A Day in the life of...CL and LL

День 7 Он был зол, и от него исходили волны недовольства. Он шел по коридору, и подскочил камердинер, готовый принять его пальто. За высокими окнами потемнело небо. Коридор был окутан светом ламп, прикрепленных к деревянным панелям вдоль стен. «Она еще не вернулась?» - рявкнул Кларк камердинеру и бросил ему свое кашемировое пальто. Уильямс прижался спиной к стене и помотал головой. Он подхватил пальто, и топот ботинок его хозяина громко разнесся по всему помещению. Кларк глубоко вздохнул, сдерживая поток гнева. Тяжелая дверь открылась, и его лицо поспешно приобрело другое выражение. Его четырехлетний сын подбежал к нему, широко раскинув руки. «Папа!!» - закричал Джек. Темные волосы обрамляли его красивое лицо и падали на лоб. Точная копия своего отца. Лазурные глаза такого же интенсивного сине-зеленого цвета. Глаза, которые вызывают обморок у женщин. Кларк рассмеялся. Гнев его мгновенно улетучился, когда его сын прыгнул ему на руки. Он крепко прижал Джека к своей груди, закрыл глаза и вдохнул его запах, такой насыщенный, такой уязвимый и так… так полон любви, какой Кларк никогда не ощущал прежде. Сама невинность, истинная и настоящая. Камердинер с выгнутой бровью посмотрел на объятия отца и сына. Потом направился в столовую накрывать на стол, не веря своим глазам, что великий и ужасный Кларк Лютор с нежностью улыбается своему сыну. «Ты снова ел шоколад перед обедом», - сказал Кларк. В его прищуренных глазах была усмешка, когда он вытирал шоколадное пятно с подбородка Джека. «И это было здорово!!» - воскликнул Джек, сверкая глазами. Ни следа страха в его голосе. Он улыбнулся своему отцу. И Кларк громко рассмеялся, глядя на полное уверенности лицо сына. И бесстрашие. Это мой мальчик. «Только…», - Джек прикусил губу и заерзал: «Не говори маме, okay?» - добавил он, улыбаясь. И увидел, что его отец вздохнул, прежде чем кивнуть с улыбкой. Он знал, что Джек не боялся многих вещей, но неодобрение матери не было в их числе. «Ну, так когда мама вернется?» - спросил Джек, дергая отца за руку. Кларк вздохнул и позволил своему сыну привести его в комнату, полную игрушек, заброшенных Джеком. Его скутер валялся в одном углу, велосипед в другом. «Скоро, Джек. Так что лучше приведи все в порядок, прежде чем она будет здесь», - сказал Кларк, садясь на большой диван и чувствуя, что мышцы его расслабляются. Он смотрел, как Джек бросает игрушки в коробки, не глядя и рассказывая при этом о прошедшем дне. Гнев Кларка снова начал закипать, гнев, который он чувствовал последние две недели. Поскольку Лоис уехала в Париж вместе с Брюсом Уэйном за историей для Gotham Tribune. Отголоски их ссоры ночью перед ее отъездом все еще звучали в его голове. Он наполовину слушал своего сына, как тот рассказывал ему о своем дне в школе, кивая в нужном месте. Этот Брюс Уэйн, который имел наглость пригласить его жену в один из самых романтичных городов мира. Кровь его закипала от злости. И то, что Лоис сказала «да», просто окрашивало его гнев в темный оттенок красного. Только что они начали говорить о другом ребенке. Так как он проводил долгие дни в Daily Planet и LuthorCorp без нее, и его обязанности Супермена отнимали многие дни и ночи. Их страсть вырывалась наружу, когда он брал ее, как одержимый, по возвращении. И ее тело болело в течение нескольких дней после его дикой любви. И он был в гневе, когда она решилась уехать в Париж с другим мужчиной. Париж, где они провели первую неделю своего медового месяца. И даже знание того, что Лоис любит его, что ее сердце, душа и тело принадлежат ему, не освобождало его душу от жуткой ревности. Когда он представлял, как Уэйн и его жена гуляют вдоль Сены, и лунный свет отражается в воде. Представлял, как они смеются в небольшом парижском кафе на весеннем солнце. И дело было не в доверии. Нет, для Кларка Лютора все заключалось в полном владении ее сущностью. Она была его, и никто другой не имел права положить глаз на его жену, его глубокую, сильную, горячую любовь. Каждый мужчина в ее жизни вызывал у него подозрение. Он прекрасно знал, как они жаждут заполучить красавицу Лоис Лейн Лютор. «Папа, мы будем есть здесь, okay?» - сказал Джек, подсаживаясь к отцу на диван и обнимая его. И Кларк вздохнул, прижав сына к своей груди. «Okay, Джек», - он улыбнулся: «Тебе, в самом деле, не нравится вся эта суета в дедушкином доме?» - добавил он, улыбаясь, зная, как Джек не любил армейский порядок в доме генерала Сэма Лейна, где Джек провел часть своих летних каникул. «Я люблю дедушку», - сказал Джек, играя пальцами с пуговицами на рубашке отца: «Но каждое утро он будит меня очень рано, и я не могу даже перекусить!!» Кларк усмехнулся негодованию в голосе сына, крепче его прижав и уткнувшись в макушку черноволосой головы. «Я вот что тебе скажу», - сказал он, взъерошив волосы Джека: «Лучше мы возьмем пиццу, будем смотреть телевизор, пить содовую и есть много шоколадного торта», - добавил он, и Джек закричал от радости, от возможности делать все, что он хочет, прежде чем вернется его мать. «Это хороший план, Кларк, только утром ему нужно идти в школу». Они подняли головы и увидели Лоис, стоящую в дверном проеме. Ее волосы были убраны. Вишневая блузка, которая так ему нравилась, помялась от долгого путешествия. Ее длинные, длинные ноги были одеты в джинсы, глаза пристально изучали его. «Мама!!» - закричал Джек, забыв свои планы на шалости. Он вскочил с дивана, подбежал к своей матери и крепко обхватил, окутанный ее насыщенным запахом свежей вишни, запахом, который останется с Джеком Лейн Лютором, пока тот не станет старым-престарым дедом, окруженным своими внуками. Запах матери навсегда будет олицетворять для него любовь и безопасность. «Я скучал по тебе!!» - он журил ее, целуя. И Лоис усмехнулась, крепко прижав его к себе, гладя его волосы и легко вздыхая. Мир ее пришел в норму, благодаря сыну. «Разве не так, папа?» - бросил Джек через плечо: «Мы скучали по маме, правда?» Лоис смотрела, как Кларк медленно встает с ленивой грацией, никогда не перестающий приводить ее в трепет одним только своим многообещающим видом. «Правда?» - прошептала она, кусая губы, когда увидела, как ее муж, молча, смотрит на нее потемневшими глазами, чувствуя, как волны сдерживаемого гнева исходят от него. «Время для обеда, Джек, давай приступай к пицце», - сказал Кларк, не глядя на Лоис. И она вздохнула. Джек спрыгнул с ее рук. Она поставила сумку и обратила внимание на пиццу. Его тело было напряжено, когда они сидели рядом друг с другом на диване. Говорил только Джек, поглощая пиццу один кусок за другим. Все их внимание было сосредоточено на сыне. На нее он не смотрел. А она смотрела на него внимательно, чувствуя, как в ней закипает свой собственный гнев. «Обещай, что не уедешь больше надолго», - Джек сонно зевал, когда они укладывали его в постель. Глаза его закрывались, устав от волнений дня. Лоис вздохнула, чувствуя спиной сердитый взгляд Кларка. Она опустилась на колени рядом с сыном. «Мама должна иногда ездить по работе, Джек», - прошептала она и погладила его по лицу. Он медленно погружался в сон. «Но мама всегда и везде думает о тебе, где бы ни была… всегда», - сказала она и улыбнулась, когда увидела, что ее сын засыпает с сонной улыбкой удовлетворения. Мальчик, который так любим, так дорог, так обожаем, не знающий ужасов ночи. «Хорошо… это хорошо…», - он засыпал, и она гладила его по щеке, пока его дыхание не стало ритмичным. Она поцеловала его в щеку и глубоко вздохнула, когда мускусный аромат ее мужа достиг ее ноздрей. Кларк наклонился, чтобы поцеловать сына. Он, молча, раздевался в лучах золотого света. Полная луна светила в окно. И Лоис кусала губы с возрастающим гневом, глядя на него. Как он медленно снимает свою голубую рубашку, бросая на роскошный ковер. Взгляд его был отстраненный, и мрачная ухмылка скривила его губы, когда он услышал ее ускоренное сердцебиение при виде его голой груди с бронзовым отливом. И когда он вылез из штанов, и она увидела его член, огромный даже в спящем состоянии. Он лег на белые простыни, не глядя на нее, раскинув мощные ноги, и закрыл глаза. Лоис кусала губы и чувствовала первые стрелы тепла у себя между ног при взгляде на его голое тело. Она сердито выдохнула, понимая, что сейчас он наказывает ее, не сказав ей ни слова с тех пор, как она вернулась. И ее глаза лукаво засверкали, она улыбнулась. Это игра для двоих, Кларк. Она зевнула, потянулась. И его глаза распахнулись, когда он услышал, как она стягивает с себя блузку. Вид ее тяжелой груди в черном кружевном лифчике вызвал у него напряженность. Он смотрел на нее, молча, сдерживая свои чувства. И она улыбнулась, когда он невольно застонал, как лифчик был расстегнут, освобождая ее полную тяжелую грудь. И бусинки пота на ее мягких полушариях вызвали у него прилив слюны. Лоис покрутила бедрами, и джинсы сползли по ее ногам. Кларк почувствовал, что член его мгновенно затвердел, когда она повернулась к нему спиной и наклонилась, чтобы собрать свою одежду. Ее бархатная попка подскочила вверх, открывая взору дырочку, прикрытую полоской черных стринг. Он хрипло застонал, приподнялся на подушках и схватил в руку свой член. Она повернулась, и глаза ее расширились, когда она увидела его со своим членом в руке. Его глаза потускнели, дыхание ускорилось. Он начал с силой тереть свой член. Лоис медленно стаскивала с себя стринги, не сводя с него глаз. И улыбнулась, когда заметила гримасу на его лице при виде ее голой гладкой киски. Ну а как тебе понравится это, дорогой мой? Он смотрел на ее голое тело, хрипло дыша, и застонал, когда она медленно прошлась рукой по своему животу и со стоном засунула пальцы в свое отверстие. Он видел, как задрожали ее губы, когда она начала т**ать себя своими длинными тонкими пальцами. Лоис покраснела, дыхание ее ускорилось. Она смотрела, как растет его член, и ее киска стала наполняться соками. Его член стал твердым, распухшим и пульсирующим, с фиолетовыми прожилками. Кларк со стоном отпустил свой член. Потом откинулся обратно на подушки. Жесткая улыбка застыла на его губах, когда он позволил ей видеть себя во всей своей красе. Ее грудь вздымалась. Она убрала свои пальцы, и тело ее содрогнулось. «Спокойной ночи, Лоис», - он улыбнулся ленивой элегантной улыбкой, которая сводила ее с ума. И Лоис застонала вслух, когда он выключил свой ночник и скрестил руки над головой, развалившись на кровати. Кларк чувствовал, как она легла рядом с ним, почти касаясь его. Лунный свет тонкими светло-серебристыми полосками освещал их обнаженные тела. Напряжение в его члене еще больше увеличилось, когда он услышал ее стон рядом с собой. И увидел, что лицо ее покраснело, глаза закрыты в лунном свете, влажные губы приоткрыты, грудь вздымается, и она с силой удовлетворяет себя. Он вцепился в простыни. Жгучее вожделение готово было его убить, когда он наблюдал, как дрожит ее тело. И его рычание наполнило комнату. Не сдерживая себя более, он грубо дернул ее за руку, приподнял ее тело и вошел в нее одним резким движением. «Аааааррр… ааарррр…», - он рычал, схватив ее за волосы. Она закричала, чувствуя, что ее отверстие заполнено до предела его огромным членом, почти разрывая ее на части. «Кларррррккккккккк…», - она кричала, широко раскрыв глаза от испуга и наслаждения, бессвязно всхлипывая. «Тебе нравится это, да?» - угрожающе прорычал он. На глазах его выступили слезы, он сдерживал себя, не двигаясь внутри нее в течение долгих минут, мучая ее, дразня ее. И она начала метаться под ним, вцепившись пальцами в его спину. «Так он т**ал тебя?» - прошипел он, застыв над ней. Задница его была напряжена, яйца наполнились спермой, глаза полузакрыты от невыносимого удовольствия. Он чувствовал ее соки на своем члене и ее горячее дыхание на своем лице. Она отчаянно мотала головой, схватив его за задницу и толкая на себя. «Он т**ал тебя так, как тебе нравится? А? Вот так?» И ее крики наполнили воздух, когда он протаранил ее жестко и глубоко, пронзая ее покрасневший опухший клитор. «Ааарррр… возьми его… возьми…», - он рычал, как раненый зверь, с силой накачивая, почти разрывая ее на части. Он погрузил свой язык ей в рот, заглушая ее стоны. Его стоны были хриплыми и бессвязными, когда он жестко и грубо входил в нее, больно схватив ее за волосы. Лоис стонала от боли и удовольствия. Он взял ее руки и прижал их к кровати. Он поднял свою задницу и начал таранить ее жесткими и грубыми толчками. Его лицо исказилось от удовольствия. Его рычание было горячим и непристойным. Тело его напряглось, и он схватил ее за хрупкую шею и притянул ее лицо к своему. Задница его напряглась в окончательном порыве. Пока оргазм не разорвал его в клочья. Его горячая слюна наполнила ее рот, когда он душил ее своим языком, корчась в муках своего оргазма. «Аааррр… Боже… Черт…» «Возьми его… возьми все… аррр… Лоиссс… О, Боже…», - он хрипло стонал, врываясь в нее глубокими толчками. Его сверхчеловеческий член взорвался, наполняя ее струей горячей спермы. И ее крики наполнили воздух, когда она бурно кончила. Она дрожала и задыхалась. Мир для нее рассыпался на разноцветные осколки. Ее ногти впились в его плоть, ее влажные губы раскрылись. Она была в забытьи, не чувствовала ничего, только его член внутри себя. «Оооо… Кларррркккккк… т**ай меня…» Их дыхание было горячим и влажным, лица были напротив друг друга, тела содрогались. Он смотрел на нее остекленевшими глазами. Пока дыхание его не успокоилось, толчки не замедлились, пока он не убедился, что последние капли спермы заполнили ее. Он наклонился, чтобы сосать сладкую ложбинку у ее горла. «Кларк… Кларк…», - она стонала его имя, как в бреду. Он скользнул вниз по ее телу. И она вздрогнула и громко застонала, когда он взял ее тяжелую грудь и начал сосать шумно и жадно, кружась языком вокруг соска. Пока она не попыталась остановить его, оттягивая за волосы. «Ты уехала в Париж с другим мужчиной». Он накрыл ее тело своим, и их глаза встретились. «Это был наш… наш Париж…» И Лоис вздохнула. Глаза ее были почти черные, насыщенные радостью. И он поцеловал ее дико и грубо, по-прежнему наказывая, лихорадочно и глубоко погружаясь своим языком. «Это всегда будет наш Париж… О, Кларк… ты единственный мужчина для меня», - прошептала она, зная, что он знает об этом, и все же не в состоянии усмирить зеленого монстра внутри себя, монстра, который не даст поделиться ею с любым другим мужчиной. «Покажи мне», - скомандовал он хриплым и низким голосом. Она согнула ноги, и его сперма вытекла из нее. Она знала, что он будет полностью удовлетворен только тогда, когда овладеет ее сущностью. Только тогда расслабится его сверхчеловеческое тело. «Покажи мне, как ты будешь любить меня всегда… и во веки веков», - прошептал он. И Лоис вздохнула и замерла в ожидании, когда он перевернул ее и поставил на колени. Дыхание ее участилось, она почувствовала его горячие пальцы на своей мягкой плоти. Он раздвинул ее ягодицы и погрузил свой член, снова распухший и твердый, в ее горячую плотную попку. И его стоны наполнили комнату, где тени в непристойном танце двигались в лунном свете.