Грани

Идти в лес было плохой идеей. Очень плохой. Особенно в одиночку. Особенно ночью. Стайлз понимает это, когда слышит хруст сухих веток за спиной. А потом сбоку. А потом где-то совсем рядом. Когда он боковым зрением замечает смазанную тень, а потом что-то холодное и склизкое касается его плеча, проникает под одежду, под кожу, и… Он кричит. Двое мужчин в голубых костюмах держат его за руки, а третий тянется к его вене шприцем. Он вырывается. За спиной угол и нет возможности вывернуться. - Ты навредишь себе, - говорит Стайлзу один из мужчин, но Стайлз не понимает. Кто эти люди? Что происходит? Зачем они держат его? Он продолжает вырываться. - Он сломает иглу, надо его связать, - говорит человек со шприцем. Они сильнее и их трое. Стайлз продолжает вырываться, но ничего не выходит. Его укладывают на жесткую кушетку. Руки и ноги фиксируют кожаными ремнями. Игла с легкостью входит под кожу, конечности перестают слушаться и сознание уплывает. В последние мгновения Стайлз смотрит в маленькое окошко на двери, забранное решеткой. Там, снаружи, бродят странные, словно перекошенные, люди в белых одеждах и мужчины в синих костюмах, таких же, как те, которые держат Стайлза. Похожие на докторов… Стайлз открывает глаза. В голове каша, и он не может собрать обрывки мыслей и образов в целостную картину. Он осматривается, насколько это возможно в царящем полумраке. Винтовая лестница, дыра в стене. Лофт Дерека, определенно. Осталось только понять, что он тут делает. Последнее, что он помнит… Он морщится и мотает головой, словно желая, чтобы ускользающие части воспоминаний встали на свои места. Точно. Несколько дней назад начали пропадать люди. И снова в заповеднике. А потом они возвращались, но… Уже не были такими как раньше. Сведений мало, но Стайлз на днях добрался до записей отца, когда приносил ему обед. Все три человека находятся в Доме Эха. И ни один врач не может объяснить, что с ними. Стайлз помнит, что в тех же записях отца нашел показания одного из потерпевших и отправился искать место, которое тот запомнил последним. Одно воспоминание цепляется за другое. Вот он идет по лесу. Доходит до нужной поляны. Шорох. Треск. Боковым зрением он замечает какую-то тень… А дальше в его воспоминаниях происходит что-то странное. Что это было? Больница? Больше похоже на Дом Эха. Ну, нет. Приглючится же такое. Молодец, Стайлз. Жизнь тебя явно ничему не учит. Попереться ночью в лес в одиночку ловить неведомую хрень? Знаем. Умеем. Практикуем. Он встает и чуть не валится обратно. Его ловит Дерек, возникший, словно из ниоткуда. Опять подкрадывается, засранец. Стайлз вцепляется в него, как в спасательный круг, комкая пальцами его джемпер, и утыкается носом в плечо. - Маленький ублюдок, - рычит Дерек, но у него совсем не выходит замаскировать тревогу злостью. – Какого хрена тебя снова понесло в лес? - Я звонил тебе, - бормочет Стайлз. От близости своего волка он, кажется, понемногу приходит в себя. – Я говорил, что пропадают люди. И да. Дерек помнит что-то такое. В этот момент он был занят тренировкой, а потом не стал перезванивать. Зря. Снова виноват. Он ничего не говорит, только сильнее вжимает в себя мальчишечье тело и тычется носом во встрепанную макушку. * Стайлз привозит отцу обед, но тот на вызове, и Шэннон, которую сегодня оставили в приемной, предлагает его подождать. Она новенькая в участке и старается вести себя дружелюбно. Стайлз опускается на один из стульев и слушает ее треп. Обычно непрерывная болтовня – это его фишка, но сегодня он словно не в себе. Видимо, не до конца отошел от вчерашнего. Его сознание словно подернуто каким-то маревом. Наверное, стоило еще денек отлежаться. Шэннон, наконец, замечает, что со Стайлзом что-то не так. Она встревоженно оглядывает его и вновь окликает: - Стайлз. Стайлз! - Стайлз, идем, - ласково окликает его рыжая женщина средних лет в белом халате. Ее волосы закручены в игривые кудряшки. На Стайлзе белая пижама. – Пора принимать лекарства. - Что? - Что с тобой? – Шэннон подходит ближе и щурится. – Если бы я не знала, что ты сын шерифа, я бы решила, что ты под кайфом. - Я в порядке, - Стайлз встряхивается и берет себя в руки. Поздно. Обед отца уже на полу. И самое ужасное – Стайлз не помнит, когда его выронил. На самом деле, он точно не в порядке. Пиздец. * Следующее утро начинается с визита Скотта. Стайлз зевает и чешет живот над пижамными штанами. Пытается пятерней пригладить встрепанные со сна волосы, но быстро забивает на это дело. В конце концов, Скотту плевать, в какую сторону топорщатся его пряди. Зато чувствует Стайлз себя сегодня лучше. Кажется. - И что ты здесь делаешь? – спрашивает он, когда они устраиваются на диване. – Ты же планировал поймать Эллисон. - О, - Скотт мгновенно мрачнеет и вновь выглядит, как побитый щенок. Стайлзу не нравится такой Скотт. – Мы виделись. Очень даже виделись. - Ауч. Я бью по больному, да? – с сочувствием спрашивает Стайлз. - Я подкараулил ее у дома, но она… она была не одна. Она вышла с Айзеком. Я не стал подходить, потому что был так зол. Боялся, что не сдержу волка и начну обращаться прямо на улице. Хотелось что-нибудь разнести. - Сочувствую, бро. - Я не хочу знать, что между ними происходит. Хочу думать, что они просто друзья, иначе не смогу жить с Айзеком под одной крышей. Ну а ты? Какие планы на сегодня? - Умоюсь, соберусь и пойду к Дереку. Обещал ему обед. Извини, бро, не могу не пойти, он и так до сих пор злится на меня за ту ночную вылазку в лес, и, я уверен, что если я продинамлю его с обедом, он ничего не скажет, просто будет хмурить на меня свои брови и сопеть недовольно, но все же. - Он всегда хмурит брови и недовольно сопит, - возражает Скотт. - Еще более недовольно, чем обычно, - категорично заявляет Стайлз. – Но вот обед… Ты же знаешь, я могу вкусно готовить, если захочу. И вот ты, например. Ты же любишь поесть? А, значит, путь к сердцу оборотня если и не через желудок лежит, то где-то рядом. - Тогда я иду с тобой, - подскакивает Скотт. Стайлз лишь пожимает плечами и вздыхает. Вообще-то, он рассчитывал провести день со своим волком вдвоём. Но не бросать же Скотта одного с его разбитым сердцем? Вот так и получается, что к Дереку они заваливаются вдвоем. Стайлз вежливо стучит, а Скотти с несчастным видом мнется рядом, переступая с ноги на ногу. Он не любит это место, весь его вид кричит о том, что ему некомфортно. Но легендарное упрямство Скотта МакКола берет верх. Если он что-то решил, он как баран будет переть вперед, не обращая внимания на неудобства. Дверь отъезжает в сторону, и Дерек тут же скрывается в недрах лофта. Он явно очень, очень недоволен. Стайлз задвигает за ними дверь, делает пару шагов и падает на диван, а Скотт все еще топчется у порога. - И что здесь делает Скотт? – недовольно интересуется Дерек. Вопрос вроде бы адресован Стайлзу, но Дерек буравит взглядом МакКола. – Кажется, его не приглашали. - Захотел и пришел, - запальчиво отвечает Скотт, выпячивая подбородок. – Стайлз – мой бро. Куда он, туда и я! Дерек оглядывается на Стайлза, но тот просто пожимает плечами. Скотт взрослый мальчик, и Стайлз не несет за него ответственности. Да и у Дерека со Скоттом много общего. Например, повышенная мохнатость, а Стайлз не хочет лезть в их разборки. К тому же, голову вдруг снова ведет, а в ушах начинает звенеть. - И где же ты был, когда Стайлз поперся в лес один посреди ночи? – рычит Дерек, надвигаясь на МакКола. Его глаза вспыхивают голубым. - Народ, - тихо зовет Стайлз. Но и Дерек, и Скотт его игнорируют, занятые своей ссорой на пустом месте. Стайлзу же значительно хуже. Он словно проваливается в бездонную яму. Он обхватывает руками голову и сдавливает виски, стремясь избавиться от боли. - А где был ты?! – Скотт в ответ полыхает на Дерека красными глазами. - Вы двое, успокойтесь, - из последних сил рявкает Стайлз и откидывается назад, в надежде на спасительную тьму. Вновь грязно-белые стены. Он корчится в углу, поджав под себя ноги и обхватив голову руками. Вокруг тихо. Так тихо, что единственное, что слышит Стайлз – это лишь звук собственного тяжелого дыхания. Словно Финсток заставил его бежать несколько километров. На нем опять белая пижама. Штаны простого кроя, которые ему явно коротки, и рубашка. Он пытается восстановить дыхание. Очень медленно, но у него получается. Он словно не в себе, тело вроде как его, но в то же время ощущается по-другому. Стайлз убирает руки от лица и запутывается пальцами в волосах. В волосах, отросших до самой шеи. В этом месте все не так. Неправильно. Он старается не паниковать. Все вокруг словно в тумане. Рядом с ним, слева, кровать, накрытая серым выцветшим одеялом, а с краев свисают кожаные ремни. Он не уверен, откуда, но точно знает, что ремни – это плохо. Он непроизвольно вжимается в стену. Подальше от кровати. Перед ним на корточках сидит мужчина в похожей одежде, только синей. И шапочка на голове тоже синяя. Он темнокожий и с бородой, изрядно тронутой сединой. Он поправляет очки без оправы. - Стайлз? Ты меня слышишь? – спрашивает он с беспокойством. – Стайлз? Стайлз поднимает голову и делает над собой усилие. Слова застревают в горле. - Ч…Что это? – наконец, удается спросить. Этот хриплый шепот не похож на его голос. - Стайлз, ты знаешь, где ты? – настойчиво спрашивает мужчина в синем. - В Бикон-Хилз, - на этот раз получается чуть громче. - Нет, я имею в виду, где ты сейчас, - уточняет мужчина. (Врач?) И сам же отвечает. – Ты в психиатрической клинике. Это Дом Эха. Ты здесь уже два года. Ты помнишь? - Нет. Все не так. Я был… у Дерека. - Нет, Стайлз, - с сожалением говорит врач. – Это все было не реально. Это все происходило только у тебя в голове. На самом деле ты здесь уже два года. Стайлз не понимает. Этого не может быть. Все это четов дурной сон. Нет. Он мотает головой… И открывает глаза. Он снова на диване Дерека – это скоро войдет в привычку. Дерек обеспокоенно обнимает его за плечи, пытаясь заглянуть в лицо. Скотт мечется рядом. - Стайлз, что с тобой? – спрашивает Дерек. В глазах всё снова плывет. Он снова в этом чертовом углу, в окружении грязно-белых стен. Мужчина в синем тянется к нему, и Стайлз шарахается, вжимаясь в стену. - Стайлз, все хорошо, все в порядке, - мужчина отдергивает руку и говорит с ним мягким и тихим тоном, как с душевнобольным. Хотя почему как? С ним явно не все в порядке. – Эй, у тебя гости. Посмотри, кто здесь! - Стайлз, - тихий и такой до боли родной голос. Стайлз поворачивается и видит темноволосую женщину лет сорока с мягкими чертами лица, лучиками морщинок у глаз и парой родинок на щеке. В носу щиплет. Кажется, он сейчас заплачет. Перед ним Клаудия Стилински. - С возвращением, дорогой, - ласково говорит она. - Мам? – Стайлз еле справляется с голосом. - О, мальчик мой, - на щеках Клаудии слезы. – Наконец-то, ты пришел в себя. Ты вернулся к нам! - Папа? – бормочет Стайлз, глядя на мужчину за ее спиной. Он не похож на отца, которого Стайлз помнит. У него меньше морщин и седины. И форма помощника шерифа. - Он полностью в сознании, - говорит его родителям мужчина в синем. Стайлз решает звать его врачом. – Продолжайте говорить. Ваши голоса должны успокоить его. - Ребенок, мы так скучали по тебе, - говорит отец и сжимает руку Клаудии. – Стайлз, ты меня слышишь? Стайлз больше не может сдерживать слезы и вцепляется пальцами в волосы. Мама тянет к нему руку: - Стайлз, оставайся с нами, пожалуйста... - …Стайлз, детка, оставайся со мной, слышишь? Не отключайся, - голос Дерека. - Я в порядке, я в порядке, - бормочет Стайлз, покачиваясь. - Надо отвести его домой, - скачет рядом Скотт. - Он никуда сейчас не пойдет. Ему нужно отдохнуть. Просто иди домой, Скотт, - рычит Дерек. - Но я… - Иди. Домой. - Правда, Скотт, - подает голос Стайлз. – Я сейчас лягу посплю. Потом позвоню тебе. Вечером, или завтра, как проснусь. - Ну, хорошо, - поникает Скотт и плетется к двери. А Дерек, не слушая возражений, подхватывает Стайлза на руки (Вот она, оборотничья сила! Стайлз не может не улыбаться, даже несмотря на ноющую боль в голове) и относит его в другой конец лофта, аккуратно сгружая на кровать. Дерек делает шаг в сторону, но Стайлз в панике цепляется за его рукав: - Ты куда? - Тише. Я принесу тебе чая. Стайлз нехотя отпускает его. Пока Дерек отсутствует, Стайлз стягивает с кровати одеяло и кутается в него, как в кокон. Его бьет озноб. Ему холодно, хотя за окном плюс двадцать семь. Дерек возвращается спустя пару минут и сует Стайлзу чашку с теплым, почти горячим травяным чаем. Пахнет ромашкой, мятой и еще чем-то, что Стайлз не может распознать. Он делает глоток, и горячая жидкость прокатывается по пищеводу, заставляя словно вымороженное нутро оживать. Стайлз подтягивает к себе колени, стараясь спрятать их под одеяло, и Дерек замечает его движения. Он натягивает одеяло и подтыкает его со всех сторон, чтобы тепло не уходило, а сам садится сзади, притягивая Стайлза в горячие оборотничьи объятия. Отлично, так даже проще, - думает Стайлз. Есть вещи, которые он не готов озвучивать глядя кому-то в глаза. Даже если этот кто-то – Дерек. - Ты неправильно пахнешь, - говорит Дерек, утыкаясь носом в его затылок. – Это не как болезнь, а просто неправильно. - Это были как вспышки, - тихо начинает он. – Галлюцинации, наверное. С позапрошлой ночи. Думаю, это связано с той… штукой из леса. Я нашел поляну, про которую говорил первый пострадавший. Затем я услышал хруст веток, а затем раз… И оно уже совсем рядом и касается моего плеча. Склизкое, холодное. Мерзкое. Я смотрел потом, там и следа то почти не осталось. Так, немного. Не сыпь даже, небольшое покраснение. И как только оно коснулось меня, я словно переключился. Вот я в лесу и вот уже в какой-то… лечебнице? Там были три…наверное, медбрата, которые приковывали меня к кровати. А за дверью люди. Доктора и другие… обитатели, - Стайлз замирает на мгновение. Ему страшно. Страшно озвучивать все это. – Еще я видел медсестру. Они сказали, что я болен. Думаю, я был сумасшедшим. И потом… Врач сказал, что все… - Стайлз всхлипывает, но все же удерживает слезы. – Что все это, все, что происходило и происходит… Даже ты… Все это нереально. И на какое-то мгновение, знаешь, я поверил. Буквально на мгновение. Я просто соскользнул в эту веру. Это было легко. Оборотни, охотники, канима. Банши. Легко было поверить, что я свихнулся. Это казалось таким реальным. И там была… мама. И папа. Они оба были там. Вместе. Совсем как раньше, до смерти мамы. - Стайлз, - тихо шепчет Дерек и, прижимая к себе, целует в висок. А Стайлз снова ощущает уже знакомое чувство ускользающей реальности. - …полного выздоровления. Но мы должны действовать осторожно. Потому что если нет… - Подождите, - это Клаудия. Врач, мама и отец сидят в каком-то кабинете, похожем на тот, в котором вела прием мисс Морелл. Сквозь приоткрытые жалюзи на окне пробивается солнечный свет. – Вы говорите, Стайлз сможет стать таким, каким был раньше? - Миссис Стилински, - врач встает с кресла, обходит стол и опирается на него, стоя прямо перед родителями Стайлза. – То, что случилось с вашим сыном, – очень серьезно. В течение последних двух лет у него наблюдался редкий тип шизофрении. - Мы знаем, каково его состояние, - перебивает шериф. Хотя нет, здесь он не шериф, просто отец. – Мы не об этом спрашиваем. Стайлз сидит на кресле, забравшись на него с ногами и прижав колени к груди, в некотором отдалении от родителей. Сейчас все словно стало четче. Понятнее. Он в больнице. С родителями. И с шизофренией (Привет, дорогая!). - Видения Стайлза многослойны, - продолжает врач. – Он верит, что он – что-то вроде волчьего спасителя? - Волчьего спасителя? – с недоверием переспрашивает мама. - Да, - кивает врач. – Но это только один уровень. В его голове целая запутанная сеть иллюзий, которые поддерживают его. В воображении он – центральная фигура мира по ту сторону его фантазий. Он окружил себя необычными друзьями, оборотнями, банши. Кажется, там даже был человек-ящерица. И все эти друзья так же реальны для него, как Вы или я. Даже больше, к сожалению. Вместе они сражаются в битвах против монстров. Вымышленных или взятых из реальной мифологии. Каждый раз, когда мы думаем, что прорвались к нему, в его воображении появляются новые вымышленные враги. Стайлзу холодно. Он не хочет быть здесь. Он хочет назад. К Дереку. К друзьям. Стайлз хочет слезть со стула, но врач бросается к нему и удерживает за руки. - Стайлз, все нормально, - говорит он. – Никто не причинит тебе вред. Ты со своей семьей. - Дерек, - со всхлипом зовет Стайлз, сжимаясь в комок и вцепляясь в волосы. - Кто это? – в один голос спрашивают родители. - Это его парень. Оборотень. Бывший Альфа стаи Бикон Хилз, - добродушно объясняет доктор и потом уже более серьезно добавляет, обращаясь то ли к родителям, то ли к Стайлзу. – Вот она, переломная точка в сознании. Все началось, когда в его вымышленный Бикон Хиллз приехал он. И это создало несоответствие в его мире. Стайлз, - врач склоняется в нему, упираясь руками в колени. – Все твои друзья, все люди в городе… С момента появления Дерека им всем уже не так комфортно в твоем мире. Как они? Они ломаются? Нет. Нет-нет-нет-нет. Стайлз не хочет это слышать. Не будет слушать. - Стайлз, послушай, что говорит доктор. Это важно, - ласково, с теплом в голосе просит Клаудия, комкая в пальцах свою тряпичную сумку. - Стайлз, ты создавал всех злодеев, чтобы противостоять им, - продолжает доктор. И его тон больше похож на змея-искусителя, чем на врача. Он громко шепчет, почти шипит. – А сейчас что? Ты, наконец-то, придумал себе врага, способного помочь тебе вернуться, не так ли? Стайлз выныривает из… откуда бы то ни было так же внезапно, как и проваливается. В его руках все еще чашка с чаем, но она уже почти остыла. Дерек крепко прижимает его к себе и словно укачивает, бормоча что-то неразборчивое. - Дерек? – шепчет Стайлз. Он вернулся. Он все еще этому рад. Стайлз чувствует огромную разницу между самим собой: здесь и там. Сейчас он чувствует себя так, словно просто болен. Простудой там, или гриппом. Даже знобит его так же. Но там… Там он словно не совсем в себе. Он слаб и беспомощен. - Ты вернулся! – выдыхает Дерек. И в этих его двух словах столько страха и облегчения одновременно, что Стайлз чувствует себя виноватым. - Я вернулся, - отвечает Стайлз. – Я так устал, Дерек. Я так сильно устал. Дерек отпускает его и сползает с кровати. Забирает из рук кружку и ставит ее на пол. Надо бы отнести ее в мойку, но он сейчас не готов ни на минуту выпустить Стайлза из поля зрения. Он так боится, что его человек вновь провалится в свои видения и больше не сможет вернуться. Дерек должен его удержать. Он распутывает кокон из одеяла. - Давай поспим, Стайлз. Тебе надо набраться сил, - говорит он. Стайлз послушно и укладывается на бок. Дерек накрывает его одеялом и сам ныряет под него, устраивается рядом и прижимает его к себе, обнимая со спины. Когда он, наконец, устраивается, Стайлз уже глубоко и размеренно дышит. Он спит. * Стайлз сжимает в руках рамку со старой фотографией. На ней он и мама с папой. Они были счастливой семьей. Со своими проблемами и неровностями, но они все равно были счастливы. А потом мама умерла. Или все же… Стайлз мотает головой, стряхивая дурные мысли. Сон не помог, и сегодня ему хуже. Он чувствует себя больным. Сломанным. Неправильным. Утром Дерек привез его домой. Шериф был не слишком счастлив. Да, в последнее время Джону несколько проще, он понимает больше, но компания Дерека Хейла для сына все равно не кажется самой подходящей. И потому Стайлз сейчас наверху, в своей комнате, кутается в одеяло, а Дерек где-то внизу, общается с шерифом по душам. Не слишком правильный расклад. Стайлз хочет, чтобы Дерек был сейчас рядом с ним. Когда его волк рядом, Стайлзу проще. Теперь, оказывается, ему тоже нужен якорь. Нужно за что-то зацепиться. А когда он сидит вот как сейчас… С каждой минутой ему все больше и больше кажется, что что-то не так. Неправильно. - Стайлз! – в комнату входит Лидия с ворохом распечаток в руках и усаживается с ним рядом. – Я нашла. Эта твоя неведомая тварь называется Кашмас. Обитает в лесах, нападает на людей, но не убивает, а заражает их. После заражения он образует эмпатическую связь с жертвой, за счет чего питается энергией и эмоциями человека, который медленно теряет рассудок из-за галлюцинаций. - У меня едет крыша – как здорово, - горько усмехается Стайлз. Что ж, кажется, он закончит как мама. - Все будет хорошо, - строго одергивает его Лидия. – Не смей расклеиваться. Видишь? – она сует ему под нос нужную страницу. – Его яд – одновременно и антидот, нам только нужно будет его поймать. - Я просто устал. Я совсем без сил, - признается Стайлз. - Я понимаю, ты запутался, - Лидия сжимает его руку своей. Прекрасная Лидия Мартин держит его за руку. Стайлз и хотел бы ощутить все то, что он почувствовал бы в таком случае, будь он в порядке, но он не может. Он словно иссыхает изнутри. – Это все галлюцинации. - Не только, - говорит он. – Это большее. Даже до отравления. Со мной словно что-то не так. Ты только глянь на нашу жизнь, Лидс. - Все мы сталкиваемся с этой стороной жизни. - Я пытаюсь понять, что со мной не так, - Стайлз отставляет рамку в сторону и смотрит на Лидию. - Стайлз, послушай меня, - говорит она с уверенностью. – Ты не в лечебнице. Ты никогда не был в лечебнице. Стайлз собирается с силами. Это же Лидия. Ей он готов это сказать. - Ты ошибаешься, - наконец выдыхает он. – Я был. - Что? – на ее лице ни следа ее обычных масок. Только растерянность. - Когда я был маленьким… Где-то за год до маминой смерти, у меня начались проблемы. С воображаемыми друзьями. - У многих детей есть воображаемые друзья. - Мне было девять, Лидс. Поздновато, не находишь? И мало чьи воображаемые друзья пытаются сжечь соседскую собачью будку и покусать пса. Это уже потом, столкнувшись со сверхъестественным, я решил, что это мог быть какой-то… зловредный домовой, может? Но тогда… Я был так напуган. Я сказал родителям, и они тоже испугались. Они решили, что со мной что-то не так. Что-то серьезное. Они отправили меня в клинику. - Я… не знала, - Лидия крепче сжимает его ладонь, а Стайлз изо всех сил старается сдержаться. Некоторые воспоминания слишком сложно доставать из глубин памяти. - Я никому не рассказывал. Даже Скотту. Я был там всего несколько недель, - продолжает Стайлз, запрокинув голову. – Я перестал говорить о воображаемых друзьях, и меня отпустили. Со временем… Родители просто забыли об этом, ведь им было не до того. Потом мама умерла, а папа… Он видел только работу и алкоголь. О том эпизоде словно забыли. Что, если я все еще там, Лидия? Что. Если. Я. Еще. Там? Что если я никогда не покидал клинику? – Стайлз не сдерживается и зажмуривается, быстрым движением смахивая влагу с виска. - Стайлз, послушай меня, - Лидия обхватывает его лицо руками и заставляет посмотреть себе в глаза. – Это не так. Мне жаль, что подобное произошло с тобой, но это в прошлом. Поверь в себя, поверь в тех, кто тебя окружает. Мы найдем этот антидот. Дерек с твоим отцом сейчас как раз отправились в лес на поиски этой твари. - Дерек и отец? – взволнованно вскидывается Стайлз. – А вдруг с ними что-то случится?! - Стайлз, успокойся. С этим Кашмасом очень легко справиться. Нужна просто обычная соль. - Соль? – недоверчиво переспрашивает Стайлз. – Обычная? Кухонная? - Ну да. Или промышленная. Любая соль, Стайлз. - Ладно, - Стайлз расслабляется. Не то, чтобы он прекратил волноваться, но… Соль? * - Дерек, извини, если нагрубил тебе утром, - вздыхает шериф, шагая за Дереком по лесу. Джон пахнет оружием, усталостью и отчаянием. И семьей. – Стайлз – мой ребенок. Он единственный, кто у меня остался, и я не могу не волноваться. - Я понимаю, сэр, - коротко кивает Дерек. Джон же вспоминает, насколько одинок сам Дерек. По сути, он еще сам не особо взрослый. Шериф помнит себя в двадцать три. Он тогда был сущим подростком. Дерек к его годам пережил слишком много потерь, и Джон обещает себе, что не будет к нему слишком строг. - Я знаю, что Стайлзу бесполезно что-то запрещать. И я не хочу быть одним из тех родителей, которые подавляют своих детей, вмешиваясь во все аспекты их жизни. Просто пообещай мне, что позаботишься о нём. Дерек останавливается и разворачивается к шерифу. Он смотрит ему в глаза и произносит: - Я обещаю, сэр. Всё, что в моих силах. Стайлз – это все, что у меня осталось, поэтому, если понадобится, я готов защищать его даже ценой собственной жизни. Звучит как клятва. Джону немного не по себе от тяжести этого обещания, но, в то же время, ему легче. Он чувствует себя увереннее. - Хорошо, сынок, - кивает он, сжимает плечо Дерека и продолжает путь. Дерек обгоняет его. Он предпочитает идти впереди, ведь он сильнее, чем обычный человек, даже если у этого человека в руках дробовик, заряженный солью. Они быстро находят нужную поляну, но вокруг полнейшая тишина. - И что теперь? – спрашивает шериф. – Прочешем окрестности? - Лучше останемся здесь. Нападения происходили именно тут, значит эта тварь где-то рядом. Мне только нужно ее услышать. Дерек замирает и прислушивается, пытаясь уловить непривычные звуки. Стук сердца шерифа. Клекот птиц. Где-то в отдалении шебуршит еж. Шелест листьев. И вот оно. Дереку знаком этот звук. Похоже, будто кто-то хрипло, с присвистом, сопит. Пока он пытается понять, в какой стороне скрывается тварь, он слышит этот звук совсем близко, прямо рядом с собой, и в следующее мгновение уже кубарем летит на землю. Кашмас быстр. Если бы не оборотничьи рефлексы, все закончилось бы куда печальнее. Но Дерек – оборотень, и именно это губит тварь. Дерек выпадает в релиз и когтями успевает вцепиться в что-то, что должно служить для этой штуки кожей. Кашмас мечется из стороны в сторону, и даже с волчьей скоростью Дереку сложно разглядеть, что оно из себя представляет. И уже тем более он не слишком представляет, как эту штуку угомонить. Он слишком сосредоточен на том, чтобы не выпустить ее из когтей. Раздается оглушительный выстрел. Тварь еще пару раз дергается и валится прямо на Дерека, содрогаясь и отвратительно попискивая. В десяти шагах от них стоит Джон со вскинутым ружьем, и на его лице такое удивление, будто он и сам не ожидал этого выстрела. Или не ждал, что попадет. - Дерек, - на лице шерифа появляется ухмылка, и теперь Дерек точно уверен, что Стайлз сын своего отца. – Прости, если я тебя зацепил. Я стрелял в эту… штуку, а не в тебя. Даже несмотря на то, что ты встречаешься с моим сыном. Ты должен это ценить. - Я ценю, - хмурится Дерек, но уголки его губ предательски разъезжаются в легкой улыбке. Он рассматривает то, что они поймали. Оно лишь отдаленно напоминает человека. Даже, скорее, ребенка, судя по размерам. Череп обтянут сморщенным серым подобием кожи, тонкие руки и ноги вызывают в памяти ассоциации с высушенными мумиями. И все это покрыто слоем липкой, холодной жижи без цвета и запаха. - Отвезем его к Дитону, - командует Дерек, обматывая тварь стрейч-пленкой, чтобы не запачкать сидения в автомобиле. Когда они выходят из леса, они оба, не сговариваясь, идут к джипу шерифа. Там есть мигалки, это быстрее. * - Я в порядке, Скотт, - говорит Стайлз. Он сидит на кровати, поджав под себя ноги. Скотт ставит чашку с горячим чаем на стол и трогает лоб Стайлза. - Мне что-то так не кажется. Ты горишь. - Я должен быть сильным. Я должен, - бормочет Стайлз. Все вокруг словно плывет, реальность расслаивается. – Все разваливается. - Что разваливается? - Все, Скотт! - Нет, Стайлз, - Скотт успокаивающе гладит его по плечу. – Это все жар. У тебя от него мозги вскипели… - Скотт! – Стайлз тянет к нему руку в попытках зацепиться, удержаться… - Скотт? – переспрашивает Клаудия. - Да, Скотти, мой лучший друг, - кивает Стайлз - У тебя нет друга по имени Скотт, Стайлз. - Нет? – неуверенно и удивленно переспрашивает Стайлз. Кажется, он чувствует себя лучше. - Нет, милый, - мама гладит его по вновь коротко стриженой голове. Стайлз снова в палате. Грязно-белые стены уже не вызывают удивления, а серое одеяло на ощупь оказывается даже приятным. Белая пижама пахнет стиральным порошком, а мамины руки такие теплые. - Скажи это, - просит мама. – Это поможет, если ты поверишь. - У меня, - неуверенно произносит Стайлз, - нет друга по имени Скотт. Но… как же! Мы же вместе с третьего класса. - Это твой разум играет с тобой, - ласково говорит отец. - Ты наш любимый сын, - говорит мама. – Мы так сильно переживали за тебя. Мама и папа хотят забрать тебя домой и позаботиться о тебе. Клаудия нежно гладит Стайлза по лицу, и он тянется к ней, хочет обнять… Он касается лица Скотта и отдергивается. - В этом твоем выдуманном мире нет даже меня, - расстроенно говорит Скотт. - Что? – Стайлз трясет головой, будто пытаясь сбросить морок. - Ты сказал это секунду назад. Что у тебя нет друга по имени Скотт. * Дитон собирает жижу с кожи твари. Мерзкое зрелище. - Лидия, подай мне, пожалуйста, корень алканы и листья крапивы, - просит он. – Они вон в том шкафу, в третьем ящике сверху. Это какой-то сюр. Стайлз сидит на операционном столе в клинике, где ветеринар готовит магическое противоядие, а вокруг него оборотни. И банши. Это все меньше похоже на настоящую реальность. Это не может быть его реальностью. - Стайлз, ты с нами? – интересуется врач. - Я не хочу возвращаться туда, - отвечает Стайлз. – Я хочу выздороветь. Что я должен делать? Родители надеждой смотрят на доктора. - Пожалуйста, помогите мне, - просит их Стайлз. Он чувствует холод и отчаяние. – Я хочу домой, с вами. - О, я знаю милый, - ласково отвечает Клаудия. Джон в знак поддержки гладит ее по руке. – Но сначала тебе должно стать лучше. - Это не будет легко, Стайлз, - говорит доктор. – Ты должен пройти это сам. Ты должен начать освобождаться от того, что поддерживает твои видения. Ты понимаешь? В том мире есть то, что держит тебя. Твои видения словно защищают тебя, но для разума это ловушки. Мы должны разрушить их. - Разрушить? – Стайлз смотрит на врача, пытаясь понять, что же тот пытается до него донести. - Все верно. Но я говорю о том, чего хочешь ты – там. О том, что заставляет тебя возвращаться. - Мои друзья, - понимает Стайлз. - Верно, - доктор довольно улыбается. Даже с гордостью. Словно понятливость Стайлза – это его личная заслуга. – Прошлым летом ты ненадолго пришел в себя, но они втянули тебя обратно. - На самом деле, это не твои друзья, милый, - говорит мама. – Это обманки, которые не дают тебе поправиться. - Ты должен делать все, чтобы убедить себя в этом, Стайлз, - продолжает доктор. – Все, что требуется… - Прости, что это заняло так много времени, - в помещение входит Лидия. Стайлз всё еще в ветеринарной клинике, но уже в приемной, на мягком диване. И сейчас он осознает, что все это – полнейший бред. Затянувшийся сон. Оборотней не существует, это просто фантазия. - Это противоядие, - Лидия сует ему в руки кружку с густой темно-коричневой жижей, которая пахнет травами. – Выпей, и тебе станет легче. Стайлз кивает. Легче? Как же. Он устал переживать и бояться. Эта фантазия – не для него. - Дерек повез Дитона за какими-то травами, - сообщает Лидия. – Сказал, заедет потом домой, чтобы принять душ и переодеться после прогулки по лесам, а потом сразу вернется сюда. Скотт кормит животных на передержке, так что, если надо – зови. Я тоже сейчас вернусь. Кажется, забыла мобильный в машине. Стайлз остается один. Он крепко сжимает в руках кружку, смотрит на свое отражение в содержимом и… выливает его в мусорку. Черта с два он сдастся. Он поправится. Он будет в порядке. Мама с папой заберут его домой, и они снова станут счастливой семьей. Нужно только победить себя, своих внутренних демонов. Избавиться от всего, что держит его здесь, в этих видениях. В этом чертовом неправильном мире. Он встает и идет в смотровую. Он еще помнит, где Дитон хранит то, что ему нужно. Третий ящик снизу в левом шкафу – вот оно. Пятый сверху в правом. Дверца в тумбочке у входа. И последнее – ящик с инструментами. Все готово к выполнению плана. - Видишь, Стайлз? – спрашивает доктор. – У тебя получается. Ты возвращаешься к нам все чаще. Борись. Будь сильным. Пункт первый и самый простой. Лидия. Всего лишь человек и девушка. Он караулит ее у входа в ветклинику, стоя прямо за дверью. Как только он слышит стук каблуков, он напрягается. Дверь открывается, и ничего не подозревающая Лидия получает укол в шею. - Стайлз? – растерянно шепчет она, прежде чем кулем начать оседать на пол. Стайлз придерживает ее за талию, чтобы она не упала. Он правда надеется, что ей не было больно. Это же Лидия. Транквилизатор был сильный, поэтому она не очнется в ближайшие несколько часов. Он оттаскивает ее в смотровую, аккуратно сажает на стул у стены и бережно, но крепко связывает по рукам и ногам. Веревка пропитана аконитом, но и для человека сойдет. - Этого всего не существует, - бормочет он. – Её не существует. Я должен бороться. Эти фразы он повторяет снова и снова, как мантру. И на его бормотания в коридор выползает встревоженный Скотт. - Бро? Ты выпил противоядие? С тобой все нормально? - Нормально, - кивает Стайлз и швыряет Скотту в лицо рябиновый пепел. Тот падает на пол и кашляет, пытаясь вздохнуть. Словно они опять в средней школе, и у Скотта приступ астмы. Хотя подождите-ка. Этого ведь никогда не было. Ведь Скотта не существует. - Тебя не существует, - говорит Стайлз и делает шаг к Скотту с намерением его связать. Скотт сейчас слаб, как человек, рябина выполнила свою задачу. Но он все еще способен сопротивляться. Он отползает назад так быстро, как только может. - Стайлз! – зовет он. – Стайлз, послушай! Я настоящий. Я реален. Ты не должен поддаваться видениям, это они нереальны. - Правда? – Стайлз движется за ним. Скотт сам загоняет себя в ловушку, отползая к смотровой. – Что более правдоподобно, Скотт? Подросток в психиатрической лечебнице или подросток, живущий среди оборотней, банши и канимы? Подросток, с непонятной силой, способный силой мысли завершить рябиновый круг из маленькой горстки пепла? - Я понимаю, как это звучит, но это правда! – в отчаянии кричит Скотт. – Я реален! - Не сдавайся, Стайлз, - мама ласково гладит его по виску. – Ты справишься. - Я справлюсь, мама, - бормочет Стайлз. Мать и отец ждут его. Они рассчитывают, что он не сдастся. Они заберут его домой. Он нагоняет Скотта и, хотя тот сопротивляется, Стайлз все же попадает транквилизатором ему в ногу. Скотта долго не сдержать подобным образом, но Стайлзу хватает времени, чтобы спеленать его аконитовой веревкой. Надо спешить. Избавиться от всего, что держит его в этих фантазиях. Начало положено. Он точно помнит, что в подсобке была канистра с бензином. Зачем она в ветклинике? Плевать. Все равно, это плод его больного воображения. Он достает бензин и разливает его в коридоре, после чего тащит канистру в смотровую. Он поливает пол, брызги попадают на его выдуманных друзей. Скотт. Лидия. Стайлз представляет, как языки пламени лижут полы, мебель, перекидываются на его друзей… И останавливается. Он не может. Пусть они плод его больного воображения, но он любит их. Когда автор пишет роман, его история такая же выдумка, но это не значит, что он не может любить своих персонажей. Он прожил с этими людьми большую часть жизни. Пусть в реальной жизни прошло всего два года, но Стайлз был с ними намного дольше. - Все хорошо, Стайлз, - говорит доктор, - не мучай себя. - Дорогой, не спеши, - поддерживает его мама. - Сделай это так, как ты захочешь, - предлагает врач. – В этом нет ничего плохого. Как он хочет? Стайлз не знает, как он хочет, но точно знает, что не хочет убивать своих друзей. Даже если это не взаправду. Зато есть другой способ. Стайлз улыбается. - Стайлз? – зовет пришедший в себя Скотт. – Что ты делаешь? Бензин? Ты собираешься нас сжечь? Бро! - Нет, Скотт, не беспокойся, - Стайлз растягивает губы еще шире. Да он гений! – Вы все будете жить. Я знаю, что надо делать. - Эй, что ты задумал?! – взволнованно кричит Скотт в спину уходящему другу. – Эй, что бы ты ни задумал – не делай этого, слышишь?! Стайлз слышит, но не слушает. Он не позволит себе сбиться с цели. Он должен освободиться. И если он не может избавиться от друзей, то он избавит этот мир от себя, а себя – от этого мира. Если его тут не будет – все ведь сработает? Хорошо, что отец никогда не меняет код от сейфа. * Дерек чувствует запах разлитого бензина еще на подъезде к клинике, и это настораживает, но не сильно. Дыма нет. Запаха гари тоже. Он прислушивается, но внутри тихо. Он слышит два сердцебиения и недовольное сопение. Скотт. Все в порядке, за исключением того, что внутри должно быть три человека, а на парковке перед клиникой отсутствует джип Стайлза. Дерек вбегает в клинику и тормозит перед закрытой рябиновой дверцей ресепшена. - Стайлз? – зовет он, но тот не отзывается. - Дерек! – вместо Стайлза отвечает Скотт. – Со Стайлзом что-то не так! Он вырубил нас с Лидией и связал аконитовыми веревками, - кричит он. – Сначала он полил тут все бензином. Думаю, он хотел сжечь клинику вместе с нами, но потом почему-то передумал и ушел. - Куда? – рычит Дерек. - О, хотел бы я знать. Но он точно задумал что-то страшное! Дерек разворачивается и идет к выходу. - Эй! – зовет Скотт. – А как же мы? - По дороге позвоню Дитону. Он вас выпустит. Дерек садится в тойоту и звонит друиду. Тот обещает приехать так скоро, как только сможет. Дерек откидывается на сидении и запускает пальцы в волосы. Что задумал Стайлз? Куда он мог направиться? Что, черт возьми, происходит?! Когда Дерек уезжал, все было в порядке. Антидот был почти готов. Он не подействовал? Столько вопросов и никаких ответов. Если бы Стайлз ушел пешком, было бы проще, Дерек выследил бы его по запаху. Но сейчас Дереку остается только гадать, куда отправился его человек. Он выруливает со стоянки и выезжает на главную дорогу Бикон-Хиллз. Он направляется в дом шерифа. * Стайлз набирает комбинацию – год рождения матери, и замок сейфа щелкает. Личное оружие отца на месте. Когда-то давно из этого начищенного до блеска кольта отец учил Стайлза стрелять по банкам. Или этого тоже не было? В магазине пусто, и Стайлз снова лезет в сейф: где-то в самой глубине должна быть коробка с патронами. И точно. Ему не нужно семь. Только один. Нет, два, на всякий случай, если выйдет осечка. Он собирается все предусмотреть. Он заряжает магазин и снимает кольт с предохранителя. Стайлз поднимается в свою комнату. Предпоследняя ступенька надсадно скрипит. - Все хорошо, ребенок, - говорит отец, а мама нежно гладит его по лицу. – Возвращайся к нам, Стайлз. - Мне страшно, - шепчет Стайлз, комкая в пальцах мягкое одеяло. - Не бойся, - мама подсаживается к нему и обнимает его за плечи. – Мы рядом. А по коридорам ходят странные люди, врачи и медсестры. В комнате полумрак, но Стайлзу и не нужно много света. Он оглаживает ствол и приставляет его к виску. Ему нужно всего одно движение, всего лишь нажать на спусковой крючок, но он медлит. Даже если это не реально, Стайлзу требуется вся его решимость, чтобы сделать это. Он глубоко дышит, собираясь с силами. - Все это ненастоящее, - шепчет он. – Все это лишь плод моего воображения… - Стайлз! Свет в комнате вспыхивает, и Стайлз дергается. На пороге стоит Дерек Хейл. Стайлз хохочет. Ну, конечно же, Дерек Хейл, как последний рубеж. - Детка, что ты делаешь? – испуганно спрашивает Дерек. Нет, действительно испуганно. Еще сутки назад Стайлз был бы готов поклясться, что не доживет до этого момента. - Тебя не существует, - отвечает он больше себе, чем Дереку. – Ты просто не можешь существовать. - Стайлз! – отчаянно просит Дерек. - Я должен сделать это! – кричит Стайлз. – Это единственный выход! Я не должен существовать в выдуманной реальности! Нельзя прятаться от мира среди фантазий об оборотнях. - Но я реален, Стайлз. Мы реальны. - Шутишь? Вот уж в чем я всегда сомневался, - Стайлз горько улыбается. – Ты – живая фантазия. Неудивительно, что мой воспаленный мозг создал тебя. Видимо, я всё же гей. Ведь я придумал тебя и прекрасную Лидию, но только ты будишь во мне все эти желания. Прости, Дерек… - Стайлз, пожалуйста! Посмотри на меня! И Стайлз смотрит. Действительно смотрит. И видит отчаявшегося человека. Если все это – плод его воображения, то он не понимает, зачем он создал Дерека таким. Измученным. Сломленным. Несчастным. - Волче, - шепчет Стайлз. Он чувствует, как по его щекам текут слезы. - Стайлз, соберись, черт возьми! – рычит Дерек. Он напряжен как струна. – Я верю в тебя. Пожалуйста. Не оставляй меня. И Стайлз ломается. Он словно деревенеет. Он не может оставить его. Не Дерека, не так. Он собирал его по кусочкам после смерти Эрики и Бойда, он с таким трудом пробирался под все километры стен и колючей проволоки, которыми Дерек себя окружил. Он не находит в себе сил снова все сломать. Он шарахается в сторону и срывается с постели в тот самый многострадальный угол, в котором очнулся впервые. - Я не могу. Не могу… - бормочет он и бьется головой о стену. – Я не могу! Дерек! Клаудия растерянно смотрит на него, обходит кровать и присаживается рядом. - Стайлз, милый, - зовет она и гладит его по руке. – Посмотри на меня. И он смотрит. Изо всех сил фокусируется на матери. - Я верю в тебя, - говорит мама. – Ты справишься, ты можешь это! - Стайлз! – кричит Дерек. – Смотри на меня! Как же больно. В голове будто что-то разрывается. Стайлз трет ладонями виски и чувствует холод металла пистолета, все еще зажатого в правой руке. - Стайлз. Стайлз! – мама сжимает его руку. – Борись. Ты не должен сдаваться. Ты можешь со всем справиться, хорошо? Я знаю, ты боишься. Я понимаю, жизнь иногда тяжелая штука, но… у тебя есть те, кто любят тебя. Те, кто верят в тебя. Те, кто нуждаются в тебе. Мы с твоим папой всегда будем с тобой. В душе ты сильный, тебе просто нужно найти в себе эту силу. Те, кто любят… Кто нуждаются. Стайлз расслабляется. Ответ всегда был на поверхности. - Ты права, - говорит Стайлз и улыбается. Он закрывает глаза. В том мире, будь он реальным или выдуманным, он больше никогда не проснется. - Спасибо, мама, - шепчет Стайлз. Он опускает руки, и пистолет с грохотом выпадает из ослабевших пальцев. Колени подкашиваются, и он не понимает, откуда у него брались силы передвигаться до этого момента. И когда он начинает оседать на пол, Дерек бросается к нему, не дает упасть и крепко прижимает к себе. Стайлз цепляется за него, за своего волка, свой якорь. - Я всё еще не уверен, реален ли этот мир, - шепчет он тихо, но знает, что Дерек его услышит. Он всегда его слышит. – Но я знаю, что я хочу в нем жить. И я буду здесь, пока я тебе нужен. Вместо эпилога. Полчаса спустя Стайлз выпивает противоядие, которое приносит запыхавшийся и встревоженный Скотт. Сутки спустя Лидия прощает его за волосы, пахнущие бензином даже после повторного мытья. Двое суток спустя из Дома Эха выписывают трёх пациентов, необъяснимым образом пришедших в себя. Месяц спустя Стайлз наконец-то позволяет себе поверить, что этот мир – единственно верный, и его Волк никуда от него не денется. ~Fin.