Безрассудная игра

      «Некоторые народы верили, что когда-то у людей было две головы, четыре руки и четыре ноги. Позднее этих существ разделили на мужчин и женщин *. Все мы потомки разъединенных пар, нам вечно суждено искать свои половинки, свои родственные души. Долгое время я ничуть не задумывался о душах и их родстве. Я никогда не испытывал этого неземного желания, никогда не знал этой отчаянной тоски. Пока в моей жизни не появилась ты.       Ты была моей противоположностью, сияющим солнцем, полным жара и огня. А меня окружало лишь слабое холодное мерцание компьютерных экранов. Ты была днем, а я — ночью; я — темнотой, а ты — воплощением света. Каждый из нас нес свое бремя. И каждый прятался, как умел. Ты стояла у всех на виду под ярким солнцем в зените, а я скрывался под именем из одной буквы в комнатах с голыми бетонными стенами.       Как сказал Шекспир, мы родились под несчастливой звездой**. Нам было предначертано судьбой оказаться в двух враждебных лагерях. Ты — непокорная дочь под маской совершенного сына. Я — бесчувственный наемный убийца, который увидел тебя у цветущей сакуры. Нас связала тетрадь, оброненная самими Богами Смерти. Наша встреча была проклята.       Я не должен был любить тебя. Но что могло меня остановить? Я сковал нас цепью, потому что в тебе таилась погибель. Ты была Кирой — моим врагом… Но в то же время ты была и Лайт — моим светом. Моей половиной, моим отражением, моей любовью. Кто-то назвал бы это чувство одержимостью. Да, моя дорогая, я был одержим тобой. Я испытывал жестокие мучения. Но мне бы хотелось думать о нас как о двух душах, тосковавших друг без друга в разлуке. Порознь мы были всего лишь сломанными частями одного целого. Но стоило нам соединиться, и нас было бы уже невозможно остановить. Мы принесли бы ураган в этот мир.       Мы восстановили бы справедливость…       Но все случилось иначе.       Прошло полгода с тех пор, как ты умерла. Где бы ты ни была… если ты еще существуешь… Надеюсь, все страхи остались позади и ты обрела покой. Я не верю ни в бога, ни в жизнь после смерти. Небеса и ад — всего лишь концепция. Но если от меня требуется нечто вроде молитвы, я бы попросил, чтобы твоя истерзанная душа вновь стала целой. Ведь мою душу ты забрала с собой. Я чувствую — те пули, что прошли через твою грудь, прошли и через мою.       Когда угасла твоя жизнь, угасла и моя.       Я все еще дышу. Но внутри меня — пустота. Мир стал черно-белым.       Кто-то на моем месте всецело бы предался унынию. Топил бы горе на дне бутылки или забывался под действием дешевого „кайфа“. Я же переставляю ноги и притворяюсь, что живу.       Но мне нет жизни без тебя, Лайт.       Эти минуты и часы не принадлежат мне. Я украл их… Украл у тех, кто умер из-за меня. У своих родителей, своих соперников… У Ватари, у Мисы и, конечно же… у тебя. Ты должна была возглавить революцию. Стать путеводной звездой во тьме на пути к новой Эре. Олигархия пала, на ее месте остались руины бывшей империи без лидера во главе.       Возможно, лет через десять затянутся раны и жизнь восстановится. Возродятся страны прошлого, у каждого государства появится правительство, и люди воспрянут духом. Возможно, через столетие о Кире сложат легенды, а слово „Олигархия“ превратится в ругательство. А через тысячу лет никто не вспомнит события этих дней и невинных жертв. Их след останется лишь в древней летописи на ветхих страницах XXI века.       Но пока люди помнят. Страна помнит. Я помню.       У каждого из нас остались на сердце шрамы. Потерянная любовь, проигранные сражения…       Я хочу принести завтра несколько веточек цветущей сакуры на твою могилу. На месте твоего упокоения лишь скромный камень с именем и датой смерти. Оскорбление памяти о тебе. Но не следует сейчас привлекать излишнее внимание. Если я проживу еще лет десять, я исправлю эту несправедливость. Полагаю, большая мраморная статуя ангела с твоим лицом будет смотреться достойно?       Лайт. Light — свет.       Смогу ли я когда-нибудь произнести это слово на родном языке?       Всемирно известный ассасин рыдает при упоминании обычной лампы. Нет, это никуда не годится.       Пожалуй, любовь моя, мне пора отойти от дел. Долгие годы меня готовили в детективы, но… сейчас это занятие кажется мне бессмысленным. Пустым. Я побывал во многих странах, но мало что видел кроме смерти. Полагаю, я заслужил свободу после того, как отдавал всю жизнь работе. Представляю, как тебе понравилось бы путешествовать по миру. И наверняка ты полюбила бы Англию.       К слову об Англии, я перевез туда твою маму и сестру. Я нашел их несколько месяцев назад. Мацуда оказался намного лучше, чем я о нем думал. Он сильно любит твою сестру и защищает ее с тех пор, как тебя не стало. На прошлой неделе они с Саю звонили мне и просили разрешения пожениться, когда ей исполнится восемнадцать. Мы живем в странные времена. Похоже, ты так и не сказала сестре о том, кем была на самом деле. Она очень горевала по „старшему брату“. Так она называла тебя, и миссис Ягами ни разу не поправила ее. Как много дел не закончено! Никто не предполагал, что ты уйдешь так рано.       Но я совсем заболтался. Меня ждут дела, а я сижу и мараю бумагу старомодной ручкой. Ты бы посмеялась над моими каракулями. Обычно я предпочитаю лэптоп. Кстати о делах, довольно сложно найти цветущую сакуру в это время года, но, надеюсь, я сотворю это маленькое чудо. Во всем, что касается тебя, я по-прежнему остаюсь сентиментальным дураком.       Преданным тебе глупцом.       Потому что только глупцы играют в безрассудные игры, надеясь найти вторую половину, и выдают желаемое за действительное. Даже сейчас я продолжаю делать ставки, хотя игральные кости в моих руках обратились в прах.       Желаю тебе спокойной ночи, любовь моя! До завтра!       L Лоулайт» Конец записи.