***
«Сегодня все закончится», — звучит в его голове предвкушающий, но порядком измотанный голос. Сегодня, в своей собственной многоэтажке, что носит весьма спорное название «Магнолия», Ланс Фернандес организовал мероприятие, к которому готовился не только сам, но и, кажется, все его доверенные люди. Ланс с каким-то сумасшедшим блеском в глазах носился с организацией данного вечера чуть ли не за месяц до его проведения, будто от его успешности зависела жизнь всех народов мира. Так бы ответственно он о других беспокоился. Да только что говорить, если человека не перевоспитаешь, если человек не желал слушать и меняться с самого начала гниения. Этот вылизанный образ вызывает в Джераре раздражение. Все сегодня выводит его, начиная от этого жужжащего в голове чувства потери, заканчивая Лансом, что обхаживает его с момента его прихода домой. «Домом» это место назвать нельзя: это здание так вычурно и так холодно, будто его погружают в замерзшие льды Антарктиды, да и ему тут рады лишь потому, что сегодня именно он виновник торжества. — Джерар, постарайся не убить кого-нибудь, — просит стоящий у окна его номера Фулбастер. Уже полностью собранный, одетый по дресс-коду. Грей, к слову, не шутил, когда заверял его в том, что не отойдет ни на шаг. — Уложи волосы, Джерар, — с натянутой приостановкой проговаривает Ланс, заглядывая в уже открытую дверь его номера. Так давяще, но с попыткой проявить вежливость хотя бы раз в своей жизни. Уже одетый с иголочки, в костюм от известного кутюрье. На лице — оскал, который тот пытается выдать за приободряющую улыбку. А внутри такой же жалкий и омерзительный, — жаль, только Джерару это заметно. Пока что. Джерар чуть ли не давится от того, насколько через силу Ланс просит его об этом — не указывает, впервые за все время. Но этому есть объяснение: как только этот человек теряет полный контроль над происходящим, он сразу становится вот таким. Намного более мерзким, чем был, невольно вызывая брезгливую жалость. В последние дни Ланс обзванивал его и подготавливал к этому мероприятию, и неудивительно. Сегодня Джерар, как наследник семьи, заявит о себе, вознесет отца, как самое пресвятое и благородное существо на планете, и заверит присутствующих в том, что в будущем приведет город к большему процветанию. Точнее, он должен сделать все именно так — на это его папаша и рассчитывает. Вот только Ланс словно чувствует, что что-то должно пойти не так, вот и крутится неподалеку, нервно поглядывая на своего сына. И это заставляет Джерара как-то злорадно усмехаться, словно они поменялись местами. — Через десять минут будь готов, — кратко указывает Ланс и проходит дальше по коридору, расслабленно заложив руки за спину. — Я держусь из последних сил, — наконец отвечает своему другу, затягивая на шее бабочку. Удавиться бы, да вот только снова не выйдет. Да и дело у него сегодня ответственное запланировано. — Ты все взял? — интересуется Джерар, морщась от своего отражения: ему некомфортно вот так, в сковывающем костюме, что мешает ему быть самим собой. — Да. Только я по-прежнему не понимаю, что ты собрался делать. Но тебе ли не знать, насколько Ланс мстителен, так что будь готов к последствиям. — Все будет в порядке. Он, даже обладая внешним стержнем, не будет готов убить своего сына при нескольких десятках человек, в числе которых обязательно найдутся и журналисты. Уж за свою репутацию Ланс беспокоится больше всего на свете. — А что насчет… — Грей запинается, что дает сразу же понять Джерару, о чем тот хотел спросить. — Извини. — Честно? — скованно выдыхает Джеар, накидывая на плечи пиджак. Думает, застегивать или нет, выбирая второй вариант, как маленькую шалость. — Я уверен лишь в том, что мы еще увидимся. Должны увидеться. А потом…я просто буду действовать по ситуации. — В таком случае, тебе нужны стальные нервы. — Зная Эрзу и ее педантичность, я ни на что и не надеюсь. Как и планировалось, в назначенное время они уже следуют по вычурному коридору к лифту. Фулбастер ушел раньше, заявив, что будет присутствовать на вечере до конца. А он и не против, ему скорее все равно на все, что происходит вокруг. Навалилась апатия, которая, возможно, и кстати в данный момент. Он спокойно вышагивает по правую сторону от своего отца, Ланса. Оглядывается: позади них идут двое мужчин в черных костюмах. Надо же, насколько параноиком может быть его отец, даже если в своем собственном небоскребе не обходится без охраны. Прикрывает веки, судорожно выдыхая — недолго длилось апатичное состояние. К ним быстрым, летящим шагом приближается Анесса, черт бы ее побрал, словно упакованная в излишне декорированное платье. Выражение ее лица передает ликование и какую-то нездоровую радость. Как только он ее видит, раздражение вновь находит место у него под ребрами. Сдерживается от того, чтобы не зарычать от бессилия. Все в порядке, Джерар. Так нужно. Потерпи совсем немного ее присутствие рядом. — Наконец, ты понял, что хочешь вернуть наши отношения. Что в голове у нее — непонятно. В последнюю их встречу она на него скалилась, покрывая нецензурной бранью, а сейчас вновь перед ним вертится, словно назойливое насекомое. Будто правда на что-то рассчитывает. Словно глупая и ничего не видит за его холодной ухмылкой. — Безусловно, Несс. Ее имя, что он сокращает с целью поддержать сегодняшний образ, оставляет неприятный привкус. Словно он делает что-то не то. Анесса виснет на его руке, счастливо улыбаясь. Это напоминает ему вечер, когда они отправились в «Спектр», тогда она вела себя чересчур вызывающе и пьяно. — Я надеюсь, ты осознаешь, насколько важный сегодня вечер, — с напускным безразличием предупреждает его Ланс. — Не забывай, кто воспитывал тебя все это время, кто дал тебе все и даже больше. От этой жалкой попытки его аж пробирает нервный смех. Джерар язвительно уточняет: — Мама? — Не упоминай эту женщину при мне, Джерар, — этот предупреждающе-рычащий тон его нисколько не останавливает. — О да, как я мог забыть о том, кто презирал меня с самого рождения и показывал мое ничтожество по сравнению с моим умным и способным братцем. Но не волнуйся, ты тоже оставил немалый след в моем воспитании. Я запомнил. И в самом деле запомнил, на всю свою жизнь. Вот только хватит уже жить этими воспоминаниями, они лишь тянут его вниз, на дно. Почему-то то, что несколько часов назад произошло у них с Эрзой, словно подтолкнуло его к этому. К тому, что надо уметь отпускать и жить по-новому. Мотает головой, принуждая свой разум не думать об этой девушке хотя бы будущий час, а сам пытается не загнуться от ноющего одиночества. «— Уходи.»***
Пространство кричит о роскоши, которой обладает организатор сегодняшнего мероприятия. Их встречают у входа швейцары, распахивая перед ними стеклянные двери, проводят их до лифта, который поднимает их на верхний этаж небоскреба. Пока они плавно двигаются ввысь, Эрза рассматривает огни, что постепенно отдаляются от них и сливаются со всей оживленностью вечернего города — погружается в мысли о том, что она впервые решилась сама отвлечься от свалившихся на нее проблем, выбравшись на ранее отталкивающее людное мероприятие. Лифт оповещает о прибытии, и их встречает большой зал, в центре которого находится свободное пространство, должно быть, отведенное для танцев, а далее, на возвышении, располагается зона с разнообразными закусками и широким, общим столом. Она тут же твердо ступает на мраморный пол, держась за руку своего отца, что сопровождает ее на сегодняшнем вечере. Ее каблуки чеканят по полу, привлекая к себе внимание присутствующих гостей, что тут же оборачиваются и одаривают их двоих своими оценивающими взглядами: видно, прикидывают социальный статус, должность ее отца и доход. Знает, что мужчины смотрят на нее, прожигая своими глазами ее тело, обтянутое струящейся, но подчеркивающей изгибы ее фигуры, тканью. Однако сама намеренно смотрит куда-то вдаль, важно держа голову и следя за ровной осанкой. Цепляется взглядом за стеклянные панели, которые тянутся по зданию, заменяя стену. — Добро пожаловать в Магнолию, мистер Скарлет, — проговаривает один из мужчин, как только они останавливаются возле небольшой компании людей. — Весьма неожиданно и приятно видеть с вами вашу прекрасную дочь. — Что вы, мы не могли пропустить столь значимое событие, друзья мои. — Да уж, весьма долгожданное мероприятие. Смею поинтересоваться, как идут дела в вашей фирме?.. Не желая участвовать в обмене любезностями, Эрза извиняется и находит официанта, принимая у того бокал шампанского. В голову не ударит, однако, поможет расслабиться хоть на пару часов. Встает у окна, рассматривая суету ночного города и планируя как минимум на десять минут погрузиться в размышления, как тут ее окликают. — Вы прекрасно выглядите, мисс… — Эрза, — обрывает подошедшего парня девушка, оборачивается к нему. — Зовите меня просто Эрзой. — Что ж, просто Эрза, похоже, я нашел приятную компанию на этот вечер. Светские беседы меня изрядно утомили. Парень приятно улыбается, чуть склоняя голову в знак приветствия. Его светлые, слегка кучерявые волосы, растрепаны, что никак не сочетается с его идеально выглаженным бежевым костюмом. Однако, подобное совершенно не портит его образ, Эрза отмечает галантные движения и вежливость в его тоне. — Не представляю, о чем можно говорить с таким прелестным созданием. — Представьтесь хотя бы, — смеется девушка, пытаясь хоть как-то показать интерес к беседе. — Ох, прошу извинить меня за подобную неосмотрительность. Просто Дайрен к вашим услугам, — лучезарно улыбается парень. — Тебя кто-то сопровождает? Переходит на «ты» неожиданно, но она не возражает — возможно, общение зайдет дальше, ведь на вид человек не отталкивает, не обладает излишним пафосом и не наглеет. Он одного роста с ней, поэтому неудобств на фоне этого не возникает. — Мой отец, — кивает в сторону мужчины. Тот иногда посматривает на них, взглядом будто одобряя общение с Дайреном. Дайрен берет на себя роль рассказчика и заводилы, начиная рассказывать о своих знакомых, своей жизни, увлечениях и просто о каких-то невзрачных мелочах. Пытаясь поддержать разговор, Эрза чуть натянуто улыбается, отвечает лаконичными ответами, создавая иллюзию интереса. Будто ей и вправду интересно узнавать своего собеседника. Однако, сколько бы Эрза не убеждала саму себя в том, что ей весело и приятно находиться с этим парнем — она этого не чувствует. В душе лишь зияющая дыра, рана, которая все еще кровоточит. А в голове — непроглядный омут, все мысли крутятся лишь о том, где сейчас находится Джерар, с кем он проводит время. Интересно, что же он чувствует? Зная, в каком состоянии он вышел из ее квартиры тогда, можно предположить, что того гложет вина за свои же необдуманные поступки. Но на деле… На деле он может, опять же, просто играть выбранную роль. На деле все может быть по-другому. И теперь, даже зная обо всем от начала до конца, даже будучи осведомленной о том, что происходило в его жизни все это время, какие мотивы у него были на нее, она не может ему доверять. Как бы не пыталась, сердце будет рваться к нему, а сознание — препятствовать встрече. — …в таком случае, возможно ты не откажешься потанцевать со мной? — она аж вздрагивает от вежливо-настойчивого тона, пытается вспомнить суть диалога, в котором только что участвовала лишь физически. — Сейчас как раз самое время пригласить кого-нибудь. А ты настолько красива, что затмила для меня всех девушек на сегодняшнем вечере. Он улыбается, а в глазах лукавый блеск. И черт, она бы ни за что не повелась на такие лестные речи, если бы не желание отвлечь себя от мыслей о том, кто за сегодня успел вмиг растоптать ее чувства. — С удовольствием скрашу твой скучный вечер, — усмехается девушка, вкладывая свою ладонь в его. Несколько пар, следуя их примеру, проходят в центр огромного зала, готовые сделать первый шаг. Музыка плавно льющимися нотами заполняет пространство — первый танец вальс, по классике. Остальные гости отходят ближе к банкетной зоне, продолжая беседовать о своем. Дайрен притягивает ее к себе, приобнимая рукой за талию. Первый шаг — и он ведет ее в танце по залу, а она не может сосредоточиться на музыке.…Джерар настойчиво обхватывает Эрзу за талию и делает шаг вперед, начиная вести.
Смотрит на Дайрена, ловля его синий, озорной взор на себе, скованно улыбается, будто кукла. Смотрит на нее: доброжелательно и легко. Словно они друзья, которые могут провернуть любую авантюру и доверить друг другу все сокровенные секреты.Смотрит вперед, в глаза напротив, которые даже в таком приглушенном сумраке кажутся слишком глубокими, яркими.
Обнимает ее за талию с большим напором, словно немо указывая прижаться ближе к его телу. Но все, что делает Эрза — настойчиво отстраняется, потому что испытывает подкатывающий к горлу ком.А Джерар прижимает уже до невозможности близко к себе — не совсем так, как положено. …она чувствует явный жар, исходящий от его крепкого тела и ладоней, скользящих по ее спине.
И в этот момент она отчетливо воображает Джерара перед собой, его руки на своем теле, его прожигающие зеленые глаза, что добирались до самых сокровенных уголков ее изломанной души. Ее сердце так искусно предает ее разум, которому она поклялась больше не вспоминать об этом человеке. В памяти вдруг всплывают моменты с ним, когда он нежно целовал ее губы, так трепетно обнимая за талию. Когда он отдавал ей свою шелковую рубашку, что стала почему-то для нее чем-то символическим и особым. Когда он улыбался ей за завтраком, готовя вместе с ней, и периодически приобнимал ее сзади, оглаживая линию талии и бедер. Когда она теряла суть разговора, оказываясь вдруг подхваченной его сильными руками, и он так нежно утыкался ей в шею, замирая на пару минут. Это «когда» сводит ее с ума, вызывая тошноту и головокружение. В этот момент она отталкивает от себя Дайрена, понимая, что не может находиться рядом с ним, не может присутствовать здесь — ей хочется выбраться на свежий воздух, ее подташнивает. Ей противно от всего происходящего, все вокруг вызывает отвращение. Ей хочется. Хочется увидеть перед собой только одного парня. Хочется, но все еще больно от того, как он обошелся с ней. И вроде бы ничего такого, вот только сердце восприняло это все как предательство. — Я что-то сделал не так? — интересуется парень, искренне показывает свое волнение. — Все в порядке, просто плохо себя чувствую, — оправдывается Эрза. «Плохо себя чувствую» на деле принимает в ее голове образ парня, на лице которого виднеется вязь алой татуировки. — Может, выйдем на свежий воздух? Где-то вдалеке она слышит голос Дайрена, но не может отвести взгляд от дверей лифта, что плавно разъезжаются в стороны. В этот момент сердце делает кульбиты, потому что музыка стихает, и, вторя той, затихают и все присутствующие. Время замедляется, останавливая для нее все передвижения мира. А после — видит его. Джерара Фернандеса. Идет рядом с Лансом Фернандесом, что одним своим видом вызывает у нее отторжение. Либо из-за его слишком жесткого взгляда, либо от того, что Джерар когда-то о нем рассказывал. Джерар непозволительно красив. Статный, по-нужному взрослый в этом официальном костюме. Но его взгляд, который она не может поймать на себе, почему-то заставляет ее чуть ли не тонуть в том равнодушии, который он выражает. Его черты лица кажутся более жесткими, когда на него падает яркий неестественный свет, а губы — плотно сжаты в линию, словно он находится там, где ему не хочется. После переводит взгляд чуть в сторону, замечая Анессу. Не верит своим глазам, а тем временем сердечная мышца сжимается, посылая по всему телу неприятную, колющую боль. Стискивает зубы, моргая в попытках прогнать подступающие слезы. Внутри все обрывается окончательно, когда та трется о его руку чуть ли не своей грудью. А Джерар… Джерар позволяет, никак не реагируя. Не отвечает, но и не делает ничего, чтобы прекратить это все. Понимает, что ревнует, и это для нее настолько непривычно, что сходит с ума от бессилия. Внезапно охватывает ярость, такая сильная, которую не притупить ничем существующим. Она, сама собой не управляя, хватается за руку Дайрена, а тот сразу же переводит взгляд на нее, воодушевляется. Кладет ладонь на его плечо, пока он продолжает стоять боком к ней, лишь повернув голову в ее сторону. Встает на носочки, шепчет парню на ухо: — Давай отойдем подальше. Не хочу находиться в центре. Находится в шаге от того, чтобы убраться отсюда, выбраться из помещения, что резко стало душным. И пока ее сердце пронзают тысячи игл, сама она отказывается верить в то, что видит перед собой. Ну не может же ее Джерар быть настолько ублюдком.***
Джерар смотрит прямо перед собой, не отвлекаясь ни на что постороннее. Думает, пока его медленно начинает накрывать волнение от того, что должно произойти. Думает, пока мысли подсовывают ему вновь тот возлюбленный им образ Эрзы. Думает, пока он вновь злится на самого себя, прикусывая щеку изнутри до крови. Несмотря на это, старается держаться выигрышно, вышагивая чуть поодаль от отца. Все вокруг — люди, которые впервые официально видят наследника корпорации Фернандес, наследника уважаемого рода, наследника человека, который буквально воздвиг мегаполис на некогда пустынной земле. Люди могли слышать его имя на устах прохожих, могли гадать, сколько ему лет, но никогда и подумать не могли, что когда-то могли видеть его где-то вживую, посреди улицы. Рядом Анесса без умолку говорит что-то, что он не хочет слушать. Он был невидимкой до этого самого момента, и сейчас он ощущает лишь совсем небольшую гордость за то, кем является. Однако, это не совсем то, что ему нужно, это не то, что принесет ему радость. — …неужели после того, как ты предпочел меня, она все еще никак не успокоится. Вначале Джерар не придает значения ее словам, но что-то его будто тянет на поверхность. Он выныривает из своих же мыслей, немо уставляясь на словно глумящееся над чем-то выражение лица Анессы. — Эта Скарлет такая жалкая. Скарлет. Его словно окатывают холодной водой, пока его мозг упорно сопоставляет всевозможные имена с этой фамилией. Чтобы имя звучало в сочетании с ней так, словно обозначает рассвет: яркий, утягивающий, алый. Скарлет. Переводит взгляд туда, куда смотрит его спутница, чуть дальше толпы влиятельных людей, и он тут же безошибочно цепляется за ее волосы, что своей яркостью выделяются среди серой толпы. Стоит в полутьме, отдаленно от столпотворения, над ней на потолке — яркая россыпь лампочек, имитирующая звездное небо. И даже в таком свете видны ее необычные волосы. Не верит самому себе, натыкаясь на ее жесткий взгляд, который сейчас — специально для него, — отчетливо выражает обиду. Обиду, виновником которой невольно стал он сам. И ее черный вечерний образ как будто олицетворяет ее настроение. Пока Ланс приветствует всех гостей, воодушевляя тех мотивационными и лживыми речами, его дыхание учащается от досады, что накрывает его с головой. Его Эрза. Его, блять, Эрза, тянется к какому-то вылизанному ублюдку. Зачем ты это делаешь? Кладет руку, которой когда-то обнимала его за шею, на плечо незнакомого ему парня, а после тянется к его лицу. Целует? Нет, она такого не сделает. Не важно. Главное то, что он вмиг забывает о своей задаче на сегодняшний день. И если бы не Грей, что нарочно встает перед ним, закрывая обзор на этих двоих, он бы покалечил каждого, кто смеет хоть как-то плотоядно взглянуть на эту девушку. — Не обращай внимания на него, Джерар, — настойчиво проговаривает сквозь зубы его друг, пока сам напряженно вытягивается перед ним. — Оно того не стоит. Да ему похер. Он готов сорваться. — Что с тобой, Джерар? — подогревает ситуацию Анесса, словно и вправду не понимает происходящего. — Мне ее выпроводить отсюда? — Только попробуй, — грубо обрывает ее, что та аж отшатывается, наконец отпуская его руку. — Я сам. Хочет обойти Фулбастера, но тот приостанавливает его, преграждая путь рукой. Тот напряжен, но берет на себя право контролировать ситуацию, потому что понимает — Джерар не в себе. — Я разберусь с этим, — упрямо настаивает, взглядом упрашивая Фернандеса не совершать ошибок. Одними губами заверяет: — Он больше не притронется к ней. Грей удаляется, и Джерар неотрывно следит за тем, как тот подходит к этим двоим, что-то спрашивая у них, а после вручает светловолосому парню напиток, что взял у официанта чуть ранее. Этим действием заставляет того отстраниться от Эрзы, а после начинает беседу. И перед тем, как к нему приближается Ланс с целью перейти к главному событию вечера, Джерар замечает, как Грей подводит их ближе к главному столу, будто специально для него протискивает Эрзу в первые ряды.***
- …думаю, вы понимаете, насколько важно для меня представить вам своего сына и наследника, Джерара Фернандеса, и… Не дожидается продолжения, грубо перебивает, и сейчас ему на собственное своеволие становится посрать. Он зол, в предвкушении, и все, что ему хочется — коснуться Эрзы, разобравшись с тем смельчаком, что посмел тереться возле нее. — Уважаемые гости, — нарочито медленно восклицает Джерар, оглядывая всех присутствующих. Делает глоток из бокала, узнавая в налитом напитке вино, унимая лишь ему заметную дрожь в голосе. — Очень рад, что вы почтили своим присутствием нашу скромную, — насмешливый взгляд на Ланса, что со злобным прищуром глядит на своего сына, посмевшего его прервать, — семью. Этот день действительно значим для меня хотя бы потому, что я хотел выразить огромную благодарность своему многоуважаемому отцу. Видит, как Ланс нервно оживляется — видимо, понимает, что его слова приведут не туда, куда нужно. Это не то, что он должен был сказать. — Джерар, не смей… — Этот человек, — расслабленное движение рукой в сторону Ланса, — действительно занимал особое место в моей жизни, когда пренебрегал мной на протяжении длительного времени. Вы не поверите, но мой отец меня научил важным вещам: например, отличать гниль от цветения, — дает очень тонкую наводку на себя и своего брата, не рассчитывая на то, что Ланс все правильно воспримет сразу. — И в благодарность за его отцовскую любовь я хочу, чтобы вы наглядно поняли, насколько же этот человек достоин такого высокого поста, который он занимает в данный момент. — Джерар, — уже прикрикивает, явно выходя из себя, но Джерар лишь смотрит на него пренебрежительно, так же, как и тот когда-то, — я тебя предупреждаю, я лишу тебя всего наследства, если ты скажешь еще хоть слово. Джерар кратко смеется, и ему искренне становится забавно от этой мизерной угрозы: ведь Ланс пока не в курсе, что это самое «наследство» находится у него в руках. Грей, оценивая ситуацию, тут же выходит вперед, протягивая все необходимые бумаги, что Джерар собирал на своего отца последние месяцы. — Ланс Фернандес, — открывает папку с документами, размашисто перелистывая несколько страниц, — вы подозреваетесь в административных правонарушениях в области финансов, в частности в мошенничестве с финансовой отчетностью, а так же нарушениях, касающихся налогообложения… Ошеломленный, уничтожающим взглядом сверлит своего сына, пока тот зачитывает другие, не менее весомые нарушения, что он успел провернуть за двадцать лет своей карьеры. Мужчина уже не скрывает своей ярости, которая все больше становится ощутима физически. Он сжимает кулаки, будто готовый наброситься на собственного сына, заставить его замолчать. По виску стекает капелька пота, когда он оглядывает встрепенувшуюся от слов Джерара толпу людей. Понимает, что если не заткнет его сейчас, не собьет с толку, присутствующие и имеющие не самую маленькую власть люди, найдут способ уничтожить его, свергнуть с места, которого он добивался сам: не самыми безобидными путями, но сам. Поэтому: — На твоем месте, сын мой, я бы не стал смотреть на чужие правонарушения, когда на самом висит чуть ли не уголовная ответственность… Джерар замолкает. Так резко, что давящая на мозги тишина становится слишком громкой. Ланс с ухмылкой наблюдает, как этот мелкий подонок на секунду теряется, не готовый слышать подобное в такой момент. Как жаль: его сын надеялся, что такое сойдет ему с рук, но он еще не дорос до игр взрослых людей. На секунду сбитый с толку, Джерар вдруг усмехается, без всякой боязни смотря на того человека, которого он должен называть отцом. Сверху вниз, как тот когда-то на него. Сейчас он со странным удовлетворением делает все то, что делает. И ему даже не совестно, не после всего этого. — Ты меня опередил, пап, — делает акцент на последнем слове, улыбаясь, словно и нет вовсе никакого напряжения и ненависти между ними: — Я только хотел к этому перейти. Так вот, — обращается вновь к аудитории, общаясь с ними словно с давними друзьями. — Как насчет сто шестьдесят седьмой статьи Уголовного Кодекса? Если кто не знает, уточню: умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества, повлекшие за собой смерть человека или иные тяжкие последствия. И еще многое другое… Джерар сразу же, обеспокоенный ответной реакцией, ловит ошеломленный взгляд Эрзы, которая сейчас стоит в нескольких метрах перед ним, сжимая холодные ладони в кулаки. Видно, как работает ее мозг, пытаясь сложить все в единую линию. Борется с желанием подойти прямо сейчас к ней и рассказать последнее, что оставалось неведанным до этого момента. Не сейчас, Джерар. Позже. Еще не все. Молчание толпы вмиг сменяется обсуждениями, зал наполняется возмущенным шумом и негодованием, пока Ланс, словно приросший к полу, переваривает повешенную на него статью. Как? Каким образом он узнал об этом?.. Джерар, полный удовлетворения, закрывает весомую папку с многочисленными нарушениями его отца, кладет ту на край стола. Некоторые смотрят на нее, словно желая подойти и убедиться в правдивости всех его слов. Он лишь кивает на нее, молча одобряя этот порыв, засовывает руки в карманы классических брюк и подходит к своему отцу. Тот выглядит, словно постаревшим на несколько лет, вмиг осунувшимся. Словно до него дошло не только морально, но и физически то, что вскоре может с ним случиться. А именно — лишение свободы на срок, установленный судом. Все происходящее кажется самому Джерару невозможным, но он впервые чувствует себя на том месте, которое заслуживает. Действует на полной уверенности, несмотря на то, что только что разрушил жизнь члена своей семьи. Семьи, в которой он никогда не чувствовал себя нужным. Семьи, от которой осталось лишь слово, лишенное всякого смысла. — Ты выглядишь сейчас таким жалким, — проговаривает это со злорадством — еще бы, он ждал этого очень долго. Подходит к нему так близко, чтобы только он мог услышать: — А ты думал, я не узнаю о том, что тогда ты надеялся на то, что я разобьюсь в своей же машине? Очень подло было выводить из строя тормоза, пап. Как ты мог со спокойной совестью желать убить своего сына? — Паршивец… Мужчина хрипит это слово, откашливаясь и ослабляя галстук. Прожигает его ненавистным взглядом, а сам не может найти оправдания. — Ну в итоге ты добился же своего, правда? Ты убил своего сына, — цокает языком, вновь усмехаясь. — Как жаль, что сама судьба нас подменила. Джерару все еще больно осознавать, что его брата больше нет в этом мире, даже учитывая все их распри и стычки. Однако смерти он точно не желал Зигрейну, и если бы не просчет Ланса, то на машине бы в тот вечер в самом деле разбился бы младший близнец, а не старший. И то, как его отец скрывал свою собственную опрометчивость, вешая всю вину на самого Джерара, не может не вводить в пугливое восхищение даже его. Восхищение, что порождается готовностью этого человека идти на такие жертвы. Это же насколько нужно быть жестоким, чтобы желать избавиться от «ненужного» наследника. А Джерар помнит, как задыхался от своего же бессилия, когда лично вызывал службу спасения. Помнит, как этот отвратительный, готовый на самые пакостные деяния человек заверял Джерара в том, что на операционном столе тогда лежала Эрза, а не его брат — должно быть, рассчитывал на то, что его сын забудет о ее существовании. Помнит, как бился в истерике после того, как увидел собственное, безжизненное отражение. Помнит, как винил во всем произошедшем лишь себя одного, желая вывернуться наизнанку, лишь бы повернуть время вспять. И ведь Лансу действительно могло сойти это все с рук — похоронить кого-то под почвой своего же города для того было бы плевым делом. Если бы не дотошливость младшего Фернандеса, который взялся перепроверить все, что было можно. Джерар может быть и смолчал об этом знании, однако всего один взгляд, что он бросил на Эрзу перед тем, как раскрыть окончательно всю подноготную Ланса Фернандеса, не дал ему усомниться в своих намерениях. Если бы в тот день под прицелом был лишь он один, и это никак не коснулось бы этой девушки, то он бы смолчал и схоронил бы это знание с собой вместе. Вот только, покусившись и на Эрзу Скарлет, Ланс сам себе вырыл могилу. И Джерар в тот момент пообещал самому себе сделать все для того, чтобы добиться справедливости. — Я тебе испоганю жизнь так же, как и ты мне только что, — угрожающе рычит, запугивает своего сына. — Ты уже ничего не сможешь сделать, — уверенно качает головой, снисходительно взирает. — У меня есть все доказательства твоей виновности. Погодные условия в тот день помогли тебе избежать наказания, но сейчас ты уже никуда не денешься. Внизу тебя ждут мой следователь и юрист во главе с правоохранительными органами. И, поверь мне, ты можешь нанять хоть сотню адвокатов — тебя не оправдают. — И все ради этой девки, да? — Ланс усмехается, скаля зубы, высматривает ее в толпе. — Да она была готова лечь под твоего брата. Не думает, чисто рефлекторно хватает своего отца за горло, сжимает чуть ли не до посинения шею. Сдерживает свои силы, лишь бы не сломать ее, услышав приятный хруст костей. Как же Джерара задолбал один его вид, сколько же он всего успел провернуть за спинами людей, да и за спиной самого Джерара. Охрана тут же рыпается с мест, однако Ланс делает движение рукой, почему-то останавливая их. — Не смей даже смотреть в ее сторону, — в ответ шепчет парень, стискивая челюсти. — Из-за тебя ее жизнь разделилась надвое, а ты даже свою вину признать не можешь. И до сих пор хочешь избавиться от нее. Все, что ты говоришь про Эрзу, является лишь грязью и ложью. Когда Зигрейн ошивался рядом с ней под моим видом, я всегда был поблизости, поэтому не было ни разу, чтобы он ее коснулся больше, чем положено. Отпускает мужчину, отходя на шаг назад. Тот хватает ртом воздух, откашливаясь. — А что же ты собрался сделать с тем договором? — все же пытается найти его слабое место, вывести на эмоции, но Джерар не поддается, готовый ко всему. — К слову, об этом… Тянется к карману своего пиджака, наощупь находя нужный ему листок, сложенный вдвое. — Моя мама позаботилась об этом, — выставляет документ о расторжении договора вперед, чтобы его отец видел аккуратную подпись с печатью. Глядя на то, как отец скрипит зубами, будучи полностью обезнадеженным, Джерар наконец поворачивается, натыкаясь на обеспокоенный взгляд Эрзы, что смотрит на него, стоя впереди толпы. В ее глазах поблескивает явное желание подойти к нему, но что-то ее держит на месте. Волнение особо яркими волнами исходит от нее, и никакого пренебрежения, что было ранее адресовано именно ему, он не замечает, поэтому, не медля и секунды, осмеливается подойти к ней и сделать то, что должен. Сделать то, что следовало сделать еще очень давно. Возможно, поспешить, проявить свой эгоизм вновь, но сделать. Девушка не успевает среагировать, лишь хмурится, смотря, как Джерар обхватывает ее ладонь, нарушая ее личное пространство, вновь обходя ту невидимую преграду, что она выстроила перед собой специально для него. Притягивает Эрзу к себе, аккуратно оглаживая пальцами ее скулу, наблюдая за трепетанием ее ресниц. Да, он собирался покончить с этим всем, но… «Покончить с этим» может читаться как «начать все заново». Главное — быть готовыми противостоять возможным трудностям, уметь сглаживать конфликты компромиссами и слушать друг друга. — Я буду эгоистом до тех пор, пока ты не примешь мою любовь к тебе. И целует ее, на виду у всей и так немало шокированной толпы. Игнорирует весь шум даже тогда, когда где-то сбоку слышится возмущенный восклик Анессы, а после что-то разбивается со звоном о пол. Не обращает внимания, потому что на полную дает себе право насладиться моментом. Наконец-то вот так, в открытую, не скрываясь за четырьмя стенами. Пусть смотрят, как она поначалу пугается такого напора. Пусть смотрят, как он, отбрасывая все нормы приличия, прижимает ее тело к своему невозможно близко. Пусть смотрят, как они вдвоем медленно теряются друг в друге, отдаваясь чувствам, накопленным за такой короткий, но насыщенный промежуток времени. И пока их губы соприкасаются, в его голове проскальзывает то, что перевернет всю его жизнь. И развитий событий может быть всего лишь два: промерзлое опустошение, либо счастье, к которому он так долго и эгоистично стремился. Отпускает ее губы, так бесстыдно отмеченные лишь им одним, тут же теряется в тех чувствах, что пытаются выразить ее красивые глаза. — И как это понимать? Она неожиданно смущается, будучи загнанной в такую неловкую ситуацию навиду у всех. Внутри нее борются разные «за» и «против»; сердце конфликтует с разумом, не позволяя мыслить трезво. Но «мыслить трезво» рядом с Джераром Фернандесом у нее никогда и не получалось. — Просто позволь мне попробовать еще раз, Эрза. — Я не могу быть в тебе уверена… В таком случае, он докажет все, что она потребует. — Выходи за меня, Эрза Скарлет.