Foals – Snake Oil You put the snake oil under my tongue Show me the door, the way to be free Cause you know the moves that only you do Makes fools of a boy like me
Опустошение. Именно это чувствовал Том, снова оказавшись в тюремной камере. Его спокойный мир который раз рухнул. Буквально в одночасье, по щелку пальцев жизнь вновь превращалась в сюрреалистический кошмар. Удивительно, как иногда складывается судьба, выстраивая искривленную линию, которая рано или поздно сходится в одном особенном месте. Вот и у Тома было свое персональное «место». Конечная станция – тюрьма, просьба пристегнуть ремни, мы подъезжаем. Ее темный фантом преследовал его с самого детства, обычно мельтеша где-то на задворках, будто за кулисами сцены, но все равно достаточно осязаемый, готовый в любой прекрасный момент выйти на сцену и исполнить главную роль в пьесе. Ощутимый настолько, что никогда не даст забыть - он рядом. Тюрьма присутствовала в его жизни практически с самого рождения. С нулевой точки отсчета, и в этом не было ничего трагического. Совершенно обычная история для мира, в котором он вырос. Воспоминание о первом значимом знакомстве с ней, которое он помнил, уходило еще в глубокое детство. Первооткрывателем, разумеется, стал отец – Гордон Трюмпер, дважды судимый, первый раз за сбыт наркотиков, второй – за непреднамеренное убийство. Том помнил, как мать водила их с Тобиасом к отцу на свидания, обычно тихим воскресным утром, когда примерные горожане и соседи ходили в церковь. Пока одноклассники, одетые в выходные костюмы с прилизанными гелем волосами, пели псалмы и слушали проповедника, Том сидел в комнате ожидания и безучастно наблюдал за тюремной охранной. Вторым, по праву старшинства, безусловно, стал Тобиас. Отсидел по малолетке за незначительный грабеж, а выйдя через пару лет, во всеуслышание пообещал, что больше туда не вернется. И, несмотря на довольно рискованный бизнес и порой безнравственный образ жизни, старший Трюмпер свое слово сдержал, тем самым ненароком передав эстафетную палочку Тому. Тюремный круг в итоге замкнулся на нем – младшем из семейства Трюмперов. Дважды за полтора года. От одного своего бывшего одноклассника, торгующего травкой, в далекие школьные времена Том часто слышал, что все дороги давно предначертаны кем-то сверху. Какое бы решение ты не принимал, на какой бы перекресток не вышел, топчась и колеблясь с выбором – дорога будет одна. Извилистая, давно предсказанная и написанная чьей-то рукой, она поведет тебя туда, где твое место. Все намерения предвидены и приговоры вынесены. И нет нужды строить из себя супергероя и пытаться переть против системы. Потому что заранее проиграешь. И сейчас Том не мог отделаться от ощущения, что чертов Люсьен-любитель травки был дьявольски прав. Рано или поздно это должно было случиться снова. Его легкомысленное отношение ко многим вещам и привело его именно туда, где он должен был оказаться. В его место. Удивился ли он, когда рослый немец в форме зачитал ему обвинение? Может лишь на мгновение, потому что в свете произошедших в тот день событий, последнее, о чем он был в состоянии думать – ограбление, на которое он выводил новичков около трех с половиной недель назад. В дальнейшем, конечно, его запоздало окатило волной осознания, что предсказуемый приход полиции он мог предугадать самостоятельно, если бы не был так занят посторонними мыслями о некоем брюнете. Том со злостью впился ногтями в ладонь, прогоняя навязчивые мысли. Эта боль ненадолго помогла избавиться от разъедающего, как кислота, душу чувства вины. Он приказывал себе не думать о Билле, ведь ярость настолько отравляла его, что с каждым разом было все труднее сдерживаться. Он уже сбился со счета, сколько раз за двенадцать часов успел сорваться, поочередно пиная то стены, то узкую кровать с дырявым матрасом, то железные прутья решетки…Том не успокаивался даже тогда, когда на горизонте появлялся кто-нибудь из охраны, угрожающе размахивая дубинкой. А все потому, что не хотел оставаться в одиночестве. Его мучили голоса. Точнее, один конкретный голос совести. Мотив, напеваемый в мыслях, с самой минуты заключения монотонной дорожкой зудел очевидное – Том сам виноват в сложившейся ситуации. Он заслужил подобное отношение своим безрассудством и неосторожностью, поэтому обязан расплачиваться за свои грехи, сидя в тесной каморке, размеры которой власти Германии считали в меру удовлетворительными для преступников вроде него. Поставь галочку в графе «я принимаю условия пользовательского соглашения» в контракте и жди свои дивиденды, Трюмпер. Эта надоедливая обвинительная мелодия звенела в ушах не переставая, словно заезженная пластинка. С какого-то момента Том решил оставить попытки вслушиваться в слова и теперь просто воспринимал голос как фоновую заставку, которую нельзя выключить, но можно сделать потише. Он даже видел в этом какие-то плюсы. Хоть вина и сжирала его изнутри, он все меньше думал о Каулитце. Новая реальность только помогала в этом. Коротая свое время в камере предварительного заключения, куда посылали всех, у кого на повестке дня мельтешил суд с последующим решением судьбы, Том вскоре расслабился и принял свою участь как данность. Он знал, что его дела плохи, поэтому не строил иллюзий и не надеялся на удачу. Даже самый лояльный судья в мире покрутит пальцем у виска, узнав, что Том и полтора месяца не продержался на воле, загремев обратно в каталажку практически по идентичной первому разу причине. Присяжные посмеются и будут вынуждены признать, что Том Трюмпер – обыкновенный неудачник, не стоящий их внимания. И почему его жизнь настолько дерьмовая? - Трюмпер, твой адвокат прибыл. Тюремный надзиратель прервал череду его размышлений, открывая дверь переговорной и впуская стильно одетого немца с голливудской улыбкой. Том только закатил глаза, через всю комнату ощутив флюиды позитива, который его ненаглядный адвокат притащил вместе с собой. С Рихардом Краузе семейство Трюмперов было знакомо давненько, еще со времен правления Гордона. Остроумный, всегда одетый с иголочки в дорогие костюмы от Хьюго Босс, высокий и подтянутый Рихард слыл настоящей бизнес-акулой и построил свою головокружительную карьеру едва ему исполнилось двадцать пять. Не знакомый с такими понятиями как совесть или честь даже несмотря на свою благородную профессию, Краузе предпочитал работать на стороне «зла» и весьма преуспевал в этом деле. Коллеги-юристы, относившиеся к нему с некоторой настороженностью, были склонны считать, что Рихард добивается высоких гонораров не благодаря своей адвокатской жилке или высокому интеллекту, а скорее благодаря врожденному умению продавать себя публике, привлекая внимание нужных и важных людей. Все с неохотой признавали, что Краузе, как гончая, имел первоклассный нюх, позволяющий браться за выгодно-прибыльные дела и обходить стороной те, которые не сулили никаких перспектив. Именно за эти качества его ценила мафия. Не раз вытаскивая членов банд из разного рода передряг, помогая проворачивать тайные махинации, и, главное, умея держать язык за зубами, он всецело заслужил прочное доверие Тобиаса. Ведь это Рихарду удалось скосить срок Тома с семи лет до одного года. - Цветешь и пахнешь, Том? – вместо приветствия весело хохотнул Краузе. Том отстраненно хмыкнул, а потом чуть не упал со стула, увидев тонкую фигуру, вдруг появившуюся в дверном проеме. - Аццо? - Привет, - робко произнес блондин, проходя в переговорную. Не в силах вымолвить ни слова, Том просто кивнул в ответ. Он никак не ожидал увидеть кого-то из друзей и даже не смел надеяться на их появление здесь, поэтому теперь даже не знал, что говорить и как себя вести. Тем временем Аццо в несвойственной ему нерешительности топтался у серой стены, пока Рихард не соизволил придвинуть к столу еще один стул, найденный в углу и не указал блондину сесть на него. - Можете оставить нас, - в момент напустив на себя деловитый вид, сказал Краузе охраннику. Убедившись, что все на месте и расселись, тот вышел и встал за закрытой дверью – Том видел его сутулую спину сквозь мутное небольшое окошко. - Ну что ж, красавчик, - Рихард открыл свой кейс и принялся доставать документы, - рассказывай, какие приключения на этот раз отыскала твоя ненаглядная жопа. - Не притворяйся, будто ты не в курсе, - угрюмо ответил Том. - Хочу выслушать твою версию произошедшего. Том цокнул и уперся глазами в грязный забетонированный пол. Почему-то внезапное появление Аццо выбило его из колеи. Проницательный взгляд друга буравил его изучающе, с легкой примесью грусти, а еще немного обвинительно, как Тому казалось. - Не ждал меня? – внезапно спросил Аццо, будто прочитав его мысли. От блондина, конечно же, не ускользнуло, как Том нервничал, дрыгая ногой под столом и любыми способами избегая взгляда напротив. Больше всего Тому хотелось ответить что-нибудь колкое в ответ, к примеру, что в прошлый свой арест он как раз таки ждал. Его, брата, хоть кого-нибудь. Ждал, сидя ночами в своей грязной каморке, подобно гребаной Джульетте в предвкушении своего Ромео. Преданно ждал целый год, но никто тогда не оправдал его ожиданий и поэтому сейчас Том вполне справедливо не тешил себя надеждами понапрасну. Так не вовремя появившаяся ярость накатывала на него стремительно, словно цунами. Почему-то именно сейчас хотелось выместить скопившуюся за весь год злобу, ведь из Аццо наверняка вышла бы неплохая боксерская груша, на которой тренироваться в сарказме и ядовитости – одно удовольствие. Разве он не заслужил этого? - Не ждал, - просто ответил Том и поднял тяжелый взгляд на блондина. Аццо с геройством выдержал поток необоснованных обвинений, которые читались в лисьих глазах Трюмпера, но ничего не сказал, решив, что подумает об этом позже. Он только кивнул, вытягивая перед собой руки. Под тусклым светом висевший на потолке лампы, его побитые костяшки смотрелись особенно драматично. - Кажется, я что-то пропустил? У голубков перерыв в отношениях? – усмехнулся Краузе, щелкая колпачком ручки. Том бросил на него испытующий взгляд. - Тебя Тоби прислал? - И да и нет. - И что это должно означать? - Рихарду позвонил я, - сказал Аццо, - сразу же, как узнал о том, что случилось. Отлично. Значит, Тобиас даже не соизволил позвонить адвокату. Не сказать, что эта новость сильно удивила Тома, но в груди все же неприятно кольнуло. - В какую же х*йню ты вляпался в очередной раз, Том? Услышав осуждающий голос блондина, Том с неожиданной злостью пнул стол, заставив Аццо вздрогнуть, а Рихарда опасливо отодвинуть свой дорогущий кейс подальше от буйного заключенного. - Я не думал, что попадусь на подобной херне! - Держи-ка себя в руках, Трюмпер… - Продавец, видите ли, опознал! – зарычал он, не узнавая собственного голоса, - из двухсот тысяч людей, проживающих в этой ублюдочной дыре, умудрились прикопаться именно ко мне! - Сделай одолжение, говори потише. Иначе мистер охранник прибежит со своей волшебной дубинкой. Рихард с опаской обернулся на дверь, за которой неподвижной скалой стоял внушительного вида надзиратель. - Ты, конечно, тот еще кадр, красавчик, - адвокат растянул губы в неком подобии улыбки, вновь разворачиваясь к своему подопечному, - о чем ты думал, снимая маску в магазине, оснащенном охранной системой и камерами наблюдения? - Я не заметил никаких камер наблюдения! - Они были встроены в лампы под потолком, конечно, ты их не заметил! Лучше объясни, зачем ты снял чертову маску? - Этот подонок истекал кровью! Один из пацанов случайно продырявил его в процессе, я испугался, что его грохнули… - И что? Решил подтереть кровавую лужу? Или открыть свое лицо, чтобы бедный кассир полюбовался на твои шкодные глазки на смертном одре? - Я велел ему приложить маску к ране и ждать приезда скорой. - Вы только посмотрите, какой он великодушный! Рядом с тобой даже Мать Тереза покажется лицемерной монашкой, – Рихард зааплодировал, - Трюмпер, вот ответь мне, ты совсем контуженный? Том раздраженно выдохнул, никак не комментируя этот оскорбительный риторический вопрос. - Ну сдох бы очередной безымянный ниггер, никто бы этого даже и не заметил. Зачем было играть в благородного рыцаря? - Не мог же я оставить его умирать! - Мог, Том, в этом-то и вся проблема. Должен был. Так поступил бы любой здравомыслящий человек на твоем месте. Но ты в итоге подставил самого себя, - заключил Рихард, делая какие-то пометки в своих бумагах, - не очень умно, красавчик. В переговорной в один момент будто стало темнее. Том не знал, куда себя деть от злости и омерзения. Накапливающееся все это время отчаяние жаждало вырваться наружу. - Вот только не надо нотаций, - сквозь зубы сказал он адвокату, - думаешь, я сам себя не линчую? Рихард оставил его бешенство без внимания. - Зачем ты вообще полез туда, Том? – Аццо поддался вперед, отчего стул со скрипом врезался в ножку стола, - зачем повел новичков на задание, если Тобиас тебе запретил? Том уже еле сдерживался. Настроение у него стремительно падало, вина оглушала, стуча в висках и только подначивала его доиграть свою роль до победного и окончательно опуститься в глазах своей семьи, чтобы доказать им, что они правы, раз считают его источником неприятностей. - У меня для тебя новости, Зингер, - злобно выплюнул он на выдохе, - не все в этом мире вращается вокруг драгоценного Тобиаса. Аццо откинулся на спинку своего стула и неверяще помотал головой. - Не верю, что это говоришь ты. Что с тобой происходит? - З*ебись все, как видишь. - О да, я вижу, - блондин обвел брезгливым взглядом комнату, - апартаменты на зависть, ничего не скажешь. И костюмчик тебе очень идет, всегда подозревал, что ты любишь оранжевый. - Лучше заткнись, Аццо. - Посмотри, в кого ты превращаешься, Том. Врешь друзьям, врешь своему брату. Сбегаешь, творишь какую-то немыслимую х*йню! Одна история с этим мальчишкой чего стоит… Не много ли перемен для одного месяца? Ты сказал, что тюрьма на тебя никак не повлияла… - Так и есть, - нехотя вставил Трюмпер. - Тогда что? Что тебя гложет, скажи! Раньше ты все мне рассказывал. - То было раньше. - Твою мать, Том. Почему ты ведешь себя так, будто ты – это вовсе не ты? Глаза Зингера заволокло беспокойство, перемешанное с плохо скрываемым любопытством. Казалось, что он искренне переживает и хочет помочь. - Это как-то связано с Гретхен? Или быть может… с Каулитцем? Том дернулся, будто от пощечины. - Причем тут эти двое? - Ты мне скажи. Я уже не знаю, что и думать! - А ты не думай, тебе вредно. Аццо полоснул его холодным взглядом. - Я тебя совсем не узнаю. Том на это заявление лишь удивленно приподнял брови. - Разочарован? Привыкай, дорогой. Я теперь все время такой. Всплеснув руками, он неожиданно расхохотался. Смех, правда, получился несколько нервным, но это не помешало сполна ощутить веселье. Рихард тоже ухмыльнулся, скорее, по привычке, а вот Аццо оставался необычайно серьезным. - Ты меня пугаешь, - растеряно выдохнул блондин, - я приехал, чтобы поддержать тебя, но наткнулся на непробиваемую стену… - Что я могу сказать… Зря тащился в такую даль. - Что ты несешь, Том? – Аццо, кажется, тоже уже начинал терять остатки терпения, - может, мне и Рихарду звонить не надо было? - Может, и не надо было. - Я всего лишь хотел помочь! - Мне не нужна твоя помощь! – прокричал Том, рывком поднимаясь со стула, отчего тот перевернулся, с оглушительным грохотом встречаясь с полом. На шум тут же прибежал надзиратель, действительно размахивая своей волшебной дубинкой. Рихард умело взял его на себя, обворожительной улыбкой убедив здоровяка, что все в порядке и через пару секунд выпроводив того из переговорной. - Сядь, - уже без улыбки приказал он Трюмперу, вернув стулу нормальное положение, - и прекрати вести себя как капризная сука! Звонить мне не надо было! Вы только послушайте этого полоумного! Блондинчик прав, ты действительно чокнулся! - Слушай, Рихард, не нарывайся. - А то что? Отметелишь меня своим гребанным стулом? – Краузе выглядел раздраженным, - ты без нас и дня не протянешь, у*бок малолетний. Где твоя благодарность? Да если бы не Аццо, меня бы вообще тут не было! И прозябать тебе тогда в этой шараге ближайшие двадцать лет. Том подумал и счел это убедительным аргументом. Перспектива проторчать за решеткой полжизни откровенно пугала и, как бы не хотелось этого признавать, но Краузе был прав. Без него ничего не получится. Том все же сел на стул, пытаясь утихомириться. На Аццо он больше не смотрел. - Выкладывай вкратце, как обстоят дела. Скоро обед, времени у нас в обрез. Уперев взгляд в дорогие туфли Краузе, сверкающие под столом, Том скрестил руки на груди. Лицо у Рихарда помрачнело. - Дела плохи. Невъ*бенно плохи. - Если даже ты так считаешь, видать, я конкретно попал в этот раз, - Том невесело ухмыльнулся. - Зришь в корень, красавчик, - Рихард начал копошиться в своих бумагах, - так, что тут у нас…вооруженное ограбление, предъявление обвинения по статье «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью»… - Тяжкого вреда здоровью? – Том поморщился, - да его легонько царапнуло! - …порча имущества плюс моральный вред – посетители магазина требуют компенсацию. - Ублюдки! - …неплохой списочек, молодец, красавчик! Добавь к этому твою потрясающую репутацию и прошлую судимость, с которой еще и двух месяцев не прошло и вуаля! – Рихард хлопнул в ладоши, - твой радужный кружок замыкается прямиком на тюремной койке. Можешь отправить благодарственную открытку мальчишке, который нажал на курок… - Пацан тут ни при чем, - угрюмо отозвался Том, - это вышло случайно. - Случайно или нет, а пострадавшее лицо в недовольствах требует праведного суда. - Неужели этот гребаный кассир накатал на него заяву? – недоверчиво поинтересовался Аццо, - Том же помог ему. - Заяву накатал владелец магазина. А от кассира требовалось всего лишь опознать нашего красавчика по полицейским наводкам. И он опознал. - Неблагодарный мудак. - Не будем спускать всех собак на беднягу. Честно говоря, у него не было особого выбора, - Рихард вытащил личное дело кассира и шлепнул папку на стол, - хозяин надавил на мужика, пригрозив увольнением. А куда податься старому чернокожему калеке в его-то возрасте? - Он просто спасал свою шкуру, - уныло заключил Том. - Бинго! Рихард провел рукой по аккуратно стриженным темным волосам и отодвинул от себя документы. - Дела и правда плохи… - И что же нам теперь делать? – Аццо перевел напряженный взгляд в сторону адвоката, - ты сможешь его вызволить из этой передряги? На лице Рихарда отразилось удивление. - Обижаешь, блондинчик. - Значит, тебе это по силам? - Как нех*й делать. Конечно, придется изрядно попотеть и побегать, но, думаю, что смогу уговорить судью скосить Тому срок в половину. Тома вмиг передернуло. - В половину? – неверяще прошептал он, - я рассчитывал, что ты вытащить меня из тюрьмы, а ты всего лишь смягчаешь падение! - Я адвокат, Том, а не господь бог. Наружные камеры засняли тебя во всей красе, выбегающим через черный выход. Прибавь к этому напуганных до усрачки посетителей, обчищенную кассу и кассира, готового поклясться на Библии, что вы его чуть не прикончили. Как ни крути, красавчик, но все улики против тебя. Половина срока при таком раскладе – чертов карт-бланш, любой был бы вне себя от счастья. Теперь Тома уже окончательно повело. На смену агрессии неожиданно пришла апатия. Он будто забыл, где находится и что происходит, чуть сползая со стула. Вдоль позвоночника скатилась ледяная капля пота. Половина срока. Половина срока. Черт побери, я все равно остаюсь здесь. Аццо внимательнее присмотрелся к другу, подметив перемену. - Том. Может, попросить принести воды? Том нашел в себе силы медленно покачать головой. - Я в норме. - Эй. У меня обед через пять минут, - в проеме двери не вовремя показалась мохнатая голова надзирателя, - а мне еще этого психопата вести обратно в камеру. Заканчивайте. Рихард кивнул и начал собирать свои многочисленные бумажки, кажется, будто бы не замечая неестественную бледность на лице своего подопечного. - Прости, Том, но такова реальность на сегодня, - сказал он спокойно, застегивая свой чемодан, - я, конечно, сделаю все, что в моих силах, но не жди конфетти и праздничного фейерверка. Том окинул адвоката стеклянным взглядом. Он больше не хотел обсуждать это, мечтая поскорее оказаться на своей койке, чтобы забыться сном. Реальность сводила его с ума. - Конечно, - дрогнувшим голосом сказал он Рихарду, что не укрылось от проницательного блондина. Аццо занервничал. - Ты уверен, что… - Все нормально, - уже тверже отрезал Том, - вам пора. Блондин кивнул, поднимаясь со своего стула. Краузе уже ждал его у двери, о чем-то переговариваясь с надзирателем. Его шикарный шерстяной костюм ярко-синего цвета в стенах серой переговорной смотрелся не к месту комично. - Мы приедем завтра вечером, - решительно заявил Аццо, - как только Рихард что-нибудь разузнает. Том сцепил руки и некоторое время смотрел прямо перед собой, пытаясь абстрагироваться от всего. Блондин потоптался какое-то время над ним, и, поняв, что разговор себя исчерпал, медленно зашагал к двери. - Аццо… Блондин обернулся. Легкие отголоски надежды промелькнули в его глазах, но через секунду потухли, когда Том задал интересующий его вопрос. - Что там с Удо и Детлефом? Они в порядке? Аццо медлил с ответом, подбирая нужные слова. То ли не хотел уходить, то ли новости не отличались особой положительностью. Том почувствовал неприятный холодок на шее. - Они в порядке? – чуть громче спросил он. - Детлеф приходит в себя, - выдохнул, наконец, друг, - с Удо сложнее... но его жизни уже ничего не угрожает. Так сказали врачи. Том с видимым облегчением откинулся на спинку стула, кивая. Все, что он хотел узнать, он узнал. Теперь его душа была спокойна.* * *
Bryce Fox – Horns In her heart there's a hole, There's a black mark on her soul, In her hands is my heart And she won't let go till it's scarred Tried to plead, but I can't 'Cause the ashes leaves me as damned Got to touch like a thorn 'Cause in the bush she's hiding horns
Когда наступило утро и за небольшой дырой в стене, перекрытой решеткой, поднялось солнце, Том неподвижно сидел на кровати, завернутый в грязный лоскуток простыни, которую местные надзиратели называли одеялом и отрешенно пялился в стену напротив. Его босые ноги касались ледяного пола и уже давно онемели, так что он их не чувствовал и вряд ли бы смог пошевелить даже пальцем. В камере было настолько холодно и отдавало сыростью, что при дыхании можно было заметить небольшие клубы пара, выходящие изо рта. Ночью Том не сомкнул глаз. Не благодаря леднику, устроенному в комнате – из-за слов Рихарда. Новость о том, что ему таки придется отсидеть половину срока, раздавила бетонным блоком, размозжив все надежды по стенке. Не то чтобы наивность была главной чертой его характера, скорее, в нем говорили природный оптимизм и нежелание мириться со своей участью, ведь Том действительно верил, что Краузе сможет вызволить его из тюрьмы. Пускай на это потребовалось бы какое-то время, деньги, быть может, даже бесчисленные связи Тобиаса, да что угодно. Том готов был вытерпеть что угодно, лишь бы не сталкиваться с этой суровой реальностью. А ведь Тобиас просил его не вляпываться в неприятности. Просил много и нудно, но Том постоянно отмахивался, не желая слушать разумные доводы. Да и зачем? Не секрет, что Тобиас был тем еще параноиком и часто переживал на пустом месте. Тюрьма была позади, что плохого могло случиться? Молния же не бьет дважды в одну и ту же точку – так Том думал практически всю свою жизнь. Вот только в этот раз Тобиас как в воду глядел, поэтому не уставая предупреждал об опасностях, пытался вразумить даже тогда, когда младший брат совсем его не слушал. Он задолго предвидел подобный исход, отчасти потому что слишком хорошо знал Тома. Сам Том за двадцать три года своего существования этим до сих пор не мог похвастаться. Нет, он, конечно, в глубине души всегда подозревал, что любит играть с огнем, и легкая нотка мазохизма частенько щекотала нервы, заставляя вытворять разные безрассудства, но чтобы до такой степени? Возможно, он действительно наивен или попросту глуп, раз не учится на своих же ошибках. Парадокс, но в моменты икс он почему-то никогда не задумывался об ответственности и уж тем более о каких-то последствиях. Это сейчас Том понимал, что если смотреть на определенные вещи издалека, то можно опрометчиво понадеяться, что они никогда тебя не коснутся. Стадия отрицания в действии – если я этого не вижу, значит, этого нет. У него не было привычки зацикливаться на тяжелых моментах своей жизни, однако в этот раз все было по-другому. Ему отчаянно хотелось отключить свой мозг. Если бы только существовал рычаг с такой функцией или кнопка, нажав на которую, можно было бы погрузиться в ментальный сон. Тошнило от самоистязаний. Тошнило от обвинительного голоса в голове, хихикающего над его тупостью. Этот голос смеялся голосом Билла Каулитца. Все, чего Том безумно хотел в данный момент жизни – увидеть своего брата, но знал, что тот не придет. Трудно представить, в каких чувствах Тобиас пребывал с момента его ареста, если даже не соблаговолил позвонить адвокату. Вероятно, сейчас он занят куда более важными делами, к примеру, поисками своего потенциального убийцы. Вот только предупредить брата о том, что необходимости искать уже нет, Том мог только лично, с глазу на глаз. А для этого Тобиас должен появиться в тюрьме. Том вышел из мыслительного оцепенения и сбросил с плеч простыню как раз в тот момент, когда за дверью послышались тяжелые шаги, издаваемые армейскими ботинками, которые носили практически все местные надзиратели. Щелчок замысловатого замка оповестил о том, что настало время завтрака. При мысли об отвратительного вида похлебке, которую здесь подавали по утрам, желудок Тома протестующе заворчал. Однако других альтернатив не было, поэтому Том поднялся на негнущихся ногах и обул тапочки. Грозного вида охранник стремительно вошел в помещение, подозрительно осматриваясь. Том видел его впервые – вчера его сопровождал другой надзиратель, с которым он только к вечеру смог найти общий язык, пообещав неплохой барыш за содействие. Этот новый выглядел более устрашающим и явно не собирался идти ни на какие сделки. - Ты как раз вовремя, новенький. Я голодный, как черт, - усмехнулся Том, подходя ближе к громиле, который заслонял своим широким туловищем дверь. В этой тесной клетушке для них двоих места явно было маловато. - Пропустишь завтрак сегодня, - пробасил надзиратель, - к тебе посетитель. Том нахмурился. - Кого притащило сюда в такую рань? Я никого не ждал. - Просто заткнись и иди за мной. Как будто у него был выбор. Охранник нетерпеливо подтолкнул Тома к выходу и почему-то не стал надевать на него наручники, хотя для временных заключенных, судьбу которых еще не определил суд, это было обязательное требование. Том уже дважды удивился за утро, но возникать, конечно, и не подумал. Какая разница, чем обусловлено это решение, если он ловит сплошные преимущества. Следуя за неизвестным громилой, Том перебирал в голове всевозможные варианты, пытаясь угадать, кто мог заявиться к нему сегодня. Аццо и Рихард отпадали сразу – ребята обещали показаться только вечером, а если бы и нарыли что-то стоящее, не терпящее отлагательств, вряд ли бы приехали ни свет ни заря, все же, Аццо был не из ранних пташек. Детлеф не мог по понятным причинам, в точности как и Удо. Йохан Тома на дух не переносил и вряд ли бы захотел тащиться в соседний город ради него, поэтому оставались только Флориан и Мориц. Тобиаса Том в качестве потенциального посетителя даже рассматривать не стал. К его удивлению, надзиратель не повел его в комнату для свиданий, а потащил в совершенно противоположную сторону – к переговорным. Доступ туда имелся только у адвокатов, поэтому под конец пути все кусочки пазла в голове Тома встали на свои места, и не осталось ни малейших сомнений в том, с кем он встретится по прибытии. Они остановились у самой дальней уже знакомой Тому двери, и прежде чем войти, охранник мнительно огляделся по сторонам, будто бы проверяя, нет ли кого-нибудь рядом. Вокруг действительно никого не было, что несколько насторожило Тома, однако он не придал этому особого значения. Большинство надзирателей сейчас были на завтраке, неудивительно, что здесь так тихо. Тем временем охранник распахнул дверь и бесцеремонно впихнул Трюмпера в комнату, заходя следом. Том едва не встретился с полом от мощного толчка в спину, но его быстро вернули в стоячее положение, отточенным движением тряхнув за локоть, словно марионетку. - Никаких резких движений, понял? - Какого хрена ты делаешь? – Том перевел гневный взгляд на надзирателя и попытался вырвать свою руку из плена, - ослабь хватку, ублюдок! - Закрой рот. - Что ты сказал? - Отпусти его, Штефан. Сердце пропустило удар, стоило Тому услышать этот высокий тембр. Нет, Рихарду Краузе он никак принадлежать не мог. - Гретхен, - выдохнул Том, встречаясь с голубым насмешливым взглядом. Сомнений не было, это она. Девушка, которую он когда-то любил и на которой хотел жениться. Они не виделись больше года, но Том без труда узнал бы ее на улице, случись им столкнуться. Как узнал и тогда, в тот злополучный вечер, у «Андеграунда», когда он вышел подышать воздухом после лицезрения Каулитца на чьих-то коленях. Девушка в шубе. С последней их встречи она совсем не изменилась. Все та же фарфоровая кожа, яркие голубые глаза, живописным пятном выделяющиеся на лисьем, чуть заостренном лице. В ней блистала холодная красота северных берегов Голландии, разбавленная тонким наплывом юга, тронувшим веснушками ее аккуратный носик и белокурые волосы. Быть может, волосы – единственное, что в ней поменялось. Стали короче и даже светлее от беспощадного летнего солнца. Подобные мелочи обычно оставались незамеченными для Тома даже тогда, когда они встречались. Остались такими и сейчас. - Здравствуй, Том, - без какой-либо улыбки поприветствовала девушка, - не ожидал, не так ли? - Следовало догадаться, - сказал Том сухо и перевел взгляд на охранника, - у тебя будут большие неприятности, приятель, когда остальные узнают, что ты нарушаешь закон. Надзиратель отпустил его руку, и Том чуть не взвыл от боли, резко прострелившей в районе живота. Согнувшись пополам, он начал опадать на пол, держась за живот, чтобы хоть как-то облегчить страдания, однако охранник резво потянул его на себя и отвесил второй удар уже по лицу. Том вздрогнул всем телом и почувствовал, как в глазах на секунду потемнело. - Штефан – мой человек, - с насмешкой сообщила Гретхен, наблюдая за сценой, - поэтому неприятности ждут только тебя, если вздумаешь рыпаться или перечить. Сядь. Гретхен сидела на том же стуле, который занимал вчера Аццо, как-то неестественно выпрямив спину и сложив руки перед собой, словно неподвижная статуя. Вышеупомянутый Штефан с силой швырнул Тома на стул, стоявший прямо напротив. - Не могу сказать, что рад тебя видеть, - прохрипел Том, выравнивая дыхание. Перед глазами до сих пор плясали черные пятна. - Взаимно, - сладостно пропела девушка, обнажая ровные зубы и как-то моментально расслабляясь всем телом, - успокоился? - Я и не нервничал. - Отлично, значит, разговор обойдется без травм. - Может, тогда скажешь своему сторожевому псу, чтобы перестал дышать мне в затылок? Он выводит меня из себя. Гретхен ядовито улыбнулась, откинув за плечи локоны, и кивнула охраннику, который тут же послушно отошел к стенке. - Хороший песик, - Том окинул надзирателя презрительным взглядом, а потом посмотрел на сидящую напротив девушку, - теперь выкладывай. - О чем ты? - Хочу знать, зачем ты приперлась. Что тебе нужно, Гретхен? - Ох, Том, ты все такой же нетерпеливый… чуть что, сразу к делу, - усмехнулась блондинка, доставая из изящно сделанного портсигара тонкую сигарету. - Здесь нельзя курить. - Мне можно. В доказательство своих слов, девушка подожгла сигарету и глубоко затянулась, чтобы секундой позже выдохнуть едкий дым прямо в Тома. Добившись недовольства, всеми красками отразившегося на его лице, она засмеялась. Том сжал кулаки под столом. - Я, кажется, задал вопрос, Гретхен. - Прости, что-то я запамятовала… - Что тебе нужно? - Разве я не могу навестить своего бывшего парня? Вопрос с подковыркой прозвучал по-невинному тошнотворно. Том скривился, про себя отмечая, что Гретхен не только внешне не претерпела никаких изменений. Внутри она осталась такой же падкой до игр провокаторшей. - Странно, что ты решилась на это только сейчас. - Да знаешь ли, времени все не было, - сделав изящное движение кистью, Гретхен стряхнула пепел прямо на пол, - поездки, встречи, дела… Тебе ли не знать, как это работает. - А сейчас, значит, время на меня появилось? Девушка загадочно улыбнулась, наклонив голову. - Сейчас я не могла не зайти. Я бы себе этого не простила. - И как это понимать? - Считай мой приезд искренним дружеским порывом. - Неужели соскучилась? – с сомнением поинтересовался Том, вытягивая руки перед собой, - никогда не поверю. - В этом и была вся твоя проблема, - тыкнув в него сигаретой, задумчиво проговорила блондинка, - сплошное недоверие. Том удивленно поднял брови, окидывая собеседницу пытливым взглядом. - Моя? По-моему, это ты у нас закатывала сцены ревности… Гретхен обиженно выпятила губу. В этой гримасе, как и во всех ее жестах, чувствовалась нарочитая театральность. Она всегда вела себя так, будто вся ее жизнь – бесконечная сцена, главной звездой которой, конечно же, являлась она сама. - Разве я была такой уж ужасной? Том решил не отвечать на этот вопрос, чтобы не провоцировать. Трехэтажный Штефан, притаившийся у стены, все еще находился в опасной близости. Гретхен не была глупой, поэтому прекрасно поняла его мотивы. Усмехнувшись, она откинулась на спинку стула, выдыхая новые клубы серого дыма. - А ты повзрослел. - Тобиас бы поспорил с тобой на этот счет. - Кстати, как там поживает мой любимый Шакал? «В кошмарах при одной только мысли о тебе», - мгновенно пронеслось в голове Тома, но вместо этого он ответил: - Сносно. - Слышала про перестрелку, - драматично вздохнув, Гретхен прижала руку к высокому лбу, - ужасно. Надеюсь, он цел? - Не делай вид, что тебе не пох*й. Блондинка расплылась в удовлетворенной улыбке. - Иногда забываю, насколько хорошо ты меня знаешь. «Недостаточно хорошо, чтобы в свое время держаться подальше», - подумал Том мрачно. Гретхен выглядела подозрительно довольной. Отчетливо бросалось в глаза, как она извлекает из всей этой ситуации максимум положительных эмоций, испытывая настоящее садистское удовольствие, чего не скажешь о Томе, которому с каждой минутой становилось все неуютнее в обществе бывшей подруги. Было что-то сомнительное в ее «искреннем дружеском порыве». Том действительно слишком хорошо знал Гретхен, чтобы верить в эту дешевую второсортную ересь. - Зачем ты пришла, Гретхен? – устало выдохнул Том. Он уже даже не мог сидеть ровно – отметеленное охранником тело то и дело завалилось вбок. Стоило огромных усилий удерживать его в одном положении. Том ощущал себя дряхлым жеребцом, которому решили устроить последний пробег перед уходом в отставку. Жутко хотелось поскорее вернуться в камеру, и чтобы его оставили, наконец, в покое. Блондинка осклабилась. - Я же сказала… - Не играй со мной в свои игры, - жестко отрезал Том, брезгливо поморщившись, - лучше скажи правду. Лицо девушки выражало счастливую безмятежность, поэтому трудно было прочитать какие-либо эмоции. Все же, Гретхен всегда была превосходной актрисой. - Давай помогу тебе в этом, - выплюнул Том, начиная терять терпение, - пришла позлорадствовать, я угадал? - Твоя первая здравая мысль, Томми, - подмигнула блондинка. Том с силой втянул в себя воздух. - Не называй меня так. - Раньше ты не был против. - Раньше мы были парой. - Многое с тех пор изменилось, не так ли? – девушка закинула ногу на ногу и потушила сигарету прямо о поверхность стола, за которым они сидели, - я объездила Штаты, ты дважды успел загреметь за решетку… Том не ответил, молча наблюдая за длинными наманикюренными пальцами, волочащими бычок то в одну, то в другую сторону. Пепел причудливыми дорожками размазался по столу. - Я думал, тебе было все равно. - Не совсем так. Точнее, совсем не так, как ты думаешь. Я была вне себя, когда узнала, что твой конченный адвокатишка умудрился скосить тебе срок до года, - отрешено произнесла блондинка, полностью поглощенная своим занятием, - чуть не бросила все свои дела, чтобы исправить это маленькое недоразумение… Том почувствовал, как весь напрягся, и рука его с хрустом сжала край стула. - Ведь я так долго пыталась превратить твою жизнь в ад! Так много было сделано и поставлено на карту… и когда мне это наконец удалось, оказалось, что тебе, как настоящему везучему ублюдку, скосили срок за непреднамеренное… представь, в каком я была бешенстве. Ответа не требовалось, поэтому Том молчал, затаив дыхание. Инстинктивно он ощущал, что узнает сейчас что-то действительно важное. Тем временем Гретхен продолжала говорить, не поднимая глаз от поверхности стола. Казалось, она не нуждалась в слушателях, настолько была увлечена пеплом. Но Том знал, что это все напускное. Девушка целенаправленно завладела его вниманием, чтобы донести какую-то мысль. - Я собиралась вернуться, чтобы подставить тебя снова. Не знаю как, но я бы нашла способ. Благо, меня убедили, что не стоит рубить сгоряча. Лучше подождать, пока ты выйдешь, а затем ударить с двойной силой. И, немного поразмыслив, я решила, что так будет правильнее. Что такое один жалкий год? Гретхен ухмыльнулась, отряхивая пальцы от пепла. - Я подумала и пришла к выводу, что не пройдет много времени, как ты снова окажешься здесь. С моей помощью или без, но ты вернешься. И, смотрите-ка. Оказалась права. Девушка с силой вдавила оставшееся от окурка основание в стол. - Мне даже стараться не пришлось. Ты все сделал сам. Наступило молчание. Сверкающие голубые глаза перестали сканировать стол и с ожиданием уставились на Трюмпера. Гретхен улыбалась одной из своих коронных победоносных улыбок – уверенно-спокойной, с легкой долей снисходительности, так и кричащей о ее грандиозном триумфе. Том вдруг явственно ощутил, как тошнота подкатывает к горлу. - Это ты… ты упекла меня в первый раз? – догадка прошибла его сознание и подтвердилась, когда улыбка на лице Гретхен стала шире. - Дошло, наконец? В следующее мгновение Том кинулся на девушку, снося своим телом стол. Гретхен, явно не ожидавшая нападения, вздрогнула и откинулась на спинку. Ее стул с противным скрежетом проехался по бетонному полу, а улыбка сошла с лица, сменившись испугом. - Сука! Штефан в два счета оказался рядом и с силой потянул Тома за тюремную робу, не давая ему приблизиться к девушке. - Пусти меня, тварь! – вскричал Том, пытаясь подобраться к блондинке. Перед глазами мелькнуло острое лезвие. Том дернулся, когда охранник пригвоздил его к стулу, приставив нож к горлу. - Еще хоть одно движение и я перережу тебе глотку. Ты меня понял? Том медленно кивнул, чувствуя, как лезвие впивается ему в артерию, и перевел убийственный взгляд на блондинку. - Я и забыла, какой ты вспыльчивый, - Гретхен, поняв, что опасность миновала, усмехнулась, но ближе придвигаться не стала, предпочитая сохранять дистанцию. - Зачем ты сделала это, Гретхен? - Ты знаешь зачем. - Ты подставила меня! Гретхен рассмеялась своим коронным победным смехом и откинула волосы с лица. Том видел, что она забавляется его растерянностью. - Всего лишь указала на твое место. - Рехнувшаяся сука, - сказал Том тихо, не сводя бешеного взгляда с ненавистного лица. Блондинка театрально округлила глаза. - Том, где твое воспитание? - Да пошла ты. - И это твоя благодарность? - За что я должен быть благодарен, бл*ть? – спросил Том звенящим от злости голосом, - за то, что ты упекла меня за решетку? - Конечно. Осмотрись. Ты наконец-то на своем месте, Томми. В своей стихии. Я считаю, это прекрасный повод для благодарности. Том неверяще сощурил глаза. - Ты больная. У тебя с головой проблемы… - Ошибаешься, любимый. Наоборот, я никогда не чувствовала себя более здраво! Девушка поднялась со своего обшарпанного стула и одернула юбку. - Рада видеть тебя в столь удручающем состоянии, - ласково улыбнулась она, огибая стол, - но, к сожалению, мне пора. У несудимых, знаешь ли, на воле жизнь идет полным ходом. Уверена, ты будешь часто вспоминать об этом, ублажая очередного качка… Том дернулся в ее сторону, позабыв про нож. Острие лезвия больно врезалось в кадык, напоминая об охраннике и заставив тем самым вернуться в исходное положение. Гретхен весело рассмеялась. - Буду скучать по твоей несдержанности. Приятного заключения, Томми. Не сказав больше ни слова, Гретхен вышла из переговорной, громко стуча каблуками. Охранник в ту же секунду поднял его на ноги. - Пошли, салага, твой завтрак окончен.