Уже в небольшом кафе я пожалела, что согласилась пройтись с подругами по магазинам Форкса. И дело не только в том, что сейчас я была похожа на увеличенную куклу Барби в коротком бежевом платье, которое еле-еле прикрывало причинные места, и не потому, что моя шевелюра, мягко говоря, не была скромной и не расфуфыренной. А только потому, что половина ребят из небольшого кафе, где я любила лакомиться апельсиновым мармеладом и горячим шоколадом, откровенно заглядывались на меня, и даже под прицелом двух подруг я чувствовала себя неуютно. Я никогда особо-то и не пользовалась вниманием ребят, а тут такой фурор! Это даже странно и необычно, хотя самооценку здорово повышает! Значит, я могу быть привлекательной! Это заслуга Жаклин, в основном. По тому, как она выглядела, можно было сделать пару выводов, что девушка всегда пользовалась вниманием ребят, и даже будучи в отношениях с Джейкобом, зачастую старалась показать свою привлекательность, показав этим самым, что она хоть и не свободна, но весьма популярна среди ребят.
Квилетские парни, которые тоже бывали здесь время от времени, как и обычные американские школьники, чуть ли не пускали слюнки, глядя на нее. Их подруги с завистью и злостью кидали на нее отнюдь не добрые взгляды и постоянно перешептывались, показывая на нас пальцами. Это они зря! Если ББ это увидит, то их не спасут даже ребята. Она не Жаклин, молча терпеть косые взгляды не будет. Она даже в плане одежды была мне ближе. В ней не было показной раскрепощенности, не было самодовольствования перед ребятами, а только лишь желание и постоянные правила соответствовать своему избраннику Эмбри. Я не знаю, какой она была до встречи с Коллом, но скромность в ней присутствовала... правда, только самая мизерная ее часть. У ББ острый язычок! На первый взгляд у нас было мало общего – разные увлечения, любимый стиль в одежде, прически, и нам нравились разные парни. Но мы семья - это одно соединяющее правило, которое перечеркивало все минусы и несоответствия.
Сама убеждалась в этом который раз и не хотела думать, что могло быть как-то иначе. Мы уже около часа протирали штаны, юбки и платья в этом кафе после ужасающего марафона Жаклин по бутикам, но собираться и ехать домой пока желания не было. Прокручивая ложечкой горячий шоколад, я мысленно усмехалась, молча разглядывая новые платья, шортики и мелкие безделушки Жаклин, когда она с особым азартом показывала их не менее очарованной этими шмотками Беркли.
– Джейкобу понравятся эти платья, я уверена! – наконец вынесла вердикт девушка, с особым усилием упаковав в пакеты свои громоздкие залежи шмотья. Она удовлетворенно улыбнулась, поставив на пол пакеты и, отхлебнув из стакана приличную порцию чая, повернулась к Беркли. – А ты ничего так и не купила! – с горечью прошипела она, дотронувшись до плеча отнюдь не угрюмой девушки ладошкой.
– Не купила! И не собираюсь! Мне хватает одежды, – призналась она. – Просто теперь одежда для меня не так важна. Есть куда более нужные вещи, чем красивые туфли и пара изящных платьев с глубоким декольте. Например, что-то для дома... да и просто покушать, – улыбка сползла с лица ББ, и она как-то удрученно смахнула с плеча ладошку Жаклин. – Когда понимаешь, что ты живешь теперь без финансирования родителей и зарабатываешь сама себе на жизнь, то меняется восприятие других ценностей.
Мне бы следовало вздохнуть и прошипеть что-то про воссоединение ее родителей с Эмбри, но я промолчала, тихо и смирно переводила взгляды двух девушек, обращенные друг к другу. Я знала о нелегкой ситуации с ее родителями – они никак не могли принять ее парня Эмбри, противились связываться с менее удачной семьей. Мать Эмбри – Тиффани, простая продавщица в магазине, родители Агаты – влиятельные люди в Форксе и Сиэтле, они занимаются импортом каких-то дорогих вещей. Само собой, соединять семью с менее удачной кандидатурой для их дочери они не хотели. Я не могла этого понять и принять. Это было дико для моего восприятия. Что же это за родители, которые ущемляют права своей единственной дочери? Эмбри ведь не псих, не алкоголик, и даже не наркоман, который при каждом удобном случае избивает свою девушку.
Эмбри воспитанный парень, и у него слишком доброе сердце. Но, видимо, родителям Беркли этих качеств недостаточно. Да что греха таить, это выглядело просто безумием с моей стороны - отвергать свою дочь. Именно отвергать. Она ушла, ее платиновые карточки заблокировали, изъяли машину, оставив при этом старый красный Додж, чтобы она могла вернуться домой. Только возвращаться Беркли не собиралась. Я даже слышала пару слов от Сета про нежелание девушки мириться с родителями, и теперь еще раз убедилась, что Беркли не упустит своего Эмбри. Это сильная любовь! Только ответ Агаты не устроил Жаклин. Она выпучила глаза и помотала головой.
– Неужели для тебя теперь важнее обустроить дом матери Эмбри, чем купить пару вещей для себя?
– Мне важнее быть с Коллом и не важно, как это оценят другие, – улыбаясь, ответила девушка. – Я не содержанка и не хочу сидеть на шее Тиффани. А с родителями ради их денег не намерена мириться. Это даже не обсуждается. Они мои родители – я согласна, но они должны уважать мой выбор или, скрипя сердцем, смириться с ним. А если они не могут понять, что я люблю Эмбри и всегда буду рядом с ним, то это их проблемы. Я все для себя решила! Я не отступлю, не попрошу денег, и не буду плакаться, что устала и больше не могу так жить. Но... я устала. Правда. Раньше я не думала, что зарабатывать деньги самой так утомительно. Но это не просто так, не лишняя трата сил. Я хочу быть с Эмбри, и я буду с ним, и мне плевать, что думают мои родители на этот счет. Мне просто на-пле-вать! Жизнь ведь заключается не только в украшениях и дорогих безделушках, – это уже было обращение к шокированной словами Беркли Жаклин. Она, не улыбаясь, смотрела на далеко не несчастную девушку и кивала головой. Наверное, в ее голове сейчас происходит переоценка ценностей. – Я теперь живу не для удачных походов по магазинам, как было ранее. Теперь я хочу жить другой жизнью, и мне эта жизнь по душе. Пусть сложно начинать все с нуля, но у меня есть Эмбри, он поддерживает и помогает. А с Тиффани мы почти как подружки. Она невероятно добрая, заботливая и отзывчивая. Теперь я понимаю, в кого он такой добрый.
Это было похоже на исповедь. Серьезно. Во мне самой поменялось восприятие своенравной девушки с придуманной Полом кличкой «ББ». Теперь я увидела две грани – одна, слишком экспрессивная, яркая и не зажатая особа, которая желает потягаться силами в остроте своего язычка, и вторая – совсем юная, нежная и ранимая. Готова поспорить, что именно вторая часть преобладает, когда рядом Эмбри. По большому счету, только он знает, какой бывает Агата, когда они вместе. Жаклин выглядела убитой. Она косо взирала на шесть заполненных до отвала пакетов с одеждой и молчала. Но потом встрепенулась и как на духу начала свою исповедь. Это было весьма феерично – две такие непохожие девушки, не обращая внимания на меня, делились своими переживаниями. Я будто присутствовала на съемках кинофильма, где непохожие по характеру подружки изливали душу.
– Мне кажется, ты права, – серьезно проговорила подруга Блэка, скрестив руки на груди. Она слишком серьезно насупилась и надула щеки. – Отец Джейка постоянно упрекает меня в том, что я попусту трачу деньги родителей на одежду. Я уже не знаю, как ему угодить! Это добивает меня, потому что я хочу распрощаться с этим шмотьем, но не могу. Я от кончиков волос до пальчиков на ногах шопоголик! Любовь к красивым и дорогим вещам привила мне мать. Они с отцом из Австралии постоянно присылают мне деньги, я трачу, трачу, они присылают еще. Мне даже кажется, что все мои вещи скоро переедут в шкаф Билли. – На этих словах подруга убрала руки с груди, и, осмотревшись, пригнулась к столу, планируя поведать какую-то тайну. Интуитивно мы пригнулись. – А все потому, что я уже потеснила вещи Джейкоба. Но он не против, даже освободил мне пару своих полок.
Отпрянув от стола, мы рассмеялись. Жаклин хоть и выглядела беспечной, но желание уменьшить свой гардероб я приняла на «ура». Отпив пару глотков уже остывающего шоколада и улыбнувшись, я предложила свою версию:
– Можно собрать хотя бы вот эти вещи, – пропищала, показав пальцем на громоздкие пакеты около стола, и снова обратилась к Жаклин: – И отдать тем, кто в них нуждается. Я знаю многодетную семью Уэлсов, они живут в паре домов от этого кафе. Им бы пригодились эти вещи! Да и тебе будет легче, если ты избавишься от них.
– Почему это? – как-то недобро спросила Жаклин, буквально со слезами на глазах осматривая пакеты набитые одеждой.
– Потому что ты расскажешь об этом добром деле Билли, и он уже не будет тебя воспринимать как транжиру! – быстро проговорила девушка Эмбри.
Она поняла меня с полуслова.
– Вы думаете?! – с азартом в голосе воскликнула девушка, приковав к нашему столику множество глаз.
Беркли в свойственной ей манере окинула недобрым взглядом всю публику и они, косясь на нас, все же вернулись к своим делам. Забавно. Иногда такой взгляд заставляет даже меня съежиться.
– Я уверена, что Билли оценит твои старания! Это ведь благое дело – помогать своим ближним. Ты покажешь себя с другой стороны. И он поймет, что в тебе есть что-то святое.
– Но мне так жалко расставаться с ними! – девушка надулась и смахнула с глаз слезы. – Они ведь такие красивые!
– Что для тебя важнее – пустая безжизненная одежка, или почтение отца твоего парня? – как на духу выпалила Беркли.
Пару минут Жаклин, нагнувшись над пакетами, молча кусала нижнюю губу, потом отодвинула ногой каждый пакет под стол и серьезно ответила:
– Я готова их отдать!
– Я знала, что ты не сноб! – прошипела Беркли, гордо шлепнув ладошкой по спине Жаклин.
Они обнялись и, рассмеявшись, стали обсуждать, когда подруга Джейка решится отдать все эти вещи. Но наше счастье продлилось недолго, и я даже не вникала в обсуждение деталей, потому что меня привлекла темная фигура по ту сторону входной двери. И когда она со скрипом отворилась, то в поле моего зрения попался знакомый человек. Он был снова одет в свои любимые потрепанные джинсы и несуразную замызганную блеклую рубашку, которая, кажется, была в едком веществе и как тряпка свисала с его тела. Поозиравшись по сторонам, он все же нашел меня взглядом, и, криво ухмыльнувшись, направился к нашему столику, поправляя кособокие старые очки. Девчонки тут же перестали говорить и, окинув недоброжелательным взглядом моего приятеля Лоуренса, стоящего около нашего столика с большой котомкой, похожей на сумку престарелых бабушек, рассмеялись. Мне захотелось провалиться под пол или даже забраться под большой увесистый стол, потому что Лоуренс вряд ли мог понравиться девушкам и выглядел он весьма неопрятно и неряшливо.
– Здравствуйте, милые особы! – явно прокуренным, но добрым голосом промямлил парень.
Улыбнувшись, он схватил со стола руку Жаклин, чтобы поцеловать ее, но девушка вырвала руку и прижала к себе. Это брезгливость. Недовольно осмотрев парня, она выдала:
– Не надо целовать мою руку. У меня дерматит и экзема!
Недолго думая Лоуренс ухмыльнулся и полез целовать щечку Беркли. Но та так же отвергла его, грубо прошептав:
– У меня грипп, я болею коклюшем и страдаю неврологическими болезнями в связи с тем, что в детстве переболела бронхиальной астмой.
Мне захотелось рассмеяться в голос, но я предусмотрительно зажала рот ладошкой и, отвернувшись, тихонько захихикала. И стоило волноваться?! Краем уха я услышала, что девушки предложили парню присесть рядом с нами и, кажется, это было вынужденное решение. По своей сути, они догадались, что он знаком со мной. Лоуренс обхватил меня за плечи, и мне все же пришлось обернуться. На лицах подруг ярко читалось непонимание и явное желание удрать из этого злополучного кафе от сомнительного и дурно пахнущего Лоуренса. Пришлось начать разговор самой, поэтому, собрав всю волю в кулак, я еще раз рассмотрела глупо улыбающегося нам парня и спросила:
– Ты следишь за мной?
– Конечно же нет, Зои. Почему ты так подумала? Я зашел в это кафе, чтобы отведать наш с тобой любимый напиток – шоколад, и по удачному стечению обстоятельств встретил тебя и твоих очаровательных подруг.
– Молодой человек Вам не кажется, что Вы должны назвать свое имя?– совсем к месту задала вопрос Жаклин, с неким пренебрежением скорчив губы.
– Извините, девушки. Меня зовут Лоуренс Пасс, я работаю на автомобильном заводе в Детройте, сюда приехал, чтобы повидать родственников. А Вас как зовут, небесные создания?
Небесные создания!? Это он загнул, конечно. Да из нас трех никто и никогда не был и не будет небесным созданием. Пуф... Это только миф. Девушки переглянулись, и, улыбнувшись, начали общаться с Лоуренсом. Жаклин, как и Беркли, было неприятно сидеть с парнем, но они старались вести себя дружелюбно по отношению к нему. Далее пошли все знакомые слова, которые обычно говорят при знакомстве: – «Когда ты приехал в Форкс?», «Твои увлечения?», «Как проводишь свое свободное время?»... и так далее. Девушки закидали нерадивого парня вопросами, но он умело откидывал эти вопросы в сторону, полностью опустошая их мысли - они быстро сдались, зато я узнала много нового о Лоуренсе. Он любит быть один, пережил трудное детство – его бил отец, мать медсестра, есть две младшие сестренки – Салли и Элли, он увлекается философией и любит ужастики.
Но этого было мало для того, чтобы вписать его в круг близких друзей. С некоторых пор я не нуждалась в новых друзьях, мне хватало большой шебутной компании из резервации, которые постоянно пеклись обо мне и не давали засохнуть. А большего и не нужно. Но меня напрягало, что они старались ущемить свои дела мне во благо. Вот это самое тяжкое! Все бросают дела ради меня, а я простая девчонка и даже забитая особа, которая пыталась справиться с горем. Почему, ну почему они так волнуются за меня!?
– А что тебе нужно от Зои!? – услышав, наверное, самый главный на сегодня вопрос от Жаклин, я перестала думать о своей нелегкой судьбе и повернула голову в сторону Лоуренса.
Он опустил глаза и задумчиво стал осматривать свои пальцы, перебирая в них небольшой носовой платок. Уголки его губ поползли вверх.
– Ничего не нужно, правда, – все еще косясь на свои руки, проговорил парень. Он даже не поднял на меня глаза и не улыбнулся! Разве так признаются в симпатии? – Я думаю, что мы будем хорошими друзьями, и если бы я мог остаться здесь, то мы непременно начали бы встречаться!
Не знаю, что я испытала в этот момент, что почувствовали Жаклин и Агата, но мы втроем поперхнулись шоколадом. Беркли даже замазюкала кофту с Бэтменом и, выругавшись, стала отряхивать ее и истерично смеяться. Девушка Джейкоба, пересилив рвотный рефлекс, не упустила возможности посмотреть Лоуренсу в глаза. Наверное, мы втроем заметили, что он не обращал внимания на нас. Он тупо смотрел перед собой и как-то недобро ухмылялся.
– А тебя не волнует, что у Зои есть молодой человек?
К сожалению, я успела глотнуть шоколад... С трудом проглотив его, я зло посмотрела на Беркли и покрутила пальцем у виска. Какого черта она творит? Разве у меня есть парень?
– И кто же это, позволь спросить? – поинтересовалась я.
– Сет! – почти хором ответили девушки.
Я раскрыла рот и помотала головой! С чего бы это? Ну, подумаешь, чуть не переспали некоторое время назад, подумаешь, что он оберегает меня и каждую ночь прижимает к себе, целует... Слишком много «подумаешь». В итоге факт остается фактом – мы не вместе. Хотя... хотелось бы. Точнее, очень сильно хочелось! На сей раз Лоуренс обратил на нас внимание и криво ухмыльнувшись, прошептал:
– А парень может подвинуться! Ну, или на худой конец мы могли бы встречаться тайно!
– Нам пора! – полностью отряхнув футболку, прошипела Беркли, поднимая меня с места.
Под недовольный взгляд Лоуренса мы поплелись из кафе, не забыв забрать котомки Жаклин. Я даже не успела попрощаться. Две взволнованные подруги как фурии вытащили меня на улицу и силой посадили в машину. Напоследок, Жаклин успела сказать немаловажные слова, которые заставили меня усомниться в Лоуренсе: «Не знаю, что задумал этот парень, но я советую тебе держаться от него подальше!». Всю дорогу до дома я думала о Лоуренсе. В этот раз он не показался мне невинным мальчиком с висящими на носу очками, его одежда не показатель доброго характера. Что-то заставило меня подумать, что Лоуренс не тот человек, которым хочет казаться.
Дом меня встретил оглушающей пустотой. Но мне не захотелось выбежать на улицу и догонять, хоть и старенький, но пышущий жизнью Додж ББ. Они высадили меня из машины пару минут назад и уехали по каким-то своим делам. Наконец-то я осталась дома одна. Никакого тебе шума и гама, никаких гоготаний и криков... просто тишина. Как же хорошо. Включив воду в ванной, я направилась в большую комнату посмотреть телевизор, чтобы успокоиться и вдоволь отдохнуть за эти злосчастные дни. По плану было купание в ванной с ароматным запахом роз, поэтому, пока наполнялась ванна, я спокойно юркнула на диван и укрылась пледом. По телику снова крутили какую-то слезливую мелодраму. Он – железный парень, скала, неприступный и жестокий, и она - нежное ранимое существо с отнюдь не гордым именем Мелена Миро. Все, как и бывает в таких фильмах, было наполнено романтикой, выяснением отношений и сюжет был закручен похлеще Санта Барбары. Немного поплакав о несчастной судьбе героини, я выключила телик и решила пару минут спокойно полежать с закрытыми глазами.
Полежала. Точнее поспала!
Из сна меня выдернул знакомый детский голос. Прищурившись, я уже хотела встать и отругать любого, кто разбудил меня, чтобы он шел прочь, но вопреки всему раскрыла полностью глаза и осмотрела маленького взволнованного мальчика, который что-то лепетал про ванную комнату, про Эмбри и поломку крана.
Откуда здесь Смори? Стоп! Я хотела принять ванну! Точно!!! Сколько прошло времени?
Отпихнув мальчонку в сторону, я рванула на второй этаж и когда преграда в виде ступенек прошла, то я почувствовала горячую воду под ногами. Боже. Из ванной комнаты я услышала смех и поспешила туда. Когда я заглянула внутрь, то первым, кого я увидела, был Эмбри. Он с видом великого мастера, с какими-то ключами, пассатижами и прочим инвентарем, пытался привинтить кран. Потом увидела сидящего на корточках Коллина - он елозил тряпкой по полу, собирая воду, а потом выжимал ее в ванную. Вода была грязной. Не объяснить словами, что я сейчас испытывала. То ли радость от того, что мои друзья помогают мне с поломкой крана. То ли горе от того, что половину второго этажа залило водой.
Черт возьми! Будет хоть один день не наполненный чем-то ужасным? Нет, наверное, нет.
– Неужели засоня проснулась? – выкинув тряпку на пол, Коллин обтер руки об свои шорты и, расправив их, подался ко мне на встречу с объятиями. – Привет! Давно тебя не видел. Посмотри, какую вакханалию ты устроила! – уже как-то даже веселясь, ответил парень, отлипнув от меня.
– Привет, Коллин, – огорченно прошептала я, не совсем понимая что же мне делать. – Меня разбудил Смори. Если бы не он, я так бы и спала, не зная, что у меня потоп!
– Зато теперь у тебя есть своя мини-Венеция! – почему-то смеясь и радуясь, пролепетал Смори, протиснувшись в дверь и встав рядом со мной.
Венеция не идет в сравнение с ванной и вторым этажом. Еще немного, и вода польется вниз по лестнице! У меня просто не нашлось слов, чтобы описать ужас, который я увидела. Тяжело вздохнув, я посмотрела на Эмбри. Он, как-то веселясь, прикручивал поломанный кран, пытаясь в этот момент вытереть замаранную щеку ладошкой. Когда он смачно провел ей по щеке, то грязи на ней стало еще больше. Он полностью повернул ко мне свое лицо, наполненное каким-то детским счастьем от починки крана, и я увидела, что обе его щеки были полностью умазюканы в грязи. Он был милым, счастливым и безмятежным. Кажется, его волновала не сама вода, а то, как он делает свою тяжелую работу. Будто всю жизнь мечтал работать сантехником.
Решив долго не затягивать с самокопанием я взяла под руку Смори и схватила две половые тряпки с ведром, чтобы помочь ребятам хоть тем, что мы с маленьким Смори будем убирать воду. И он, к моей радости, согласился.
– Смори, – тихо произнесла я, выжимая сырую тряпку в ведро. – Тебе сколько еще осталось учиться в школе? Может, выпадет так, что я буду с тобой в одном классе.
Малыш Смори недовольно посмотрел на меня подняв вьющуюся копну волос и как-то огорченно ухмыльнулся. Сразу стало ясно - учиться он не любил, и все потому, что на его лице четко отразилась глубокая печаль при слове «учеба». Сам по себе Смори выглядел самым младшим из большой компании друзей, только глаза почему-то были печальные и неживые. Будто он все время о чем-то беспокоился и переживал. Малыш захлопал глазами и, выбросив тряпку из рук, как-то напрягся, вытирая небольшие ручки о джинсовые шорты. Он нелепо сглотнул и посмотрел позади меня.
Обернувшись, я увидела Коллина. Он исподлобья взирал на несмышленого парнишку и как будто мысленно говорил Смори чего-то мне не рассказывать.
– Так что? – повернувшись обратно к мальчику, спросила я. Смори нелепо покачал головой и еще раз посмотрел на стоящего позади меня Коллина. – Мы будем с тобой вместе учиться или ты уже закончил школу?
– Этот год последний! – выдавил из себя парень, удостоив меня своим взглядом. – По мне, так я бы вообще не ходил в нее – забот меньше. Но бабушка заставляет меня учиться. Говорит, мне это понадобиться. Да я всю жизнь буду бегать за ва…
– За валокордином для своей бабушки! – закончил мысль за Смори Коллин, быстро пройдя около меня и присев рядом с парнем.
Он грубо стукнул его по спине и потрепал пальцами за ухо, отчего малыш Смори огорченно пискнул, и замолчал, снова принявшись за половую тряпку, и с видом униженного человека стал елозить ей по полу, собирая воду. Я молчала, пока Смори не ушел выливать наполненное водой ведро, а потом тихо спросила Литлси:
– За что ты так с ним? – спросила я, кинув мокрой тряпкой в Коллина, но он её ловко подхватил одной рукой и бросил на пол. – Он ведь неплохой парень. Что вы все его гнобите!?
Парень, смеясь, помотал головой и притворно усмехнулся.
– Никто его не гнобит! Просто нужно думать, о чем говоришь!
Пока не пришел с пустым ведром Смори, я подсела к Литлси и оперлась спиной о стену, стараясь не юркнуть попой в воду.
– А что он такого мог сказать!? Складывается ощущение, что он мог выдать какую-то тайну, которую мне знать не следует!
– Зои! Не заставляй меня отчитываться перед тобой! – недовольно прошипел парень, пододвинувшись ближе ко мне и закинув на голову черный капюшон.
– А есть за что отчитываться? – уже заинтересованно спросила я. Если получится, то Коллин поведает мне, отчего мои друзья играют уже некоторое время в тайных агентов. – Думаешь, что я тут же побегу разглашать секретную информацию, о которой вы молчите?
– Не понял.
– Что ты не понял? - пропищала я. – Я же вижу, что что-то происходит. Я не такая тупая, как вы думаете. Вашу компанию нельзя назвать собранием друзей по общим интересам, например, или в учебе или еще в чем. Просто слабо верится, что у Сэма, например, есть что-то общее со Смори или с тобой – он взрослый мужчина. Или Клэр. Она с вами везде, как будто, не будь ее с вами, кому-то будет плохо. Я вижу, что вас связывает не только дружба и взаимная взаимопомощь, но и что-то другое, что позволяет вам быть всем вместе. Только каким боком я принадлежу к вашей славной компании, не знаю.
– Ты вместе с нами, потому, что так надо!– грубо прошипел парень, наверное, уже устав от моей назойливости.
– Кому надо?
– Нам! – буквально выкрикнул он, наконец-то показав свое истинное и злое лицо. – Этот ответ тебя устраивает?
– Нет! Ты говоришь точно так же, как Беркли и Жаклин.
– А что они говорят?
– Помнишь, я тогда была дома у Сэма и Эмили, когда вбежал ошпаренный Смори и начал несуразно болтать про что-то, кого-то, кто якобы пересек границу? Так вот, я потом спросила их, что случилось... И знаешь, что они мне ответили?
– И что же?
– Что это не мое пока что дело, что я со временем все узнаю. Так вот, скажи мне – когда же наступит это время? Я устала путаться в догадках. Вы сначала говорите, что я ваша семья, что я друг, и тут же говорите, что я не должна что-то знать. Нестыковочка! Друзья так не поступают. Настоящие друзья говорят, общаются и ничего не скрывают, в отличие от вас.
Мне стало не по себе. В сердце закралась обида от непонимания со стороны друзей. Зачем вот врать, ухитряться и молчать? Ведь можно все рассказать. Тогда не было бы проблем. Но грубый, по своей сути, Коллин, молчал, уставившись взглядом в пол. Я всегда считала его недальновидным, экспрессивным и жестоким, но сейчас он был спокойным и даже немножко зажатым. Похоже, я тоже задела его за живое. Тайна, которую я хотела узнать, принадлежала и ему.
– Зои! – тихо прошептал парень и, откинув капюшон, он положил свою грубую руку на мое плечо и дотронулся большим пальцем моей щеки. – Не реагируй так! Я не тот, кто должен тебе все рассказать, не Смори и даже не Сэм. Я бы хотел рассказать, хотел бы, чтобы ты приняла информацию и в нее поверила. Просто...
– Что просто? Я устала, понимаешь? Устала от недосказанности. Я могу принять все, что говорят мне близкие люди. Кто мне может все рассказать?
– Я же получу втыка, если скажу, кто может тебе все рассказать! Надеюсь, ты понимаешь это?
Интересно, от кого? Мне не показалось странным, что Коллин не просто так пытается увильнуть от темы. Видимо ему действительно влетит, потому что вид его был слишком обеспокоенным. Помотав головой, я решила сбавить обороты своей наглости.
– Понимаю, – огорченно промямлила я, опустив голову.
– Правда, извини, но я не должен тебе ничего рассказывать.
– О чем ведете беседу? – с явным интересом в нашу идиллию ворвался Эмбри с перепачканным лицом. Он взирал на нас сверху вниз, спокойно высунув голову из ванной комнаты. – И если кому-то интересно... – продолжил он, придирчиво оглядев нас, – то я уже починил кран, осталось только убрать всю воду.
Тяжело вздохнув, я поднялась и, обняв Эмбри, поблагодарила за его отъявленную доброту и, взглянув в ванную комнату, с радостью заметила, что из крана тихой бесшумной струйкой текла чистая вода. Слава Богу!
– Знаешь, – тихонько прошептал Коллин, подойдя ко мне ближе. – Спроси обо всем Сета, это его право рассказать тебе все! Только учти, я тебе ничего не говорил. Иначе он укусит меня за толстый лохматый зад.
Литлси вместе с Эмбри как-то напряглись, когда я с ошарашенным видом повернулась к ним. Эмбри даже сурово раскашлялся в кулак и зло толкнул Коллина в бок, от чего тот только пожал плечами.
– За толстый лохматый зад? – переспросила я, и еще раз зачем-то добавила. – За толстый лохматый зад!?
– Ну да, за толстый лохматый зад! – уже серьезно проговорил Коллин, даже не обратив внимание, на кажется, уже испепеляющего его взглядом Эмбри. – Есть такая пословица, – добавил он, когда к нам подошел Смори с пустым ведром и, вообще ничего не поняв, стал серьезно осматривать своих друзей. – Лохматый зад – это что-то вроде фишки нашей квилетской банды. У всех клевых ребят есть свои фишки. А мы клевые. Клевые, да? – Коллин поиграл бровями и уставился на меня в ожидании утвердительного ответа.
– Точно! – не к месту встрял развесело улыбающийся Смори. – Я каждый день упоминаю эту шутку про толстый лохматый зад.
Перекинув на маленького мальчика свой взгляд, я усмехнулась.
– Вы что, издеваетесь надо мной!?
– Как ты можешь так думать!? – покачал головой Эмбри, уже как-то странно улыбаясь. – Просто эта шутка. Не бери в голову.
– Хорошо. Но меня волнует еще один вопрос... Каким образом вы проникли в мой дом!?
Единственное, что заставило меня удивиться, это ответ Смори. Он, вместо ребят – Коллина и Эмбри, подошел близко ко мне и протянул мне несколько веревочек с ключами.
– Сет дал. Он сказал, что мы можем тебя проведать. И как оказалось – не зря!
– Похоже, что с его опекой скоро у всей резервации будут ключи от моего дома!
Ребята помогли мне прибрать второй этаж, убрали всю разлитую воду и даже пропылесосили ковер на первом этаже, за что я угостила их поздним ужином и, после того, как друзья ретировались, отправилась спать. Это был ужасный вечер, хоть и веселый. Но полноценно поспать мне так и не удалось – полночи снились какие-то ужасные сны. Все окончательно испортил пытливый стук в дверь. Сонно потянувшись, я сползла с дивана и поплелась к двери. На пороге дома стоял бодрый и улыбающийся Брейди, будто ангел, спустившийся с небес. На голове белый, почти что детский кепарик, белая футболка и белые кроссовки, разве только джинсовые шорты остались прежними – старыми и облезлыми. Ухмыльнувшись, я оглядела его еще раз и пустила парня в дом. Он снова, впрочем, как и все из моих друзей, шел за мной тихо и смирно, но, как обычно это и бывает, с огромным шумом, плюхнулся на расправленный диван рядом со мной.
Брейди присел ближе ко мне и тихо засмеялся.
– Да уж, много ты проспала, оказывается. Полночи кран делали, воду убирали, теперь как Эмбри, Смори и Коллин отсыпаешься. Уже так-то почти пять вечера! Долго ты спала!
– Ты можешь как можно тише сообщать, что ты в моем доме? Я ведь сплю еще! Уснула я только ближе к восьми утра! – недовольно пробарабанила я, все же устроившись на мягком диване и откинув голову на подушку. Снова свернулась калачиком, даже не подумав, что в моем доме гость. Брейди уже давно моя маленькая личная семья. – Ты сегодня подрабатываешь полу-ангелом? Исполнишь мое желание, чудо бескрылое?
– Не оголяйся – простудишься, – четко подметил парень и для уверенности прикрыл меня одеялом.
Сам же пересел, и спокойно устроившись на моей подушке, положил мою голову к нему на колени. Я не стала возражать. Хотя бы сегодня. Брейди гораздо теплее бездушной подушки, но в стократ ее мягче. Лепота! Укрыв себя по горло одеялом, я закрыла глаза и прошептала:
– Так с чего ты сегодня такой белоснежный?
Колени Брейди затряслись под моей головой. Он положил теплую руку на мои волосы и слегка взъерошил их.
– Не знаю, может, потому что хочется каких-то перемен, – тихо прошептал Фуллер.
– Тебя что-то не устраивает в твоей жизни? – я открыла глаза и, повернувшись, стала осматривать молодого парня. Брейди снова ухмыльнулся и, покачав головой, положил свою ладошку на мой лоб. – Мне всегда казалось, что тебя все устраивает.
– Лоб горячий, ты случайно не заболела? – откинув мой вопрос в сторону, взволнованно прошептал парень.
Вид у него был печальный. Я сразу встрепенулась, скинув со лба его руку и прикрывшись одеялом, оперлась о спинку кровати. Снова его голос заставил меня вздрогнуть. Как же я могла забыть, что Брейди влюблен в меня? А я буквально отвечаю ему, когда позволяю такие вольности с его коленями вместо подушки, руками, копошащими мои волосы и трогающими мой лоб. Он может что-то неправильно понять. Но Брейди верно оценил мой небольшой шухер, он отодвинулся и для уверенности поднял руки, сдаваясь.
– Прости! – искренне прошептал парень, явно сам изрядно взволновавшись. – Я не должен был позволять себе такие вольности. Но... ты не должна бояться меня, я ведь все понимаю. Не будет ничего, я не причиню тебе вреда.
– Потому что все еще любишь меня, – скорее для себя, чем для Брейди я прошептала эти слова, глупо уставившись на свои руки, перебирающие пододеяльник одеяла. – А все равно ходишь ко мне, навещаешь. Не больно?
– А тебе? – ответил Брейди на мой вопрос вопросом, от чего мне пришлось-таки взглянуть на него. – Тебе не больно? Ты же прекрасно знаешь, что тот, кого ты любишь, отторгает от тебя.
– Знаю! – зло прошипела я, откинув в сторону одеяло. Не обращая внимания на Брейди, я встала с кровати, и, тихо шлепая по полу босыми ногами, снова проговорила ядовитые слова: – И без сопливых скользко!
Слова Брейди заставили меня снова окунуться в водоем с холодной водой по самые уши. А ведь это больно! И даже речь не о холодной воде, не о том, что слова Брейди были явным подтверждением моих мыслей. А о том, что это все реально, не простая выдуманная мною иллюзия, а очевидный факт. Наверное, так думает не только Брейди, а даже те, кто видит всю мою тягучую любовь, обращенную к Сету. Не поверю, что это не видно. Я буквально становлюсь одержимой, навязчивой, узнаю все, что можно, тянусь, и даже не только по дружбе, к Сью, а скорее потому, что она его мать. Его! Его! А ему все равно. Пора признаться самой себе, что я просто обычная половая и черная бесформенная тряпка. Тряпка... Обычная, скользкая от слизи и желчи, постоянно, к тому же, сетующая на судьбу, половая тряпка, об которую еще и ноги вытирают. Это пора заканчивать! Окончательно!
Не знаю, что подумал Брейди, что он увидел в моих глазах, когда я повернулась, но он отчаянно захлопал в ладоши и засмеялся.
– Вид у тебя грозный. Пойдем, спалим его чердак?
Я непонимающе уставилась на Брейди и скрестила руки.
– Что смешного? Чей чердак ты собрался спалить!?
– Мы же говорили о Сете... а после того, как ты повернулась, мне показалось, что еще мгновение - и ты спалишь все в радиусе тысячи миль. Вот я и предложил тебе спалить его чердак!
На сей раз, рассмеявшись вместе с Брейди, я стащила его с дивана и повела за собой на кухню.
– Ничей чердак я не собираюсь сжигать. Лучше исполни мое желание, белое чудо!
– И какое же желание у Вас, мадам?
– Давай проведем этот день вместе – посмотрим фильмы, сварганим какую нибудь ересь и съедим ее? Мы же друзья!
Я не успела поставить чайник и попить чай с плюшками, не успела рассмеяться и даже по-дружески хлопнуть Брейди по плечу. Потому что когда я пыталась заговорить с Брейди, чтобы он исполнил мое желание, то теплую атмосферу нарушил знакомый голос:
– Только нужно двери закрывать, голубки, а то вдруг кто придет... например я.
Что было до этого голоса, я разделила на «до» и «после», потому что «до» – было хорошо и спокойно, а «после» – страшно. Развернувшись к двери, наш встревоженный с Брейди взгляд прошелся по молодому парню, стоящему в дверном проеме, он крутил в одной руке ключи, а в другой держал мотоциклетный шлем. Взгляд грозный, испепеляющий. И смотрел так он только на нервно проглатывающего слюну Фуллера.
– Брейди, – Сет прошел в дом, громко хлопнув дверью и, остановившись около Фуллера, выпятил грудь. – Ты вроде куда-то спешишь!? Забыл, наверное, но сегодня твоя очередь помогать... твоя и Леа. А время уже... – Сет увлеченно повернул голову на настенный часы и, поджав губы, снова вернулся к лицезрению странно выглядевшему Брейди. – Пятнадцать минут шестого. Вдруг опоздаешь? Сэм накажет!
Предусмотрительно попятившись назад, я для уверенности ухватилась пальцами за стул. Ребята были похожи на боевых петухов, сражающихся за хорошенькую курочку, то есть за меня. И сначала мне даже не хотелось их ни разнимать - потому что они только испепеляли друг друга уничтожающими взглядами, - ни закатывать истерику, ни плакать. Мне просто было чуточку страшно. Просто страшно. И все потому, что до этого момента я не могла представить себе те чувства и эмоции, когда они лоб в лоб столкнутся, и будут выяснять отношения. Сейчас этот момент настал. Брейди уже не был похож на юнца – он с грозным взглядом смотрел на Сета, а потом толкнул его в плечо – последовал рык и громкий выкрик Фуллера. Я прикрыла рот ладошкой и расширила глаза.
– Я пойду на дежурство тогда, когда посчитаю нужным! Не ты у нас... капитан команды, так что будь добр – заткнись. Чего ты сюда вообще пришел? Показать, какой ты лопух или померяться силами? Так я не буду молчать.
– А тебя никто не просит вести со мной светскую беседу. Я не для этого сюда пришел.
– Значит, подраться? – предположил Брейди, расправив спину и как-то весело встрепенувшись, заявил: – Я за!!! Только, может, всем поведаешь, по какой причине ты такой злой? Неужели потому, что я пришел к Зои, и она захотела провести этот день со мной, а не с тобой!
Ну вот! Все по новой, точнее, по старой заезженной схеме – они будут драться из-за меня. Какого черта? Почему нельзя просто поговорить и все выяснить? Почему необходимо вести себя малолетними ребятами, которые... м-да... которые не могут меня поделить. Тяжело вздохнув, я помотала головой и пока ребята, молча, взирали друг на друга, готовясь ринуться в бой, чтобы наконец остановить их. Но голос Сета прозвучал раньше, чем я подошла, поэтому резко остановилась, глупо всматриваясь в лица.
– Заткнись, Брейди! Я не собираюсь никого делить. Ты и так знаешь, что тебе здесь не место!
– Страшно, Сет?!
– Еще чего!
Пока парни выясняли свои отношения, то я совсем не к месту попыталась встать между ними, разорвав сближение друг к другу. Положив руки на пояс, с грозным видом я протиснулась между ними и для уверенности, что меня услышат, встала на носочки. И зря. Как некстати вышло так, что мое лицо было слишком близко к губам Сета. Гул и шум ребят мигом прекратился, повисло недолгое молчание. Я так и слышала стук моего сердца разрывающего ребра, когда Клируотер вздохнув, облизал губы, когда, не таясь моего близкого нахождения с ними, протянул руки и положил их мне на талию. Но это грубое вмешательство в мое пространство было сразу прервано статным баритоном Фуллера – он что-то серьезное гаркнул, пока я с желанием смотрела на губы Сета, Брейди тоже схватил меня за талию... и потянул на себя, в ответ Сет потянул меня к себе.
– Эй! – прошипела я, никак не радуясь такому стечению обстоятельств. – Не будете же вы играть в перетягивание каната!? Ведь, правда, не будете? Потому что я вряд ли подхожу на роль каната, и Оскара за эту смертельную битву мне не получить. Так к чему эти игры? Отпустите меня! Живо!
– Ты слышал? Отпусти ее! – голос Сета буквально железной скользящей плитой ударил по ушам, после чего, зажмурившись, я снова была грубо схвачена теплыми руками и притянута спиной к Брейди. – Кому говорю – отпусти, собака блохастая!!!
– А сам-то не блохастый? Вон, смотри, так и бегают по тебе твои черные блохи! Как не стыдно!? – на этих язвительно сказанных словах, меня обратно притянули руки Сета, но Брейди не мог молчать, продолжая поток гнева: – К тому же, это было сказано нам обоим! Ты отпускай ее!
– Нет, ты! – зло шипел Сет.
– Нет, ты! – отвечал ему тем же Брейди, уже изрядно сжав мою талию.
– А мое мнение, значит, никого уже не волнует, да?
Но ребята не обращали на меня внимания. Несколько минут они меня просто тянули из стороны в сторону – сначала Сет тянул на себя, и я ударялась об его грудь, потом Брейди тянул меня назад, и я падала уже спиной на его тело. Они что-то орали друг другу, пытаясь вырвать меня из объятий, и все это продолжалось до тех пор, пока я не решила действовать чисто женским способом – они ведь меня так и не выпускали из объятий, поэтому я просто разрыдалась. Да! О да! По мне плачут театры Парижа. И передо мной раскрыты все кулисы и все небогатые забегаловки, чтобы я показала мастерство искусственного плача. Я просто нагнулась и прикрыла лицо руками, стараясь думать о чем-то плохом, чтобы было легче пустить скупую лживую лезу. И, как ни странно, я заплакала, начав думать о родителях, Пенелопе и почему-то о Сете. Как я и думала, перетягивание каната, то есть меня, мигом прекратилось – ребята, ругая друг друга, усадили меня на диван, Сет мигом обнял меня и прижал к себе, поэтому я силой пыталась все еще плакать, уже с радостью (!) уткнувшись в его грудь. Я понимала, что мой плач просто детская прихоть – отпустят меня, притом лицо Сета было слишком сочувствующим, живым на эмоции... Мои слезы причинили ему много боли.
– Зачем нужно было устраивать это перетягивание? – сквозь слезы я расслышала взволнованный голос Брейди.
– А зачем в твою голову закралась идея прийти сюда?! – я немножко напряглась, когда Сет громко проговорил эти слова, прижав меня за шею плотнее к себе. Хотя, куда сильнее? Я практически и так ощущаю себя раздавленной творожной массой, прижатой к мощному листу. – Тебе нужно успеть на дежурство!
Дежурство? Опять мраком покрытые тайны. Я решила не спрашивать и не лезть не в свое дело, пока рядом Брейди, ведь гораздо лучше узнать обо всем у Клируотера и лишний раз не беспокоиться о том, что всегда переживающий Фуллер будет пытаться что-то предпринять. От Сета таких вольностей ждать, конечно, не приходилось. Тем более Коллин ясно дал понять, что тайну, в том числе дежурство, перешептывания с дядей может рассказать только моя знатная и большая любовь – Сет! Но пока я обдумывала, как поступить, он уже немножко ослабил хватку и перестал задвигать меня за свою спину от Брейди. Зачем он так делает? Защищать меня нужно Сету от себя же самого.
– К черту это дежурство! – проорал Брейди, стараясь дотронуться до меня ладонью, но мой защитник не позволил – грубо откинул его руку в сторону. С трудом выскользнув из объятий Сета и присев между парнями, я, вытерев заплаканные глаза, повернулась к Брейди. – Ты как себя чувствуешь? Ничего не болит?
Я помотала головой.
– Нет, только не нужно так больше со мной, я не вещь! Брейди, иди, – тихо промямлила я, грустно улыбнувшись и схватив его за ладошку. – На работу нельзя опаздывать. Отругают!
– Хорошо! – серьезно ответил он, поджав губы. Но потом перевел острый взгляд на Сета и ухмыльнулся: – А тебе бы следует мне верить! Мы уже обсудили все, а ты до сих пор ждешь от меня подвоха. Болван! Ты знаешь... я никогда!
Брейди быстро прошелся губами по моей шее и прикоснулся к ней жесткой щетиной, не смотря на тяжелый вздох Сета, после чего, не произнеся ни слова, вышел из дома, даже не хлопнув дверью. Меня начала накалять такая обстановка, я не знала, что мне сделать – то ли разрыдаться, то ли наорать на злого (до сих пор) Клируотера, либо просто спокойно спросить - какого черта от меня что-то скрывают? Правда, не спокойно бы это получилось, согласна.
Но я просто встала с дивана и, не посмотрев на парня, направилась на кухню, чтобы налить себе чаю, и даже мысленно подумала, что было бы гораздо лучше Клируотеру вовсе уйти из дома. В голову залезли мысли о собственных словах – я не половая черная тряпка, я не могу больше страдать и думать о том, что причиняет мне боль. Брейди прав, я заигралась в чувства! Но Сет пошел следом за мной и, пока я наливала себе чай, спокойно смотрел на меня. Я ждала его реакции на мое спокойное ненапряженное настроение, - и она произошла, когда я присела за стол и отхлебнула горячего чая.
– Зои. Ты такая тихая!
Собрав всю волю в кулак, я невозмутимо взглянула на Сета. Подальше эмоции, к черту, в самое пекло сердца всю эту несчастную любовь.
– А что ты хочешь, чтобы я сказала? Может, наорать на тебя, облить чаем или надеть тебе на голову мусорное ведро?!
– Ты злишься! – ответил парень.
Рассмеявшись, я уставилась на Клируотера и, встав из-за стола, схватила полную чашку с чаем и вылила ее в раковину. Настроение пропало. Даже фруктовый чай не приносит радости.
Сильнее зажмурившись и сжав в пальцах ручку кружки, я произнесла:
– Злюсь! Потому что ты ведешь себя глупо – скрываешь от меня что-то, не говоришь всей правды, делаешь вид, что ничего не было, а я... Что делаю я? Я тебе верю! Только скажи мне все!
– Что ты хочешь, чтобы я рассказал? – невозмутимо промямлил парень, даже курьезно усмехнувшись на мои слова.
Я буквально расслышала в этом смешке злорадные нотки, поэтому, развернувшись и выпустив из пальцев кружку, которая со звоном упала в раковину, я повернулась лицом к сидящему за столом Сету. Он тихо перебирал пальцами скатерть и нерешительно кусал нижнюю губу. Он волновался. Это я успела узнать. Когда он пожимает губы, отсекает попытки нормально с ним поговорить – он что-то явно скрывает.
– Тебе лучше знать!
Сет отставил попытки разглядывания скатерти и поднял свои лучистые карие глаза на меня. В них заиграл серьезный злобный огонек. После чего парень встал со стула и, поелозив меня нервным взглядом, быстро пролетел и оперся руками по бокам от меня о край раковины. Я стояла, прижатая к ней спиной, и не понимала, как выбраться из такого тягучего, сдавливающего пространство положения. Сет был слишком близко ко мне, его лицо находилось в опасной близости от моего.
– Стоп! Откуда... – прошипел парень, зло посмотрев на меня. – Тебе кто-то что-то рассказал? Кто?
– А чего ты злишься? – с такой же интонацией ответила я. – Расскажи мне все - и не придется больше лгать! Я не такая идиотка, Сет. Я вижу, что происходит! Вы ведете себя, как секретные агенты.
Парень помотал головой и, будучи неудовлетворенным моим ответом, сильнее прижал меня к стенке раковины.
– Мне нечего тебе рассказывать, поняла? – выкрикнул он. – Не-че-го! – и после пятисекундного обдумывания, добавил, закрыв глаза: – Просто отпусти это все и живи дальше!
Вот как! После этого мне захотелось снова заплакать, даже к горлу подступил тягучий комок слез, было такое ощущение, что я не могу проглотить едкую большую таблетку, которая застряла у меня в горле. Глаза защипало от обиды и горечи. Губы затряслись, но я, как могла, сдерживала рыдания. Я ведь должна быть сильной. Брейди был прав, я заигралась в чувства!!! Поверила, точнее, придумала прекрасную сказку, выстроила бесстрашного героя, а в итоге оказалась половой тряпкой, об которую вытирает ноги мой же герой. Ну, уж нет!!! Сет еще стоял с закрытыми глазами и тяжело дышал, поэтому, я собрала все силы в кулак и серьезно выдала:
– Просто ВСЕ отпустить? Вообще все? Даже забыть о том, что было до того, как нас застала твоя мать? О том, что ты чуть не сделал со мной, когда прижал к шкафу? Забыть про поцелуй на пляже и у меня дома!? Это все забыть?
Ну вот, я начала в открытую говорить об этом, затрагивать то, о чем он не хотел спрашивать. Лицо парня сразу исказилось болью - он быстро открыл глаза и, даже не подумав, помотал головой. И как после этого его вообще можно понять!? Что за собака на сене? И не люблю, и не забывай меня! Захотелось разрыдаться от отчаяния. Да что же это такое? Сет мигом обхватил мое лицо руками и прижался к моему телу, когда я всхлипнула, закрыв глаза ладошками. Соленые слезы непроизвольно покатились с глаз.
– Нет! Я не хочу! Зои! – нежно прошептал он, убрав с моего лица руки, но все еще не переставал прижиматься ко мне и нежно смахивать большими пальцами стекающие слезы из глаз. – Я думал об этом и даже вчера сделал важное для себя решение. Сегодня ночью я встретился с Талулой!
Я тяжело вздохнула и зажмурилась. Господи! Началось! Сейчас он скажет, что любит ее, что должен быть рядом с ней, чтобы я катилась клубочком в ближайшую яму. Но вместо этого Сет убрал свои руки и, обхватив меня за плечи, прижал к себе и непроизвольно стал гладить большими руками по моим волосам и даже целовать меня в макушку. Горячее дыхание обжигало шею, голову, все тело, казалось, горело от таких нежных объятий. Я чувствовала себя спокойно, не смотря на то, что до сих пор плакала. Просто плакала от отчаяния, злости, любви – всех эмоций, которые приходилось скрывать от Клируотера. А он, кажется, даже не догадывался ни о чем, или строит из себя непонимающего парня. Боже. Страшно-то как! Прижавшись и обхватив Сета за талию, я уткнулась в его плечо головой, буквально зарываясь в его тело, как в мягкое пуховое одеяло. А Сет позволял мне обжиматься с ним, сам тянулся ко мне, и его громко стучащее сердце было совсем по-детски наивным - с каждым разом оно билось все сильнее, а как только я на секунду отдалялась от его тела, то оно замедляло свой бег. Сет неловко дунул в мое ухо, и после того, как я рассмеялась сквозь слезы, продолжил:
– Ты же уже знаешь, что мы встречались раньше? – я кивнула, Сет снова продолжил ласково говорить, не прекращая гладить меня по спине. – Она хотела вернуть меня и просила уехать с ней в Такому!
– Почему отказался?
– В последнее время я начинаю переосмысливать свою жизнь. Все меняется, я становлюсь старше… Просто я… больше ничего к ней не чувствую, у меня нет и никогда не было возможности сделать что-то для себя. Я даже не могу выбрать сам свою жизнь – это решили за меня, за меня решили мою судьбу, за меня выбрали ту, с кем я останусь до конца дней. Я не простой, Зои. Но я совсем не тот, с кем ты должна быть!
После этих слов стало еще больнее – сердце сжалось в комочек от отчаяния. Я оттолкнула от себя Сета и помотала головой.
– Почему ты решаешь за меня? Тебя совсем не волнует, что чувствую я?
– Волнует! – прошептал он и спустя секунду повторил: – Очень волнует! Я просто кое-что решил.
– И что же?
Клируотер, несмотря на мои протесты и по делу начавшуюся истерику, все же прижал меня к своему телу, снова вдавливая в твердую поверхность стенки раковины и тихо так заявил, когда откинул волосы с шеи и сделал вдох:
– Я скоро уеду на некоторое время из резервации, – это были всего пару слов, но они были сказаны с такой болью и отчаянием, что я снова расплакалась, понимая, что теперь мне придется смириться еще с тем, что его какое-то время не будет со мной рядом. – Но я вернусь. Обещаю. Я хочу обдумать кое-что и решить немаловажный вопрос, который мучает меня. А потом, когда приеду, я расскажу тебе все. Обещаю.
Отлипнув от него, я, наверное, с каким-то щенячьим стоном промямлила:
– Точно расскажешь? Прямо все-все?
– Да... если приму положительный ответ, – спокойно ответил Сет. – Я буду в Сиэтле или Портленде, еще не решил.
– Возвращайся быстрее! – буквально пропищала я, снова бухнувшись в его объятия.
Наверное, я слишком сильно его зажала, потому что парень тяжело вздохнул и даже как-то по-доброму усмехнулся на мое тягучее желание с ним обниматься. И эти милые нежные обжимания вообще не хотелось прекращать. Ну, ни на капельку! Я даже позабыла, что говорила самой себе не расстраиваться об этих словах – «Брейди прав, я заигралась в чувства» - лишь потому что Сет пообещал мне все рассказать, если решится на этот шаг. С придыханием, я знала, что я буду жать его положительного ответа, и буду ждать его возвращения. Иначе никак. Никому из нас не хотелось прерывать такой момент, поэтому я старалась ухватить каждую деталь, каждый вздох Сета, чтобы в те дни, когда его не будет рядом, я смогла бы вспоминать о нем и постаралась бы не плакать. Но нашим объятиям было суждено прекратиться.
– И пока я еще не уехал, предлагаю прокатиться на байке, – наконец, отлипнув друг от друга, проговорил парень, весело показывая на мотоциклетный шлем, оставленный в прихожей на стуле. – Джейкоб одолжил! Там еще один шлем точно найдется. Пошли?
– А я не свалюсь? – осторожно спросила я, обогнув парня и схватив со стула большой и тяжелый красно-коричневый шлем. Я покрутила его двумя руками и представила, как буду в полете в этом шлеме переворачиваться и делать цирковые упражнения, пока буду лететь к земле. – Я так-то боюсь ездить на мотоцикле.
Но Сет был неуемным. Он помотал головой и сказал, что я имею возможность не разбиться, если буду держаться за него. Ах! Милый принц согласен, чтобы я обнимала его славный торс. Награду и Оскар мне в студию, как подарок по поводу скорейшего рассказа о его друзьях. Он даже пообещал рассказать мне о малыше Смори!
***
– Сет! – гневно шипела я, рассматривая в небольшом магазине Форкса красивые баночки, наполненные цветными шариками для ванны. – Мне стыдно. Мы ходим тут уже около тридцати минут, но так ничего и не купили. И вообще, зачем мы поехали в магазин без денег!?
Идущий позади меня парень, усмехнулся и засмеялся, переворачивая, и делая вид перед заботливыми продавцами, что прямо-таки горит неимоверным желанием купить стиральный порошок «Флешмоб в Гондурасе». Он вообще увлеченно рассматривал разные финтифлюшки, вроде больших пачек прокладок и тампонов и непонимающе орал на весь магазин – «А куда их вставлять!?» чем откровенно смешил всю публику, отчего мне приходилось изрядно краснеть и вырывать их из его рук. Конечно, он знал, зачем нужны прокладки, просто когда мы ехали в этот магазин, то он заявил мне, что на сегодняшний вечер и ночь он будет самым лучшим и заставит меня непрерывно хохотать. Что и происходило! Потом его прорвало еще сильнее – он схватил под руку незнакомую нам бабульку и потащил ее вдоль стеллажей с платками, попутно рассказывая взволнованной и обрадованной женщине, из чего ткут такую радость. И она, по его умелому совету, положила два красно-синих платочка в корзинку и, опять же, по его совету, приобрела совсем ненужные ей пляжные панамки. Он был в ударе! После того, как довольная покупками бабулька скрылась из его поля зрения, все свое внимание он обратил в мою сторону. Наверное, потому что кроме двух еще смеющихся от приколов Сета продавщиц, трех малышей по девять - двенадцать лет и мужика со своей женой никого в магазине не было. Он ухватил меня большой ладонью за руку и скрестил пальцы. Зажмурившись и прикусив радостно губу, я отвернулась в другую сторону, делая вид, что увлечена мужским одеколоном.
– Давай пошалим? – неожиданно успокоившись, воскликнул парень, поднимаясь на носочки и осматривая не смотрящих на нас продавщиц. Но он быстро бросил идею разглядывания девиц, когда я одернула руку и непонимающе уставилась на него. – Ты чего?
– Пошалим? Ты чего, извращенец, что ли? – и для уверенности отошла от него на пару шагов назад.
– Да, я извращенец, – скорчил недовольную моську Сет. – Сейчас затащу тебя на овощной склад и дам волю фантазии!
Конечно, это была невинная шутка, но после нее я снова отчетливо поняла, что да, действительно, это тот человек, именно ТОТ, с кем я точно буду счастливой, не буду плакать. Пусть сейчас у нас проблемы. И когда я начала говорить – «нас»?
– Тогда я должна сейчас же бежать от тебя!
Но Сет на мои слова только приглушенно рассмеялся, прикрыв рот ладонью, после чего заставил присесть на корточки и посмотреть на стеллаж с большим количеством апельсинов.
– Я предлагаю закидать в пакет столько апельсинов, сколько возможно.
– И как мы это провернем? – произнесла я, далеко не обрадованная тем, что нам придется воровать. – Да это ведь простое воровство, а нас потом посадят за пару апельсинов на несколько лет или назначат исправительные работы.
– Возможно, но при условии, что нас поймают.
– А нас не поймают!?
Сет покачал головой и с невозмутимым видом потащил меня за собой прямо к небольшому ящику с апельсинами. За нами никто особо не следил – две продавщицы за кассой обсуждали свои шмотки и хвастались успехами у противоположного пола. В магазине практически не было народа, поэтому шебутных девушек было прекрасно слышно. Сет поставил корзинку на пол, сам же ни капли не волнуясь о том, что мы буквально занимаемся воровством, вытащил из шорт небольшой пакет и, засвистев, стал складывать, туда апельсины. Мы стояли спиной за несколькими стеллажами, поэтому нас было практически не видно, что меня, конечно радовало. Хотя мои руки тряслись и, я мысленно умоляла Сета воровать апельсины куда тише и спокойнее, а то он уже вовсю рассвистелся.
– Давай быстрее, – проговорила я, то и дело, оглядываясь по сторонам. – Я не хочу провести всю оставшуюся жизнь за решеткой! Быстрее! И валим отсюда! Валим!
Сет удовлетворенно кивнул, набрав штук десять апельсинов в небольшой мешок, и спрятал их, засунув за спину куртки, поэтому мне пришлось состроить из себя влюбленную (что, правда) девушку и обнять его так, чтобы сворованные пакет сильно не выпячивался наружу и делать вид радостного человека. Вышло! Я до сих пор помню свое смущение, волнение и, что греха таить, некое незыблемое чувство вины. Потому что я впервые чувствовала себя воровкой, но благодаря Сету наше поползновение в магазин было нашим общим шагом. С трудом передвигая ноги, я выползла вместе с Сетом на улицу и сначала удовлетворенно вздохнула, радуясь тому, что наш план удался, но это счастье продлилось не долго. Нашу идиллию и смех разрушила сирена магазина.
– А теперь точно – валим! – даже как-то непревзойденно смеясь, пролепетал Сет, схватив меня за руку.
Он потащил меня к мотоциклу Джейкоба, и, с силой всунув в руки пакет с апельсинами, попросил сесть. Всего несколько мгновений - и я уже держалась руками за талию Сета и мысленно молилась, чтобы от такой быстрой езды я не свалилась с мотоцикла и ненароком не убилась. В голове витали разные мысли – «Пекос в больнице, я скатилась до воровства», «Мама бы огорчилась, увидев меня за железной решеткой!», «Отец бы непременно был бы раздосадован тем, что я вышла совсем не прилежной девочкой!», «Пенелопа бы меня похвалила. Она сама так часто делала!». Но все мои эмоции и получили негативную подпитку, когда за нами поехала полицейская машина, моргая фонарями и голос, доносившийся из трубки, заставил меня вовсе забыть обо всем. Прижавшись и все еще пытаясь убрать с лица, растрепавшиеся от ветра волосы, я чуточку пододвинулась к Сету.
– Быстрее! Нужно мотать отсюда быстрее! Нас ведь поймают!
– Выкидывай апельсины!!!
Я даже не успела подумать, решить, правильно ли будет это действие, но вопреки всему схватила пакет и, развернувшись, выкинула его в стекло полицейской машины. Последовал негромкий удар и машина стала сбавлять скорость. Удовлетворенно ухмыльнувшись, я отвернулась назад и плотнее ухватилась за талию Сета. Меня буквально трясло, то ли от адреналина, то ли от нервного напряжения, но я позволила себе улыбнуться каким-то нервным смехом.
– Черт возьми! Я ненавижу тебя за это!
Сет рассмеялся и одной рукой снял с руля шлем.
– Я знаю! На вот, возьми и надень!
Не произнеся и слова, я нацепила на свою голову тяжеленный шлем и просто радовалась тому, что мы, можно сказать, без происшествий закончили глупое воровство. Мы направились ко мне домой, потому что ехать куда-либо еще было бы глупо. Полиция могла бы дальше ехать за нами и выискивать по безлюдным улочками нас – двух идиотов на мотоцикле. Поправляя неудобный шлем, я прижималась к Сету и, наверное, была согласна с тем, что этот вечер был особенным, не смотря даже на то, что я себя до сих пор чувствовала воровкой. Рядом со мной Сет, остальное приложится. Без особых проблем доехав до моего дома, я слезла с железного коня и, сняв шлем, отдала его Сету.
– Я вот подумала – а вдруг камеры наблюдения нас засекли? Нас ведь так без проблем найдут.
Но на мой вопрос Сет только усмехнулся.
– Я не такой дурак, если так кажется на первый взгляд. В том магазине нет и никогда не было видеокамер. Так что нас точно не найдут.
Хотелось в это верить. Точнее, я верила в это. Потому что идея провести остаток дней в местах не столь отдаленных не была пределом моих мечтаний. Хотя... после драки руками не машут, раньше нужно было думать.
– Ты не останешься?
Это я уже сказала после того, как посмотрела Сету в глаза, мысленно надеясь на какую-то удачу, чтобы он согласился. Только вот парень молчал недолго.
– А нужно остаться?
Я молча отвернулась и пошла в дом. Пускай решает сам! И минутный путь от мотоцикла до порога дома показался мне испытанием. Я старалась идти тише лишь бы услышать, как он сползает с мотоцикла. Но ничего такого я не слышала, но почувствовала, что он останется у меня ночевать, когда его горячая рука обвила мою талию.
Он остался!
Это конечно не полноценное описание двухнедельного отсутствия дяди, не полный рассказ о жизни в эти злосчастные времена, но я как-то преодолела их, смогла принять и переосмыслить множество мыслей. После того вечера Сет не ночевал у меня, старался избегать. Я знала что скоро он уйдет, и от этого становилось только хуже. Я привыкла засыпать с ним и с утра ощущать легкость во всем теле, когда он, привыкнув, таскал мне с утра горячий шоколад и мармелад. Теперь же приходилось самой вставать спозаранку и сонной шуршать на кухню. Но мои друзья меня не покинули. В нашем с Пекосом доме стало шумно, и этот шум был не от Эбби и Эйдана, которые все еще лечились дома от августовской простуды, а совсем от взрослых людей, собирающихся, к тому же, пожениться.
Леа с большими котомками ворвалась в мой скучный дом четыре дня назад, и с того момента мое пробуждение было глубоко фееричным. Она не умела, не могла и не хотела разговаривать тихо! Это был, пожалуй, ее единственный минус, который доводил меня до бешенства! И надо сказать, ее взрывной характер стал основополагающим началом жить заново. Потом в мой дом ворвался еще один старый приятель, и моим славным вечерам в одиночку с попкорном у телевизора не суждено было продолжиться. Вместе с Леа на ПМЖ ввалился Точо со своими котомками! Его не могло устроить исчезновение Леа накануне их свадьбы, поэтому он по-своему решил подождать ее.
***
Оторвав взгляд от засыпающего дяди, я усмехнулась. Это были трудные времена, только жаль, что возвратить ничего нельзя. Укрыв дядю одеялом, я уже хотела встать с места, когда скрипучая дверь в палату отворилась. В большом дверном проеме показалась веселая улыбка Клируотера. Ах, да, я совсем забыла... мы идем на день рождения Клэр. Ей сегодня восемь, и она давным давно считает себя взрослой... даже попросила меня подарить ей туфли на шпильках, на что я, конечно, ответила положительным ответом.
Убедившись, что Пекос заснул, я поцеловала его в щеку и, схватив с пола небольшой пакет, поспешила выйти за дверь. Сет мгновенно схватил меня за руку, и потащил за собой на улицу к старому мотоциклу Джейкоба. Мне пришлось съежиться, когда я увидела злосчастный потрепанный шлем по правой стороне руля. Он снился мне после того удачного воровства апельсинов буквально каждую ночь.
– Так что ты купила кудряшке Клэр? – поинтересовался Сет, когда я вскарабкалась на железного коня и натянула на голову маленький шлем. – Надеюсь что ничего, потому что я уже купил подарок от нас.
«От нас!»... выглядит так, будто под этим словом следовал какой-то потаенный смысл. И даже если его и не было, мне нравилось так думать. Но я была бы не я, если бы не купила Клэр туфли. Помахав небольшим пакетом перед лицом Сета, я рассмеялась.
– Подарю ей туфли.
Вытащив их из пакета, я покрутила ими перед лицом Сета, пока он ошарашено смотрел на них, стоя на асфальте. Я была полноправной владелицей старого «коня», поэтому, пододвинувшись ближе на кожаном сидении и схватив с левой стороны шлем для Сета, подала его парню. Но он глупо крутил в руках сверкающие стразами туфли.
– Она же в них утонет! – промямлил он, как-то небрежно ухмыльнувшись. – Или ты на вырост взяла!? Квил... бедный будет Квил, если в порыве гнева она ему зарядит этой спицей.
– Это не спица, а шпилька!
– Это не шпилька! Вот это... – тихо зашипел парень. – Совсем не шпилька. Это надо прировнять к холодному оружию. Ты погляди! Представь, что будет, если вот эта фигня войдет в грудь!?
Всучив в руки парня шлем, я насупилась и поджала губы. Какая ему-то разница? Подумаешь, она стукнет Квила туфлей... не умрет ведь он от этого.
– Ты утрируешь! Клэр так не поступит с Квилом. Успокойся уже. А ты что купил?
Клируотер пожал плечами и вытащил из своего пакета, как ни странно, тоже висевшего на руле, шелестящий набор. Покрутив его в руках, я окончательно убедилась, что мужской фантазии, в принципе, не существует или они ее тратят на что либо другое. Какие нужно иметь мозги, чтобы купить Клэр (пусть и маленькой еще Клер) набор детских лопаток для песка!?
– Набор лопаток! Но по-любому этих штук у нее целый склад! – произнес парень, наверное, не поняв что я и без того поняла, что за желтые, розоватые пластины лежат в упаковке.
– Зачем их тогда покупать, раз у нее лопаток слишком много?
– Клэр для постройки замка лопаток много не бывает! – ответил парень и, ловко отодвинув меня, протиснулся впереди меня на сидение.
Помотав головой, я забрала у него лопатки и положила их в пакет к туфлям, удобнее усевшись, ухватила парня за талию. Старый потрепанный мотоцикл юркнул в ночную темноту. Нас ждала именинница!
