Дом который построил...

      Магазин с палочками был очень старым, потрёпанным и каким-то… неволшебным. Удивительное дело, самый необычный товар — и в таком месте. С пыльной, чуть треснувшей витриной и одиноко выставленной палочкой. Хагрид замер и, невнятно промычав нечто невразумительное, сбежал. Если честно, ему было крайне неловко, ведь когда-то и он сам покупал здесь палочку, но не сумел ее сохранить, и от этого стыдно было смотреть в глаза мастера. Хотя, право слово, не он первый, не он последний потерял палочку. Однако, всё же лесничий не мог встретиться с Олливандером. Изумлённо проводив его взглядом, Гарри пожал плечами и вошёл в лавку.       Внутри неё тоже царило какое-то запустение. Когда за Гарри захлопнулась дверь, мальчика буквально на несколько мгновений оглушила тишина, но она быстро отступила под напором тихого шёпота. Голоса окружали его и постоянно о чём-то говорили, захлебываясь, перебивая друг друга, они стремились рассказать о себе, о тех тайнах и людях, что видели, о тех… кто брал их в руки. Гарри, с трудом слышащий свои мысли, вспомнил, что слышал этот шёпот и раньше, но тогда его перебивали другие звуки и он не мог разобрать его. Вдруг перед ним возник пожилой мужчина. У него были абсолютно седые волосы и неприятно прозрачные глаза. Он что-то произнёс, но Поттер не слышал его, мужчина внимательно посмотрел на него и, нахмурившись, отошёл за прилавок. Нагнувшись, он поискал и вытянул небольшой кулон, изображающий какой-то цветок, потом подошёл к оцепеневшему мальчику и надел его ему на шею. Вздрогнув, Гарри пришёл в себя и, проморгавшись, начал оглядываться, немного испуганно косясь на человека перед ним. — Здравствуйте, молодой человек. Меня зовут Гаррик Олливандер, я мастер-артефактор, изготовитель палочек. А вы, я полагаю, Гарри Поттер? — Да. А что… — Что сейчас было? Это можно назвать благословением Магии… Или проклятием. С какой стороны посмотреть. — Что вы имеете в виду? — Это умение очень поможет вам, если вы станете, как и я, создателем палочек, но если вы предпочтёте нечто иное… Это может стать проблемой. Скажите, вы ведь слышали шёпот? — Да. А… — Нет. Я его не слышу, однако мой отец и по совместительству учитель — да. Он слышал. Этот шёпот, это своеобразная магия, которая позволяет вам услышать… Ммм… Палочки. Хотя не совсем верно будет так говорить. Однако, это наиболее точное определение на данный момент. Так как в будущем, вы сможете увидеть. Ммм… Потоки.       Задумчиво посмотрев на юного волшебника, Олливандер продолжил. — И, пожалуй, я соглашусь продать вам его дневники… За некоторую услугу. — Какую? — Видите ли, молодой человек, я уже стар. Однако, у меня нет детей и, следовательно, нет наследника, которому я смог бы передать свои знания и магазин. Быть может, вы сможете… — Но я не смогу всё время быть здесь! — О, этого и не потребуется. Нужно только создавать палочки, а за прилавком может сидеть просто обученный человек. — Но мне говорили, что моя семья занималась артефактами… и я… — Ничего страшного или запрещённого в этом нет. Наоборот, создатели палочек как раз и являются артефакторами. Просто мы уделяем больше внимания проводникам энергии, чем иным вещам. И ваш дар очень в этом поможет… Если, конечно, вы не сойдёте с ума.       Гарри испуганно взглянул на Олливандера, но тот не спешил забрать свои слова. И с каким-то печальным видом смотрел на палочку, выставленную на витрине. Посмотрев на неё мальчик, чуть запнувшись, спросил: — Ваш отец, он… — Нет. Он не успел. Хотя уже начали появляться признаки… Однако, сейчас уже есть средства борьбы с этим и нет того сумасшедшего гона, как от магглов, так и от волшебников. — Волшебников? — Да. А кому понравится то, что твои маленькие секреты знает ещё один человек. Поэтому, думаю, если вы не будете показывать этот талант, а после научитесь его контролировать, он принесёт много пользы. — Хорошо. Я согласен. — В таком случае давайте заключим договор, а после вы выберете себе палочку. Я сказал: вы выберете? О, прошу прощения. Ведь всем известно что это не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника… Хотя, вы можете помочь. Вам ведь проще. Стоит лишь позвать, и та, что ваша — с удовольствием ответит.       Мастер усмехнулся, глядя на ошеломлённого ребёнка и, шагнув за стеллажи, вышел через пять минут, сжимая в руках пергамент, после чего протянул его Поттеру. Гарри взял протянутый ему договор и молча уставился в него. Мальчику было страшно. Магия дала ему великий Дар, но тот мог и погубить.       Он хорошо помнил, как однажды старшая сестра Вернона, Марджори Дурсль, сломала руку и порвала мышцу из-за несчастного случая на выставке своих обожаемых бульдогов. Всё семейство тут же подхватилось навестить её и зачем-то прихватили своего племянника. Когда же взрослым взбрело в голову посекретничать, они выставили детей из палаты тётки, а Петунья дала Дадли пять фунтов, наказав купить что-нибудь вкусное и не спускать глаз с «этого ненормального», после чего строго взглянула на Гарри. Кузен тут же побежал в отделение, где были люди с психическими заболеваниями.       Там было много лежачих больных, которые не могли даже нормально говорить. Как потом узнал Поттер, это были пациенты, которых нельзя вылечить и которым нужен постоянный уход, а родственники не могут его предоставить. После мальчик узнал, что есть специальные клиники — психиатрические больницы, и препараты, которые называются трудным словом «психотропные». Это он выяснил в библиотеке, так же как и причины попадания в такие клиники, а пока он смотрел, как Дадли смеётся над пациентом, у которого из уголка губы течёт слюна. А потом кузен повернулся к Гарри и сказал, что тот тоже попадёт сюда и будет пускать слюни, так как ему расплавят мозг электричеством, потому что он «ненормальный», «урод», «псих».       Олливандер внимательно посмотрел на Поттера и, охнув, обнял, прижав к себе. — Всё будет хорошо, Гарри. Не бойся. Ты не станешь сумасшедшим. Я помогу тебе. Пожалуйста, успокойся. Тебе нельзя бояться собственного Дара. Поверь мне.       Мальчик судорожно прижимается, сминая контракт, всё ещё находящийся у него и зажмуривается, крепко-крепко. Я тебя не вижу, а значит этого нет. Так по-детски… Хоть это всё равно никогда не работало, но почему-то стало легче. Поверить? Наверное, Гарри слишком рано повзрослел. Он не знает, но не может поверить безоговорочно, однако, пытается. И в конце концов уверяет себя, что сможет справиться, что он сильный и не сойдёт с ума, как бы не предрекали ему такой исход «любимые» родственники. — Всё хорошо. Давайте вернёмся к договору. — Да, конечно.       После этой эмоциональной вспышки мальчика всё ещё потряхивало, однако, он более-менее смог успокоиться, после чего они расположились за прилавком и, утряся мелкие детали, подписали бумаги.       Задумчиво рассматривая перо, которым он только что поставил подпись, Гарри вспомнил о том, что и в первый раз не испытывал затруднений. Уточнив у Олливандера причину, юный чародей узнал, что это связано с накладываемыми на него заклятьями. Дело в том, что волшебники использовали перья и в дороге, и в обычной повседневной жизни, когда в спешке или из-за неудобной поверхности, на которой писали, можно было оставить несколько клякс. Конечно, существуют бытовые заклинания на этот случай, но это же так неудобно. Вот и разработали маги для себя эти перья и, привыкнув, стали использовать их постоянно — они помогали не оставлять клякс, но на сам почерк не влияли.       Поттер взглянул на свою закорючку и, вздохнув, понял, что придётся уделить этому вопросу некоторое время. Почерк у него сейчас был ужасен, а его любимый учитель постоянно говорил о том, что плохой почерк — это знак неуважения как к преподавателю, так и по отношению к любым другим адресатам и даже к самому себе. — Ну что ж, мистер Поттер… Думаю, теперь настало время для палочки. Вы снимете амулет? Или по старинке, подбором? — спросил Гаррик, сходив перед этим и принеся свёрток, в котором находились дневники его отца.       Криво улыбнувшись, Гарри покачал головой и потянулся к амулету на шее. Сняв его, мальчик какое-то время стоял оглушённый и дезориентированный, а после медленно и неуверенно пошёл вдоль стеллажей. В уши ему ввинчивался шёпот, но юный волшебник старательно отсеивал навязчивые голоса и думал о том, что ему нужно.       В какой-то момент те стали едва различимы и Поттер ясно услышал, как его зовут и жалуются на то, что его долго не было, что кто-то другой пытался взять её, а рядом шептал ещё один, он говорил, что вовсе не против Гарри в качестве владельца и будет верен, ведь он так похож на того, другого. Было довольно сложно разбирать, что конкретно говорят волшебные палочки, ведь они не могут что-либо «сказать» в прямом смысле этого слова. Это было скорее похоже на набор ощущений, звуков, запахов и… эмоций?       Подходя к ним всё ближе и ближе, он чувствовал радость, почти одержимость одной и довольно неплохое отношение другой. Одна из них находилась ближе, эта была та, что «говорила» о схожести с кем-то другим, дальше лежала та, что по ощущениям принадлежала ему с момента своего создания. Взяв наконец их коробочки в руки, Гарри смог нацепить амулет обратно и вернулся к прилавку. — Итак, молодой человек, кто же вас выбрал? Олливандер открыл первую коробочку. — Хм… Весьма… Необычное сочетание — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка. — Что же вам кажется необычным? — Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать — ее сестра оставила на вашем лбу этот шрам.       Гарри со смешанными чувствами взглянул на палочку в руках Олливандера. Значит, похож на того, другого? — Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что, думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих.       Немного помолчав, Гаррик покрутил палочку в руках, рассматривая её и словно бы недоумевая, как можно было применить «сестру» для убийства и положил обратно в футляр. После чего взял в руки второй и как-то нелепо замер, неверяще глядя на то, что находилось в его руках. Обычная коробочка, обитая тёмно коричневым бархатом, покрытая разводами пыли и слегка поцарапанная с боков.       Дрожащими руками волшебник поднял крышку и уставился на палочку, лежащую внутри. Она была цвета слоновой кости, имела слегка изогнутый вид и немного превышала по длине ту, что была первой. Ещё раз взглянув на палочку в коробке Олливандер, не прикасаясь, требовательно протянул её Поттеру. Взглянув на мастера и слегка пожав плечами, мальчик достал палочку из её узилища. Гарри почувствовал, как нечто невидимое устремляется от центра груди, где-то рядом с солнечным сплетением, вниз по руке и в палочку, и, взмахнув ею, вызвал сноп искр. На всё это почти не дыша смотрел пожилой чародей.       Он помнил, как когда-то давно его отец изготовил эту палочку по заказу. Хотя мужчина предупредил клиента о том, что она скорее всего не подойдет, посетитель настаивал на её изготовлении и предоставил как деньги, так и материал. Как и говорил отец, палочка не подошла заказчику, на что тот оскорбился и обвинил Олливандера в мошенничестве. Его, конечно, не поддержали ведь всем известно, что это не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. И с тех пор это изделие отца лежало в недрах магазина, ожидая своего мага и, похоже, наконец то дождалось. — Кость цербера и волос баньши, двенадцать с половиной дюймов, прочная. Подходит для чар… Прекрасно…       Внимательно посмотрев на пожилого волшебника, Гарри перевёл взгляд на палочку. — Ваш отец, да? — Что простите? — Эту палочку создал ваш отец. — Да. — Она прекрасна.

***

      Таким вот волшебным образом закончилось первое посещение волшебного мира для Гарри Поттера. У него появилось множество вопросов и дел, что требовали немедленного решения и ограниченное количество времени. Всего месяц. А там Хогвартс, с которым не ясно, возможно ли будет сделать что-то внутри школы.       Учитель мальчика в своей довольно долгой жизни изрядно попутешествовал и обучил любимого ученика премудростям и перипетиям жизни. И один из уроков: каждый должен определить, что первостепенно и требует немедленного вмешательства, а что может и подождать. Юный волшебник рассчитывал на тот месяц и старательно выделял главное. А такие вопросы, как: «Почему Хагрид не вошёл в лавку Олливандера?» можно выяснить и попозже.       Хагрид подошёл к Гарри сразу, как тот появился на улице. В руках он держал клетку с белоснежной красавицей — полярной совой. — Вот… Это… С днём рождения тебя. Я того… Подумал что, ну… — Спасибо Хагрид. Мне очень нравится эта сова. А у неё есть имя? — Не… Это ты сам. — Да, конечно. Я придумаю тебе замечательное имя, красавица. Будешь со мной дружить?       Птица, и до этого прислушивающаяся к разговору, после обращения непосредственно к ней распушилась и сверкнув жёлтыми глазами согласно ухнула, переступив по жёрдочке ближе к мальчику. — Ну вот, вы уже того… подружились, — удовлетворённо прогудел лесничий.       Ему очень понравилось то, как быстро сын его дорогих друзей нашёл общий язык с птицей. Это напомнило ему Лили, она тоже легко общалась с питомцами Хагрида и даже помогала ему в уходе за ними, ну, а вместе с ней и Поттер с его компанией. Славные были дети, весёлые, шебутные и очень добрые, никто из них не насмехался над ним из-за некоторой неуверенности при общении с другими, и о своей живности мужчина мог распинаться часами, при этом не запинаясь на каждом втором слове.       А так он сразу вспоминал и о своей маме — великанше, и о палочке, и о той истории, и не мог вымолвить ничего толкового, да и раньше у него были с этим проблемы. Ещё в школе Хагрид был несколько нелюдим: неловкий и косноязычный, он часто отталкивал от себя, хотя и не желал этого. А тут Гарри и эти зелёные глаза Лили. Шмыгнув носом и утерев вступившие слёзы, мужчина уверил обеспокоенно глядящего на него мальчика, что всё в порядке. А сам решил непременно познакомить его и с Клыком, и с Пушком и другими любимцами.       За разговорами обо всём и ни о чём время пролетело незаметно. И как-то само собой пришло решение отправиться обратно маггловским транспортом. Уже находясь в пригороде за два квартала от дома Дурслей, они распрощались и, отдав напоследок Гарри билет на поезд, лесничий отправился обратно. А вот мальчик не спешил сразу бежать домой. Было уже довольно поздно, и ему, наверное, пропадёт за это, поэтому неспешно идя в сторону дома он философски разговаривал с совой, выбирая ей имя и объясняя значение каждого из них, но ничего путного не приходило, пока он не вспомнил имя Хедвиг. Оно понравилось как юному волшебнику, так и свежепоименнованной птице. Объяснив, что не может пока взять её с собой в дом, он попросил Хедвиг пожить немного у Хагрида. Нацарапав быстренько записку, используя в качестве подставки свой сундук, Поттер выпустил птицу и отдал её с пожеланием удачного полёта. После чего, проводив сову глазами, смог затолкать клетку внутрь багажа. Вскоре он остановился перед дверью, за которой все это время жил, но которое не мог считать своим домом. Ему предстоял тяжёлый разговор.