***
Когда в кабинет вошёл мальчишка лет десяти, Рагнок уже подготавливал бумаги для изъятия из основного хранилища книг и материалов для обучения наследника. В глаза бросилась бледность и худоба ребёнка. Телосложение, не соответствующее возрасту — это уже не то что тревожный звоночек, это чуть ли не набат. Управляющий похолодел, предчувствуя неприятности, и они не заставили себя ждать. Ребёнок не знал о своей семье буквально ничего: ни родословную, ни обязанности, ни кодекс, ни правила. Однако известия о своей неосведомлённости он принял спокойно и просто уточнил, что нужно для «развеивания тумана его безграмотности». А после согласования списка, необходимого и жаркого спора о сумме, необходимой банку для покрытия ущерба от «развеивания» (к удовольствию Рагнока, этот мальчишка умел считать деньги и понимал, что те не возникают на пустом месте), они довольно мирно обсудили обстановку в целом и некоторые случаи в частности. Управляющий рассказывал, а Гарри задавал уточняющие вопросы. К чести ребёнка стоит упомянуть, что тот порой спрашивал что-то такое, вроде бы незначительное, но даже сам гоблин терялся, задумывался и не мог сразу ответить. Например, про то пресловутое пророчество: почему сразу все подумали про Поттеров? Были ещё и Лонгботтомы? А почему только эти двое? Что, неужели никто больше не родился в то же время? Быть этого не может, посмотреть хотя бы статистику магглов. Ах, это должен быть волшебник? Ну, мало ли, может быть, кто-нибудь из тех, что родились, были магами, магглорожденных ведь никто не отменял, ведь Гарри правильно всё понял, и у людей, не обладающих магией порой рождаются такие, как он? Возможно, есть еще какие-то условия? Трижды бросавшие вызов? Хм… А вы уверены, что родители бросали вызов именно трижды? И каким таким волшебным образом считали, бросили вызов или нет? Может быть, кто-то из тех, кто знал про войну в магическом мире, но жил с магглами, периодически тихонько шептал себе, что бросает вызов, но об этом никто не знал. Зачарованное имя Тёмного Лорда? А может, он и не произносил его? И фраза «на исходе седьмого месяца» может означать семимесячного. Кстати, а вообще кто-нибудь проверял пророчество на достоверность, или как в знаменитой истории про красные башмаки: старая гадалка сказала, что в красных башмаках человек встретит свою единственную любовь, и с тех пор он не снимал их. Гарри не могли точно ответить. Вроде бы проверяли, а так… Кто знает. После столь продуктивной беседы они вновь вернулись к теме наследства. Как смог пояснить Рагнок, фамильные книги, оборудование, редкие ингредиенты, что наверняка были у Поттеров, как у потомственных учёных, наверняка пропали из-за того, что дом и лаборатория в нём разрушены, но есть малая доля вероятности, что хоть что-то было перенесено в хранилище, но на то, чтобы обследовать его, также необходимо разрешение от наследника. Внимательно перечитав документ и вычеркнув пару пунктов о возможном изъятии некоторых предметов, Гарри подписал его. Выразительно пожав плечами, Гоблин сказал что-то вроде: — Ничего не могу поделать, это у меня в крови. Посоветовал приобрести ещё пару книг во «Флориш и Блоттс», так как материалы для саморазвития мальчику доставят не раньше, чем через пару недель. Нельзя терять возможности обучиться хоть чему-нибудь за этот срок. Фамилия Поттер не должна быть опозорена.***
Вот таким образом закончился поход Гарри к управляющему делами его семьи. Мальчику было трудно задать вопрос о доме, но он пересилил себя и был потрясён ответом. Уничтожен… Частичное разрушение во время войны и последующие одиннадцать лет бездействия относительно его восстановления принесли свой сокрушительный результат. От старого дома, возможно, остался фундамент и подвал, да в некоторых частях кладка и обломки. Ребёнок застывшим взглядом смотрел некоторое время на свои руки и, хотя при этом на лице не отражалось охватившее его смятение, оно чувствовалось в воздухе. У Гарри нет дома, куда он мог бы вернуться. С одной стороны, это было ужасной вестью, от которой в груди стало как-то неуютно, а с другой — мальчик почувствовал облегчение. Нет места, где умерла его семья, а на старом фундаменте, если это возможно, будет построен новый дом. Его Дом. Обговорив условия найма рабочих, которые осмотрят руины, произведут расчёты и возьмутся построить его для Гарри, они распрощались и разошлись каждый по своим делам. Всё это время терпеливо ожидающий Хагрид изнывал от любопытства и попытался расспросить Поттера, о чём же они так долго говорили, но отшутившись и напустив тумана, ребёнок ушёл от прямого ответа, предложив вместо этого отправиться за покупками согласно списку. При выходе из банка лесника заметно повело в сторону и, уцепившись за ближайшую стену, мужчина покачал головой. — Гарри, ты… э-э… не против, если я заскочу в «Дырявый котел» и пропущу стаканчик? Мутит меня что-то. Наверняка, это всё проклятые тележки. — Конечно, Хагрид, иди, ты что-то нездорово выглядишь. Может быть, тебе следует выпить лекарство? Или вовсе обратиться к специалисту. Такая реакция — это ненормально. — Мальчик с беспокойством смотрел на взрослого. — Да нет… Не нужно… Эм… Наверное… Скептически посмотрев на зеленоватое лицо сопровождающего, Поттер хмыкнул, но больше ничего не сказал. Хагрид напомнил ему Дадли: когда тому приходило время отправляться в больницу, тот находил с сотню и ещё немного свыше причин, по которым поход надо отложить. Мужчина, смутившись, потихоньку пошёл в сторону бара, время от времени останавливаясь и покачиваясь, а юный волшебник отправился за мантиями в подсказанный магазин. К мадам Малкин «Мантии на все случаи жизни» Гарри вошёл в приподнятом настроении. Он всегда веселился, вспоминая моменты, когда «милому Дадлюшечке» нужно было сделать что-то неприятное. И это было вовсе не из-за мстительности мальчика, нет, просто его кузен так забавно отбивался! В помещении были расставлены многочисленные манекены, демонстрирующие наряды. Они медленно кружились вокруг оси, плавно взмахивали руками и приседали в книксенах и реверансах, порой нечаянно сталкиваясь руками, тогда в помещении раздавался глухой стук. С удивлением разглядывая эти фигуры, Гарри не заметил, как к нему подскочила какая-то женщина. — Первокурсник? Впервые едете в Хогвартс? О, я знаю, что вам нужно! У меня сейчас как раз ещё один. Пожалуйста, встаньте вот сюда. Да, вот так! Сейчас всё будет. Шумная и очень шустрая женщина лет тридцати подвела Поттера к углу и поставила на скамейку. Рядом на таком же возвышении стоял мальчик-блондин с тонкими чертами лица и серыми глазами. Его белая кожа могла бы выглядеть нездоровой, если бы у самого Гарри она была хоть на тон темнее, а так они вполне могли посоперничать. Он с каким-то странным выражением смотрел на суету женщины, однако, когда та отошла и мальчик полностью переключился на Поттера, оно пропало. Юный волшебник с удивлением и долей веселья понял, что то выражение было смесью различных эмоций, свойственных для каждого ребёнка, и не придавленных невниманием, поэтому видимым на этом милом личике. Однако вместе с тем у этого мальчика было явное желание подражать кому-то из родителей, и он изо всех сил старался «держать лицо». Это выглядело так забавно, что у Гарри даже дрогнули уголки губ, однако полноценная улыбка так и не появилась. — Привет. Ты едешь в Хогвартс? Я тоже. Меня зовут Драко Люциус Малфой. Мой papa покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил мальчик. Он говорил как-то очень устало, специально растягивая слова. — А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу. — Привет. Да, еду. А почему палочки тебе смотрит мать? И зачем тебе метла? — Ну, это же та палочка, что для школы. Зачем покупать мою? — он с какими-то недоумением взглянул на Гарри. — Я же наверняка её там сломаю. А метла для того, чтобы летать, разумеется! Ты же… Твои родители волшебники? — Да. А что? — Ну, просто, понимаешь… — Драко замялся — Мне нельзя говорить с теми, у кого родители не маги… — Ты про магглорождённых? — Ну да… Грязнокровки. — Это слово мальчик практически выплюнул. — Драко! Как у тебя язык повернулся… Никогда не произноси это слово. Иначе мы точно не сможем общаться. — С чего бы? Ты тоже из этих… Любителей… — Не совсем. Мне всё равно. Однако, пойми, то слово, что ты произнёс… Оно… Оскорбляет Кровь и Магию. Ты ведь осознаёшь, что это может повлечь за собой? Поттер не был до конца уверен, что говорит правильно. Однако мальчишка побледнел и резко кивнул. — Да… Я больше не произнесу этого. Гарри тоже кивнул и протянул руку, блондин пожал её. В окне показался мужчина, похожий чем-то на Драко. — Да, мы так до конца и не познакомились. Гарри Джеймс Поттер. Глаза мальчишки забавно распахнулись, а Поттер, подмигнув ему, кивнул на человека за стеклом. — Тебе пора. Увидимся в школе. Всё ещё ошарашенный Малфой кивнул и, забрав подлетевший к нему пакет с одеждой, пошёл на выход. Вскоре была готова одежда и для Поттера. Забрав покупки, он направился на выход. Его сопровождающий ещё не появился, мальчишка осмотрелся и, пожав плечами, отправился дальше. Прежде всего для посещения юный волшебник выбрал книжный магазин «Флориш и Блоттс».***
Люциус Малфой любил свою семью и многое готов был простить своим родным, возможно, даже предательство, правда, если причину его он бы счел уважительной. И всё же эта его любовь могла стать козырем в руках недоброжелателей, коих за свою жизнь мужчина приобрёл немало, поэтому на людях в их семье царила отстранённость и холодность. Однако за дверями манора эти маски со звоном падали и возвращалось привычное им тепло. Особой гордостью Люциуса был его наследник Драко. Умный мальчик быстро схватывал то, что ему объясняли, одно только расстраивало: будучи ребёнком, его сын старательно подражал ему, не разбираясь, однако, в том, чему подражает. Взять хотя бы это название «грязнокровка» — это слово относится к тем, кто, имея в руках волшебную палочку, является магглом по сути. Драко довольно трудно трудно было объяснить, почему не стоит говорить это слово по отношению к другим. Да и в принципе, опасно произносить вслух, будучи несовершеннолетним. Малфой не был глупым человеком, так же как и его отец Абрахас, который видел рассвет Тёмного Лорда, пошёл за ним сам, рассчитывая на успех, однако, как и все, обманулся. Люциус помнил того уверенного мужчину, что рассказывал о традициях и древней крови, о том, что они смогут вернуть утраченные знания и обновить застоявшуюся магию. Что произошло потом, никто не знает, однако этот гениальный и харизматичный волшебник, за которым с большой охотой шли люди, вдруг исчез, и на его месте появился психопат. Маньяк, помешанный на «чистоте» крови и убийствах, особо не разбираясь, набирал в свои ряды такое отребье, которого постеснялся бы любой. Примерно в то же время «тихо и мирно» окончательно сошла с ума Белла. И для семьи Малфоя наступил ад на земле. Беременная супруга, тяжело переносившая это, дорогостоящие зелья и артефакты, прогнозы врачей, однозначно говорившие, что если каким-то чудом миссис Малфой и выносит дитя, то станет бесплодной и, вероятно, сквибом. Сестра Нарциссы, висящая мёртвым грузом на шее, бредящая только своим дражайшим Лордом, поддерживаемая своим, тоже потихоньку сходящим с ума, мужем. Тёмный Лорд, вспыхивающий по малейшему поводу, испытывающий всё новые и новые проклятия на своих сподвижниках и требующий финансирование, при этом не задумываясь, откуда возьмутся деньги. А вот денег было мало: умерший отец и испорченная репутация прекрасно довершали антирекламу фамилии Малфой. Однако мужчина не возмущался а, сцепив зубы, искал выход, кооперировался с людьми, представляющими древние семьи и находящимися в схожем положении, вместе с ними через четвёртых, пятых лиц связывался с миром магглов и там открывал свои филиалы. Северус Снейп, гениальный зельевар, стал спасением для Нарциссы, изготавливал сложные рецепты, смог стабилизировать её состояние и помог появиться на свет Драко. Предложить ему стать крёстным, тем самым предоставив связи и деньги — это меньшее, что мог сделать для него впоследствии Малфой. Однако после смерти господина возникли иные трудности. Такие, как, например, Азкабан и поцелуй Дементора, и всё, что он успел сделать — это вытащить гения из заключения вместе с собой и некоторыми другими людьми. А после — долгая реабилитация для всей семьи и неспешное восстановление влияния и репутации. Нет ничего удивительного в том, что у него нет мечты о возвращении Слизерина оттуда, куда он сгинул десять лет назад. Однако его сын, со всей прямолинейностью и максимализмом, свойственной детям, не видел, что последние действия перед исчезновением явно говорят о безумии и о тех проблемах, что возникнут в случае возвращение Лорда. После того, как Люциус забрал мальчика от мадам Малкин, тот был очень задумчив и тих. — Драко, что-то произошло, пока меня не было? — Нет… да… Не совсем… Понимаешь, papa, я встретился с… Гарри Поттером, там, в магазине мадам Малкин. И он… Он не такой… То есть, я не видел его раньше, но те истории… — Выражайся яснее. Ты наследник Малфой, тебе не пристало мямлить. — Да, отец. — Драко глубоко вдохнул и, резко выдохнув, сказал. — Я встретился с Гарри Поттером, и он не соответствует тому, что я представлял. Мальчик запнулся и, немного помолчав быстро добавил: — А ещё он сказал что слово «грязнокровка» оскорбляет магию и кровь. Это так? Люциуса задумчиво взглянул на сына. Поттер, тёмная лошадка, непонятно, что от него ожидать, но это его объяснение оскорбления… Старший Малфой сразу понял, о чём речь. Не совсем верно, однако… — Да. Это и я тебе говорил. Ты не слушал меня, Драко? И разве я не запретил тебе говорить это слово?***
Гарри смог пройтись ещё по паре магазинов без Хагрида, но перед посещением аптеки они всё же встретились. Лесник признался, что решил всё же последовать совету Поттера и отправился к знакомому колдомедику, который раньше был его однокурсником в Хогвартсе. Мужчина думал, что ему просто дадут какое-нибудь лекарство, которое позволит чувствовать себя лучше, и это не займёт много времени. Однако приятель заставил пройти обследование, выдал рецепт для аптеки и только после этого отпустил Хагрида. Тот волновался за юного подопечного и испугался, когда не обнаружил его в магазине мадам Малкин. Гарри улыбнулся своему сопровождающему, для него было необычайно приятно ощущать волнение за себя от почти постороннего человека, сообщил, что уже приобрёл учебники и сумку для вещей и как раз направлялся в аптеку. Там они последовательно купили ингредиенты по списку, котёл и пробирки, а также лекарство для Хагрида. Таким образом осталось купить лишь палочку. Самый важный инструмент для любого волшебника, который позволяет выполнять заклятия и уменьшать затраты энергии на них. Для каждого юного ученика Хогвартса это самый волнительный момент. И вот Хагрид и Гарри подошли к довольно потрёпанному зданию, над входом золотыми буквами было написано «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры».