По дороге на запад

Путешественники на Запад обедали. Впервые за несколько полуголодных диких недель, они обедали, чинно сидя в хорошем ресторане. Заказан был суп – уникальное блюдо местной кухни, невменяемое количество закусок и каждому – горячее по вкусу. Хаккаю – мясо, Санзо – овощи, Годжо – рыба, а Гоку – и то, и другое, и третье. Умудрённые опытом рестораторы держали паузу, необходимую для выработки желудочного сока. Когда лица у посетителей стали совсем нехорошими, а Санзо лапнул кобуру, к странной компании подлетел официант и поставил в центр стола огромную фаянсовую супницу, распространяющую запахи варёного мяса, ароматных трав и специй. Хаккай торжественно поднял крышку и разлил суп по тарелкам. - Что это такое? – удивлённо спросил Годжо. - Если сказать честно, то это просто говяжий бульон с картофельными клёцками, - со знанием дела ответил Хаккай. - Я не про меню. Скажи, обо что ты так звонко стучал половником? Хаккай улыбнулся и ответил: - В супнице лежит мосол с куском мозговой кости. - Один? – поинтересовался Годжо. - Один, - ответил Хаккай. - Чур, он - мой! – немедленно заорал Гоку. Санзо фыркнул и закрылся газетой. Годжо, что случалось редко, спорить не стал, недоумённо пожал плечами и спросил: - Хаккай, а зачем в суп положили мосол? Мы же не собаки. - Скорее всего, мосол нужен для имитации домашней кухни. Понятно, что суп варили в большом котле, его заказывает каждый третий посетитель, а их в ресторане много. Но мосол в супнице создаёт впечатление, что суп варили исключительно для нас. - Ёлки, - только и сказал Годжо. – Как всё непросто. - А он вкусный? – спросил Гоку. – Мосол. - Это кость, балда, - ответил Годжо. – Она не может быть вкусной, если ты не собака. У Хаккая было по этому вопросу другое мнение. - Некоторые люди, кстати, мослы любят. Хорошо проваренный мосол мягок и вкусен, как холодец, а внутри у него жирные мозги. Это деликатес. - У мосла мозги? – недоумённо спросил Годжо. - В трубчатых костях млекопитающих животных, к которым принадлежит говядина, то есть, корова, содержится костный мозг. Ты не знал? - Я думал, мозги только в головах, да и то, не в каждой. - Теперь ты не будешь столь пренебрежительно думать о мослах. - И я не буду плохо думать про этот мосол, - пообещал Гоку. - Хватит про мосол, - нехорошим голосом потребовал Санзо. - Мосол мой, - напомнил Гоку, за что немедленно получил веером по голове. Покончив с горячим, Гоку вытащил вожделенное лакомство из супницы. Осмотрев кость, он прицелился и укусил её. Кость оказалась не очень-то и мягкой. - Осторожней, мартышка, зубы сломаешь. Лечи тебя потом, стоматолог – дорогой врач, - пробурчал Санзо. Гоку, схватив нож, ковырнул мосол. Ресторанный нож соскользнул, горячие брызги полетели Годжо в лицо, и Гоку огрёб заслуженный подзатыльник. Но он не сдался. Поднапрягшись, Гоку вогнал нож в раскол кости. Ничего не произошло. Когда нож удалось вытащить, выяснилось, что он основательно погнулся. Под грозным взглядом Санзо Гоку спрятал нож под салфетку. Всем захотелось продолжения. Годжо достал из кармана видавший виды тесак и протянул его Гоку. Битва разгорелась с новой силой. Трое условно-взрослых с любопытством наблюдали – Санзо из-за газеты – как условно-ребёнок безуспешно ковыряет кость. - Ты мосол потряси, мозги сами выскочат, - предложил Годжо. – Только, над тарелкой, а то ещё улетят куда-нибудь. Гоку так самозабвенно тряс кость, что, в конце концов, долбанул ею о фарфоровое блюдо. Блюдо, естественно, раскололось. Осколки полетели в Санзо, которого спасла газета. Официанты всполошились. Санзо, скрипя зубами, расплатился за обед, за нож, за тарелку, и компания покинула ресторан. Мосол Гоку взял с собой. Санзо заметил это не сразу, а когда заметил, так на Гоку заорал, что Годжо вступился за мартышку. - Не верещи ты, монашек. За мосол уплачено, не оставлять же его в ресторане? Гоку, пойдёт, расколем его. Я знаю, как. Они пошли туда, где стоял джип. По дороге Гоку приплясывал от любопытства. - Годжо, а как мы будем мосол колоть? - Мне однажды крышка капота на спину упала, так я едва не сдох. Мосол точно расколется. Когда джип уяснил, что от него хотят безумные пассажиры, фары машины недобро блеснули. Годжо намёка не понял и полез в карман за ключами. Но, как он не бился, капот открыть не удалось. - Раздолбаем другим способом, - сказал Годжо, вытаскивая из-под сидения гаечный ключ устрашающих размеров. Потом, расстелив на булыжном тротуаре сомнительной чистоты тряпку, Годжо приказал: - Клади. Сейчас я его. И принялся бить упрямца железкой. Мосол ловко уклонялся от ударов. Потеряв терпение, а вместе с ним и сообразительность, Годжо придержал мосол свободной рукой. Когда эхо его вопля стихло, Гоку участливо спросил: - Ты пальцы не переломал? Годжо рискнул посмотреть на пальцы одним, мутным от слёз, глазом. Во-первых, пальцы были. Это уже радовало. Во-вторых, обломков плюсен из них не торчали. В-третьих, пальцами можно было шевелить. - Что б он сгорел, твой мосол! – крикнул Годжо и потянулся к виновнику несчастного случая. Гоку, поспешно схватив мосол, прижал его к сердцу. Годжо решил второй рукой не рисковать, потому что, если Гоку что-нибудь крепко держит, то вырвать этот предмет можно только ценою потери собственной руки. Бедовые друзья, обмотав ушибленные пальцы освободившейся тряпочкой, вернулись в гостиницу. На крыльце их встретил Хаккай. Увидев тряпочку и мосол, он только покачал головой. - Вы неправильно действовали. Не следует подвергать себя опасности. Годжо, дай руку, я посмотрю. Да, ты умудрился её не сломать. Перевязав кисть друга по всем правилам, Хаккай сказал: - Ждите меня здесь. Я скоро вернусь. Оставшись в одиночестве, Годжо и Гоку расстелили тряпочку, положили на неё мосол и начали ждать. Ждать пришлось недолго. Хаккай вернулся с трофеем: он тащил огромный плоский булыжник. - Приготовились? Молодцы, - сказал Хаккай и, что есть сил размахнувшись, обрушил булыжник на мосол. Мосол, выскользнув из-под булыжника, ударил Хаккая по голени и откатился под ноги Гоку. Хаккай с невнятным мычанием присел на корточки. - Бедненький! – качая головой, как китайский болванчик, заныл Гоку. - Очень больно? – задал Годжо не первый и не последний в жизни глупый вопрос. - Я ваш мосол сейчас… - сквозь сжатые зубы прошипел Хаккай. Он оторвал ладони от голени и свёл их вместе. Сквозь пальцы полыхнуло убийственное пламя. - Нет!!! – обняв мосол, дурным голосом заорал Гоку. Наверху хлопнула оконная рама, и встревоженный голос спросил: - Что там у вас случилось? - Санзо! – умоляюще взвыл Гоку. - Я сейчас спущусь, - недовольно буркнул Санзо и захлопнул окно. Спустившись вниз удивительно быстро, Санзо подошёл к сидящему на корточках Хаккаю и спросил: - Ты что-то обронил? - Разум, - ответил тот и, потирая голень, поднялся на ноги. – Гоку, если ты выкинешь мосол, я куплю тебе вкусные сосиски. Только тут Санзо увидел, что именно обнимает Гоку. - Вы все с ума посходили, - сказал он с недоумением. – Клади, сейчас я его раскурочу. Гоку осторожно положил свою драгоценность обратно на тряпочку. Санзо вытащил револьвер. Стрелял он отменно: все пять пуль попали в мосол, срикошетили и с весёлым свистом разлетелись в разные стороны. Компания обмерла. - Кто-нибудь ранен? – после недолгого молчания не своим голосом спросил Хаккай. Годжо, ощупав грудь, прошептал: «а чёрт его знает» и с шумом выдохнул накопившийся в лёгких воздух. После чего пришёл в себя и отвесил окаменевшему Санзо звучный подзатыльник. Санзо, от подзатыльника очнувшись, сунул револьвер в карман и признался: - Фу, чуть ежа не родил. Отойдите-ка подальше. Компания расступилась, а потом, когда Санзо снял сутру с плеч, и вовсе попряталась за ближайшими складками местности. Сутра, послушная словам всемогущего заклинания, взметнулась, покружила в воздухе и опала. В радиусе десяти метров рассыпались в прах: три крысы, вся канализация и зауч местной школы. Мосол остался лежать на грязной тряпочке. - Не огорчайся, Санзо, - дружески улыбаясь, сказал вернувшийся к месту происшествия Хаккай, - это, в конце концов, простой мосол, а не одно из порождений тьмы. Сутра действует только на них. - Простой? – поинтересовался Санзо. - Какой же ещё? Он порождение нашего супа, – усмехнулся Годжо. На Санзо жалко было смотреть. Хаккай завязал мосол в тряпочку и пошёл к мусорному баку. Гоку возражать не стал. Ночью Санзо приснилось, как Гоку снимает лимитер и, роняя на пол костяную пыль, грызёт мосол. Санзо, проснувшись в холодном поту, до утра отгонял от своего воображения призрак погибшего страшной смертью мосла.