- Ну, здравствуй... мама...

- Мисаки! Да-да-да! Наконец-то ты приехал! Такахаси только перешагнул порог особняка, а к нему на шею с криками уже кинулась Каоруко. У парня был реальный риск быть задушенным. Девушку с трудом оттащили от позеленевшего от нехватки воздуха Мисаки. - Ага... - откашлявшись, брюнет взглядом оглядел всех присутствующих. Харухико, Кауроко, Мидзуки, Фуюхико... Вся семья Усами в сборе. Не хватает только одного... Мисаки старательно прятал руки за спиной. Если одно его появление сопровождалось такой реакцией со стороны Каоруко, страшно предположить, что она выдаст, когда заметит шрамы... В ладонь уткнулся мокрый нос. Парень вздрогнул от неожиданности. Все же Александр его помнит... Собака сначала старательно принюхивалась к гостю, а потом неуверенно лизнула руку. Губы Такахаси дрогнули в слабой полуулыбке. - Помнит тебя, - кивнув на собаку, сказал Харухико. - А я помню его... - прошептал в ответ парень, гладя Александра. Мисаки сразу же показали его комнату и оставили наедине. Такахаси взглядом оглядел выделенное ему пространство. Как будто и не переезжал... Обстановка примерно такая же, как и в доме Акихико. Единственное отличие - высоченные потолки и большие окна. Парень рухнул на большущую кровать. Боже, как он устал.... За какие-то жалкие три дня он вымотался донельзя. Хотелось спать. Просто забыться и проснуться через двадцать дней. А лучше перед самым приездом Акихико. А еще лучше вообще не просыпаться. "Прости, но я не прощаю измен..." Мисаки сильно зажмурил глаза. Акихико никогда такого не говорил. Но воображение предательски рисовало не вполне оптимистичную картину. Да, Усаги, может его и простит. Но укоризненный взгляд фиолетовых глаз будет преследовать его всю жизнь. В конце концов, Мисаки не выдержит и, в лучшем случае, пустится во все тяжкие, а в худшем - доведет начатое в ту ночь до конца. И вряд ли его кто остановит. Усами, узнав обо всем, отвернутся от него и забудут, как будто не было в их жизни парня под названием Мисаки Такахаси. Родителей нет. Друзья и знакомые - да, поплачут, поскорбят и вскоре забудут. Только брат, наверное, будет помнить его и винить себя в смерти любимого братца. В голове обрисовалась картина его собственных похорон. Стало больно. Как тогда... В уголках глаз появились слезы, которые тоненькими струйками стекали по виску на белоснежную простынь. Парень даже не стирал их со своего лица. Мисаки просто лежал бездвижно и смотрел в потолок сквозь пелену слез. *** Через полчаса, а может и больше, послышался неуверенный стук в дверь. Такахаси, резко вскочив с кровати, стал быстро стирать с лица все признаки недавних слез. - Войдите... - робкий голос парня дрожал. Дверь отворилась, впуская облаченного в строгий костюм дворецкого. С их последней встречи он, удивительным образом, даже не постарел. - Господин Такахаси, прошу Вас спуститься в зал на обед, - слуга вежливо поклонился. Опять его ждут.... - Спасибо, Себаст... - начал Мисаки, но дворецкий его вежливо перебил. - Танака. - Да, извините, - Такахаси притупил взгляд. За столько лет можно было бы выучить имя дворецкого. Пусть Мисаки тут и не часто бывает. Танака опять поклонился и исчез. Мисаки же стал судорожно искать хоть что-то, чтобы скрыть шрамы на руках. Ладно при приветствии вдали они может и не заметили, но вот за обеденным столом красные полосы скрыть будет практически нереально. В панике парень перерыл все. Но, как известно, закон подлости работает безотказно... Дверь опять открылась. Но теперь человек вошел без стука. Поднявшись на локтях, Мисаки увидел перед собой Элизабет. Руки в бока и ее взгляд заставили парня вздрогнуть. - Тебя, между прочим, все уже давно ждут! Мисаки молча поднял руку, показывая шрам. Послышался вздох и Элизабет ушла. Как оказалось, ненадолго... - Руки вперед! Парень, встав перед ней, нехотя подчинился. - Закрой глаза! "Ладно, пусть будет по-вашему..." - промелькнуло в каштановой голове. Приятная материя коснулось сначала пальцев, а потом и запястья. Браслет? Из атласа? Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь на одной руке. И два на другой. Парень испуганно приоткрыл сначала один глаз. На запястьях красовались фенечки. Обычные плетенные фенечки из атласа. На левой руке - все семь цветов радуги, на правой - зеленый с шоколадным и фиолетовый с серебристым. - Спасибо... - Мисаки опустил глаза. Язвить сейчас совершенно не хотелось. - Это Каоруко скажи спасибо. У нее новое увлечение появилось. Вот и... - Элизабет с улыбкой кивнула на фенечки. - Ты, главное, не волнуйся, - Усами посмотрела в глаза Мисаки, а улыбка исчезла с ее губ. - Никто до тебя тут докапываться не будет. За Каоруко я не ручаюсь.... Мой тебе совет: поменьше сарказма. Как ты к нам, так и мы к тебе. - Да уже и язвить не хочется... Тонкие женские губы вновь дрогнули в улыбке. - Пошли. Потом у нас с тобой наполеоновские планы... - То есть? - Будем возвращать тебя к адекватному состоянию. Обещаю, будет весело. За женщиной закрылась дверь, и Мисаки остался один. Веселье... уже началось.