Навеки вместе, Курама?

- А теперь рассказывай, за что мстил мне. - Может, потому, что Вы едва не стали причиной моей смерти? - Не понимаю, как это связано. - А по мне, всё логично. После того, как мои родители умерли, запечатав во мне Кьюби, Вы - как крёстный - должны были растить меня, воспитывать, учить и защищать. Деревенские жители меня ненавидели из-за запечатанного во мне лиса, и не упускали шанса кинуть в меня камнем или отпинать. Я был частым гостем в больнице, где мне сращивали кости и лечили разрывы внутренних органов. Но это ничего, я научился удирать и уворачиваться. Но в шесть лет меня заперли в сарае и подожгли дверь. Я мог умереть в собственный День Рождения, если бы не спасший меня Ворон из АНБУ деревни. Но Вы об этом, конечно, даже не знали, наслаждаясь свободой, выпивкой и женским обществом, вместо того, чтобы защищать и заботиться о своём крестнике. Что, скажете, это не так? Лучше не врите мне... - Я об этом всём понятия не имел. Минато надеялся сделать тебя Героем Конохи, защищающим деревню от демона-лиса, а они, выходит, всё наоборот решили? Знаешь, Наруто-кун, это всё очень странно, тебе так не кажется? - Ну, откровенно говоря, сейчас я действительно вижу странности, но это, в сущности, ерунда. Кто бы ни хотел мне такой жизни, у него это получилось - из всей деревни я теперь более-менее тепло отношусь всего к парочке человек. Это мой первый учитель, Ирука-сенсей, и старик Теучи из Ичираку-Рамен. Остальных я почти ненавижу, и реагирую соответственно - камнем на камень, взглядом на взгляд, ударом на удар. Они заслужили это. - Я верю, но всё же не понимаю одного. Судя по твоим словам, друзей у тебя ни одного, не считая хоть каких-то позитивных чувств к Теучи и Ируке-сенсею? - Ну, с недавних пор я обзавёлся другом. Это Сабаку-но Гаара из Суны. Мы с ним подружились на первом этапе экзамена. На втором я помог ему со свитком, а он в обмен защищал меня после серьёзного ранения целых полтора суток. Так что я теперь считаю его другом, ибо он меня понимает - сам такой же. А прежде я обходился общением со своими клонами и Кьюби. - ЧТО?! Ты общаешься с Кьюби-но Йоко? И жив до сих пор? - Ну да. Точнее, не только общаюсь - у нас с ним контракт о взаимовыручке. Он помогает мне своей чакрой в тренировках, лечит раны и прочие повреждения после миссий, рассказывает много интересного - всё же за свою тысячу лет многое успел впитать с душами съеденных им шиноби. А взамен я его могу призвать в случае опасности для своей жизни, общаюсь с ним, рассказываю смешные истории. Конечно, выпускаю я его намного чаще, чем стоило бы - мы вместе в лесу тренируемся, а ещё он просто заменяет мне подушку, если я умудряюсь уснуть в лесу после очередной тренировки. Так что всё нормально. Он даже соврать мне не может - я это в контракте прописал. Умолчать, исказить - да, но на прямой вопрос ответит честно. Только не надо так шокированно смотреть - я не под контролем. - Да, в общем-то, я ничего такого и не думал, Наруто-кун. Не надо меня во всём подозревать. Просто я немного удивлён, что такой сильный зверь оказался вполне вменяемым. - И ничего такого! Вменяемым его назвать порой бывает очень трудно. Чего стоит его жажда крови - жрёт всех подряд, а у меня при виде этого сердце кровью обливается. Он же такой красивый, изящный, быстрый и сильный, а ещё пушистый до невозможности и пахнет хвоей. И вдруг такое совершенство становится невменяемым - я целых два часа висел на его ухе, пока он не очнулся. Сам потом мучился, думая, как это его бешенство в другое русло направить. - И что, придумал? - Ну да. Научился его переселять в клона. Теперь иногда вместе дерёмся - силы равны, скорость одинаковая, только сознания разные. Очень удобно - и жажду крови унять, и размяться, да и тренировка отличная. В последнее время мы часто вместе проводим - завтракаем, спим рядышком... Это помогает - он уже даже есть по человечески научился, и привык быть более человечным. В общем, мы с ним реально подружились, что меня очень радует. - Что же, я рад. То если у тебя теперь есть такой шикарный источник знаний, то зачем тебе учиться у меня? - А как же? Я, конечно, уже многое знаю, по воде ходить давно научился, дзюцу Призыва знаю... Да и вообще много разных техник четырёх стихий умею выполнять... Но есть же хоть что-то, что я ещё не знаю? Неужели великий Жабий отшельник с горы Мёбокузан не знает чего-то особенного? - Ну, вообще есть много вещей, которые я знаю... Ладно, думаю, мы сможем разобраться с обучением. Например, расенган - техника Четвёртого Хокагэ. Думаю, ты смог бы этому научиться. - Хорошо. А может, мы помимо обучения отправимся в путешествие? Всё равно Вы, наверное, снова отправитесь на сбор материала для книги? - Верно. Думаю, мы сможем совместить учёбу и расследование. Значит, хочешь со мной? - Агась! Я же обещал помочь - у меня есть отличная техника для этого... - Тогда давай беги собираться. Буду ждать тебя утром возле ворот Конохи. - Договорились, Дзирайя-сенсей! *** На этом наш с Дзирайей диалог накрылся, и я унёсся в свою квартиру. Летел прямо как будто на крыльях - путешествие с Дзирайей-сенсеем дарило незабываемое ощущение неизвестности. Дома даже не стал извращаться со сборами - камуфляжной расцветки футболка, чёрные джинсовые штаны, стандартная обувь шиноби, и жилетка, в которой был на втором этапе экзамена. Рассовал по карманам жилетки кунаи и сюрикены, кошелёк с накоплениями и широкий браслет из дерева, с печатью сохранения на сотню килограммов веса - вот и всё. Осталось лишь выспаться. В подсознании лежал Курама. Он смотрел своими алыми глазами на закат и молчал. Я просто подошёл и обнял лиса, прижавшись лицом к его морде. - Курамочка... Ты как тут? Я за это время успел соскучиться... - Нару-чан... Скажи, как ты ко мне относишься? - спросил Йоко, не сводя взгляда с солнца. - Я всё ещё в сомнении, но ты мне очень дорог. А почему ты спрашиваешь? - я недоумевал, к чему был вопрос про отношения. Не мог же Курама влюбиться в меня? Я-то был девушкой в прошлой жизни, мне можно, но Йоко? - Не знаю. Мне почему-то показалось важным это узнать. Хочу знать, что твои чувства ко мне не самовнушение. А то я напридумывал всякого, а потом вдруг бац - и "ничего такого". - Вот оно, значит, как... - и я уткнулся лицом в шерсть на шее биджу. - Курама... На самом деле я давно уже люблю тебя. Люблю. Секунда - и я оказался на красной траве, а лис навис сверху. Острые уши опустились, придавая виноватый вид морде Курамы. Что такое? - Прости... Нару-чан... Мой... Ты мой... И Курама нагнулся к моему лицу. Я прикрыл глаза, думая, что он будет опять меня облизывать, но... Моих губ коснулись чужие. Но откуда взялись человеческие губы, если надо мной лис? Я уже хотел открыть глаза, но губы разорвали поцелуй и, склонившись к уху, прошептали: - Не смотри... Прошу, любимый... - Ладно... - выдохнул я, расслабляясь. Тогда губы вновь вернулись, нежно касаясь меня в поцелуе. Это было слишком нежно, слёзы умиления заструились по щекам, но мне было пофиг. Я был уверен, что это Курама целует меня, а значит, всё нормально - ему я позволил бы и большее. А губы, не теряя времени, приоткрылись, позволяя больше действовать. Теперь добавились руки - пушистые, как раньше, но по другому. Если раньше шёрстку сложно было назвать мягкой, то теперь это больше походило на шёлк. Как у маленького котёнка - приятно до умопомрачения. И эти пушистые ладони гладили меня, проникая под одежду и снимая её. Губы не отставали - с моего рта они переместились к шее и принялись целовать, облизывать и даже слегка покусывать кожу. Делалось это настолько ласково, что нижнюю часть тела сводило в предвкушении чего-то большего. Я всегда был падок на ласку, но в этот раз не считал это слабостью. А теперь я громко стонал, умоляя о большем без слов, только голосом и телом. И я получил, что просил - пушистые ладони добрались до белья, а там и губы подоспели. Слишком нежно... Слишком ласково... Слишком СЛИШКОМ. Я орал как ненормальный, извиваясь не хуже змеи, от переполяющих меня ощущений. Я чувствовал не только губы и руки - даже тело их обладателя было пушистым, а волосы, напоминавшие кошачий мех на ощупь, были длинными. Единственное, что осталось для меня загадкой - это крестцовый район, ибо до него я руками добраться не успел: перехватили на полпути, вытянув над головой. Ну и ладно, ещё успеется. А руки время не теряли: пока губы были заняты, руки скользили между моих булочек, что-то выискивая. Ощущения были слишком сильные - я совсем не обращал внимания, наслаждаясь процессом. Наконец то, что руки искали, всё-таки нашлось, и меня выгнуло так, что хрустнул позвоночник. Ничего, если что, Курама сможет вылечить. Пальцы скользили, массируя источник наслаждения, и я уже выл на одной ноте, не в силах терпеть эти чувства. Но долго это не продлилось - вскоре мой вой поднялся ещё на октаву от странного ощущения наполненности. Руки снова вернулись, крепкий торс прижался ко мне, ласковый поцелуй поймал первый стон боли, смешанной с наслаждением... И это безумие продолжилось. Размашистые толчки, еле заметная пульсация в глубине тела... Это сводило меня с ума. Ноги разъезжались, и я закинул их на плечи того, кто дарил мне это извращённое наслаждение, а он мне это позволил. Тут же ощущения стали ещё глубже и полнее, я уже почти потерялся в эмоциях. Но тут пульсация стала нарастать, и я вдруг, слегка изогнувшись, впился зубами в нависшую надо мной шею, сжимая челюсти. Громкий стон боли, смешанной с наслаждением, раздался возле моего уха, и я почувствовал мощный взрыв в глубине своего естества. Боль, ощутившаяся на секунду в основании шеи, растворилась в накатившей мощной волне удовольствия, и я сразу забыл о ней, растворившись в чувствах. Вкус крови на моих губах я почувствовал далеко не сразу, ведь этот вкус отличался, больше напоминая вишнёвый сок с красным перцем, чем солёно-сладкую жидкость с запахом железа, свойственную людям. Пусть так... Проснулся от вылизывания. В очередной раз. Похоже, Курама завёл себе привычку будить меня именно так. Воспоминания плыли, будто я вчера бокал шампанского выпил, отчего картина выходила смазанной. Чётко помнился только разговор с Дзирайей-сенсеем и сборы. А ещё голос. "Не смотри... Прошу, любимый..." Это кто мне сказал? Курама? Голос похож, но нет хрипловатых хищных ноток, присущих лису. Тогда кто? Но ответа я не находил, так что решил поставить галочку и разобраться позднее. Наконец придя в себя, я открыл глаза и уставился на мордашку Курамы. Я сидел на его хвостах, совсем без одежды, прикрытый одним из хвостов. - Курама? Сколько времени? - Пять утра. Ещё даже не рассвело. - ответил лис, разглядывая меня. В его глазах было какое-то ожидание. Я на это улыбнулся: - Аригато, солнце ты моё пушистое. Значит, будет время побыть вместе до моего ухода. - и, поймав руками прикрывающий меня хвост, ухватил губами его кончик. Курама тут же отреагировал, обмотав меня ещё тремя хвостами и обняв передними лапами. Я же тихо млел, вспоминая ощущения ночи. Тело немного ломило, но боли в причинном месте не было. Это немного удивило, но, имея рядом персонального ирьенина, было не слишком странно. - Курамочка, лисёнок мой... А скажи, что было этой ночью между нами? Я почти ничего не помню... - Ну... Мы... Ты признался мне в любви. - скомканно проговорил Йоко. Его скулы потемнели, что очень напоминало румянец. Краснеющий Курама? Нонсенс... - А потом? - Потом я признался в том же тебе. Хотел по другому, но вспомнил, что мы в подсознании, и решил сделать иначе. Прости, ты, наверное, не ожидал такого... - Курама... Ну ты и дурак. Я люблю тебя, лисёнок мой. И мне всё равно, как ты отвечаешь на мою любовь. Я всё равно не смогу тебя ненавидеть. Можешь даже убить меня, сопротивляться не буду. Понимаешь? - Понимаю. Я чувствую то же самое. Даже странно - я столько веков пытался убить в себе эти чувства, а теперь проникся и наслаждаюсь ими. Но... - Главное в любви - это взаимность. - наставительно воздев палец к небу, провозгласил я, тепло улыбаясь. Лис тоже улыбнулся, наклонился и... поцеловал меня. Я снова не увидел ничего - рефлекторно закрыл глаза. А ласковый поцелуй вновь зажёг то странное чувство внутри, и я застонал. После чего обхватил ладонями целующее меня лицо и хищно впился губами в рот Курамы. Я не нежничал, несколько грубовато покусывая сочные губы и тут же облизывая их. Потом проник языком в рот своего персонального демона, исследуя и запоминая вкус цветущей вишни на языке. Руки шарили в это же время по лицу, запоминая каждую чёрточку. Курама мне в этот раз не препятствовал, даже сам щекотал хвостами и гладил спину когтистыми бархатными ладонями, задевая кожу кончиками когтей. Плевать, я покажу ему чувства... Долго это не продлилось - я сам резко разорвал поцелуй и открыл глаза. Морда Курамы смотрела на меня недоуменно, но в глазах светилось тепло. Он всё почувствовал... - Теперь я чувствую твою взаимность, Нару-чан. Я люблю тебя. И точно теперь знаю, что это взаимно. - Верю. Как же давно я этого ждал... - Понятно. А теперь дуй в реальность, там уже рассвет. Встретимся теперь ночью... - Ладно. Буду ждать, Курамочка... - и я улетел в сознание. Дзирайя-сенсей ждёт, надо одеться и бежать. Рюкзак с запасами, палатку и спальный мешок взял... Всё, пора...