Одна судьба на двоих

Pov Зои. Тяжело вздохнув и бросив в урну пустую банку из-под колы, я неуверенно пошла в сторону школы резервации, схватив под руку Леа, которая еще с самого утра выказала желание проводить меня. Я хотела узнать у директора, возьмут ли меня на последний год обучения в его школу или пока есть время, подать документы в школу Форкса или Сиэтла. Конечно, дядя говорил мне, чтобы я не волновалась, что он сам во всем разберется, но успел ли он поговорить со школьным директором Котори Эдерли, пока не попал в больницу, я не знала. Поэтому мне пришлось действовать наобум. Точнее, просто попытаться что-то сделать, ведь помощи от дяди я сейчас меньше всего ждала. Ему самому была необходима поддержка. Да и настроение совсем не предполагало веселиться и петь. Последние деньки, наполненные какой-то детской радостью, были сладостными. Всего-то три дня – пятница и два выходных. Мало, слишком мало, чтобы вдоволь насытиться ими. А еще и дяди нет рядом... Его выпишут только на следующей неделе. А пока меня ждут школьные будни и попытки выжить в шумном классе. А все потому, что я последние годы обучалась на дому, под присмотром матери, как каторжник. А дом - не школа! В школе много детей и не все они добрые и приветливые. Леа, гордо вышагивая наравне, пыталась меня приободрить, и у нее это на легкость хорошо получалось. Она постоянно рассказывала шуточки о своем брате. Мы даже обсудили, встревоженную в последнее время Кимберли. У нее начался токсикоз, и вызванное ее беременностью, напряжение, очень сильно ощущал на себе Джаред. Позавчера, например, поздно ночью он отпросился с работы и поехал за бананами и леденцами. В резервации магазины ночью никогда не работали, поэтому ему пришлось ехать в Форкс. Ну, а что? Беременная! А им, как и советуют, отказывать нельзя. Зато когда он рано утром вернулся домой, то его обожаемая жена уже не хотела бананов и сладостей, ей, видите ли, подавай дыню и много-много орехов. Это все заставляло меня улыбаться и даже как-то радоваться за Джареда - он всегда очень сильно волновался за жену, поэтому, после того, как убрал ненужные продукты, снова отправился за покупками, только уже в магазин резервации. Пол, по словам все той же Леа, присматривал в детских магазинах коляску для прогулок с малышом, детские причиндалы, соски и подгузники – его мать скоро должна родить ему сестренку. И он воодушевленно ждал этого момента, чтобы понянчиться с сестренкой. Рейчел ему помогала, но сама пока не серьезно воспринимала его постоянные попытки принять на себя. Обзаводиться семьей и выходить замуж она не планировала. Мечтала открыть в Форксе свой косметический салон. Пол, конечно, был всеми руками и ногами «за», но по словам Леа, все же, надеялся, что купленное им колечко не пролежит у него в тайном месте слишком долго. Боялся сделать предложение! Боялся услышать отрицательный ответ! Поэтому молчал! Я недоуменно махала головой и не верила. Пол ведь совсем не казался мне таким бесхребетным. Мог бы просто поставит перед фактом – свадьба и все! Ну, или забабахать на крайний случай малыша. Тогда и выбора бы не было. Но он не смел, считая правильным, сначала пожениться, а потом обзаводиться детишками, ведь у него был яркий пример – Кимберли и Джаред. Они задолго до своей свадьбы родили первенца Эйдана, а потом только кольца, свадьба. Но Пол считал это неправильным, поэтому смиренно ждал подходящего случая. Мысленно я пообещала самой себе, когда мы с Клируотер свернули на улочку к школе, что поговорю с пекущим пирожки Полом и заставлю его быть мужиком. Чтобы он уже сделал это предложение и не мучился. Но вслух я этого не сказала, даже не успела мысленно подумать, когда я его приглашу к себе домой, потому что Леа остановила меня и показала пальцем на старенькую школу. Меня посетило дежавю. Я помнила ту, старую школу, в которой училась в начальных классах и она совсем не изменилась на первый взгляд. Недолго думая, я сильнее обхватила ладошку Леа, и мы пошли напрямик к школе, и с каждым шагом я все отчетливее понимала, что первое впечатление меня обмануло. Школа была маленькой, все такая же, потрепанная от старости, коричневая и невзрачная, с небольшой зеленой поляной во дворе, несколькими скамеечками и большими столами, чтобы во время большой перемены посидеть, поговорить с друзьями. Остановившись у большой двери, я встрепенулась и, отпустив руку подруги, пошла в сторону ближайшего стола и, усевшись на скамейку, обхватила себя руками. Нет, я не замерзла, просто было волнительно вновь туда заходить... да и что греха таить – я волновалась. – Боишься? – тихонько спросила подруга, присев рядом со мной на скамейку. – Совсем немножко, – ответила я, взглянув на брюнетку, даже толком не поняв, что именно хочет услышать девушка. Конечно, я боялась. Это не первый день учебы, но все же. – Просто я уже и забыла, как учиться в большом и шумном классе. Леа махнула рукой, и засмеявшись, обняла меня за плечи. – Не бойся. Наша школа маленькая – учеников по пальцам пересчитать. Это ведь тебе не Сиэтл, не Портленд! Тут по определению не будет много школьников с рюкзаками за спиной. Несколько классов соединяют. Народа мало, не всем учителям хочется обучать троих-пятерых учеников. Слова подруги меня чуток приободрили, но я все еще сжималась и осматривала коричневое здание в попытках найти с самого начала, пока еще не зашла внутрь, какой-то подвох. Не все ведь в этой школе замечательно. Да и как можно обучать разных по возрасту учеников? – Как же они тогда усваивают материал? – спросила я, еще раз размашисто показав на школу ладошкой. – Разные же предметы преподают, потом информация более сильная... – Ой, да брось, – снова отмахнулась девушка, улыбнувшись. – Не переживай об этом. Главное учись, и не старайся быть изгоем. А с остальным будет легче. Не первый год ведь школа работает, успели программу подогнать под всех. Вот он, вот подвох! Вот это, то самое, что немного выбило меня из колеи. «Не будь изгоем!», – подумала я. Как будто это просто! Да как два пальца об асфальт! Я пожала плечами и нервно заморгав, прижалась к еще обнимающей меня квилетской девушке. – Изгоем? – удивилась я, расширив глаза. – А бывает и так? – Дааа, – недовольно протянула Леа, – Похоже, ты и правда отстаешь от жизни. Когда я училась, в моем классе был один парнишка – Стэнли Купер, вот он был изгоем, – засмеялась она, припоминая. – В него на школьной перемене летели мокрые тряпки, его обливали мыльной водой... чего только с ним не было. А все потому что он с самого начала всего боялся, был запуганным и нервным, не мог отстоять свою точку зрения. Так что, будь раскованнее, наглее. Бедный Стэнли Купер. Нелегко ему пришлось! – Поняла, – как-то радостно проговорила я, отлипнув от подруги и загибая пальцы. – Мне нужно быть не зажатой, быть дерзкой и доказывать всем, что я не индюк. Так что ли? Леа улыбнувшись, потрепала меня по волосам. – Прибавь к этому гордости и все получиться, – смело воскликнула она, а потом с секунду покусав нижнюю губу, добавила:– Хотя... за тобой все равно будут присматривать, так что, дурных инцидентов не должно произойти. – И кто же будет меня оберегать? – раскрыв рот, протараторила я. Хотя... спрашивать было лишним. Я и так ведь знала, кто меня первым броситься защищать от всех и вся – это Брейди. Может, Сет. Потом Пол и Джаред, да и вся большая компания не останется в стороне. Но вопрос уже был произнесен, а Леа уже была готова ответить, загибая, как и я, пальчики. – Во-первых, Смори, он будет учиться с тобой в одном классе, а во-вторых, Точо. – Точо? – опять раскрыв рот, переспросила я. – Да! Он же по образованию – художник, – стала объяснять девушка. – Будет вести у вас изобразительное искусство. В Сиэтле его продинамили с работой, но он все так же, пишет картины и у него в октябре будет своя выставка. А преподавание... ну, лишние деньги ведь не помешают. – Само собой! – произнесла я, не в силах сказать что-то еще, но вдруг добавила: – А это здорово! У меня будет друг-преподаватель. – Только учти, что он строгий преподаватель. Но надеюсь, для тебя он сделает исключение! Ха. Я тоже надеялась! Точо никогда не казался мне серьезным и жестоким... даже будучи учителем изобразительного искусства. И я никогда не могла бы подумать,что он художник. Наконец поговорив обо всех волнующих вопросах, брюнетка стащила меня со скамейки и повела за собой в школу. Внутри на меня уже ни капельки не давило дежавю. Я просто шла по небольшому узкому коридору вслед за Леа и осматривалась по сторонам, будто пребывая в музее, где нет картин. Все внутреннее обустройство таким и осталось, как было ранее... разве что косметический ремонт сделали. Протиснувшись в первую небольшую дверь, я увидела милую секретаршу. Леа легонько стукнула меня по спине. – Здравствуйте, мы бы хотели лично переговорить с директором мистером Эдерли. Я хочу обучаться в вашей школе, – будучи немного взволнованной, уныло промямлила я, поглядывая на секретаршу. Серьезная темноволосая женщина, даже не удостоив нас взглядом, махнула рукой на большую дверь. Кажется, ее не волновали ни глупо выглядевшая я, ни серьезно настроенная на разговор моя подруга. Она просто стучала пальцами по клавиатуре и смачно жевала жвачку. – Мистер Котори Эдерли у себя! Заходите! – быстро проговорила она и добавила: – У него настроение сегодня хорошее, так что, Вам повезло! Леа фыркнула и подтолкнула меня к большой двери, но сама не вошла. Только перед тем как плотно закрыть дверь, прошептала: – Если потребуется помощь – я за дверью! А в кабинете директора было не так ужасно – просторно, всюду цветы и мини-фонтанчик с горами в правом углу. Над креслом директора большая картина с нарисованной стаей волков, большой стол за которым, собственно и сидел директор, куча бумаг разбросанных в непроизвольном порядке на громоздком комоде в левом углу. Директор покуривал сигарету, листая какие-то бумаги и пытался, отрываясь от бумаг, что-то найти в стареньком ноутбуке. Для собственной поддержки я подошла ближе и ухватилась пальцами за стол. – Здравствуйте, Мистер Эдерли! Мужчина встрепенулся, и оторвав себя от важных дел, поднял голову. Он быстро затушил сигару и улыбнувшись, стал размахивать по сторонам руками, разгоняя в стороны сигаретный дым. – Доброго дня, милая особа! – отозвался он, пристав и для особого расположения поклонился. Джентльмен, ей Богу. И обратно плюхнулся на скрипящий стул. – Позвольте спросить, зачем Вы пожаловали? С самого начала директор мне показался смешным, буквально взъерошенным человеком, который, собственно говоря, не разбирается вообще ни в чем, кроме как в просиживании своего кряхтящее-скрипящего стула, поэтому немножко рассмеялась. Волнение пропало. Мистер Эдерли как неряшливый, но вполне приятный человек, был настроен на разговор, улыбался. – Мне в принципе неудобно вот так заваливаться к Вам, и спрашивать взяли ли меня в школу, но тот, кто хотел договориться об этом, сейчас не может здесь присутствовать. – Бросьте, милая леди, – отмахнулся мужчина, поправив очки. Он прокатился на стуле до открытого ящичка в столе, и стал рьяно копошиться там, шелестя бумажками. – Как Вас зовут? – Зои Рокстон. Мужчина кашлянул, и подняв голову с большими увесистыми очками на носу, встал со своего места и, когда подошел ближе, протянул мне свою руку. Он неловко чмокнул меня в кисть и несколько раз сильно ее пожал обеими ладонями. На внешний вид человека я всегда не особо обращала внимание, но сейчас Мистер Эдерли показался мне чересчур забавным и милым. А все потому, что он был одет отнюдь не как директор школы, а как простой мужчина, без строгого и показного блеска в одежде. – О, так это Ваш дядя Пекос Рокстон? – заулыбался он, заметно обрадовавшись такому знакомству. Я кивнула. – Он замечательный человек, и много лет является моим другом. Как он поживает, почему сам не пришел? – немножко раздосадованным голосом прохрипел Эдерли, и, поплелся на свое место. Стул под его мощным телом снова заскрипел, когда он уселся на него. – Он говорил мне о Вас и предоставил Ваши документы. – Дядя в больнице. Мужчина помотал головой и, стащив очки, бросил их на стол. – Может, помощь нужна? – обеспокоенно мотая головой, спросил мужчина. – Спасибо, но не нужно... – совсем тихо ответила я. – Его выпишут на следующей неделе. Мужчина сразу расслабился и позволил себе, после моих слов, взять в пальцы новую сигару. Закурил. – Это хорошо. Очень хорошо, – наконец-то, прошипел он, снова затянув в легкие едкий дым. – Когда он будет полностью во здравии скажите, чтобы проведал старого друга, – и зачем-то еще добавил: – Пожалуйста. Я тут же закивала головой, соглашаясь. – Конечно, нет проблем. Так Вы так и не сказали, возьмете меня в Вашу школу или мне забрать документы? – мой голос заметно задрожал. Наверное, я выглядела как ужасное существо, которое ждет последнего слова или человек, который некоторое время просидел за решеткой, когда шло расследование и ему сейчас выносят приговор. Сердце в груди учащенно забилось, и я думала только о том, чтобы хмурый старикан, наконец, вынес вердикт. – Это лишнее, Зои... У Вас не хватает некоторых бумаг, но я закрою на это глаза и мы обсудим это с Вашим дядей, когда он полностью поправится, чтобы не возникло проблем. – Спасибо, мистер Эдерли. – Не нужно благодарностей, маленькая леди. Я всегда считал, и буду считать что квилетские девушки и юноши должны обучаться там, где они родились. Чтобы чтить индейские традиции и законы. Не вижу смысла больше вести беседу – Вы можете приступать к учебе со вторника. Первый понедельник учебы – ознакомительный. Возьмите расписание уроков у секретаря. – Спасибо. Всего доброго. Юркнув из кабинета на свежий воздух, я облегченно вздохнула и оперлась спиной о дверь. Довольная. До безумия. Будто сейчас решилась моя судьба и если бы я, не дай Бог, отправилась не в школу резервации, то сошла бы с ума... слишком все это было реальным. Моего плеча коснулась теплая ладошка. Раскрыв глаза, я увидела перед собой улыбающуюся Леа и странно взирающую на меня секретаршу. – Ну, что, тебя взяли? – заинтересованно спросила брюнетка. Я только и смогла, что глупо улыбаться и кивать. Клируотер оттащила меня от двери, и, взяв расписание на следующую неделю, даже не попрощавшись с секретаршей, надувающей из жвачки пузыри, повела из школы, попутно не замолкая ни на миг. – А ты боялась! Зря я с тобой пошла, в итоге. Я думала пригрозить директору, если он тебя не возьмет, но, увы и ах, я стояла в стороне и тупо любовалась облезающими обоями. – Я рада, что буду учиться в этой школе. Уже выйдя из небольшого здания и свернув на знакомую улочку, которая ведет к моему дому, я подумала что в скором времени все должно измениться. И только в лучшую сторону. Я буду учиться, и на меня никто и не подумает косо взглянуть, не подумает обидеть, потому что я буду не одна. Леа молча шла рядом со мной по тропинке и молчала. Потом резко остановилась и, схватив меня за локоть, проговорила: – Сет уехал! – с тревогой сказала девушка, опустив взгляд на дорогу. – Сегодня. Рано утром. Я кивнула, полностью соглашаясь с ее словами. Уехал, значит! Даже не попрощался. Радостное настроение от сообщения, что я буду учиться в школе резервации, пропало. Стало тоскливо. – Я знала, что это произойдет, но чтобы так быстро... – Он ведь вернется все равно, – утешая, произнесла она. Я одернула руку, и схватив Леа за теплую ладошку, потащила ее по направлению к своему дому. И она, вздохнув, молча поплелась вслед за мной. Меня чуть ли не перетряхнуло и не вывернуло наизнанку, когда я поняла, что Сет просто глупо свалил, освободился от меня и явно не страдал приступами отчаянной тревоги. Мог бы бросить записку в почтовый ящик или позвонить. Он сбежал, намеренно избавившись от проблем и от разговоров со мной. Стало обидно! Он должен был мне сообщить! – Откуда ты это знаешь? – резко проговорила я, сжав ее ладонь. – Меня уже начинает раздражать такое отношение ко мне. Когда я от него чего-то жду, то он меня не замечает, делает все так, чтобы я вообще забыла о его существовании. А когда я начинаю отходить и занимаюсь своими делами и не думаю о нем, то он врывается в мою жизнь. Я не хочу такой неопределенности. – Зои, остынь, – мягко попросила девушка, в качестве поддержки сжав мою ладонь. – Успокойся. Я знаю, что он вернется. Я думаю, что если он бы пришел к тебе домой, то просто остался. – Лишь бы не было поздно. Оставшийся путь до дома мы шли молча. Напряжение, витавшее в воздухе, нарастало. Я чувствовала, что девушка хочет начать разговор, но она молча боролась с этим, нерешительно кусая губы. Она выглядела подавленной. Но я не хотела снова начинать разговаривать о Сете, о его проблемах, о том, что он желает что-то мне сказать, но пока не может. Буквально растворяясь в собственном нежелательном горе от быстрого отъезда Сета, я проваливалась мягкими ногами в жаркий песок до самого низа и потом всасывала, задыхаясь от пучины недоверия, этот самый песок. Было тяжело дышать. Но я боролась с собственным желанием зарыдать или вообще начать кричать, закусив нижнюю губу и сжав свободную руку в кулак. Девушка остановилась, когда я ступила на порог дома, разыскивая в больших карманах ключи, и выжидающе посмотрела на меня. – Леа, спасибо, что сходила со мной до школы и поддержала, но я хочу сейчас побыть одна. – Зои... может... – прошептала она, решительно ступив на первую ступеньку по направлению ко мне, но я выдвинула руки в сторону, остановив ее порыв. – Нет! Хватит! – быстро встрепенулась я, все еще держа девушку на расстояние вытянутой руки. – Не нужно за мной снова присматривать, будто я могу свихнуться на почве его отъезда! Если Сет ушел, то пусть! Я уже сказала ему, что я подожду его решения. Но если он не приедет, то... я больше не смогу... не смогу его любить. Вранье! Лживое и мерзкое вранье. Но Леа, кажется, не заметила, что я солгала. По правде говоря, я только что впервые кому-то так предельно точно, пусть и с намеком, сказала, что влюблена. – Наконец-то ты в этом призналась! – удовлетворённо прошептала подруга, сделав шаг назад. – Знаешь, думаю, было бы гораздо проще, если бы ты ему сама это сказала. Я усмехнулась, опустив руки и помотав головой. – Не забывай, что это у твоего брата сто пятниц на неделе, а не у меня. И к тому же... я не собиралась ему признаваться и говорить что люблю его, потому что это и так понятно. Все и так в курсе! Кроме него! Только он, похоже, застрял в своих проблемах, поэтому и не замечает ничего. Но знаешь - это не мои проблемы. Это он должен разобраться в себе, а не я. – У тебя появился характер и гордость, – беззлобно поддела Клируотер. – Должно же было этому когда-то случиться! – дерзко ответила я, и добавила, взмахнув руками: – Но что из этого? – То, что если он будет долго думать, то вполне вероятно, может тебя потерять, – огорченно проговорила девушка, уже пятясь назад. – Леа! Я больше не хочу разговаривать о нем, – буквально выкрикнула я, и быстро открыв дверь найденными ключами, прошла внутрь и, закрыв за собой двери, прокричала, надеясь, что меня услышат: – Прости! Но я, правда, не могу сейчас с тобой разговаривать о Сете! Я тебе позвоню. – Хорошо. Я жду звонка! И если что - я всегда рядом, – отозвалась девушка, даже не обидевшись на мою быструю капитуляцию. Меня перетряхнуло от собственного гнева. Сбросив кеды в прихожей, я направилась на кухню и, выпив стакан холодной воды, опустошенно плюхнулась на стул. "Похоже, я совсем обезумела", – горько подумала я, помотав головой. Я же знала, что он уедет, от чего же теперь так больно? Я сама выдумала эту любовь, и с его стороны нет и никогда не было симпатии ко мне, даже намека. Нет, глупо, – усмехнулась я своим умозаключениям, снова сделав глоток воды и вытерев заплаканные глаза. Я не умру. Буду жить дальше. У меня есть Пекос... Брейди. И сколько Клируотер будет думать – четыре дня, месяц, два? Стало дурно. Слезы снова заполонили глаза, но на этот раз я не дала себе разреветься. Вымыв холодной водой лицо, я принялась готовить обед, даже этим пытаясь мысленно успокоиться. Ждать - единственное, что оставалось, да и в дальнейших планах на день было определенно важное задание – это сон. Ведь вряд ли, когда я пойду в школу, смогу полноценно высыпаться. Нужно ловить момент, да и спать я любила. Но моим планам не суждено было сбыться. Раздался телефонный звонок. Дожевав остатки омлета, я подняла трубку, в надежде услышать голос Сью (она часто звонила) или, на худой конец, Ким или Агаты. – Алло! – громко гаркнула я в телефонную трубку. Но на том конце я услышала голос не Сью и даже не Ким. – Зои, это Лоуренс. Как дела? Я тяжело вздохнула, закрыв глаза. Мне ни капельки не нравилось, что он позвонил в неподходящий момент. – Неплохо. А как твои? – Да вот дома сижу. Скучно. Думаю, ты не будешь против прогулки со мной? Посидели бы в кафе и выпили бы по кружке горячего шоколада с мармеладом! Я посажу тебя потом на последний автобус. А знаете… я согласилась. Не знаю, уж из вредности, или потому, что мне откровенно надоело мечтать о несбыточном.

***

Этот вечер был одним из самых лучших за последние дни, но и он уже не казался таким безоблачным. Лоуренс уверенно держал меня за руку, что-то болтал о злачных местах, подворотнях в которых могли отсиживаться бандиты, уверял, что сейчас мы дойдем до ближайшей остановки, и он посадит меня на последний автобус из Форкса до резервации. Я ему верила, но чувствовала себя паршиво. Злачные места и закоулки я всегда обходила стороной, но теперь наш путь пролегал именно через неосвещенные дворики, в которых могли-таки быть те бандиты, о которых говорил друг. Становилось не по себе, но тишина, нарушаемая только голосом Лоуренса, не приносила облегчения, был какой-то непонятный страх, подпитываемый только моим собственным нутром и верой во что-то ужасное. Да и я продрогла - начала замерзать от прохладного воздуха, но Лоуренс не предлагал мне свою куртку, не пытался даже утешить и не просил прибавить шаг. Он шел тихо, размеренно, молча, но неожиданно потянул за собой за угол дома. Страх до этого слабо витавший во мне набрал обороты, сердце сжалось, а потом в бешеном темпе затрепетало в груди. До этого мы проходили небольшие домики, с мрачными крышами, в окнах не было света, темнота на улице, которую только рассекало сияние ночных фонарей. Теперь в груди поселилось куда более опасное чувство. Было просто страшно. Я и раньше боялась темноты. Мне было лет пять, когда я, засыпая в своей кровати, боялась всяких монстров и чудищ, которые могли выкарабкаться из под нее. Но теперь страх был куда более сильным и мощным, и мне даже не помогло нахождение высокого парня рядом со мной. Мы были вдвоем, впереди темнота и туда вряд ли мог прорваться лучик спасительного света. И туда он решил меня завести? – Мы точно идем правильно? – со страхом прошептала я, одернув руку, то и дело, оборачиваясь. – Остановка, вроде, в другой стороне! Наверное, мой голос был пропитан, то ли страхом, то ли отчаянием, смешанным с желанием скорее вернуться домой, потому что друг совсем не так отреагировал, как я желала. Он усмехнулся, и жестко схватив меня за запястье, потащил дальше за собой. Я повиновалась, но ноги меня и не пытались слушаться, я запиналась, хрипло ворчала что–то непонятное и пыталась собраться с мыслями. А их было много. В голову залезли глупые сомнения – а вдруг он этого и добивается, вдруг ведет меня в темноту для определенной цели? – Зои, дорога по которой мы сейчас пойдем, конечно, длинная, но я ведь с тобой, – его голос был уверенным, поэтому я не одернула руку, тихо поплелась за ним вглубь неосвещенного пространства. Только старалась при этом не запаниковать и не закричать. Я ему доверилась! В конце концов, мой страх мог быть вызван просто обычной тревогой, подпитываемой неутешительными словами парня, когда он буквально с восторгом говорил о страшилках, поверьях и ужасах, что могли таиться в темноте. Этого я и боялась - не самой темноты, а того, что там может поджидать. Сухо проговорив что-то о моем к нему доверии, я сжалась в струнку и смотрела во все глаза, озираясь по сторонам. Через мгновение стало тихо, шебуршание бумажных газетных листков, раздуваемых ветром по улочкам, прекратилось. Мне нужно было и дальше смотреть, куда я иду, хвататься сильнее за руку Лоуренса, но вместо этого я закрыла глаза, доверяясь чутью друга. Но он, к моему сожалению, молчал, тяжело дышал и не пытался идти быстрее. Мы шли около пяти минут, но они показались часами. Каждый раз к горлу подступал горький комок слез, когда я слышала впереди себя, и по бокам какие-то шорохи и писки. Возможно, это были мыши или крысы, но от этого становилось не легче. Вполне нормальное и приемлемое сознание начало покидать меня, предоставляя права тревоге и нерешительности. Я открыла глаза и впервые обрадовалась – вдали трепетал свет от фонаря, стоило только пройти шагов десять и мы бы вышли в полосу света, дальше виднелась все немного смутно. Радостно улыбнувшись, я повернулась в сторону Лоуренса, и улыбка тут же сползла с моего лица. Парень остановился, сжал в тисках мою руку, когда небольшой свет от фонаря слабо проник в пространство. Я заметила ехидную усмешку Лоуренса устремленную прямо на меня. – Мы пришли, – тихо проговорил он. – Серьезно? – сглотнув, промямлила я, неуверенно вытаскивая ладошку из руки Лоуренса. И для уверенности отошла на пару шагов назад, разрывая близкое расстояние, обхватив себя руками, загораживаясь от ветерка. – Серьезно! – насмешливо ответил он, повернувшись ко мне лицом, положив руки на пояс. – А ты думала, что я буду с тобой в куклы играть!? Прекрасно же знала, на что я намекаю, когда осталась до позднего вечера со мной. – Буквально бросаясь ядом, непрерывно говорил Лоуренс. – Помочь? – Что… что… помочь? – голос категорически отказывался слушаться, поэтому заикаясь, я только пропищала до боли простые слова. – Снять одежду! – спокойным до жути голосом ответил Лоуренс, и пока я задыхалась от возмущения, сжимая кулаки, он еще раз презренно осмотрев меня, добавил: – Или ты сама снимешь? Да! Стащи юбку и подними до горла блузку – люблю рассматривать голых и напуганных девиц! Надеюсь у тебя аппетитная грудь! Я запаниковала сдавленно замычав. – Ты… ты же шутишь со мной, да? Ты же не… такой! Остальные слова, которые я хотела произнести, застряли в горле комом, мешая свободно разговаривать и дышать, а все потому, что Лоуренс подался вперед, сильным и властным движением прижал меня к холодной стене, зажав заледенелыми тонкими пальцами шею. Я зажмурилась и, захрипев от отчаяния, вцепилась в его руки ногтями, чтобы ослабить его хватку, но ему было все равно. Он вжался в меня всем телом, попутно стаскивая юбку, неимоверно радуясь своему положению. Я застонала от отчаяния, чувствуя теплой кожей холодные прикосновения пальцев. Слезы тут же полились из глаз, когда я совсем отчетливо поняла к чему все идет. Это же противно! Неправильно! Мерзко! Как же в этот момент я хотела вернуться на некоторое время назад, чтобы остаться дома и никуда не идти. Еще с самого начала нашего знакомства он казался мне милым и приятным парнем, пусть даже с небрежностью в одежде. Сейчас я уже так не думала. Но собственные мысли не помогали. Я стала брыкаться, пытаясь руками и ногами разграничить наше положение, но выходило с трудом, каждое направленное движение парень прерывал: хватал за руки, сжимал плечи, пытался зажать горло, из которого вырывался только слабый стон. Кричать я была не в состоянии, решив, что в темных уголках Форкса меня никто так и не услышит. Он непрерывно вторгался в мое пространство, и ему удалось стянуть с меня юбку, даже не смотря на то, что в этот момент я расцарапала ногтями его щеку и шею до крови. Не смотря, на мой плачь, жалкие всхлипывания и просьбы остановиться, прекратить этот мерзкий и ужасный спланированный спектакль, Лоуренс настойчиво хватал меня за талию, сжимал бедра и увлеченно пыхтел, пытаясь насладиться моим телом. Я уже откровенно разрыдалась, непрерывно хватая ртом воздух, брыкаясь, кусая его, когда он слюнявил мою шею, прижимаясь к ней губами. Потом он разорвал блузку и проник руками под лифчик, потом подхватив меня за бедра, поднял, заставив обхватить ногами его талию. Но преграда – нижнее белье, которое все еще было на мне, непрерывно напоминало о себе, поэтому я сжимала ноги, била руками по его спине и плечам, все еще пытаясь найти выход и выскользнуть из цепких пальцев. Ведь мой первый раз не должен был быть таким. Но то, что было после этого, трудно описать словами. Сначала сквозь толщу событий я расслышала негромкий вой, а потом жаркое и злобное рычание где-то слева и, похоже, этот рык услышала не только я. Лоуренс ошалелым взглядом осмотрел мое лицо, остановился, медленно повернув голову влево. После чего отпустил меня, и прежде чем я обессиленно рухнула на землю, он бросился бежать. Я была просто не в состоянии правильно расценить обстановку и понять, отчего же он прекратил попытки изнасиловать меня, поэтому не сразу разобрала грубое рычание пробегающего рядом со мной существа. Это уже потом я поняла, кто был рядом со мной. В тот момент, когда я, рыдая, упала на асфальт, я видела только трясущиеся заляпанные кровью руки, и вспоминала, как царапала шею и щеки Лоуренса. Потом увидела разорванную юбку и блузку неподалеку ... И повернула голову направо, именно туда, куда понеслось существо, и куда побежал Лоуренс. И когда я увидела кричащего парня и большого, буквально огромного волка, то ли медведя или вообще какого-то животного, который захватывал огромной пастью тело Лоуренса, то я не просто зарыдала, я буквально обезумела от отчаяния и разрывающего грудную клетку горя. Зарыла глаза, уши, чтобы не слышать стонов Лоуренса, и прижалась к стене и снова заплакала. Наверно, мне следовало убежать и кричать на всю улицу, но я не смогла, просто выбилась из сил. В моей голове было слишком много мыслей, чтобы полностью поверить в то, что я увидела. Или это была простая иллюзия? Но одиноко просидеть, размышляя о Лоуренсе и злосчастном звере, пришлось недолго. Сначала до моих рук дотронулось что-то влажное, потом я услышала слабый скулеж, будто рядом со мной был меленький щенок, и только после этого я подняла голову и открыла заплаканные глаза. Передо мной на земле лежал волк, или вроде того. Но это было правдой. Я могла его отличить от медведя или еще от какого-нибудь животного хотя бы потому что некоторое время назад видела такого же волка. Только этот волк был меньше. Быстро вытерев влажные щеки, пытаясь совладать с паникой, я привстала, чтобы хоть так отгородить себя от зверя, что было, конечно же, глупо, потому что он мог только одним движением распластать мое тело по асфальту. Да и я не видела в округе Лоуренса – ни под потоком света от ночного фонаря, ни в темноте. Только огромный волк. Он что, убил Лоуренса?! Наверное, мой инстинкт самосохранения был все же, развит, потому что я, опираясь ладошками о стену, маленькими шагами пошла в сторону света, непрерывно шепча, чтобы волк меня не тронул. И он не трогал: скулил и вилял хвостом. Но отошла я недалеко. Видимо из-за витавшего во мне напряжения от настойчивости Лоуренса и из-за того что я увидела и испугалась здоровенного волка, мое состояние стало меня подводить. Я сползла по стене до асфальта и снова заплакала. Только на этот раз брыкаться я была не в состоянии и, прежде чем потерять сознание, почувствовала под собой что-то мягкое.