По дороге на запад

Маленький, невзрачный городок встретил замёрзших путешественников новогодними игрушками и разноцветными гирляндами. Сосновые, украшенные лентами и остролистом бублики висели почти на каждой двери. Ватный снег на рамах придавал свету, льющемуся из окон, таинственность. По улицам от лавки к лавке метались последние, самые нерадивые покупатели. - Ночью наступит новый год, - притормаживая перед бегущим пешеходом, сказал Хаккай. - Скоро лавки закроются, а завтра не откроются, - забеспокоился Годжо. - А кушать что?! – заорал Гоку, потрясённый неожиданной подножкой судьбы. - Немедленно закупаемся едой! - приказал Санзо. – Для скорости рассредоточимся. Вот, как раз гостиница показалась, я пойду номер заказывать, а вы – по магазинам. - Уф, - сказал Хаккай. – Гоку, пойдёшь с Годжо вверх по улице, а я пойду вниз. Номер удалось найти не самый лучший. Он представлял собой тёмную комнату, настолько большую, что четыре кровати в ней практически терялись. Санзо очень не понравилось сидеть при скудном освещении: после уличного великолепия он жаждал праздника. Так получилось, что Новый год Санзо никогда не праздновал: в детстве потому, что жил в монастыре, а потом потому, что сделался слишком суровым и серьёзным. Впрочем, на этот раз можно было сделать исключение и отпраздновать смену цифр в календаре. - Хакурю, - сказал Санзо, - остаёшься за хозяина. Пожалев о кредитке, отданной Хаккаю, он пересчитал наличность и вышел из номера в праздничную суету. Через полчаса Санзо вернулся, задом открыв дверь. В руках он держал ёлку, бутылку виски, пачку самого лучшего чая, блок сигарет, шоколадку и корзинку с яйцами. Чай, сигареты и виски Санзо купил, ещё находясь в сознании, а потом на него обратил внимание продавец ёлок. В результате гениальной атаки, проведённой ушлым продавцом, Санзо приобрёл: ёлку, подставку для ёлки, набор цветной бумаги, корзину, шоколадку и пятьдесят яиц. Последнее объяснялось тем, что именно яйцами торговал продавец ёлок в свободное от Нового года время. Чертыхаясь, Санзо устроил ёлку в центре комнаты и сложил под неё подарки. Оставалось покурить и придумать несмешное объяснение яйцам. Вскоре в номер вернулись Годжо и Гоку. - Санзо! – заорал с порога Гоку. – А мы иичинек свежих купили! - Как ты задолбал со своими ииченьками! – невнятно перемежая слова тяжкими вздохами, пробормотал Годжо. – Всю дорогу по мозгам ездил. Санзо поднял голову. Гоку обнимал внушительную картонную коробку. Годжо, исказившись в позвоночнике, старался не выронить: ёлку, два вискаря, два блока сигарет, чай, книгу и пакет с благоухающей выпечкой. - Молодцы, - сказал Санзо. – Интересно, что принесёт Хаккай. Хаккай ничего интересного не принёс. Он купил ёлку, виски, чай, сигареты, коробку конфет, булочки с корицей, бекон и упаковку неизвестно чего, красиво перевязанную лентой. - Не знаю как вам, - подслеповато щурясь, сказал Хаккай, - а мне после супов и каш захотелось омлета. - Ииченьки, - тихо пролепетал Гоку. - Убью! – сказал Санзо. – В номере нет кухни. В полной тишине и неподвижности членов икко Хакурю принялся ходить вокруг трёх упаковок с «ииченьками» и задумчиво скалиться. - А давайте украсим ёлку… ёлки? - предложил Хаккай. - Чем? – спросил Санзо. - Мы в приюте делали прекрасные игрушки из… прости, Санзо, яичной скорлупы. - Давай украсим, - согласился Годжо. На протяжении следующего часа Хаккай аккуратно дырявил яйца, а члены икко по очереди их выпивали. Ёлки обрастали белыми шарами, самолётиками, сложенными Санзо из цветной бумаги, и ватой, найденной в аптечке. Потом Санзо сказал, что он лучше будет есть шоколад и булочки, и почти все с ним согласились. Последним, пустив пузыри из белка, сдался Гоку и тоже перешёл на сдобу. Булочки Гоку запивал водой из крана, а для взрослых Годжо открыл виски. И не один раз. Закусывали виски беконом в количестве двухсот грамм, честно поделенных на троих. Утром икко разбудило чавканье: Хакурю, сладострастно чавкая, жрал яйца. Икко, поспешно приведя себя в порядок, ушла погулять. Гуляли они до темноты.