Запах магии

Мой учитель строго постучал кончиком хвоста по полу, топорща рыжие вибриссы. Я продолжала тупить, переводя взгляд с него на подушку. Такую небольшую, расшитую вульгарными тошнотворно-розовыми цветочками, какие иногда кладут на диванчики в винтажном для Мира Паука стиле. — Мря-а-аф! — он указал пальцем на подушку. — Mash muzud-izg gorat? Kulat-ta honat naarbaiarz. Я на всякий случай подошла к ней с огромной осторожностью и взяла её в руки. Повертела, осмотрела и даже попробовала пожевать угол. Учитель наблюдал за этим с красноречивым выражением мордо-лица «Моя ученица — дебил, каких поискать». «Vot-lata. Gimb throku-sh.» — прозвучали в моей голове чужие мысли. Я вздрогнула и таки выронила подушку, одновременно отойдя на шаг назад и едва не наебнувшись через ножку столика. Несмотря на то, что мы общались уже полгода, причём ежедневно в силу технических причин, я никогда не слышала от него телепатических посланий. И таки остановимся и подумаем. Когда я была полноценным гиком, я уже читала про похожую технологию общения между двумя… Да не только людьми, ей и собаки пользовались, привет, пёс Джуффина Халли! Но эта гипотеза требовала проверки путём опроса тем же методом. «Mash dhaar kulat dush-ish mor?» Он крайне обиженно фыркнул и почесал задней лапой за ухом. «Za dush nink. Dhaar zaguurs.» Привет, блядь, Макс Фрай, по которому я нехило задротствовала! Прям, блядь, встретила там, где не ожидала. Нет-нет, я отлично помнила, что Макс сливался с Друппи, а не с котом-скотом, но блин. Фокусом с Щелью с помощью подушки владел только один маг. Великий Магистр Ордена Часов Попяченного… Тьфу, Попятного Времени, чьё имя тогда вылетело у меня из головы. И, учитывая тот факт, что на бесплодные попытки вычесать и выстричь колтуны из шикарной шерсти моего соседа-недоучителя ушла целая неделя, он по Хумгату шлялся долго. Да так качественно, что в итоге оказался в мире, где Очевидной Магии с мышиный хуй, пардон за мой русский. Но хоть Истинная есть (вспоминаю свои эпичные полёты и неудачные попытки закосить под китайские фейерверки), и то хлеб. Вся эта история звучала не очень хорошо. Не то, чтобы мне было особо чем заняться помимо изучения магии, но сталкиваться со столь могущественными магами вот прям настолько близко мне было откровенно стрёмно. И ведь я тогда знаю, что это за ритуал и в каких случаях он проводится. А из этого, делаем вывод, пам-пам-паам, — мой учитель весьма могущественный и древний маг, потерявшийся в Хумгате и случайно оказавшийся здесь, на Тортуге. — Ой, бля-я-я… — впрочем, руку под подушку таки засунула. — Mariin-lat gukh Jekho? — произношение у меня при этом было более русское, нежели орочье. Он наклонил голову к плечу, что могло означать удивление. Вообще, это было странно. До этого он очень хорошо понимал pukhal-Mordor (мне такое название нравится больше длинного Чёрного Наречия). — Memor-li eli 'Yeho'? Nolol-li Cifal di… El 'Maba Kaloh'? — заодно я с огромной грустью поняла, что помню свой любимый волапюк более чем хуёво. Эх, а ведь это мой первый выученный конланг и один из любимейших за няшное звучание, 1920 форм одного глагола и предикативный падеж. Да и термин «чифаль» сюда не особо подходил — к волапюку сэр Маба отношения не имел. Но я не помнила, как сказать «магистр», и было ли такое слово вообще. За всеми этими истеричными мыслями я не заметила, как перестала ощущать тактильную стимуляцию кисти левой руки, находившейся под этой несчастной… А вот это слово на волапюке я помню. Kusen. Nesu kusen fopik. Ло-о-ол. Что, сука, характерно, прилетевший в мою руку предмет прочувствовать было достаточно легко. Впрочем, качество находки было весьма и весьма актуальным. «Чужак» того самого сэра Макса, образца 2016 года издания в твёрдой обложке, был нужен уже не только чтобы развеять мою скуку, но и для того, чтобы помочь ему. В конце концов, он тоже спас меня, и я по своему кодексу чести считала себя обязанной хотя бы попытаться помочь ему вернуться домой и вновь обрести разум. Я пересела вплотную к нему. — Za gaathrak gashnuurat Jekho-gus. Jekho kulat gimtog-gukh… — в эту секунду я поняла, что словаря этого языка мне, блин, даже при выпрыгивании из штанов не хватит. Посему мне срочно нужен был русско-волапюкский словарь, за которым я побежала к подушке. Вещь-то в хозяйстве полезная. — Sevol-li obi, ven spikob Volapüku? — я всё же додумалась поинтересоваться у него, прежде чем вернулась с подушкой. Он ещё сильнее наклонил голову и протяжно мяукнул. Наверное, в знак согласия, но это не точно, потому что его мыслей я не слышала. Сначала я достала итальяно-эсперантистский словарь. Учитывая, что никто из нас не знал ни одного из этих языков, то книга годилась исключительно для того, чтобы резать на ней колбасу или подпирать шкаф. Та же история была с эстоно-клингонским, который прилетел ко мне мгновенно. В третий раз я максимально сконцентрировалась на свойствах нужного мне словаря. Он должен был быть полным, русско-волапюкским, со списком смысловых приставок и суффиксов, а также сделанном не на туалетной или папиросной бумаге. Я так хорошо его представила, что вытащила не просто распечатку на неплохой бумаге, а очень крутую самодельную книжку, сделанную из большой папки и кучи файлов, в которые были упакованы листы с распечаткой именно того словаря, который был мне нужен. — Buk at binon dö zif di 'Yeho', — я зарылась в словарь, — kel binon cifazilu Regäna Kobotanik, — вообще, искать мне приходилось едва ли не каждое слово, особенно когда я поняла, что даже в предисловии сэр Макс пустился во все тяжкие по использованию сложных конструкций. — Balido abejäfön, — я долго думала, в какой падеж поставить это слово, но в итоге всё равно остановилась на предикативном, — lepladamu sus el 'i' stabik. Jenöfiko panamob eli 'Max'. Mödotiko… Liolunüpo memob oki, ai bulöfob baldistöfi brefükumik name oba. Pibemotob seimöpo-is. Ba ibinob nilädanu ora. Is ilifob yelas ti 30, büä no ireafob in el 'Yeho'. No setuvols zifi di 'Yeho' in no kaed bal, bi ut topäpon no in planeta atik. Spikölo siumo, binon no in vol atik. Patöfam telid vemumo pliton obe, bi fomül ela «no in vol atik» nevitoviko patikodasoziaton, — последнее слово я еле прочитала из-за его длины, — ko flit me levalanaf, das neai no ijenikon ko ob, fädos gudiko, — в правильности использования последней конструкции я не была уверена, но это была импровизация. — Nunodi prolidik utuvols in, — эх, с использованием предлогов у меня всегда были проблемы, — tö konot bal, kinik puprimon fa ols, pos ufinedikon fokonoti. At panamon eli «Foginäl». Benö! Zif di 'Yeho' binon cifazilu Regäna Kobotanik di… Eli 'Uguland', 'Gugland', 'Landaland' e 'Uriuland', äsi lumarketedi, — вот что значит сложное слово «графство», при наличии в словаре исключительно слова «маркиза», — lumarketedis eli 'Jimara' e 'Vuk', länis ela Rod Velbledepa Benodik, zifi lelivik ele 'Gajin' e eleäni 'Murimah'. Учитель закрыл лапой низ страницы. Выражение морды у него при этом было скорее задумчивое. Ну да, сэр Макс (ну, или Неведомые Вершители в лице мадам Мартынчук) писать умеет, чего не испортить даже моим хуёвым переводом, видимо. «Klodh. Ataarat latu. Doof la.» — Za zaambluu, — я похлопала по подушке, в доказательство засунув туда руку и очень оперативно достав бутылку из темного стекла с этикеткой, исписанной соответствующей информацией о продукте. Правда, её значения мы так и не смогли понять. Жестяная вроде крышка довольно легко отвинчивалась даже мной. Жидкость внутри имела сильный, но приятный фруктовый запах. Мы молча переглянулись. Я нерешительно сняла пробу, после чего осознала свою (или же судьбы, кто знает) ошибку — напиток оказался алкогольным, но вкусным. Это чем-то напоминало вишнёвое пиво и грушевый сидр одновременно. — Binon spitinu. Ab benosmekiku. — он требовательно протянул к бутылке лапу. — Pro ori at kanon saunadämiku. No avilob riskädamu ori. К счастью, следующий заход принёс нам бутылку воды. Он, конечно, был недоволен получением просто воды, но я пообещала достать ему еды. Правда, с одной бутылки мелкую меня унесло очень даже качественно. Нет, буянить я не побежала, даже не начала плясать. Просто сыто и весело отрубилась на 6 часов. И снов не видела.

***

За два дня я сама перечитала только две повести (о переводе говорить не приходилось, мне бы самой основные вещи из мира Стержня вспомнить). Конечно, это было мало, но я утешала себя тем, что давно ничего не читала. К счастью, кое-что важное о сюжете Лабиринтов и Хроник, и, что намного важнее, магической системе мира Стержня (и не только его, что важно), я всё же помнила. Самое главное — я могла по этим наброскам хоть немного, но вызвать образы в памяти учителя. Он, правда, ничего точного не вспомнил после моих намёков, но какое-то понимание в его глазах было. Это было одновременно интересно и жутко. Конечно, сэр Макс и сам в форме чело-Друппи, да не изменит мне память, сам мало помнил себя, но как-то всё же Ехо и слова Джуффина опознавал. Да и вообще язык того мира знал. Впрочем, мне было совершено неизвестно, в каких ебенях был мой учитель и сколько, чтобы забыть язык Ехо и выучить внезапные волапюк и Чёрное Наречие. А если шлялся он очень долго и по мирам с разной скоростью времени, ему могло и магией отбить. Мне была необходима консультация у кого-нибудь, умеющего в магию (ну хоть в какую-нибудь! Хоть в уандукскую) и знающего Ехо. Надеяться на то, что я здесь встречу Древних Магистров… Ладно, хотя бы одного завалященького, можно даже слабого, но Магистра… Короче, вероятность в любом случае была во много раз меньше статистической ошибки. К сожалению, добыть из Щели учебник по хохх… Ох, блин, как же тот язык сновидцев из странной страны, где народ носил сверх-высокие шапки и массово упарывался по сонной магии? Короче, язык этот учили исключительно на практике, учебников не было в принципе. Следовательно, добровольно-принудительно одолжить его мне было неоткуда. Да и то не факт, что я бы его асилила. Помнила я о нём мало (до Тубурской игры надо было ещё дожить, то есть, дотащить из Щели), и он хорошо ломал мозг. А я таки далеко не сэр Нюхач (чьё имя я, естественно, не могла вспомнить), который знал о родном мире едва ли не больше, чем сэр Манга Мелифаро, и был способен понять даже квантовую физику и теорию струн. Если бы взялся их учить, естественно, благо необходимости такой не наблюдалось. Я долго не могла уснуть. То лежать было неудобно. То нога затекла в удобной позе. То было жарко. То было холодно, потому что я перегрелась под имитацией одеяла. Потом мне стало душно, и я пошла на крышу. Ночной мир выглядел очень странно. Мозги одновременно были раскачегарены так, что я вспоминала мелкие детали из поздних книг. Правда, из-за усталости и немного гнетущего мрака карибской ночи, соображалка работала у меня весьма странно. «Могу ли я считать себя Вершителем? — да, мои мысли были настолько полны внезапного ЧСВ. — В мире Паука и им подобным, таковых рождается чуть более, чем дохрена. Тем более, что я всегда и настойчиво мечтала о безумных приключениях. Если предположить, что могу, то возможно ли срабатывание формулы для их желаний, если повторить её вслух?» — Я так или иначе, рано или поздно, хочу попасть в Ехо. «Не, что-то лажово звучит. Мне, если я настолько сильно хочу помочь своему учителю, жизненно необходимо попасть в Ехо. Можно даже во сне, но куда-нибудь к сыщикам Тайного Сыска. И так, чтобы я могла задать им вопрос. И желательно побыстрее.» — Я так или иначе, хочу попасть в Ехо и найти там помощь для своего учителя. — формулировке не хватало только времени. — Поскорее. Я тихо шептала эту фразу себе под нос. Сначала вслух, а потом, когда рутина начала усыплять меня, про себя. Странно, но это было даже эффективнее, чем пытаться считать овец или иных сельскохозяйственных животных. Возможно, дело в том, что я смогла сконцентрироваться на этой цели настолько, что она поглотила меня. В какой-то следующий за этим момент я сидела на земле. Точнее, на тротуаре. Ещё точнее, на гладкой мостовой, сложенной из мелких, в половину моей ладони, разноцветных плиток. Моё внимание занимала конкретная фиолетовая плитка, которую я очень хотела выковырять. В душе не имею, нахрена оно было мне надо, но я была поглощена им настолько сильно, что вообще не смотрела по сторонам. Хотя меня, по идее, было довольно сложно не заметить. Ага. Только в, опять же, чётко для меня непонятный момент очередной попытки вырвать упрямую плитку, я сначала почувствовала тупую боль, а потом подлетела вверх, потерявшись в чем-то розовом и зелёном. Я хваталась за ткань, пихалась. Да, где-то среди этой груды тряпок было тело их хозяина, который даже пытался меня поймать, но его руки прошли сквозь меня. — Да это же сон! — вдруг выдала я. И проснулась на крыше. Итак, у меня была встреча с кем-то в розово-зелёной одежде в городе, где радужные мостовые. Радужные. Мостовые. — Ебать я лох… — к сожалению, исправить это и снова оказаться рядом с, наверное, сэром Мелифаро (по крайней мере, вроде бы так больше никто не одевался). Только вот оставался принципиальный вопрос — смогу ли я провернуть этот фокус ещё раз, или Вершителям везёт сделать всё быстро через раз?