Эрагон. Новая угроза

      После нападения Эрагон долго ругал Рорана за то, что тот согласился на поединок. Но даже когда это закончилось оставался один вопрос: что происходит? Сначала стали повторяться пророческие сны Эрагона, а теперь и это. — Видения всегда говорят только правду, — тихо сказал Эрагон. — Что? — переспросил Роран.       Эрагон поведал брату все, на что тот только подивился. — А у меня так делать не получится? — саркастично добавил он. — Кто знает… Я ведь не могу это контролировать, пусть я многое могу сделать с помощью магии, но даже с помощью всех Элдунари вряд ли смогу разглядеть грядущее. — Однако из твоего рассказа следует, что ты видел то, что только должно было свершиться. — И ты очень сильный, если можно так выразиться, пророк. Ведь свое первое предсказание ты сделал еще до того как Сапфира научилась говорить, разве не так? Ты тогда предсказал свое отплытие на Талите, и ты увидел все в мельчайших подробностях, вплоть до крика Рорана.       Эрагон ненадолго задумался. — К чему вы клоните? — Я не знаю к чему вел Роран, но мне кажется, что у тебя есть шанс увидеть будущее намеренно. — Когда об этом спрашивал я, мне ответили, что это невозможно, и что все, кто пытался, погибли. — Эрагон, не было еще никого, кто смог бы сделать то, что смог сделать ты. Если тебе мало доказательств, то я напомню еще один случай. Ты смог увидеть меня в магическом кристалле, даже не зная, что я существую, и ты сделал это сознательно. — Я не знаю, — ответил Эрагон. — Но… идея, пожалуй, стоящая. Мы должны знать следующий шаг врага, а еще хорошо бы знать кем он является. — Ну так чего же мы ждем? — сказал Роран. — Тут пять всадников со своими драконами и еще один маг, в роли которого оказался я, а так же… — Два дракона в виде Элдунари. Но этого может быть недостаточно. Я попробую сделать это на Вренгарде, когда мне будут помогать и остальные, к тому же я сначала хочу со всеми посоветоваться, и если они решать, что это ошибка, то я ничего предпринимать не буду. — Хорошо, — спустя пару секунд сказал Роран. — Однако что бы тут не произошло, пир не терпит отлагательств.       На этом разговор был закончен. Жители Карвахолла остались такими же. Пусть это были уже не те, кого Эрагон знал когда-то, но это были такие же трудолюбивые, дружные, сильные люди, которые умели веселиться когда надо. Вот и сейчас все ели, пили, танцевали и рассказывали друг другу разные истории. Но вот на себя обратили внимание два старика. Хоть Всадник и не мог вспомнить, но их лица казались до боли знакомыми. — Вот те раз! — начал один из них. — Сам Губитель шейдов на родину пожаловал. По случаю вон какой пир устроили. — А расскажи нам, Эрагон, про войну, через которую ты прошел, — закончил второй. — Олбрих? Балдор? — Нет, мы раззаки, не видишь что ли?       Посмеявшись над этой шуткой Эрагон побежал обнимать старых друзей. — А я уж думал, что и не встречусь с тобой больше на своем веку, — сказал Олбрих. — Так почему же вы… — Не хотим мы продлевать жизни свои магией. Отец наш делать этого не стал, и мы не станем. В этой жизни мы все уже успели. У нас и жены есть и сыновья. Однако ты не увиливай. Расскажи про войну.       Не став выслушивать ответ, братья сели за стол. Все уставились на Эрагона. — Эльфы придумали песню про эти ужасные сто лет, а я лично перевел ее на наш язык. Наши ученики ее исполнят для вас.       Всадники поднялись и запели. Их пение разносилось по городу, доводя до слез стариков и поражая сердца молодых. Но потом случилось то, чего никто не ожидал. Эрагон взял Арью за руку, вывел из-за стола, и они тоже присоединились к хору. Около пяти минут длилось это пение. И когда оно закончилось на глазах у каждого были слезы. Но тут народ разразился аплодисментами. — Эрагон, столько лет я тебя знаю, и кажется, что уж во время войны успел увидеть все, на что ты способен. Однако ты, наверно, никогда не перестанешь меня удивлять. — У нас это в крови. — Кровь — необычная штука, — вмешался третий голос.       К братьям подошел человек в черном дорожном плаще. Ростом он был с Эрагона. Лицо его было сокрыто тенью от капюшона. — Могу я узнать твое имя, друг? — обратился Эрагон к незнакомцу. — Имен у меня много, но чтобы делиться Истинным именем, место неподходящее. Да и не пригодится оно тебе. И не стал бы я на твоем месте так бездумно называть всех друзьями. — Хорошо. Но зачем ты это говоришь? — Видишь ли, Губитель шейдов, ты слишком активно вмешиваешься в мои планы. Моя цель секретом не является ни для кого, так что я свободно могу ее вам рассказать. Гальбаторикс все хорошо понимал, и у нас с ним была сделка, но появился ты. Я не стал мешать, но когда ты стал препятствовать мне и здесь, я решил, что твоя кровь мне порядком уже поднадоела, а что может быть лучшим убийцей чем время? Время — величайшая сила из всех известных и неизвестных. Оно идет своим путем, а когда в него вмешиваешься, оно становится крайне жестоким. Я осуществлю свои планы как-нибудь в другой раз и в другом месте, но что ты мне больше не помешаешь я удостоверюсь.       После этих слов Эрагон вдруг заметил, что непроизвольно протягивает руку незнакомцу, а тот в ответ протягивает свою. И странность заключалась в том, что Всадник не мог никак этому помешать. Его тело не слушалось, он даже не мог позвать на помощь. А когда рука Эрагона легла на руку незнакомца, тот сказал: «Кровь цели — последний элемент, заклятье готово. Но я отвечу на вопрос. Имя мне Альф!» После этого по ладони предводителя Ордена прошелся нож. Засияла зеленая вспышка света, поглощая все вокруг. Все крики друзей заглушил металлический звон, после чего сменился криком самого Эрагона. Он вскочил с земли и стал озираться по сторонам. Он находился в лесу и сейчас явно была зима. Это место он знал хорошо. «Спайн? Но почему я здесь? — подумал он. — И почему все вокруг такое тусклое, и звуки леса какие-то тихие?» Он протер глаза, но ничего не изменилось, но когда он коснулся своих ушей, удивлению не было предела. Они были круглые! Как у человека! Он уже и забыл, когда у него были такие уши. И только сейчас он обнаружил, что его движения какие-то медленные, непривычно медленные. «Надо пойти в Карвахолл и спросить об этом Глаэдра,» — подумал он и направился в сторону города. Но сделав несколько шагов он обнаружил то, что повергло его в настоящий ужас. На его правой ладони не было Гедвей Ингнасия! Теперь Эрагону стало действительно страшно. Он попробовал связаться с Сапфирой, но ответа не последовало. Тогда он еще раз осмотрелся и обнаружил очередную странность. Он заметил, что спал на рюкзаке. На том рюкзаке, который брал на охоту давным давно. Он заглянул внутрь. Следующие его чувства просто нельзя было описать ни одним из языков Алагейзии. В ранце лежало оно. Яйцо Сапфиры! Теперь-то Эрагон не спутал его с драгоценным камнем. И только сейчас до него дошел смысл слов незнакомца. Время — коварная штука.       Он быстро направился к дому. Сейчас он шел гораздо быстрее чем тогда, и добрался в разы быстрее. Перед ним стоял его дом. Дом Гэрроу, в котором жили Роран, Эрагон и их дядя. На глаза навернулись слезы. «Он жив,» — сказал парень и направился к дому, однако остановился и кое-что понял. «Время — коварная штука, но если быть аккуратным, то можно многое исправить.»       Держа недавно сформулированную мысль в голове, Эрагон дошел до Карвахолла и сразу направился к отцу. Теперь он его не потеряет. Постучав в дверь быстро найденного дома, он стал ждать. Когда ему открыл старик, парень чуть не прослезился. Удерживая мысленный блок, дабы его мысли не были выведаны раньше времени, он заговорил. — Бром, можно войти? Есть очень важный разговор, о котором никто не должен знать.       Старика это удивило. Обычно парня интересовали только разные байки, а тут некий «серьезный разговор». — Ну заходи, — ответил он, и как только дверь закрылась, Эрагон продолжил. — Установи заклятье, препятствующее подслушиванию и я все объясню, — сказал он на Древнем языке.       Брови Брома сошлись на переносице, но он не стал ничего отрицать, а лишь прошептал несколько фраз на языке правды и магии. — Я слушаю, — сказал он. — Как бы странно это сейчас ни звучало, но говорю я на Древнем языке, так что ты должен мне поверить. Все это уже происходило. С этого момента прошло уже очень много времени. Гальбаторикс был повержен, и с победы прошло больше ста лет. Однако вчера кое-кто мне неизвестный каким-то образом переправил меня в прошлое. В доказательство этому я могу сказать, что в совершенстве знаю Древний язык, а так же языки гномов и ургалов, владею мечом, магией и мысленным боем, знаю, как добраться до варденов и эльфов, знаю Хротгара, Аджихада, Арью, Имиладрис, Оромиса и Глаэдра, знаю, что ты Всадник, и что твоего дракона звали Сапфира, и знаю, что ты мой отец. В моем ранце лежит украденное у Гальбаторикса яйцо, которое тогда для меня проклюнулось, и из него появилась теска твоей драконихи.       Бром ответа не дал. Он обдумывал все, что только что услышал. «Эрагон говорил на Древнем языке, а значит полностью уверен в своих словах, — думал он. — К тому же если он знает Оромиса и Глаэдра, значит он далеко не последняя персона для эльфов. Но следует его все же проверить. Вдруг кто-то просто разведал, что он мой сын, и решил таким образом на меня воздействовать.» — Я понимаю, что ты полностью уверен в своих словах, раз говорил на языке эльфов без малейшей запинки. Так же ты знаешь моих учителей, значит эльфы тебе верили. Я задам тебе пару вопросов, а потом последует проверка временем. — Спрашивай, отец. — Во-первых: откуда ты знаешь, кем я тебе прихожусь? — Ты должен был рассказать это Сапфире, во время нашего путешествия. — Что это за символ? — с этими словами Бром показал Эрагону свое кольцо. — Это эльфами выкованное кольцо Арен, а на нем знак Йавё, который символизирует «узы доверия», это значит, что ты друг эльфов. — Что такое Дю Вельденварден? — Лес, в котором живут эльфы. Эллесмера — столица их государства. Под корнями дерева Меноа есть «звездная руда», из которой выкованы мечи Всадников. Об этом даже Рюнен не знает. — Это все хорошо. Но раз ты из будущего, значит знаешь, что должно случиться в ближайшее время. Предскажи мне что-нибудь, и когда это сбудется, тогда мы и поговорим. — В Карвахолл придут раззаки, и будет хорошо, если на этот раз мы будем готовы, а в идеале нам следует прямо сейчас направляться в Тирм, где мы украдем судно, зовущееся крылом дракона и поплывем в Сурду, а оттуда направимся в Тронжхайм. — В Карвахолл придут раззаки? Но зачем? — За этим, — сказав это, Эрагон достал из рюкзака яйцо. — Так это правда.       В этот самый момент по скорлупе прошлась паутина трещин, и она раскололась. На пол плюхнулся только что родившийся дракончик. Нелепо перевернувшись со спины на живот, он встал и путаясь в собственных лапках посмотрел на Эрагона. Всадник ответил ей тем же взглядом. Рефлекторно протянув руку, парень снова получил разряд первобытной неконтролируемой энергии и упал ничком.       Первое, что он почувствовал, открыв глаза, — привычное ощущение завершенности, которое было утрачено, пока парень не был Всадником. — Я тебе верю, сынок. Как же давно я хотел так тебя назвать.       Поднявшись, Эрагон обнял отца и почувствовал то, чего не чувствовал никогда, и это нельзя было описать словами.