- Ну, здравствуй... мама...

- Ну-с, поехали? Губы Элизабет расплылись в улыбке. Мисаки сжался в комочек. В одной руке женщины был пакет, а другой - фотоаппарат. - А я думал, что сам все сделаю... Штатив есть, пульт тоже. - Фотографироваться можешь сам, но подготовка обязательна! Сказано - сделано. Парню тональным кремом замазывали шрамы, мелкие царапины и синяки под глазами. От косметики Такахаси тактично отказался, даже под требовательный протест: "Глаза выразительнее будут!". Невидимками закололи челку, с помощью фена и мусса сделали объем. Но самое страшное ждало его впереди... - Что это? - Мисаки крутил в руках картонную коробочку французской фирмы. Ни слова на японском языке... - Восковые полоски. Будем убирать лишние волосы! - У меня нет ничего лишнего! У меня каждая клеточка на особом счету! - Успокойся. Зато представь - ножки гладкие, без единого волоска... И, кстати, результат на пять недель! - Я не согласен! - в голосе парня появилась та упрямость, которая была в первые дни отсутствия Акихико. - Чулки будут плохо сидеть! Да и к тому же это не больно... - женщина отвела взгляд в сторону Брюнету оставалось лишь закатить глаза. Мисаки, потеряв на мгновение бдительность, только сейчас заметил, что этими полосками покрыты все его ноги. И когда успела?! Схватив за краешек, Элизабет резко дернула полоску на себя. От неожиданности Такахаси даже крикнуть не успел. Место, где находилось средство красоты, покраснело и жгло. Парень паникически дул на болевое пятно. Краем глаза он посчитал, сколько ему еще терпеть все это. Четырнадцать полосок всего! На две ноги. Мисаки был готов уже упасть в обморок. Заочно. Вторая полоска - и тут парень закричал. У Элизабет даже заложило уши. - И что так орать? - проговорила она, когда все затихло. - Девушки такие операции делают постоянно. На протяжении всей жизни. Тебе один раз сделали, а мы уже визжим, как резаные. Не дав Такахаси оклематься, Усами дернула за третью и четвертую полоски одновременно. Опять раздался крик, смешанный с матом и проклятьями. - На мой ор сейчас все сбегутся!!! - Не сбегутся - тут звукоизоляция. Стены толстые, строили на совесть, - спокойно сказала балерина. Уши уже привыкли к крикам, а на лице - маска без эмоциональности. - Ты мужчина или как? Терпи! Пятая и шестая. Парень возмущенно промычал. Практически половину он вынес. - Неужели вы так же мучились? - в перерыве спросил парень. - У нас было хуже. Тогда не было таких средств. Пользовались горячим воском и лентой ткани. Кстати, сейчас проще - полосочку потер, приклеил, тепло пошло, оторвал. Тогда был риск ожогов. Так что не ной! Седьмая, восьмая, девятая полоски. Мисаки больше не кричал, лишь возмущенно стонал. - Десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать. Все! Умница. Выжил, - воскликнула Элизабет и глянула на парня. Тот лишь бездвижно лежал. - Не выдержал что ли? - прошептала она. Серые глаза расширились в страхе. - Ми...Мисаки, ау, подъем! Усами стала бить его по щекам. Пульс есть - уже хорошо. Парень очнулся после того, как на него вылили стакан воды. Он удивленно хлопал глазками и оглядывался по сторонам. - Боже, жив. Черт, Мисаки, прости меня. Откуда ж я знала, что у тебя болевой порог слабый?! - Все нормально, - пробурчал брюнет. - Я отрубился, да? Ответом ему послужил кивок. Мисаки осторожно прикоснулся к ногам. Необычное ощущение гладкости. - Прикольно, да? - прошептала женщина, глядя за манипуляциями Такахаси. - Первое время непривычно, потом нормально. Ну, а теперь чулки. *** - Ну все, красавица! Хоть сейчас к алтарю! Мисаки стоял перед зеркалом и не верил своим глазам. Он ли это? Фата немного длиннее талии; рубашка Акихико, которая только-только закрывала бедра; чулки в сеточку... Усаги, увидев его в таком виде, точно бы повалил на горизонтальную поверхность и без церемоний... Дальше мысль не шла. - Поехали! - Элизабет с улыбкой включила слабое освещение и взяла в руки фотоаппарат. - Э, я же сказал, что сам все сделаю! - Ты меня стесняешься? Слушай, я тебя видела во всей красе. Ты меня уже не удивишь! Просто представь, что это игра. Кстати, подожди... Она выбежала из комнаты, а через несколько минут вернулась с букетом роз. Мисаки по началу стеснялся. Краснел, робел. Но потом дело пошло и от стыда не осталось и следа. Теперь уже краснела Элизабет. За свои годы она, конечно, повидала многое. Но чтобы так... Неужели этот мальчик и перед ее сыном такой? Через час женщина не выдержала и, поставив фотоаппарат на штатив, исчезла из комнаты. Господи, где ее двадцать пять лет? Почему она такого не вытворяла?! *** - Усами-сенсей, завтра встреча! - крикнул Артур. Перед его носом захлопнулась дверь. - Да пошел ты... - пробурчал мужчина. Писатель, тяжело шагая, вошел в номер и упал на кровать. Как же он устал. Усаги был готов убивать все и вся. В состоянии агрессии он находился уже добротные две недели. Общение с Мисаки сошло на нет. Из-за часовых поясов новеллист никак не мог поймать своего любовника в сети. Налив виски в бокал, мужчина включил ноутбук. И сразу на почту. Письмо от Мисаки, отправленное час назад. Сердце Акихико застучало быстрее. "Привет! У меня все шикарно. Кстати, я сейчас живу в твоем фамильном особняке. Скажу честно - готов вешаться! По тебе все очень скучаем. Каоруко выходит замуж. Свадебной подготовкой вынесли мозг всем, я с твоей мамой забаррикадировался в комнате. Все же жить хочется... Как сам? Очень за тебя волнуюсь! Тебе привет от большой и дружной семьи! :) P.S. Ах да, в "Документах" тебя ждет подарок! ;)" Подарок? Усами с реактивной скоростью скачал документ. Дальше все как в замедленной съемке... Мисаки, много Мисаки. В фате. В чулках. В его рубашке. Да еще и с таким развратным видом! Всего в документе было восемьдесят фотографий. На первых двадцати Усаги держался - все же смущенный любовник - привычная для него картина. Но дальше парня как будто подменили. Сначала он фотографий десять мучил мужчину, снимая рубашку. Потом еще двадцать фоток - спиной к объективу. Под конец новеллист тыкал на стрелки ноутбука уже носом - руки были заняты более важным занятием. Мисаки в фате, прикрывающийся цветком розы. Мисаки с закушенной губой - руки куда-то странно потерялись. Ответ на следующей фотке - руки потерялись где-то в паху. Позже папку с фотографиями писатель поставил под пароль. Через несколько дней его наглый редактор, пойманный с поличным на месте преступления, пытался взломать заветную папку. Но фантазия парнишки иссякла практически сразу. А пароль был прост: "Мисаки".