***
– Плывут. Сипло выдохнула сморщенная старуха, крепче сжимая жилистыми грязными пальцами такую же грязную старую трость. Мальчишка, что до этого что-то усердно выковыривал из влажно чавкающей земли, тут же встрепенулся. На горизонте виднелась не более чем крошечная чёрная клякса. Звёзды, высоко рассыпанные Прародителями в предутреннем небе, и то были больше. – Как знать, – протянул мальчуган и тыкнул пальцем в тонкую полосу, разделяющую небо и море. – Может, и не он, ба, не видно же ничего ещё. Спокойные волны неспешно и лениво укрывали собой берег, мягко шелестели и убаюкивали. Рыбацкие лодочки вдали мерно покачивались, будто бы ненароком задремали, поддавшись морскому шёпоту. Ветра почти не было, но моряки, что распутывали и латали на пристани сети, зябко поводили плечами: такое раннее утро – самое холодное время дня. Земля и вода остыли, растратив весь запас солнечного тепла. – Он, – прохрипел старый Сэм, оглядывая свой улов и довольно улыбаясь в пышные седые усы. – Корабль без имени. Тёмная клякса стремительно росла и приближалась, её расплывчатые поначалу очертания вдруг обретали форму судна. – Да! Ба, точно, – мальчик вдруг подпрыгнул в нетерпении и чуть было не захлопал в ладоши, но вовремя сообразил, насколько детским мог бы показаться этот жест. – Как вы видите так далеко? Даже я не смог разглядеть. Ох, красивый-то какой! Этот корабль не имел имени, да и вообще отличался он от других кораблей так же, как отличается серебристая капля росы от мутной болотной воды. Творение золотых рук плотников и острых умов инженеров. Судно, несмотря на свои исполинские размеры, было быстрым и манёвренным, хитроумные устройства и заморские чудеса позволяли судну и в штиль рассекать волны стремительно и плавно, а в шторм – не поддаваться грозным порывам ветра и бушующему морю. Даром что корабль торговый. «Безымянный» или «корабль Берилл» – так его называли моряки, говорили с осуждением и лёгкой завистью. Хозяйка судна не верила в морские приметы и, конечно же, плевать хотела на традиции. Гигант скользил по волнам без имени и привычной резной фигуры на мысе. Мощный и серый, с отделкой из красного дерева, грозный и дорогой, хотя Берилл едва ли могла похвастаться происхождением или семейными богатствами. Её отец, пожилой больной вдовец, на радостях потерял бы рассудок, будь он ещё жив. Все восемь лет со дня кончины любящего родителя богатства девушки ширились, её торговый дом обрёл известность и имел несколько десятков кораблей в порту, на «Безымянном» в плаванья ходила только сама Берилл. – Слушай, ба, а ведь говорят, она колдунья, а? Я слышал недавно от Кристофа. И хватит смеяться, дядя! – заметив широкую улыбку Сэма, обиделся ребёнок. – А ты, гляди, уши-то и развесил, – прокряхтел старик, раскуривая трубку. – Смелая девчонка, вот и весь сказ. Начала плавать туда, куда другие и сунуться боятся, и вот, значит, повезло ей, товар редкий, диковинный, где такой ещё найти? Вот так и становится богаче день ото дня. Ветер усиливался, небо, светлея, окрашивалось в нежные цветные полосы – то тучи, прошедшие мимо пристани ещё ночью, открывали свои слоистые бока солнечным лучам. С дальнего причала готовили к отплытию корабль, утро наполнилось гулом и криками. – Холодно мне стало, пойдём-ка, – тяжело вздохнула бабка, вся сгорбленная под тяжестью прожитых лет. – Нет! Ты обещала, мы посмотрим, ну! Он вот-вот причалит, погоди. – Нет уж, гляди, они сбавили ход, а ветер крепчает. Меня уже ноги не держат. А корабль твой никуда не денется, насмотришься ещё. Мальчик последний раз обернулся к морю, "Безымянный" словно и вовсе встал на якоря. "Может, ждут погрузчиков, – размышлял он, пока шёл следом за старухой, – в трюме-то столько богатств всяких…" Их фигуры скрылись в одной из тесных улочек деревянных рыбацких домов, будто прижавшихся друг к другу, стоящих чуть в стороне от небольшой мощёной камнем портовой площади, уже наполненной кипящей деятельностью людей. Берег укрыло ярким светом, как и замерший вдалеке корабль. На судне царила расслабленность и тишина. Команда состояла в основном из туземцев, нанятых Берилл во время дальних плаваний. Они тихо переговаривались и ждали приказа вновь запустить двигательные механизмы в подводных частях корпуса. Паруса были опущены, и, глядя на небо с палубы корабля, казалось, что смотришь в небесное зеркало. Канаты и тросы, будто трещинки, разбивали небесную синь, а в осколках мелькали силуэты стремительных морских птиц. В обшитом красным деревом коридорчике, ведущем в верхние каюты, три юные мулатки с медными чеканными подносами спешили услужить своей нанимательнице.***
Незапертая дверь неслышно отворилась, мулатки легко скользнули в помещение. На резном центральном столике они уместили блюда и приборы, сверкнул серебряной ручкой кувшин. Девушки невесомыми мотыльками порхали по каюте, подвязывали тяжёлые занавеси к резным столбикам, обрамляющим ряд узких окон. Свет тут же заполнил помещение, игривые лучи коснулись хрустальных бокалов на прикроватной тумбе, искрились на золотистых канделябрах с застывшими лужицами ароматного воска на металлических боках. На полу беспорядочными, бесформенными кучками лежала одежда, чулки и нижние юбки были неряшливо вывернуты наизнанку. – Госпожа, вставать, – неуверенно произнесла темнокожая служанка. – Господин в белом сказать, мы скоро будем там. Из вороха шёлковой ткани послышался вздох. Девушка, нагая под покрывалами, приподнялась, удерживая на груди одеяло, и с неудовольствием окинула прислугу взглядом. – Всё сказала? Оставьте, – повелительно бросила заспанная красавица двум девушкам, принявшимся подбирать одежду с пола. – А теперь – мигом вышли. Мулатка недоуменно глядела на неё круглыми чёрными глазами: – Не надо ванна? Есть много бочек. Много воды остаться. – Ты слышишь, что тебе говорят? – скривилась недовольная красотка. Она спустила ноги на ковер, величаво откинула с плеча медные локоны. – Пошли прочь. Служанки испуганно склонились и, пятясь, быстро покинули каюту. – Слышала? Мы уже в гавани, вставай. Тонкие белые пальцы ухватили с тумбы малахитовый гребень и стали проворно перебирать спутанные пряди. Ткань больше не удерживали на груди, она свободными складками легла на бёдра. Берилл не спала. Она пока лежала, нежась в тепле, и прислушивалась к шорохам и скрипам, но после обращения приоткрыла осторожно глаза, чтобы не ранить их утренним солнцем, и не удержала смешка. – Зачем так сурово? М, Джесс? Девочка угодить хотела, а теперь она к тебе и на пушечный выстрел не подойдёт. Не спрашивай меня потом, откуда о тебе жуткие слухи берутся. – А мне-то что? Пусть себе в углах шушукаются. Девушка откинула за спину тёмные рыжие пряди и чуть прогнулась в спине, потягиваясь. Берилл не смогла сбросить с себя сонные путы, лишь руку свою силой воли заставила повиноваться. Медленно, почти лениво, и мягко она поглаживала белое бедро собеседницы; ласкающая ладонь, теперь живя своей жизнью, переместилась на спину, проводя вдоль позвоночника красавицы вверх и вниз. Джессика замерла и тихо вздохнула. Звук этот, едва коснувшиcь слуха торговки, тут же развеял сонную тяжесть в её теле. Берилл села на постели и обвила горячими руками плечи девушки. – Ох, Берилл. Последний стыд с тобой потеряешь, – та поддалась назад, остро ощущая лопатками мягкую тёплую грудь. – Ну-у, никто же тебя к кровати не привязывает, – Берилл вдруг тяжело вздохнула, плотнее прижалась к любовнице, устраивая голову на точёном плечике, – Что-то у меня предчувствие какое-то… мерзостное. – В самом деле? Что, служба у короля уже не кажется тебе привлекательной? Не хочется идти на поклон, докладывать, – догадалась Джессика, её красивые губы растянулись в усмешке. – Это же надо – из торговца в бравые разведчики. А они тебя к ордену не приставят за важные сведения? – Обижусь, – лаконично предупредила торговка. Тишина окутала замершие фигуры. – Я не шучу, – тихо, без тени смеха в голосе, вновь заговорила рыжеволосая красавица. – Впутать тебя в этот бедлам… мог догадаться лишь умалишённый. Берилл бы так не сказала, хоть и не была рада той роли, которую ей определил владыка Эллериона; но понимала – для монарха это был самый надёжный способ выведать, что творится в отдалённых континентах, скрывая свои личные интересы. Но, право, не того человека он выбрал для своих целей. И отказать не было никакой возможности, ведь не так давно она сама тайно просила о помощи короля. Берилл вдруг накрыла волна успокоения: её бы всё равно рано или поздно коснулась тень несчастья, охватившая добрую половину их мира. Так зачем сокрушаться? В дверь с силой постучали. Хриплый прокуренный голос принадлежал мужчине: – Берилл, слушай, тут такое дело… Мы ждем грузчиков или как? Так ведь и к полудню не причалим. Входить Эстебан не спешил, вполне осознавая, свидетелем какой картины может стать. Если Берилл на вторжение и бровью не поведёт, Джессика потом ещё попортит крови. – Не двинемся, пока на причале не появится Люсиль, – наконец проговорила хозяйка "Безымянного", и за дверью послышались удаляющиеся шаги. – Когда уже я сойду с этой посудины? Джессика высвободилась из тёплых объятий, поднялась на ноги, осматривая свою одежду, неприглядно валяющуюся на полу. В конце концов, длительные плавания не приносили ей никакой радости; менее длительные, впрочем, тоже. Отсутствие привычного разнообразия в еде, одни и те же лица изо дня в день… Порой её донимали тошнота и головокружение. Берилл молча наблюдала за девушкой. Джессика открывала сундуки и комоды, выуживая из глубоких недр расшитую жемчугом парчу, её белые трепетные пальцы сами подтягивали шнурки, застёгивали кружевные подвязки… Джесс не звала прислугу, предпочитала делать всё сама. По крайней мере, при Берилл. Это же надо – дочка барона Ротфилда, наследница Восточного Дома Алых Лис на службе у торговки, которая не имеет никакого отношения к Высшему Обществу. Вот уж настоящая тема для иронии... – Давай я, – торговка устроилась за спиной девушки, помогая ей одеться. – Скоро уже, так скоро дом… – Так говоришь, но "дома" там ты себя не чувствуешь. Ответ тонко уколол пальцы, от него веяло тоской, а в груди трепетало нежное сочувствие и радость. Джессика могла остаться. Не было никакой острой необходимости в её участии в заморских сделках, не было нужды терпеть неудобства в путешествиях, достаточно было держать порядок здесь, в Эллерионе. Сама Берилл слишком любила свой корабль и чужие земли, чтобы оставаться на родине дольше, чем нужно было её делу, но Джессика неотступно следовала за ней расторопной помощницей, терпеливым другом и нежной ночной лаской. Верхнее вышитое цветами платье легло поверх нижних одежд, тонкую шею обвили жемчужные нити, и когда мягкие медные волны волос были аккуратно уложены в высокую причёску, Берилл ласково прижалась губами к виску спутницы и замерла. Из недр судна шло равномерное гудение. – Тронулись. Берилл, как была, нагая, подошла к окну. Корабль набирал скорость, приближался к берегу, лопасти механизма, вращаясь, выглядывали из толщи воды. Джессика молча подала платье. У причала толпился народ, пожалуй, зевак и бездельников собралось куда больше, чем обычно. Любопытство само по себе не удивительно, только вот сейчас перешёптывания, как жужжание мухи над ухом, нервировали, а чужие взгляды ощупывали безжалостно, оставляли на коже склизкий след; Берилл пожалела, что надела платье, оставляющее плечи обнажёнными, их хотелось укрыть ладонями, защищаясь. Что-то не так, она чувствовала это, и с каждым шагом, пока она спускалась по деревянным мосткам, ощущение тревоги лишь усиливалось. Носильщики в пёстрых одеждах выстроились перед повозками. Среди них светлым пятнышком выделялась фигурка девочки, нервно комкающей в тонких пальчиках платок, лёгкие полы белого простого платья беспокойно развевались, но спина девицы была пряма, а голову она держала высоко. Однако, хоть Люсиль и старалась держаться уверенно и спокойно, Берилл ясно видела в больших серых глазах волнение пополам с настоящим ужасом. Толпа не спешила редеть, напротив, кажется, народу собралось ещё больше. Слуги поклоном приветствовали хозяйку, живая стена из их тел не дарила успокоения, но взгляд встречающей их девочки вдруг потеплел, весь ужас, читавшийся в нём ранее, невидимой слезой соскользнул со светлых ресниц, и тут же когтистые тёмные лапы, сжимавшие нутро, начали рассеиваться подобно туману. – Ну что ещё за напасть? – вместо приветствия раздражённо проговорила Джессика, оглядывая причал, и тут же властно велела: – Начинайте разгружать. – Люсиль, да на тебе лица нет. Что стряслось? Берилл, улыбаясь, как можно более мягко приобняла в приветствии плечи девочки, та ответила ей ответным робким объятием и чуть дрогнувшими уголками губ. – По… поджог на четвёртом складе. Ночью туда пробрались, – произнесла дрожащим голосом Люсиль, видя, как стремительно темнеют зелёные глаза госпожи. – Непохоже, что нападавшие хотели что-то вынести… Пожар потушили быстро, и мы спасли… – А дети? Люсиль запнулась, но тут же взяла себя в руки. – Всё в порядке. Они были очень напуганы, но никто, кажется, не пострадал. Господин Лерем сейчас их осматривает. Несколько наших людей получили ожоги, когда переносили товар… Я распорядилась, чтобы шум не поднимали, ну, как несчастный случай… я правильно сделала? Люди потихоньку начали расходиться. Возможно, они просто хотели стать свидетелями сурового выговора или даже скандала из-за неосмотрительности сторожей склада, а теперь их одолели разочарование и скука. Берилл не удержала облегчённого выдоха. – Да, всё правильно, – она успокаивающе огладила плечо Люсиль. – После разгрузки поедем осматривать ущерб. О-о-ох… Надо подумать, а куда размещаться будем?.. Как с пострадавшими? – Как, как… Пусть их Лерем на ноги и поднимает, ему приходилось работать и с жёлтой лихорадкой, куда там ожоги, – Джессика стремительно пролистала увесистую кипу бумаг, поданную одной из сопровождающих служанок, цокнула языком. – На четвёртом складе же были и шелка из Караста… Второй и шестой можно потеснить. А что с нападавшими? Их не преследовали? Люсиль вдруг поёжилась, словно от холода, и отрицательно мотнула головой. Один призрачный коготь вновь царапнул тревогой едва успокоившееся сердце. – Скрылись все, значит? Неужели и разглядеть их никто не успел? Берилл, поувольняй всех этих лентяев, их на посты не для красоты ставили. Джессика, кажется, нервничала не меньше, голос её становился всё раздражённее. – Они испугались. Да вы и сами всё увидите, тело выносить не стали… ну, там же люди собрались, – Люсиль понизила голос. – Мы его перенесли в ту каморку у лестницы. Солнце светило ярко, нагревало воздух, камни, руки и плечи. Первые повозки с товаром были нагружены, извозчики ждали указаний. Чужеземцы, сильные и крепкие, поснимали рубахи и жилеты, смуглые тела покрылись потом, мужчины решили устроить передышку и сели прямо на землю. Теперь на пристани оставались только дети, восторженно глядевшие на корабль, ротозеи и сплетницы разошлись по своим делам. Но привычный гул далёких голосов, тепло дня никак не вязались с ознобом, вдруг пробравшим Берилл. Хотелось съёжиться, накрыться пледом и выпить какой-нибудь крепкой и сладкой наливки. – Джесс, разберёшься здесь? – спросила она. – Хочешь осмотреть место событий? – Вроде того. Мне хочется покончить с этим как можно быстрее, а позже, как ты помнишь, у меня назначена важная встреча. Только сейчас торговка заметила незнакомого извозчика, стоявшего чуть поодаль с нарочито равнодушным видом. Джессика перевела напряжённый взгляд на его неподвижную фигуру. – Что ж, хорошо. Езжай, управлюсь со всем сама, – она, казалось, вновь углубилась в чтение перечней и списков, но как только Берилл отвернулась, собравшись уходить, поймала её за локоть и еле слышно прошептала: – Смотри, осторожнее с королём. – Да, я знаю. Люсиль, пойдём со мной, расскажешь всё поподробнее. Гладкая мягкая ткань одежды будто обернулась на теле бронёй, Берилл не любила быть серьёзной или грозной, но отчего-то именно сейчас в мыслях легко навели порядок жёсткость и холод. – Мне было приказано отвезти миледи одну прямо к дворцовым стенам, – тут же отрапортовал мужчина, многозначительно переводя взгляд на Люсиль, не отстающую ни на шаг от хозяйки. – Я знаю, но перед этим мне необходимо посетить ещё два места. Вы, вероятно, уже знаете, что произошло минувшей ночью? – в ответ на её слова извозчик неопределённо кивнул. – Может статься, что это очень важно, и я прошу вас без промедлений доставить меня и мою спутницу к складу. Незачем было называть адрес. Доверенные люди короля тупицами или глухими не были уж точно. Мужчина не сразу ответил, раздумывая, но, всё же соглашаясь, спросил: – Куда миледи изволит направиться потом? – В свой торговый дом. Там я лишь высажу эту юную девушку, и больше ничто не отвлечёт вас от исполнения своего обязательства. Мужчина коротко кивнул и открыл дверцу неприметного экипажа, любезно помог им разместиться. Изнутри – отделка тёмным деревом и синим бархатом. Берилл задёрнула занавеси, оставляя лишь небольшие щели, через которые проникал свет, и откинулась на сиденье. Люсиль села напротив и как-то расслабилась, нервозность окончательно покинула её тело, руки спокойно легли на колени. Торговка заметила вдруг: как неуловимо изменилась девочка, взрослея, за время её отсутствия! Гордость тепло шевельнулась в груди. Они, мягко качнувшись, тронулись с места. – Итак, вернёмся к поджигателям. Тебя это так напугало. Ты видела тело? – Да. Хоть оно и обожженно, его уродство не подлежит сомнению. – Так что же, отчаянный уродец возжелал богатств и со своей шайкой напал на склад во мраке ночи? Берилл усмехнулась, в глубине души понимая – такой расклад не самый худший. – Если бы это был просто... просто некрасивый вор… Но я не берусь судить, человек ли это. – Если сложно объяснить, не говори. Приедем – там и посмотрим. Берилл не стоило удивляться, а всё сказанное принять бы за чистую монету – Люсиль не лгала никогда и приукрашивать не любила, – но в сказанное верилось с трудом. Люсиль же могла обмануться. Но с другой стороны, не за красивые глаза девочка получила свою должность. Стало быть, создание действительно не походило на человека. Другая раса? – А что на рынке? Я имею в виду продовольствие, ведь сейчас уже начали собирать урожай. Люсиль неопределённо качнула головой. – Обстановка невесёлая, это точно, я не досчиталась и половины прилавков, которые в прошлом году ломились от овощей и мяса, цены на муку и крупы поднялись. Торговцы рыбой тоже взвинтили цены, хотя я не заметила, что уловы стали беднее. Берилл, рукой отодвинув занавеску, разглядывала улицы. – Что касается рыбы, то дело не в количестве товара, а в спросе на него. Поступают они, конечно, не слишком порядочно, но это гарантирует им хороший заработок. Люди с большей охотой будут покупать рыбу дороже обычного, чем мясо, подорожавшее в несколько раз. А что в народе говорят, не опасаются голода? – Они надеются на войска. Думают, дикие племена на восточных границах грабят нашу землю, забирают себе урожай, угоняют скот. – Ясно. – Госпожа, вы считаете, это связано… Вернее, то, с чем мы столкнулись… – Я пока ещё никак не считаю. Рот заполнила горечь, давящее напряжение обручем стиснуло голову. В небольших домиках и деревянных лачужках, в богатых особняках и уютных поместьях жили и работали люди, беспечно играли и веселились дети, таверны по-прежнему полнились гуляками, никто, совершенно никто, не чувствовал угрозы. Немая, она нависла над ними и постепенно клонилась всё ниже, норовя обрушиться на город. Не восточные племена – по сути своей мирные народы, – что-то много большее угрожало нарушить привычный порядок жизни. Всё услышанное, увиденное ранее складывалось в мрачную картину. Тут и там по разбросанным континентам зрела гниль и отравляла жизни людей, да вот только как бороться с этой напастью? – Сделка прошла успешно? Торговка мигнула, обрывая мысль. – О, более чем. Аверис Седьмой не берёт с меня налогов, всё же взять под опеку его младшую дочь было хорошей идеей. Ах, точно, ты же не видела их новомодные летние одежды. Люсиль, это что-то с чем-то! Они сплетены из тончайших нитей, они бывают абсолютно разных цветов. Смотри, – вытянула она вперёд руку, закатав пышный рукав, – на коже как будто кружево, так красиво сделано. И люди ходят в них весь день, а там такое яростное солнце, что вечером, когда они снимают одеяние, на коже остаётся след узоров. Руку Берилл тонкими переплетениями обвивал загар, оставляя нетронутой лишь малую часть кожи. – Вы… ходили там так? – Люсиль чуть поддалась вперёд, разглядывая, но почти тут же отпрянула. – Это… вы же не будете ходить в этом… ну, здесь. Берилл расправила рукав и снова выглянула в окно: они как раз проезжали мимо "Вместилища Радости". – Жалко, что скоро оно совсем сойдёт… Ну, осень в наших краях нетерпеливее, быстрее гонит прочь летний зной. И меня за такую красоту смиренники заклюют. А я ещё жить хочу. У арок белого здания стояли, призывая горожан припасть к ногам Прародителей, мутноглазые "верные". Берилл скривилась. В последнее время эти жалкие смиренники обрели слишком большую власть, отстроили на пожертвования целый храм из белого искрящегося камня, куда и днём и ночью рвались новые последователи. Торговка была там однажды, огромные фигуры Прародителя и Прародительницы не вызывали ни восторга, ни радости, даром что этим прекрасным чувством назвали это нелепое здание абсолютно ровной квадратной формы. – Вот уроды, за одну только идею их следовало четвертовать. Если бы они спокойно и мирно жили с этой своей кротостью, то ещё ничего, но так неумолимо забивать народу головы этой слащавой чушью... Берилл отвернулась, прикрыла глаза. Думать о фанатиках не хотелось совершенно. – Как вы считаете, они существуют? – Кто? – не поняла торговка. Люсиль смотрела задумчиво и печально на удаляющийся белый храм. – Прародители. – Не знаю. Не всё ли равно? – Как? Вам это совсем не интересно? – Нет, так бы я не сказала. Но то, что стоит сказать, – я их ни разу не видела, не чувствовала, не осязала. Сказания о Началах передаются из поколения в поколение, можно было бы предположить, что всё это – красивая легенда. – Но? – Но в Прародителей верят не только на нашем континенте и не только наша раса. Свои прародители есть у каждого народа, хоть им и поклоняются по-разному, – мягко улыбнулась Берилл. – А откуда такой вопрос? Решила в смиренницы податься? Люсиль обиженно засопела. – Вовсе нет. Просто… это действительно любопытно. Многие верят в их возрождение. И, если верить легендам, Прародители могущественны и прекрасны, над ними не властны ни законы людские, ни силы природы. И я думаю: а каково это – встретить их? – Да, тут ты права. Могущественные и прекрасные? О, это было бы чудесно. Оставшийся путь они преодолели молча, Берилл заметила, что девочка уже начала клевать носом. Возможно, ей так и не удалось сегодня поспать. Экипаж остановился, дверцы распахнулись. Обычно Берилл всегда встречали дети – найдёныши, нищие сиротки, которых она подбирала в путешествиях. Но сейчас было тихо, так непривычно тихо и отчего-то очень холодно. Едва они только подошли к тёмной от копоти стене, к ним из проёма открытой двери шагнул лекарь. – Берилл, как же вовремя ты явилась. – Я всегда являюсь вовремя, – пожала она его сухую тёплую ладонь. – А теперь объясните мне: что вы всё-таки нашли. Лицо Лерема побелело, он молча пригласил пройти внутрь. Берилл ожидала увидеть полуразрушенный дом, но, к счастью, хоть снаружи он и выглядел жутко, внутри же почти весь был цел. Основной удар пришёлся как раз по заваленным ящиками и сундуками комнатам, жилые помещения не пострадали. – У двоих ожоги второй степени на пальцах, ладонях и предплечьях, остальным повезло больше, но хуже всего – детский испуг. – Детей оставь нянькам, что там с ожогами? – Вылечим, нужно время. – А что с трупом? – Сама увидишь. Берилл и Люсиль шли за лекарем по коридорчику к лестничному пролёту, но вдруг торговка резко остановилась: подол платья как будто зацепился за что-то. Должно быть, за один из ящиков, которые теперь громоздились в проходе. Она оглянулась. Из комнаты детей незаметно вышел мальчик и ухватил её за юбку, привлекая к себе внимание. Стена, у которой он стоял, отражала неестественный, яркий цвет его рыжих волос. Торговка обернулась к нему, опустилась на колени и поправила рукою спутанные пряди, длинные настолько, что волочились по полу. – Что такое? Ты очень испугался? Этого мальчика она привезла из прошлой своей поездки, он совсем не разговаривал, но, кажется, понимал даже больше, чем все те, кто его окружал. Он разжал пальцы, выпуская ткань, и протянул ладошку для пожатия. Зелёные глаза смотрели не по-детски серьёзно и внимательно. Берилл приняла его руку, мягко сжав тёплые пальцы. – Пожалуйста, успокой остальных, не вспоминайте об этом случае, хорошо? Мальчик кивнул, развернулся и ушёл. – Я подумала, что их можно побаловать чем-нибудь сладким, к вечеру привезу им шоколад, – едва слышно сказала Люсиль, наблюдавшая за этой небольшой сценкой приветствия. – Хорошо, это отвлечёт их. Лерем тем временем подал знак неприметному человеку в тёмном плаще, одному из служащих, и тот начал отпирать дверцу небольшой комнаты, находившейся прямо под лестницей. – Берилл, предупреждаю сразу – запах отвратительный. Когда вынесут труп, надо здесь всё вычистить. Он не обманул, Берилл задышала ртом, перебарывая отвращение, потом Люсиль подала кем-то зажжённый канделябр. Существо, скрючившееся на старом облезлом столе, можно было принять за человека лишь издали и при плохом освещении. Пусть оно и имело похожее строение: голову, торс, конечности, но худые, будто усохшие руки и ноги были сильно вытянуты, а спина – неестественно согнута. Похоже, оно передвигалось не прямо, а на четвереньках. – Что это за нечисть? – задушенно проговорила торговка. – Посмотрела? Пойдем быстрее отсюда, сил моих нет находиться рядом с ним, да и смрад этот по дому разносить не стоит. По лицу Лерема словно прошла судорога. Берилл вспомнила, что лекарь состоит в родстве с эльфами. – Ты что-то чувствуешь? Лерем плотно закрыл дверь, мыском ботинка затыкая щель у порога какой-то тряпицей. – Слабо. Но это жутко. Очень. Мне бы хотелось никогда не ощущать подобного. – Как оно подохло? – В огне, быть может. Меня больше беспокоит то, зачем оно сюда пришло. И кроме того, их же было несколько. При этой мысли у девушки внутри всё похолодело. Она бы вернулась в комнату – повнимательнее осмотреть сгоревшую тварь, но не решилась. Коротко торговка попрощалась с лекарем, мельком заглянула в детскую комнатку – малыши отдыхали после тяжёлой страшной ночи. Нанятые ею няньки спали, сидя рядом с кроватками. Нужно было немедленно доставить свою юную помощницу домой – торговка заметила, что девочка совсем бледная и еле держит веки открытыми. Вновь разместившись на бархатных подушках, Берилл в порыве нежности протянула руку и опустила ладонь на холодные запястья Люсиль, тёплой лаской пытаясь снять путы усталости. Люсиль вздрогнула, но рук не отняла. – Я в порядке, правда, – не поднимая глаз, тихо заверила она. – Даже если так, отдохни, как приедешь, а лучше всего – поспи. До торгового дома они добрались быстро, Люсиль ловко выпорхнула на улицу и неуверенно встала у ворот, открытых настежь: в самую крупную комнату, больше похожую на залу, через широкие двери заезжали повозки с товаром. Извозчик заглянул в полутёмное нутро кареты, как-то забавно-заговорщески щуря глаза, не специально, должно быть, а пытаясь разглядеть лицо Берилл в тени. – Мы подъедем к стене у северного сада, там вас встретит другой человек и проводит к Его Величеству, а позже я отвезу вас, куда пожелаете. – Хорошо. Дверца захлопнулась, заржали кони, вновь мягко качнулся экипаж, приходя в движение. Берилл видела из окна, как Люсиль провожает её взглядом. В животе беспокойной змеёй вилась тугими кольцами тревога. Несколько мерзких созданий напало на склад. Кто ещё их видел? Есть ли ещё пострадавшие? Почему именно этот дом? Как узнать ответы на эти вопросы?.. Они остановились у высокой каменной ограды, за пышными кустами орешника, зелень которого почти полностью оградила их от случайных взглядов. Отворилась железная дверь в ровной каменной кладке, почти вся укрытая плющом. Пожилой мужчина вышел встретить её. – Его Величество ждали вас раньше. Берилл ничего не ответила на этот сухой укор, только руки, предложенной для помощи, не приняла. Её провели за ограду. Сад был ещё полон поздними цветами и певчими птицами, путь пролегал не по извилистой тропинке, а прямо в густой траве, напрямик. В могучих серых стенах, переходящих на верхних этажах в башню, скрипнула на петлях отделанная металлом деревянная дверь. Берилл и её молчаливый проводник миновали несколько комнат и переходов, прежде чем оказаться в длинном тёмном коридоре. У тайной дверцы горел лишь один факел. Мужчина взял его в руку и жестом призвал Берилл следовать за ним, во тьму тайного застенного лабиринта, в котором девушка одна заблудилась бы точно. Но вот они дошли до тупика, проводник установил факел на крепление в стене. – Прошу меня простить. Он как-то чудно повернул камень и, налегая всем своим весом на кладку, отодвинул узкий проём в стене, за ней торговка успела разглядеть только тёмную ткань драпировки. – Прошу, проходите. Берилл шагнула вперёд и очутилась в кабинете. Странная комната не имела окон или дверей, так ей показалось, стены завешены багряным бархатом, в центре, на широком столе раскинулись карты континентов и документы, рукописи. Девушка в недоумении осматривала помещение. А проходы-то точно есть, едва ли здесь их меньше трёх, а может и больше, они просто не видны за складками ткани... Вдруг родилось жуткое ощущение, что её замуровали. Замку не менее двухсот лет, все эти засекреченные переходы закладывались ещё при строительстве, да только с какой целью? Торговке вдруг вспомнились пугалки из детства: рассказы о заговорах и пыточных. По спине пробежала стайка мурашек. Король Эллериона как будто появился прямо из стены, заставив Берилл всем телом вздрогнуть. – Что ж, я рад, что вы благополучно вернусь из плавания. Теперь я хотел бы услышать ваш рассказ.