Dusk till Dawn

      Внимательно следив за дорогой, я начала понимать, что меня стало слегка укачивать, и я сильно пропотела. Возможно, на мне сказывался вчерашний алкоголь или пожирающее меня изнутри чувство вины, кто ж знал?       — Извини, — решила я позвать свою «соседку» по месту в автобусе. Лучший способ привлечь внимание человека, имя которого не помнишь, - это попросить прощения. — Я неважно себя чувствую, не могла бы ты меня отвлечь?       — Эм, да… конечно, — девушка слегка растерялась от моей просьбы, но очередная выходка Ричи немного разрядила обстановку. Он от чего-то вскочил с места, врезавшись головой об полки для рюкзаков. Не сказать, чтобы он был высоким, но прыжок получился эффектным.       — Блядская давалка, — громко выругнулся Тозиер, и все выпускники шикнули на него. Учителя, сделав вид, что их это не касается, продолжили говорить о чём-то своём.       Я еле сдерживалась, чтобы не заржать в голос и, увидев «Джуси Фрут» у моей новой подружки, вежливо попросила жвачку. Наверное, мысли о пакостях имели способность вытеснять мысли о подступающей рвоте, иного объяснения резкого улучшения самочувствия я не увидела.       — Конечно, — девушка Стэнли натянуто улыбнулась. Она будто бы боялась меня, хотя вчера, насколько я помню, она вела себя так же отстранённо. Я кивнула головой и посмотрела на цветную ручку, которой одноклассница что-то выделяла в учебнике по биологии, как бы попросив разрешения. Рей! Точно. Я вспомнила, как только увидела ее почерк. Мы ходим на английский, да-да.       Прислонив фантик к окну и придерживая его одной рукой, я написала «сладкое послание» Ричи. Балабол. Вот, то самое слово, которое полностью описывает этого молодого человека. Хотя… такие существительные, как придурок, отстойник, говноед — тоже вполне подходят.       Я подмигнула Рей, пошептав, чтобы она внимательно смотрела. Сейчас должно было случиться шоу. На него, по крайней мере, я рассчитывала. Ричи, ровно как и Стэнли, нагнули свои головы на передние сидения, находясь в таком положении, что я с лёгкостью могла бы провернуть маленькую аферу.       Привстав, я взяла фантик в правую руку и отдала ручку девушке Уриса. Внимательно осмотревшись, я убедилась, что свидетелей нет, и закинула «подарок» Тозиеру за шиворот.       Маленькая бумажка, скользнув по голой коже, вероятно, потревожила его дрём, и он слегка встрепенулся. Я резко приземлилась на своё место и захихикала, вызвав у Рей добрую полуулыбку.       — Блять, Хокинс, — зашипел Ричард, и я ожидала услышать ещё что-нибудь, но он замолчал.       — Можешь одолжить мне жвачку? — я киваю в сторону кармана своей новой «подружки», и она отвечает:       — Да… конечно. Зачем ты это делаешь?       Говорила девушка достаточно тихо, чтобы ни её парень, ни этот клоун не услышали.       — Почему бы и нет?       — Похоже, вы друг другу не очень нравитесь… — заключила брюнетка, и я, задумавшись на несколько секунд, киваю.       — Это месть. Он кидался в меня фантиками, когда… — боже, послушав меня со стороны, можно чокнуться. Я веду себя так же, как и этот модень. Невероятно тупо и совершенно бестактно. — Замнём. Мы просто всегда были врагами.       — Почему? — задала внезапный для меня вопрос Рей, ответ на который я понятия не имела.       Почему мы с Ричи ненавидели друг друга всю сознательную жизнь? От чего ему так нравилось унижать меня в детстве? Что я такого сделала, чтобы он окрестил меня «брюшным тифом»? И какого черта он до сих пор — мой лучший комплексообразователь?       — Чёрт его знает. Он всегда был мудаком, — подвела итог я, хмыкнув от нахлынувшей волны раздражения.       Автобус подъехал к отелю, выглядевшему на порядок лучше, чем предыдущий, и футбольная команда начала во всю орать свои кричалки, разбудив тем самым задремавших пассажиров. Мы с соседкой начали вставать, подчинившись проснувшемуся стадному чувству. Стив Бейли, оглядевшись, увидел меня, и на его лице заиграла улыбка. Он кивнул мне в знак приветствия, и я робко улыбнулась в ответ, пытаясь быть дружелюбной. Одно неудачное свидание не может служить поводом ненавидеть его до конца жизни в конце концов.       — Эдс заревнует. А то и расплачется, ты же знаешь, какой он ранимый, — каждой клеточкой своего тела я почувствовала, сколько же яда Ричи вложил в эту маленькую фразу, когда увидел эти странные переглядки. Он словно почуял, что пахнет жаренным, раз уж я не села с одним из его лучших друзей.       — Мы как-нибудь сами разберёмся, — попыталась так же едко ответить ему, но Ричи лишь закатил глаза.       — Неужели вы так сразу превратились в ту самую парочку?       — В какую «ты самую»?       — В такую, где существуете только «вы», — я захотела возразить, но Ричи, выскочив за каким-то парнишкой, прошёл вперёд, оставив меня, Рей и Стэнли в прежнем положении. Какого черта я вообще с ним вступаю в эти словесные перепалки? Зачем он выставляет меня посмешищем?       Меня распирало от злости. Я хотела выговорить ему в лицо все, что я о нем думаю, пока я не увидела строгий взгляд Эдди по приезде в отель. Он ждал меня у входа с моим огромным чемоданом, когда Билл и Беверли вместе с Балаболом уже зашли внутрь.       Почувствовав себя провинившимся щенком, желание удушить Тозиера поубавилось. В это же время стыд рос с каждой секундой. Это чувство беспомощности перед такой ситуацией вгоняет меня в тупик. Я сама, добровольно, без чьей-либо помощи вызвалась проверять Эдди на чувства ко мне. Да, Беверли приложила руку, но она вчера не заставляла меня раздевать его и просить переспать со мной. Конечно, половину слов я не фильтровала из-за алкоголя, но я не могу сказать, что не хотела этого. Сейчас же, смотря на этого милого, достаточно худого парня в пижамных штанах, походивших на новогодние, и голубой толстовке, я вижу только милого Эдса. Не привлекательного Каспбрака, который томно дышал мне на ухо, а только плющевого оленёнка с огромными карими глазами и растрёпанной кипой волос. Дерьмо, конечно, сличается, и я это прекрасно понимаю. Но как выкарабкаться из него? Это главный вопрос.       — Вот и наши хоромы, — скромно произносит Эдди, с трудом подняв наши вещи на второй этаж. — Всяко чище.       Входя в номер, можно сразу обнаружить большое зеркало и шкаф, в котором располагалось несколько десятков вешалок для постояльцев. Далее по курсу я обнаруживаю две кровати и небольшой диван напротив них. Если глянуть в правую сторону, то можно увидеть дверь ванной комнаты, а вернее в душевой совместно с туалетом. Конечно, не пять звёзд, но этот отель выглядит гораздо лучше и никак не напоминает фильм ужасов.       — Неплохо, что скажешь? — интересуюсь я у брюнета, и тот, улыбнувшись, отвечает:       — Да, мне тоже нравится. По санитарным нормам вроде бы все выполнено.        Эдди, сняв с себя ботинки, плюхается на кровать. Устроившись поудобнее, он подзывает меня к себе. Я собираюсь с мыслями и сажусь рядом.       — Эдди, — зову я его, и парень открывает глаза.       — Да?       — На счёт вчерашнего, — неловко начинаю я. — Мы можем поговорить, да?       — Конечно, — он опирается на локти и с ожиданием смотрит. Я не вижу в его глазах волнения, потому что он даже не подозревает, какая я дрянь.       — Понимаешь, я… — мысли в моей голове путаются, и я теряюсь в собственных лабиринтах памяти. — То, что произошло вчера, случайность. Я не хотела этого. Нет. Хотела, но не так. Нет…       Запинаясь перед каждым словом, я чувствовала себя такой никчёмной и пустой. Эдди посмотрел на меня так, словно я прирезала его родных прямо у него на глазах.       — Если бы Билли не загадал, а Ричи не возникал, то у меня и мысли не возникло бы, да? Ты понимаешь?       — Да, понимаю, — пренебрежительно сказал Эдди и встал с кровати. Я смотрела ему в спину, пока он несколько секунд был неподвижен. Я хотела, чтобы он наорал на меня, выплеснул злость или обиду, но он молчал, глядя в окно. Тишина угнетала и так накалившуюся обстановку.       — Эдди?       — Я пойду, проветрюсь. Располагайся пока, — резко выдал Каспбрак, и я только успела выкрикнуть его имя вслед. Парень громко хлопнул дверью, пока на моих глазах наворачивались слезы.       На сегодняшний день вроде бы не было запланировано никаких поездок, их скорее всего пришлось отложить из-за внезапной остановки в том городке, что не могло меня не радовать. Я могла не волноваться, что мое опухшее от слез и соплей лицо будет созерцать весь класс.        Дав волю чувствам, я ощущала себя как никогда паршиво. От волнения меня тошнило, я хотела распластаться на полу и реветь всю свою жизнь. Эдди стал моим близкими другом за это время. Я делилась с ним всеми своими мыслями: глупыми, веселыми, сумасшедшими, странными. Мы обнимались, я мерила его куртки, каталась с ним по городу, ходила в кино, и мы бросались друг в друга попкорном. Я понимаю, как выглядит это с его стороны, но с моей… Он стал моим братом, хоть и не кровным, но таким родным. Братом, с которым я чуть не переспала. Хуже мелодрамы и не придумать.        Что бы сказала на это мама? Боже, как я по ней скучаю… Я знала, что, будь я в Канаде, этого бы не случилось. Моя жизнь дальше бы текла своим чередом, и через пару лет в моей голове не сохранились бы чудесные воспоминания из детства. Неудачники, которые на данный момент таковыми не являются, были бы чём-то фантастическим и далеким для девушки из большого города. Мама бы устроила меня в университет, помогла бы с работой. Вечером я, как и всегда, обнималась бы с ней и смотрела фильмы. Так много «бы», которым не суждено сбыться. А все из-за несчастного случая. Из-за него я сейчас в этом дерьме, без мамы и без какой-либо поддержки.

POV Richie Tozier

      Наш новый отель нравится мне гораздо больше предыдущего. Мне было по барабану, с кем делить комнату, как и Бену, в прочем, на чем мы и сошлись. Жить в одном номере с ним не так уж и плохо. Вроде бы.       По привычке я кинул чемодан с вещами в угол комнаты. Рядом стояла аккуратно заправленная кровать, на прикроватный столик я положил сигареты, заранее взяв одну и заложив себе за ухо. Ненавижу, когда подходят и просят закурить.       Бен кинул на меня неодобрительный взгляд. На самом деле, он — один из немногих, кто вызывает у меня уважение. Хэнском взял себя в руки и сбросил пару лишних килограмм. Я улыбнулся своим мыслям, конечно, далеко не пару.       — Что такое, Балабол? — Бен видимо почувствовал на себе мой взгляд, а я не проследил за тем, что снова смотрю сквозь время и пространство.       — Да я пойду осмотрюсь, — я двинулся с места, пройдя по диагонали номера, вышел и спустился на первый этаж. В отеле был внутренний дворик. Небольшой, но пригодный для того, чтобы погулять. Бангор мало отличался от моего родного болота: те же сосны, те же холодные ветра и тупые люди. Кстати, о тупых людях. Эдди. Господи, люблю его всем сердцем, но такого лоха ещё поискать надо. Тиффани просто крутит им, как хочет, а он терпит. Жалкое зрелище. Хотя, какое мое дело?       Я опустился на скамью, достал зажигалку, на которой красовалась наклейка с конопляным листом. Взяв сигарету из-за уха, я зажал ее между зубов и поджег. Все слишком заняты, чтобы выходить сюда и отчитывать меня за курение, да и почему это, мать вашу, должно их ебать?       — Эй, можно не курить под окнами? — Эдс высунулся из окна номера, не исключено, что из своего. Вспомнишь лучик…       — Да, конечно, извини. Может, ты бы ещё что-то хотел? Сэндвич с курицей? Или индейкой? А принести вам с Тиффани гондоны? , — парировал я, а Эдс не мог скрыть улыбку, больше похожую на оскал.       — Ты долбаёб, Ричи, — он закрыл окно, снова оставив меня в одиночестве. Интересно, они снова в одном номере будут ворковать как голубки?       Странно думать о том, что они вместе. Тиффани ведь такая… А Эдс такой… Кхм… Я считаю, что они не подходят друг другу. И вообще, что она забыла в этом богом забытом Мэне? Ладно, Мэн, но ёбаный Дерри. Я бы никогда не переехал сюда по своей воле, даже если бы мне за это заплатили. В Канаде у неё было столько возможностей для успешной самореализации.       Я встал и пошел обратно в номер. Помнится, Бен и Тиффани неплохо общались. Не то, чтобы я чересчур любопытный, просто интересно, что такому человеку делать в нашей дыре?       Зайдя в тесное, немного душное помещение, я глянул на Бена. Он что-то увлечённо писал в своём маленьком, но известном всем нам, блокноте, содержимое которого держится в строгом секрете. Не для кого не было тайной, что Бен был тем ещё романтиком, писал стихи и прочую лабуду. Нравилось ли мне это? Не знаю. А если конкретнее, то плевать я хотел. Хэнском, в моей голове и в нашей истории, был тем самым положительным героем, который никого не бесил. Парень отличался доброй душой и чистыми намерениями. Ребята его уважали и прислушивались, и на то была масса причин. В любых ситуациях, которые вводили в ступор Эдди, Стэнли, да и меня временами, Бен и Билли абсолютно всегда реагировали с достоинством. О таких мужиках мечтает добрая женская половина Америки, если и не всего мира. Но все же девушки у бывшего толстяка не было. Честно говоря, меня это поражало. На его месте, в этом вонючем городке, то есть Дерри, я бы отымел всех. Чем собственно и занимаюсь.       Иногда мне приходило на ум, что Хэнском и Хокинс смотрелись бы гораздо лучше, чем Хокинс и Каспбрак. Почему я, блять, так часто об этом думал? Да хер его пойми. Просто, смотря на всех моих друзей, я пытался анализировать их поступки с точки зрения кого-то постороннего, а не самого себя. Когда знаешь человека с детства, то рано или поздно он становится родным. А как известно — к родным мы не объективны.       И возвращаясь к Тиффани и Бену, я подумал, что их пара бы смотрелась гармоничнее всего в нашем маленьким клубе лузеров. Он — умный и практичный, она — эрудированная и взбалмошная. Они бы составляли идеальный баланс, где одновременная человечная тупость и начитанность Тиффани прекрасно сочеталась бы с природной смекалкой Бена. По воле судьбы этому союзу сразу пришёл конец. Почему? Ответ прост. Эдди. Он своими ухаживаниями, возможно, испортил самую лучшую пару, которую можно было придумать. Да и я бы, наверное, придержал бы коней с шуточками над Тэфф лишь из-за уважения к Хэнскому.       — Эй, новенький, — он оглянулся на меня и в его зеленых глазах промелькнул страх. Это было легкоуловимо: парень оторвался от писанины и я заметил, как его пробрала легкая дрожь. Беверли. Она так его называла… давно. Очень давно, если быть точнее.       — А?       — Я тут подумал о нашей старой подруге, — Бен как-то неоднозначно посмотрел на меня, — я про Тиффани. Какого хуя она забыла здесь? Я имею ввиду, в Дерри.       Бен закрыл свою тетрадь и отложил ручку. Тяжело вздохнул и почесал затылок, прикусив нижнюю губу.       — Как сказать… Её мать, — он мялся, не знал как сформулировать. Господи, ЧТО?!       — Да говори уже, ёб твою мать, — выругался я, не ожидав от себя такого напора.       — Её мать умерла, автокатастрофа, — наконец выдавил из себя Бен, — отец снова взял опеку над Тэфф. Она говорила, что тот вроде любил выпить, но сейчас его дела обстоят получше.       Бен отвел взгляд. Выглядело это прямо сказать трогательно. Будто он рассказывал про себя, так он сочувствовал бедняжке Брюшному Тифу. Я невольно сморщил нос.       — Они все равно как чужие друг другу. Натянутые отношения у них, в общем. Это ты хотел узнать?       — Думаю, да. Благодарю, мой верный товарищ.       — Ребята! — из-за закрытой двери раздался голос очевидно учителя. Такая интонация и громкость раскрываются у человеческого голоса только при работе с ёбнутыми детишками, которые не имеют никаких авторитетов, — Возникла возможность посетить одну невероятную выставку современного искусства! Встречаемся на парковке через полчаса.       Рассказ Бена утолил мою потребность в информации, и я решил сходить в душ перед этой охуенно крутой «экскурсией» с одноклассниками.       Это не заняло у меня больше 10 минут. Из головы не вылазила мысли о том, что Хокинс и вправду помотала жизнь. Не Вьетнам, конечно, но для семнадцатилетней девочки тяжеловато. Потерять самого близкого человека и переехать жить к почти незнакомцам. А вернее к папаше-алкоголику и мачехе.       Выйдя из душа, я обнаружил, что в моем распоряжении находятся только футболки и одна толстовка, в которой я провел часов 6, пока мы ехали в душном автобусе. Конечно, я мог бы забить на всё и продолжать пахнуть как настоящий мужик, но это как-то больше в стиле Джона Мелленкампа или ёбаных байкеров. Хотя, возможно, это одно и тоже. Хуй с ним.       Здесь я вспомнил, что у меня была еще одна кофта, которую забрала как раз-таки Тиффани Хокинс. Я решил пойти к ней и забрать свою вещь. Из номера я вышел в майке и голубых Левайс, чувствуя себя голым.       — Эй, вы трахаетесь? — я постучал в номер Эдса, где с большой вероятностью могла быть Тиффани. Никто не отвечал, так что я решил зайти. Если что, я стучался, поэтому это будет полностью их вина, если я не смогу что-то развидеть.       Странно, но в комнате было пусто. Я осмотрел кровать и стулья. Моей кофты не наблюдалось, во всяком случае в обозримой мне реальности.       Зато в ванной громко лилась вода и не менее громко кто-то завывал. Я не хочу думать о том, что там происходит, но раз уж я здесь, а кто-то — там, а еще тут — моя вещь, то я просто обязан попытать удачу.       — Что, правда трахаетесь? — повторил я, и воду выключили.       — Ричи? — дрожащий женский голос донёсся с той стороны двери. Это Тиффани и, очевидно, она плачет. Пиздец какой-то.       — Дай мне мою ёбаную толстовку и я уйду, — я не хотел впутываться в их отношения. Я услышал, как она встала с пола, как вода лилась с её волос на пол и ударялась о пол, вытекая в водосток. Странно, но я почувствовал что-то, вроде бы похожее на то ощущение, когда обошелся с кем-то грубо безо всякой на то причины. Я не заболел?       — Сейчас, я повесила её в шкаф, чтобы она не мялась, — из ванны выглянула Хокинс. Она была одета в прилипшую к её мокрому телу серую майку с кофтой на молнии и какие-то старые пижамные штаны. Волосы были мокрыми и оставляли на её одежде влажные следы, отчего её тело заметно покрылось мурашками.       — Видок у тебя хуёвый, подруга, — не мог не отметить я.       Наверное, с каждым, кто переступает порог этого номера, случается что-то непоправимое. Иначе как объяснить тот факт, что я, увидев эту жалкую картину, возможно, впервые в жизни захотел помочь ревущей девчонке?       — Черт с тобой, Брюшной Тиф, — хмыкаю я, глядя на её глупый вид. Вся такая «мисс-я-ничего-не-понимаю». — Собирайся, пока я добрый.       Ох, ну и пожалею я об этом когда-нибудь.