди. Эту глупую кличку Ричи придумал ей, когда нам было восемь? Или семь? Для меня разница не принципиальна, но не для неё. — Добрый вечер, Ричард, вам скоро восемнадцать, а вы шутите, словно только пошли во второй класс, — заступился я, на что Ричи лишь шутливо вскинул руки вверх в жесте «сдаюсь». Я закатил глаза, Эдс толкнул Тозиера локтем. — Ты нисколько не изменился, говнюк, — Тэфф кинула на балабола взгляд, полный презрения. Он усмехнулся и выкинул сигарету, а Тэффи, к которой прилетел окурок, притоптала его кроссовком. — Дамы, все в порядке! — я перевел на себя их внимание, заставив каждого забыть о конфликте. Да уж, чувствую, они оба вернут нам старый добрый восемьдесят пятый со своими постоянными перепалками. Грядёт что-то страшное, воистину разрушительное для нашей компании, если Ричи не перестанет быть таким кретином, а Тиффани такой упрямой. Девушка закатила глаза и махнула рукой. Этот жест означал «мне всё равно на всяких отбитых». Она села на вторую качель рядом с Эдди и немного раскачалась. — Как твои дела по биологии, Тэфф? — поинтересовался Эдс. Он набрал скорости и, если б он был помладше, то имел бы достаточно сил и желания, чтобы прямо сейчас крутануть «солнышко». Хотя, однажды он сделал его на спор и вывихнул руку, так что… Мне не хочется получить по шапке. — Так же паршиво, как и у тебя по экономике, друг мой, — Хокинс звонко рассмеялась, заразив этим Эдди, а после и меня. Ричи как-то отрешенно смотрел в туманную даль, где виднелся «Алладин» и магазин с промтоварами. Мне нравился сарказм моей соседки практически так же, как и Эдди её глаза, в которые он постоянно пялится. — Предлагаю продвинуться куда-нибудь. Не хочется сидеть на месте, — предложил я, и остальные поддержали мою идею. Эдди и Тиффани продолжали вспоминать прошлое, по-доброму смеяться друг над другом и разговаривать о жизни. Помню времена, когда у нас был свой язык, пароли для входа в домик на дереве и инсайдерские шутки, понятные, конечно, только нам. Было забавно, что мы были словно братья и сестра. Пока мы шли по Деловому центру Дерри, я молча наблюдал за этой умиротворяющей картиной. Дождь уже не шел, лишь что-то похожее на слабый снег садилось на деревья, оставляя влажный след. Никого, кроме нас не было. Мы были единственными, кто нарушал тишину. Эта тишина казалась мне чем-то естественным, без чего Дерри просто нельзя вообразить. Стоит сказать, что с начала нашей прогулки с Тэфф на меня нахлынуло deja vu. Ведь это так странно — встречать людей из прошлого. Если подумать, восемь лет назад я даже и представить не мог, с чем мне придется столкнуться после переезда Тиффани. Тогда я был уверен, что потеря друга — самое кошмарное, что только могло произойти со мной. Как же я был глуп. Я совсем не ценил этого: живого брата рядом с собой, улыбающихся родителей и здоровую психику. Снова звонкий смех Тиффани заполняет округу, и Эдди ей улыбается. Уж не знаю, о чём наверняка они сейчас болтали, но выглядели ребята счастливыми. Внезапно Ричи потянул меня за рукав джинсовой куртки, увеличивая расстояние между нами и веселящимися Эдди и Тэффи. — Чего ты творишь, блять? Она новая, — я осекся, осмотрев свою куртку «Леви’с». — Она теперь всегда будет с нами таскаться? — Ричи кивнул на блондинку. Его глаза нервно бегали с меня на неё. По правде говоря, Тозиер мне совсем не нравится еще со вчера. Он слишком раздраженный и агрессивный последнее время, что на него не совсем похоже. Обычно, он расслаблен, и в жизни у него все «схвачено». Плывет по течению, или как там говорят?.. — Парень, ты серьезно? — я не поверил своим ушам. Что, черт побери, с ним происходит? Это же просто Тиффани. — Я серьезно, Билл, — он попятился назад, переступая с ноги на ногу. Он выглядел так, будто у него нет другого выхода, а Тэфф — это очень опасный преступник или совсем незнакомый ему человек, с которыми он ведёт себя более-менее прилично, а тут вообще никак. — У тебя все в порядке, Рич? Мы же тусовались все вместе, когда были детьми, — я подошел ближе к нему и взял его за плечо, но он сильно одернул руку и помотал головой. — Она приехала сюда и думает, что все будет как раньше? Она не одна из нас, Билл. Она не знает всего дерьма, что тут было, — почти прокричал Ричи, смотря мне прямо в глаза. Его бесило всё вокруг, и я бы мог подумать, что у него сейчас ПМС, как и Беверли, но он же не девчонка. — Господи, вот же ты говнюк! — я потер переносицу и посмотрел в пол, после чего перевел взгляд на него. Тозиер все еще выглядел довольно нервным. — Билл, хочешь тусоваться с ней — пожалуйста. Только я в этом не участвую, мне, блять, не нужны такие друзья, как она, — он развернулся на пятках и зашагал в противоположном направлении. — Иди нахуй, Тозиер! — крикнул я, на что Эдди и Тэфф обернулись. Я покачал головой, поймав их взгляд на себе. Я уверен, Каспбрак понял, в чем тут дело. Ричи вышел из себя, слетел с катушек, потерял рассудок и подложил свинью. Как там еще говорят? Всё это после приезда Тиффани Хокинс. Что она принесла с собой такого, что заставляет его так себя вести?