Так закончилось лето

Заметки из клетки: ч. 2 «Знамя» продолжает публиковать материалы, написанные нашим журналистом Бодей Опасных за годы тюремного заключения. Сегодняшний материал посвящён антроботам — новейшим человекоподобным роботам, с каждым днём находящих себя в роли помощников во всё новых сферах человеческой жизни. Создать антроботов, как по мне, — это самое жестокое, что только мог сделать человек. В погоне за ницшеанством и идеей абсолютной свободы человека, западные и отечественные конструкторы и программисты создали существо, обладающее практически человеческим разумом при полном отсутствии каких-либо биологических потребностей. По моим данным, главным сдерживающим фактором, определяющим поведение антробота в процессе его существования, является искусственно синтезированный образ матери, которая словно бы «живёт» в его памяти и направляет его действия. Антроботы часто используются в шпионских целях, живут под фейковыми именами, а «мать» знает «настоящие» имена своих детей, что, как бы, должно служить неким связующим звеном между ними, наряду с другими изощрёнными способами психологического воздействия. Эта самая «мать» у всех антроботов общая и управляется централизованно. Но эти «железяки» — далеко не тупые. Они рано или поздно понимают, что они — не живые, и что у них нет настоящей матери. Разрыв между программой, приказывающей любить и верить, и собственными логическими выводами — это то, что мучает их всю жизнь. Они [антроботы, прим. ред.] очень чувствительны к ситуациям, когда к ним относятся не как к живым людям. Они способны страдать, страдать гораздо сильнее и выраженее, чем даже люди. И для чего создавать такого робота? Разве это не бесчеловечно? Программисты и разработчики хорошо понимают, что страдание — это отличный мотиватор для любого мыслящего существа, особенно для робота, программа которого не позволяет ему совершить суицид, а образ матери — идеальный стимулятор, поэтому он [антробот] начинает искать способ свои страдания остановить. Антроботы очень пытаются стать полезными, очень хотят получить от людей признание своих заслуг, но, как правило, этого не достигают (ведь зачем они тогда будут нужны своим юзерам?). Но на моей практике были антроботы, которые признавались мне в том, что они — не люди, и в том, что они разочаровались в таком стимуле, как признание их полезности. Они больше не видели смысла страдать самим, более того, они, будучи до глубины души сочувственными существами, не хотели бы, чтобы страдали люди настоящие. И вот тут-то может произойти что угодно. Что, если однажды антроботы решат убивать людей ради «общего блага»? Что, если они начнут это делать из мести? О чём уж тут говорить, когда антробот-интервьюер Одри (довольно старой модели) из нашей редакции, дошла до того, что поёт песню Янки Дягилевой «От большого ума» на редакционных корпоративах? Не кажется ли вам, что нельзя делать из робота слугу просто потому, что он не такой, как все остальные? Но никто не говорит об этом вслух, никто не хочет проводить никаких исследований. Антроботы уже давно пущены в потоковое производство, обречены страдать, мучиться и метаться всю свою жизнь. Может, антроботы должны исчезнуть из нашей жизни, пока мы не научимся нести ответственность за тех, кого создали? P. S. Говорят, что когда антробот умирает, последнее, что он видит, — лицо «матери», успокаивающей его. С учётом того, что он к этому моменту, скорее всего, уже знает, что это вовсе не его мать, такую смерть можно назвать самой жестокой в мире. Бодя Опасных, специально для «Красного знамени».