Позолоченный мир (A Gilded World)

- Я ей скажу. - Ты не станешь ей рассказывать. - Я ей скажу, - повторяет Юнги, с упрямой решительностью поджимая губы. - Он точно ей скажет, - встревает Тэхён и вытягивает шею, чтобы улыбнуться пассажирам на передних сидениях в отражении зеркала заднего вида. - Тэхён, дорогой, помощи от тебя никакой, - говорит Микён. Юнги по голосу слышит, что терпение у неё на исходе. Тон повышается, слова выговариваются резче. Наверное, ему бы стоило посочувствовать её бедственному положению. Она не виновата, что бабушка Юнги просто одержима желанием женить его в ближайший год. Не её вина, что Юнги не менее одержим попытками отвадить от себя всех кандидаток, подсунутых бабушкой. Микён очень любит ему напоминать, что ей совсем не хочется находиться в самом эпицентре войны. - Прости, тётушка, - с улыбкой тянет Тэхён и наклоняется вперёд, пока ремень безопасности не даёт двинуться дальше. – Чем мне тебе помочь? - Объясни своему двоюродному брату, - начинает Микён, выразительно выгибая бровь для Юнги в зеркале заднего вида, - что, возможно, признаваться бабушке в своей ориентации во время Чусока в доме, кишащем гостями и представителями прессы, не самое лучшее решение его проблем. - Стоп, а почему пригласили журналистов? – хмурится Тэхён. - Потому что дядя Сонхо решил поиграть на камеру, а нам очень нужно хорошее освещение в прессе. – Она громко вздыхает. – Юнги, сжалься и не преподноси им эту новость. Юнги пожимает плечами и выглядывает в окно, рассматривая проносящиеся мимо пейзажи. Тэхён оценивает Юнги взглядом и поворачивается обратно к Микён. - Мне кажется, он всё равно ей скажет. - Я ей скажу, - опять повторяет Юнги. - Юнги, пожалуйста, - с отчаянием просит Микён, поворачивается назад и хватает Юнги за руки, чуть не задев водителя локтем в процессе. Ремень безопасности впивается в плечо, но она не обращает на это внимания, крепко сжимая ладони Юнги в своих. – Я поддерживаю твоё решение признаться ей. Правда. Только можно сделать это, когда в доме будет поменьше незнакомых лиц? Юнги сужает глаза, пытаясь проигнорировать холодные руки тёти и нахмуренные от волнения брови. Он чувствует, как потихоньку тает его решимость, как привязанность ломает его трезвый расчёт. - Я не хочу слышать об очередной кандидатке на роль жены. - Я поговорю с ней, - поспешно обещает Микён. - Если она хоть заикнётся о свиданиях... - Не заикнётся, обещаю! – Микён снова сжимает ладони Юнги. – Я просто хочу, чтобы хотя бы один Чусок прошёл без происшествий. - Ты намекаешь на прошлогоднюю куриную забастовку?.. – мгновенно подбираясь, интересуется Тэхён. - Я однозначно намекаю на куриную забастовку, которую ты устроил в прошлом году, - отвечает Микён, бросая на Тэхёна косой взгляд. – Ещё можем вспомнить, как в позапрошлом году ты пустил собаку на кухню, и она всё съела. А за год до этого… - Микён одёргивает себя, закрывает рот и быстро отводит взгляд. Прочистив горло и отпустив руки Юнги, она садится нормально, но по плечам заметно, как она напряжена. За год до этого. У Юнги перехватывает дыхание, и он с трудом сглатывает, снова переводя взгляд в окно. Он не хочет вспоминать об этом, но тот Чусок он провёл в больнице, где в ВИП-палате лежала его бабушка, слабая, хрупкая, не похожая на саму себя. Он до сих пор ощущает тошнотворный запах дезинфицирующих средств во рту, помнит, как руки зарывались в волосах, складывались в молитве. Я уже и так достаточно потерял, даже слишком много. Не смейте забирать ещё и её. Не смейте. Кажется, именно в той больничной кровати его бабушка озвучила идею женить Юнги как можно скорее. Для того, чтобы всё устроилось, пока она жива, сказала она ему как-то после четвёртого выстраданного им свидания. Она научилась говорить умирающим, драматичным голосом, намекая на то, что отсутствие супруги вгоняет её в могилу раньше времени. Он хмыкает, разглядывая проносящиеся мимо фонарные столбы и размытые рисовые поля. С этим пора заканчивать. &&& Имение семьи Мин, как и фамильное имя, историческое и грандиозное, оставило след в истории, своими корнями уходя в эру Чосона. Главное здание представляет собой современное строение в стиле ханока, окруженное ухоженными садами и гравийными дорожками. Каждая веточка дерева, каждый гонт на крыше, каждая резная дверь поведает истории о богатстве и престиже. Каждый шаг по этой земле напоминает гостям о статусе, который нельзя купить, заработать или украсть. Сегодня имение бурлит, в прохладном сентябрьском воздухе пахнет наготовленной едой и отовсюду доносятся приглушённые разговоры. Юнги узнаёт не более шести людей из всех присутствующих. Часть женщин и мужчин постарше в традиционных ханбоках что-то серьёзно обсуждает, время от времени оценивающе оглядываясь по сторонам. Несколько дюжин парней и девушек в форме спешно двигаются по территории с букетами цветов и тарелками с горячими блюдами. - И все эти люди нам родня? – интересуется Тэхён, большими глазами оглядывая суету вокруг. - Тебе они точно не родня, - отвечает Юнги, стараясь не обращать внимание на испытывающие взгляды дальних родственников на пути к парадным дверям. Тэхён оскорблённо ахает. - Я твой двоюродный брат, хён! - По линии моей матери, Тэ. – Он поворачивается к Тэхёну и снисходительно треплет его за щёку. – Ничего, мы тебя оставим. Тэхён открывает рот, чтобы ответить что-нибудь, по его мнению, колкое, но Юнги, как всегда, только фыркает в ответ. Вместо этого громко хмыкает Микён и раздражённо цокает языком. - Кто позволил им шататься здесь без сопровождения? – недовольно говорит она. Юнги выгибает бровь и прослеживает её взгляд. Его лицо сразу становится непроницаемым и не выдаёт ни грамма интереса. «Они» - это молодой человек в модных очках с маленьким аудиомагнитофоном. За ним по пятам идёт ещё один мужчина с камерой в руках. Он едва сдерживается, чтобы не усмехнуться. Журналисты. - Я разберусь, - выдавливает Микён. – Идите поздоровайтесь с бабушкой. – Оставив Тэхёна с Юнги позади, она направляется в сторону журналистов с широкой приветливой улыбкой. – А, господин Ким! Добро пожаловать в имение Минов. Позвольте устроить вам экскурсию. – Она берёт господина Кима под руку и уводит глубже в сад. Юнги сдерживает смех и заходит в дом. Его тётя – настоящее сокровище их семьи. - Бабуля, я приехал! – кричит Тэхён и несётся в гостиную. Юнги не спеша идёт следом, сведя руки за спиной. Тэхёна он находит уже рядом с бабушкой. Теребя край её ханбока, он справляется о её здоровье. - Всё у меня в порядке, - ворчит та в ответ и фокусирует взгляд на Юнги. Бабушка хмуро поджимает губы. Это выражение на лице обосновалось там задолго до появления Юнги на свет. – Не может быть, чтобы это был мой внук. С виду похож, вот только Юнги никогда меня не навещает. И никогда не звонит, - сообщает она. Юнги садится на диван напротив бабушки и приветственно кивает. - Я тоже рад тебя видеть, бабуля. Она поворачивается к Тэхёну и громко шепчет, чтобы Юнги расслышал: - Кто этот незнакомец? Это ты впустил его в дом? Юнги не обращает на неё внимания и оглядывается на мельтешащих в коридоре декораторов, не очень удачно притворяющихся, что им не любопытно сюда заглянуть. Он поворачивается обратно к бабушке и пытается вежливо и ненавязчиво похвалить работников. - Дом выглядит красиво. - Он старый, - жалуется бабушка и недовольно пожимает плечами. – Всегда найдётся что-нибудь, что требует ремонта. Половина наших доходов уходит на поддержание этих развалин. - Самостоятельно расчёты производила? – интересуется Юнги, делая серьёзное лицо. - Да, только что в уме прикинула. - Вот как. Подсчитала с точностью до воны? - С точностью до воны. Вышло ровно пятьдесят процентов. - Ты допустила небольшую ошибку. На самом деле, получается пятьдесят две целых и одна десятая процента от нашей прибыли, - говорит Юнги, глядя бабушке в глаза, словно с вызовом. Он жмёт плечами. – Ничего, ошибка небольшая, я всё понимаю. Бабушка Юнги сужает глаза. - Не дерзи мне, мальчик. Её губы трогает едва заметная улыбка. Но в ответ Юнги лишь хмурит брови и оглядывает комнату. - По какой причине ты созвала сюда половину Кореи? – спрашивает он, меняя тему. - Я приглашаю их каждый год, - отвечает она, скидывая руки Тэхёна со своего ханбока, потеряв, наконец, терпение. – Стервятники стали кружить рядом, напрашиваясь в завещание, прознав, что я умираю. Юнги напрягается и сглатывает накатившую панику. Взгляд темнеет. - Ты не умираешь, - возражает он, напоминая себе, что бабушка имеет привычку сильно преувеличивать. - Не знала, что я, оказывается, молодею с годами, - резко огрызается та и хмурится под стать Юнги так, что морщины на лице выделяются сильнее. – Я хотела бы увидеть тебя женатым до того, как я покину этот мир. – Она тянется за папкой, всунутой ей под бок, и протягивает Юнги. – Это внучатая племянница председателя Ю, взгляни. Юнги начинает злиться. Этому пора положить конец. - Ты не умираешь, и на очередное устроенное тобой свидание я не пойду. Бабушка машет папкой в его сторону. - Я старше тебя, мальчик. Делай, как я говорю. - Бабуля, может не надо? – аккуратно вмешивается Тэхён, пробуя разрулить ситуацию. Он медленно тянется к папке, но она отводит руку и агрессивнее машет ею перед лицом Юнги. - Я уже договорилась о встрече, - продолжает она. - Нет, - твёрдо припечатывает Юнги, глядя бабушке прямо в глаза с непоколебимой решительностью. - Назови хоть одну стоящую причину. Юнги слышит звук открывающейся двери и шаги позади. - Вижу, вся семья в сборе, - с энтузиазмом говорит Микён. – Господин Ким, господин Мун, возможно, сейчас самое время сделать семейную фотографию для газеты? - Тётя, не сейчас, - начинает Тэхён. - Я гей, - выпаливает Юнги резко, громко и торжествующе. Его немного мучает жалость к тёте, но она испаряется, как только он видит, как вспыхивают глаза бабушки. - Ты что? – переспрашивает она, открыв рот. - Гей. Мне нравятся мужчины. Исключительно мужчины, - ухмыльнувшись, он пожимает плечами. – Так что твои свидания бессмысленны. Юнги слышит, как щёлкает затвор камеры и натянутый смех Микён. - Ох и шутник у нас Юнги, ха-ха. Господа, может быть, нам… - Я тебя умоляю, Микён, я не стыжусь своего внука. – Бабушка машет рукой журналистам, подзывая ближе. – Снимайте сколько хотите, задавайте вопросы. – Признавая поражение, она бросает папку на кофейный столик. – Мог бы раньше мне сказать и поберечь мои силы, - укоризненно ворчит она на Юнги. Микён за спиной Юнги тяжело вздыхает, и он слышит, как она бормочет о том, что ей хотелось всего один Чусок провести по-человечески. Он снова ухмыляется, довольный тем, что миссия бабушки по подбору спутницы с треском провалилась. &&& Сокджин думал, что уже ничто не сможет сбить с его лица искусно натренированное непроницаемое выражение. Слишком поздно он понимает, что ошибался. Жизнь всегда находит, с чем подловить. Он ошеломлённо таращит округлившиеся глаза и быстро моргает. - Брак? Председатель Чон поджимает губы и отрывает глаза от рабочего стола, раздражённо хмуря брови. Он молча оценивает Сокджина взглядом, не особо скрывая своего неодобрения. Сокджин напоминает себе сохранять спокойствие и удерживать на лице маску отстраненного безразличия, которую, как он считал, довёл до идеала. Председатель Чон откладывает ручку на стол с громким стуком и откидывается на спинку стула, складывая руки на животе. - Есть возражения? Сокджин сглатывает и сжимает руки в кулаки по бокам. Нужно оставаться спокойным, напоминает он себе. - Чонгук только окончил школу. Не слишком ли рано? – говорит он, и ему удаётся произнести слова беспристрастно, но уверенно. - Большинство его сверстников уже имеют договорённости о помолвках. – Председатель Чон громко прочищает горло, умудряясь вложить в издаваемые звуки всю степень своего неодобрения и раздражения. - Ты должен радоваться, Сокджин, - доносится с другого конца кабинета голос его дяди Чонхуна, в котором явно слышна торжествующая издёвка. Сокджин даже не дёргается, когда оборачивается к дяде. Он беззвучно молится, чтобы его нейтральная маска скрыла злость и панику, хотя кровь просто бурлит от прилива адреналина. Чонхун ухмыляется и подходит к нему, снисходительно похлопывая по плечу. - Я сам подобрал ему пару. Младшая дочь прокурора О – милая девушка и отличная кандидатура, учитывая положение, в котором оказался Чонгук. Сокджин неосознанно вскидывает брови. - О каком положении идёт речь? Улыбка Чонхуна становится до невозможности приторной. - Несмотря на наши усилия, неблагополучная история рождения Чонгука ни для кого не секрет в наших кругах. Нам повезло, что мы сумели найти столь авторитетную семью, готовую закрыть на это глаза. Сокджин с большим трудом держит лицо, пытается взять себя в руки. Слова резкие, намёки бездушные, но это не в новинку. Сокджин слышал всё это бесчисленное количество раз за прошедшие годы. Он напоминает себе не зацикливаться на этом. Мало ли что они говорят. Для него важно только счастье Чонгука. - Он ещё молод, - снова начинает Сокджин, обращаясь к председателю. Председатель недовольно мычит и скрещивает руки на груди. - Я думал, ты умнее. Сокджин сжимает губы в тонкую линию. Умнее. Он прекрасно знает, что представляет из себя этот позолоченный мир. Браки основываются не на любви, а на бизнесе и выгодных связях. О помолвках договариваются рано, а любви и собственным желаниям здесь места нет. Он знает об этом, но не может позволить этому случиться с Чонгуком. Потому что Чонгук достоин лучшей жизни. Чонгук достоин свободы выбора и, что важнее всего, любви. Сокджин пробует другую стратегию. - Разве не я должен быть первым на очереди? Я старше на пять лет. Это даже неприлично. Чонхун фыркает. - Забыл своё место? Ты носишь фамилию Чон, но ты другой крови. Твой брак ничего не будет значить, - начинает он, но его перебивает председатель. - Тише, Чонхун. – Председатель смотрит на Сокджина тяжёлым пронизывающим взглядом. – У тебя есть предложение? Сохраняй спокойствие, сохраняй спокойствие, уговаривает себя Сокджин, лихорадочно придумывая решение, какое угодно, но решение. - А если я найду выгодный вариант? – вдруг говорит он. Слова слетают с губ раньше, чем он успевает как следует обдумать пришедшую в голову мысль. – Если я найду себе пару, которая будет выгоднее партии Чонгука? Чонхун громко и издевательски смеётся. - Искренне сомневаюсь, что тебе это удастся. Сокджин становится серьёзнее, бросая косой взгляд в сторону дяди. - Я не спрашиваю, возможно это или нет. Я спросил, если я найду кандидатуру выгоднее дочери прокурора О, вы отбросите идею женить Чонгука? - Невозможно, - заявляет Чонхун, но председатель сухо и удивлённо улыбается Сокджину. - Да, - наконец выносит вердикт он. - Отец! Председатель на возражения Чонхуна внимания не обращает и тянется за тростью у края стола. - Встреча Чонгука по поводу помолвки состоится через четыре недели. – Он с трудом поднимается, сжимая в руке трость. – Потом я не хочу слышать ни слова возражения ни от тебя, ни от него. Лучше поговори с ним. Я не потерплю заносчивого поведения перед лицом девушки или её родителей. Сокджин кивает. - Спасибо. Ему не придётся идти на эту встречу. Председатель снова неодобрительно мычит, но не говорит ни слова, покидая кабинет. Чонхун задерживается, чтобы усмехнуться Сокджину. - Что бы ты ни планировал, это бесполезно. Сокджин выдавливает улыбку, так же оттренированную годами до того, что она кажется практически естественной. - Полагаю, мы узнаем это через четыре недели. Чонхун бросает на Сокджина ещё один убийственный взгляд и тоже уходит. Сокджин выдыхает, оседая на мягком кожаном кресле. Уперевшись локтями в колени, он проводит рукой по волосам. Четыре недели. Четыре недели на то, чтобы гарантировать помолвку выгоднее, чем брак с дочерью влиятельного прокурора. Он закрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов. Он идиот, не стоило даже предлагать председателю подобное. Он ругает себя на чём свет стоит, сжимая пальцами волосы. Глупая демонстрация силы со стороны дяди. Несколько лет назад Чонхуну дела не было ни до брака Чонгука, ни до всего остального. Чонгук был всего лишь незаконнорожденным сыном его покойного брата, которого они кормили, одевали и которому давали образование. Сокджин же был просто обузой. Они жили в относительном мире, без привязанности, но мирно. До тех пор, пока Чонгук не бросил рисование, направив свои немалые таланты на изучение бизнеса. И внезапно председатель заметил Чонгука, увидев в нём потенциального наследника. А для Чонхуна Чонгук стал угрозой для его наследования. Чонхун пытается женить Чонгука, навязав ему союз, который ничем не поможет тому взобраться на вершину. Сокджину хочется кричать во всё горло. Он не понимает, почему Чонгук бросил рисование и сфокусировался на бизнесе, но знает, что богатства семьи Чон его не интересуют. Как только Сокджин соберёт достаточное количество средств и ресурсов, он заберёт Чонгука как можно дальше от этой отравляющей его существование семьи. Он вздыхает и убирает руки из волос, чтобы пригладить их пальцами, придав первоначальный вид. Ему нужно больше времени, больше денег, больше приготовлений. Их мать ещё не прошла курс лечения. Ему необходим как минимум год, а в его распоряжении лишь месяц. Время придумывать новый план. - Хён! Сокджин с испугом выныривает из своих мыслей и открывает глаза. Чонгук обходит кресло и плюхается на диван рядом с широкой мальчишеской улыбкой. - Хён, наконец-то я тебя нашёл! Куда ты подевался? Сокджин улыбается и треплет Чонгука по непослушным волосам. - Прячусь от кухарок. Они выперли меня из кухни. – Сокджин строит недовольную гримасу. Чонгук смеётся с него. - Они завидуют, потому что ты готовишь лучше, чем они. - Правда ведь? – Он откашливается. – Эй, Чонгук. По поводу завтра… Чонгук сразу сдувается и смотрит на него округлившимися глазами. - В чём дело? Что случилось? У тебя неприятности? Сокджин даже дёргается от удивления. - Что? - Что-то не так, я же чувствую. Что случилось? – Чонгук хмурит брови. - Да ерунда. Просто я не смогу поехать с тобой в Пусан, возникли дела на работе, - с лёгкостью врёт Сокджин. - Хён, это же Чусок! - Прости, братишка. – Он снова лохматит Чонгуку волосы. – В следующий раз. - Но ты должен был меня отвезти, - не соглашается Чонгук. - Есть одна такая штука… самолёт называется. - Чимин ждёт нас. - С Чимином мы увидимся, когда вы оба вернётесь в Сеул. - Это уже будет не то, хён. - Я знаю. – Сокджин виновато улыбается. – Прости. В следующий раз. Чонгук продолжает хмуриться. - Клянёшься, что дело в работе? Сокджин смеётся. - Чонгук, мне пока рано до кризиса среднего возраста. - Ты довольно-таки старый, - отвечает Чонгук, дуя губы. - Вот наглый, - ругает Сокджин, ударив Чонгука по руке. Чонгук наконец-то расплывается в улыбке, широкой и искренней. И Сокджин снова видит в нём того семилетнего мальчишку, маленького, напуганного, крепко сжимающего его кривые пальцы. Он сжимает руки в кулаки. Он найдёт выход, обещает себе Сокджин. Он отыщет способ защитить Чонгука. Как и всегда. &&& Будучи самопровозглашённым лучшим другом Юнги с самого детства, Хосок неплохо знаком с семьёй Мин. Тэхён его обожает, тётя Микён обращается с ним, как с сыном, которого у неё никогда не было, а бабуля Мин даже усыновила бы его, будь возможность. Он знает, что его любит вся семья, поэтому не удивляется приглашению бабули Мин на ужин без Юнги. Где-то в процессе ужина бабуля Мин перестаёт делать вид, что её хоть сколько-нибудь интересует еда на тарелке, и Хосок смекает, что дело пахнет керосином. Он откидывается на спинку стула и прищуривает глаза. - Зачем я здесь? – осторожно интересуется он. Бабуля Мин складывает на столе руки и окидывает Хосока оценивающим взглядом. Того едва не передёргивает, и он скрещивает на груди руки. - Ты в курсе, что мой внук гей, - говорит она, даже не спрашивая, а утверждая. Хосок заливается смехом. - Весь мир знает, бабуля. По всем новостным каналам это передают. – Он разводит руки широко в стороны. – Даже на канал «CNN» попало. – Он опирается локтями на стол и укладывает голову в ладони. – Умеет Юнги вызвать ажиотаж. Бабуля Мин поджимает губы, но Хосок подозревает, что это максимальное проявление любви, которое она способна продемонстрировать. - Я также узнала, что ты тоже гей. Хосок чуть растерянно склоняет голову. - Да? - Что скажешь о браке с моим внуком? Хосок давится воздухом, прижимает руку к животу и смаргивает подступившие от кашля слёзы. - Прошу прощения? – удаётся выдавить ему позже, едва справившись с приступом кашля. Бабуля Мин игнорирует чуть было не случившуюся смерть Хосока от удушения и пожимает плечами. - Вы с ним друзья с детства. Наша семья в хороших отношениях с твоей. Юнги ты явно очень нравишься. – Она снова окидывает его взглядом и вскидывает бровь. – На тебя, вроде как, больших планов нет, поскольку твоя сестра берёт управление компанией на себя. Идеальный союз. Хосок снова закашливается, не в состоянии поверить в происходящее. Он даже не думал, что наступит день, когда бабушка Юнги предложит его ему для вступления в брак. Он не может сдержать смех, поэтому громко хохочет. - Между нами всё не так, бабуля, - начинает он. Она легкомысленно отмахивается. - Вы просто не пробовали, вот и всё. Позвонить твоему отцу, устроить встречу? Хосок мотает головой. - Нет, нет, нет. Бабуля, Юнги видит во мне только друга. Клянусь. – Бабуля Мин морщит лицо, поэтому Хосок поспешно продолжает: - А я состою в серьёзных отношениях. С Ким Намджуном. Вы же знаете его? Он дизайнер. - Хм, - недовольно тянет она. – Насколько серьёзны эти отношения? - Мы встречаемся уже три года, - отвечает он с нежной улыбкой. - Вы можете разбежаться, - поджимает бабуля губы. Хосок теряет челюсть. - С самыми крепкими парами такое случается. А кто лучше залечит душевные раны, чем мой любящий, обожаемый внук? - Бабуля. - Ладно, мой колючий, обожаемый внук. Хосок дует губы. - Бабуля, нет. Она вздыхает, признавая поражение. - Я старая женщина, Хосок. Я умираю. Ты не можешь сделать для меня даже это совсем маленькое одолжение? - Во-первых, Юнги меня заверил, что вы, вообще-то, не умираете. Та в ответ презрительно фыркает. - И брак - это не «маленькое одолжение». - В наше время старших совершенно не уважают. Хосок вздыхает. - Давайте я лучше составлю вам список достойных холостяков среди геев, с помощью которого вы сможете мучать хёна? – Он снова укладывает лицо на ладони и задорно подмигивает. – Так вам станет получше? Она мгновенно загорается. У Хосока почему-то складывается впечатление, что это было спланировано с самого начала. - Нужна хорошая семья, отличная внешность, доброта, ориентированность на семью. И это должен быть тот, к кому Юнги для разнообразия будет прислушиваться. - Почему-то мне кажется, что вы это так и задумывали. Бабушка Юнги пожимает плечами. - Ты всегда можешь расстаться со своим Кимом. - Список будет у вас сегодня же к девяти! &&& Когда Хосок слышит, как Намджун открывает дверь в их квартиру позже этим вечером, у него в списке значится четыре имени. Он хмурится на листок в руках, а потом переводит взгляд на список контактов в телефоне и хмурится, уже глядя в него. - Не должно же быть так сложно, - говорит он сам себе. - Искренне надеюсь, что это не твой способ сказать мне «добро пожаловать домой, давай займёмся сексом», - подаёт голос Намджун у него за спиной. Хосок смеётся, откидывает голову назад на спинку дивана и улыбается своему парню. - В первый раз, что ли? Намджун вздыхает, подходит к дивану сзади, наклоняясь, чтобы поцеловать Хосока, и скользит руками вниз по его груди. - Чем занимаешься? - интересуется он, прижимая губы к виску. Хосок благодарно принимает его ласку. - Сегодня у меня состоялся самый странный ужин с бабушкой Юнги-хёна. - Что случилось? - Она попросила меня выйти за Юнги-хёна. Намджун хихикает в макушку Хосока. Тот хмурит брови. - Ты как будто не удивлён. Он чувствует улыбку Намджуна у своей щеки. - Ходили всякие слухи. Ты первый логичный вариант для хёна. Что ты ответил? Хосок поднимает руку к груди и утешительно хлопает ладонью по намджуновым рукам. - Я сказал ей, что ни в коем случае не смогу бросить свой обожаемый огромный член своего парня, но если хёну интересен тройничок, то он просто обязан мне позвонить. - Ты дурак, - отзывается Намджун, но в голосе проскальзывает нежность, поэтому Хосок улыбается, отпуская руки Намджуна, чтобы тот обошёл диван и присоединился к нему. Намджун плюхается рядом, опуская голову на его плечо. - А это что? – интересуется Намджун, пробегая глазами по листку. – Список кандидатов на брак с Юнги-хёном? Хосок резко поворачивает голову в его сторону и поражённо смотрит на своего парня. - Иногда я забываю, какой ты у меня умный. Намджун улыбается, показывая ямочки на своих щеках, и Хосок с удовольствием впитывает в себя эту картину. Намджун забирает из его рук лист, берёт ручку и добавляет несколько имён. - Может быть, Лим Чанкён? Хосок кривится. - Он совсем ещё мальчик. - Он младше нас на два года. - Младенец, - настаивает Хосок, подделывая детский голосочек. Намджуна передёргивает. - Мы же договорились обходиться без этого голоса. - Младенец, - с улыбкой повторяет Хосок. - Ладно, ладно, я понял. Ли Чжихун? Хосок смотрит на него с осуждением. - Это инцест. - Я устал тебе повторять, Юнги-хён на него совершенно не похож. – Хосок сверлит парня взглядом несколько секунд, пока тот не вздыхает, кивая. – Ладно, не Ли Чжихун. Джексон Ван? Хосок выхватывает листок из рук Намджуна и отсаживается от него на другой конец дивана. - Чтобы мы с Юнги-хёном до конца жизни смотрели, как вы с ним флиртуете? - Он не фли… - Я слежу за тобой, - перебивает Хосок, указывая двумя пальцами сначала на свои глаза, а потом тыкая ими в Намджуна. Намджун откидывается на диванные подушки и улыбается. - Я люблю тебя, малыш. - Угу. Намджун подтягивается ближе к нему и прижимается губами к шее. - Мой единственный. Хосок изо всех сил старается сохранить обиженный вид, но не выдерживает и опять подставляется под ласку Намджуна. - Смотри мне, бестолочь. Намджун умудряется подлезть Хосоку под руку, и они вместе раздумывают над небольшим списком. - Я удивлён, что ты не внёс Чон Сокджина в этот список. Хосок хлопает ресницами и поражённо отстраняется, чтобы заглянуть Намджуну в глаза. - Чон Сокджин гей? Намджун растерянно хмурит брови и садится прямее. - Вообще-то он би, но… - Стоп-стоп-стоп. Чон-самый-прекрасный-мужчина-на-планете-Сокджин гей? Тот самый Сокджин? Он любит мужчин? - Чего ты так всполошился-то? - Знай я об этом три года назад, жили бы мы сейчас по-другому. Только и всего. Намджун ошеломлённо открывает и закрывает рот. - То есть, ты хочешь сказать, что… - Я бы запрыгнул на него, не раздумывая, да. Намджун встаёт с дивана. - Так, знаешь, что? Считай, что это, - он указывает на свой пах, - прикрытая лавочка. Хосок ахает вслед уходящему в спальню Намджуну. - Я пошутил, Джуни! Это была шутка! – зовёт он. – Большей частью. Где-то наполовину. – Он ждёт ответа, но слышит только преувеличенно громкое шуршание. – Малыш? – Он поднимается с дивана и топает в сторону спальни. – Ну же, малыш, открывай обратно свою кондитерскую. Дай мне полизать леденец. После недолгой тишины Намджун открывает дверь и фыркает на него. - Я ненавижу, когда ты пользуешься эвфемизмы, чтобы меня соблазнить. Хосок улыбается. - Но сработало же, правда? Намджун опускает голову, признавая своё поражение. &&& Целую неделю, пока Чонгук был в Пусане, Сокджин лазил в интернете, разыскивая как можно больше семей. Ходил на обеды и ужины, присутствовал на открытии картинных галерей и заседаниях компании. Он смеялся, развлекал, флиртовал, и все ему были рады. Конечно же, они были рады его видеть, ведь эти годы он лестью, одолжениями и доброжелательными беседами выживал в этом мире. Но на этом всё. Его рады были видеть, но не рады были обсудить с ним возможный брак, не рады были взять в свои семьи. Как бы там ни было, как бы сильно ни нравился многим Сокджин, он оставался Чоном лишь по фамилии, но не по крови. Если появление на свет Чонгука называют неблагополучным, то рождение Сокджина вообще трагичное. Его мать была обычной девушкой с окраины Сеула с ничем не примечательной жизнью. Она встретила не того парня, они приняли неверные решения и через девять месяцев появился Сокджин, а его отца и след простыл. Семья выгнала её из дома, не желая иметь дело с незамужней матерью и её нежеланным сыном. Но его мать была сильной и, что более важно, красивой женщиной. Она подрабатывала в клубах и барах, завлекая богатых клиентов, которые платили за то, чтобы побыть в её компании. Там она и повстречала младшего сына семьи Чон. Вместе они приняли теперь уже верные решения и через девять месяцев у Сокджина появился брат по имени Чонгук. Сокджин всё понимает. Брак с незаконнорожденным сыном содержанки младшего сына председателя – это одно. А брак со сводным братом этого сына – дело другое. Он вздыхает, придерживая бокал шампанского у ноги между большим и безымянным пальцами, не обращая внимания на шум любителей вечеринок в обычно пустой галерее. Он мрачно рассматривает картину, на которой изображён черный ворон в полёте. Он хочет улететь из семьи Чон, от своих обязанностей. Он поворачивает голову, изучая наклон крыльев. - Это должно символизировать что-то очень глубокое или это просто летящая птица? Сокджин не пугается, когда Чонгук закидывает руку ему на плечо и становится рядом. - Что может означать птица в полёте, Гуки? Чонгук укладывает голову ему на плечо. - Свободу? Сокджин улыбается. - Значит, эта картина о свободе. Чонгук низко свистит. - Напишешь за меня работу по истории искусства? - Нет. – Сокджин толкает Чонгука в бок. – Тебе нравится история искусства. Чонгук пренебрежительно мычит. Сокджину почему-то кажется, что этим он напоминает своего дедушку. - Занятия по бизнесу мне нравятся больше. - Раньше тебе нравилась история искусства. Чонгук пожимает плечами и тянется за бокалом Сокджина. - Можно мне? Спасибо. Сокджин кривится и отводит бокал. - Ты слишком маленький. Чонгук закатывает глаза. - Я уже взрослый. - Не-а, своего разрешения я ещё не давал. Ты по-прежнему мой милый маленький братик, - улыбается Сокджин, делая глоток шампанского и наслаждаясь отвращением на лице Чонгука. - Чон Сокджин? Сокджин оборачивается на голос, ожидая увидеть человека из обслуживающего персонала, нанятого специального для этого мероприятия. Но там стоит строгого вида женщина в сдержанном, но дорогом костюме. Он слегка кланяется. - Да? Женщина вежливо улыбается и кланяется в ответ. - Меня зовут Пак Гюри, я личный секретарь председательницы Мин. Она хотела бы переговорить с вами, если у вас найдётся минутка. Сокджин растерянно смотрит на женщину. - Председательница Мин? Из «Мин Корпорэйшн»? - Всё верно. Чонгук становится перед Сокджином, расправив плечи, и недовольно хмурится. - Что ей надо от моего брата? Сокджин кладёт руку на его плечо и тянет обратно, отдавая ему бокал. - Всё нормально. Я сейчас вернусь. Пак Гюри продолжает улыбаться профессиональной улыбкой, не ведясь на недовольство Чонгука. Сокджин хлопает брата по плечу с широкой дружелюбной улыбкой, скрывая замешательство. Они действительно высылали им приглашение на открытие выставки, но это было сделано скорее из вежливости, без ожидания реального появления. Галерея, в которой работает Сокджин, авторитетная и уважаемая, но маленькая и не престижная. Даже если бы «Мин Корпорэйшн» решили, что их присутствие необходимо, они вряд ли стали бы посылать председательницу лично, по мнению Сокджина. Он следует за Пак Гюри сквозь небольшую толпу людей наверх к офисным помещениям. Задавая вопрос, он продолжает вежливо улыбаться. - Вы уверены, что председательница хочет видеть меня, а не директора? Пак Гюри качает головой. - Меня попросили доставить Чон Сокджина. Сокджин смеётся, чтобы успокоить нервы. - Чего хочет председательница Мин от меня? - Это она расскажет сама. – Она останавливается у двери в кабинет директора, указывает на неё и кланяется. – Прошу вас. Сокджин невольно опешивает от её жеста, поскольку производится впечатление, будто здесь их территория, а не место работы Сокджина, но вслух ничего не говорит и заходит в кабинет. Внутри директор сидит в кресле для посетителей, а за её столом – статная женщина в годах. Она поднимает на него глаза, когда он заходит, и оценивающим колким взглядом быстро оглядывает с головы до ног. У него складывается отчётливое впечатление, что она раскладывает его на части и складывает обратно, изучая и срывая с лица маски. Он улыбается и кланяется, держа руки вдоль боков. - Это и есть Чон Сокджин, председательница, - говорит директор, вставая и подходя к нему. Сокджин смотрит на неё вопросительно, но судя по выражению лица директора, она не менее растеряна. Он с улыбкой обращается к председательнице. - Это честь встретиться с вами. Председательница слегка вскидывает подбородок, а её губы трогает лёгкая улыбка. - Взаимно. – Она указывает на кресло напротив. – Прошу, присаживайся. Сокджин оглядывается на директора, но никакой помощи от неё не дожидается. Он осторожно садится напротив женщины, держа спину прямо, а руки сложив на коленях. - Секретарь Пак, пока можете быть свободны, - говорит она. Пак Гюри провожает директора из кабинета и бесшумно закрывает за собой дверь. Председательница переводит взгляд обратно на Сокджина, продолжая наблюдать за ним. Когда становится понятно, что о цели встречи она распространяться не спешит, Сокджин улыбается и берёт инициативу в свои руки. - Я надеюсь, вам понравилась выставка, - дружелюбно интересуется он. – Все участники были выбраны директором лично. Председательница кивает, складывая руки на столе. - Восхитительная коллекция. Мне особенно приглянулся портрет молодого человека с разноцветными слезами. Сокджин, обрадовавшись, наклоняется вперёд. - Она называется «Начало» и написана подающим большие надежды молодым… - Сколько вы уже работаете здесь, Сокджин? Могу я звать тебя Сокджином? Я стара, поэтому иногда забываю о вежливости. Улыбка едва на мгновение растерянно гаснет, но тут же возвращается. - Конечно, можно. Я работаю в этой галерее два года. - Любишь свою работу? - Да. - А что будет через пять или десять лет? Сокджин хлопает ресницами, пытаясь понять, что происходит. - Простите? - Останешься здесь? Или вольёшься в семейный бизнес? – Председательница чуть склоняет голову. – Или, может быть, откроешь собственную галерею? Так вот оно что, думает Сокджин и успокаивается. Председательница Мин наверное открывает собственную галерею и набирает сотрудников. Он не знает, как его имя могло оказаться в списке, ведь он не самый востребованный человек этой профессии, скорее даже новичок, но, видимо, фамилия Чон всё же даёт свои плоды. Большинство сотрудников галереи не выходцы из богатых семей. Он мягко улыбается и говорит: - Если вы хотели предложить мне работу, то мне жаль, но я должен отказаться. Мне нравится здесь, и я не планирую никуда уходить. Председательница выглядит слегка удивлённой, несколько секунд молчит, прежде чем спросить почти с любопытством. - А если я предложу заработную плату, в пять раз превышающую то, что ты получаешь сейчас. Глаза Сокджина расширяются, и подскакивает пульс. С такой оплатой у него было бы достаточно денег, чтобы уехать с Чонгуком в течение нескольких месяцев, а не через год. Это заманчиво, очень заманчиво, но он вспоминает о директоре и о том, как добра она была к нему. Они вместе поднимали эту галерею с нуля. Он пообещал себе, что обязательно найдёт и обучит для себя замену перед тем, как уйти. Он с сожалением улыбается и качает головой. - Простите, но я не уволюсь. Председательница стучит пальцами по столу и едва заметно улыбается уголком губ. - Преданный. - Она усаживается поудобней, опираясь на руку. – У тебя есть брат, верно? - Да. – Сокджин хмурится, потому что снова не понимает, к чему всё это ведёт. И его это нервирует. - Вы близки? - Очень. - Если бы он попросил тебя уволиться из галереи, ты бы это сделал? - Не раздумывая. – Сокджин подаётся вперёд. – Я не совсем понимаю, к чему… - Вы по-прежнему общаетесь со своей матерью? Биологической, разумеется, не с той, что в реестре. Сокджин замирает на месте. Он отстраняется подальше от стола и складывает руки на коленях. - Есть черта, председательница, - холодно говорит он, давя в себе чувство агрессии. – Которую даже вам не стоит пересекать. Она выгибает бровь, но теперь снова улыбается. - Я боялась, что у тебя нет характера. - У меня лёгкий характер, председательница. Но я не тряпка. Она кивает. - Мне сообщили, что ты бисексуал. Это так? Сокджин снова теряется. - Я не думаю, что это уместная информация. Председательница игнорирует его слова и продолжает: - Я также слышала, что ты ищешь супруга. Это тоже правда? Сокджин окончательно теряется. - У меня есть внук, который тоже свободен и подыскивает мужа. Сокджин глупо хлопает ресницами. Ему кажется, он что-то не так расслышал. - Вы хотите, чтобы я, - начинает он тихим голосом, - вышел за Мин Юнги? - Да. - Мин Юнги, - недоверчиво повторяет Сокджин. – За единственного наследника вашей огромной империи? Председательница пожимает плечами. - Если сама не убью его, пока жива, то да. – Она внимательно смотрит ему в глаза. – Это тебя не устраивает? Сокджин оседает в кресле и глубоко вздыхает. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Если семья Чон – король среди людей, то семья Мин – император среди королей. Слишком высокая планка, слишком идеальная пара. Это невозможно. Даже кровный наследник семьи Чон, двоюродный брат Чонгука, не мог бы метить так высоко. Он нервно улыбается и медленно произносит: - Вы в курсе моей настоящей родословной? Председательница смотрит на Сокджина со скучающим видом. - Что твоя мать была содержанкой, а личность твоего отца неизвестна? Какая разница? Ты значишься под фамилией Чон, значит ты Чон. – Она пожимает плечами. – Когда ты выйдешь за Юнги, будешь носить фамилию Мин. Почему меня должно волновать, кем ты был раньше? Сокджин смотрит на неё, открыв рот, не в состоянии осознать происходящее. Он старается остановить это, но он чувствует облегчение, снимающее тяжесть с плеч. Облегчение, сильное и опьяняющее. Заключив союз с семьёй Мин, он отложит женитьбу Чонгука на неопределённый срок. С их помощью он даже сможет Чонгука защитить. У него появится рычаг давления, сила, право голоса. Это слишком сладко, соблазн слишком велик и затуманивает разум. Он теряет способность мыслить здраво. - Почему, - удаётся выдавить ему, - почему Мин Юнги так срочно нужен муж? Председательница вздыхает. На лице появляется искренняя озабоченность. - Полагаю, ты в курсе ситуации в нашей семье. Юнги потерял своих родителей, когда ему было десять. Это было ужасное время для всех нас. Сокджин кивает, припоминая эту историю, обсуждаемую всюду шёпотом без признаков сочувствия, лишь с жадностью до подробностей. - Я старею. До того, как я покину этот мир, я считаю своей обязанностью убедиться, что Юнги не останется один. Я не подведу своего внука дважды. Он вступит в брак, хочет он того или нет. – Она умолкает. – Ну так что? Каков твой ответ? Он поднимает глаза и изучает председательницу, разыскивая на её лице ответы, которые она не может ему дать. Ему кажется, будто он стоит на развилке дорог, на которой знаки выцвели и стали нечитаемыми, а в руках у него помятая карта и впустую пройденные тысячи миль позади. - Не хочу показаться неблагодарным, но почему я? Уверен, есть и более подходящие кандидаты, - наконец-то он решается озвучить свой вопрос. Она откидывается на спинку стула и закидывает ногу на ногу. - Я могла бы соврать тебе и сказать, что твои ответы меня удовлетворили, или что общее впечатление о тебе сложилось исключительно приятное. Но я презираю враньё. Правда заключается в том, что больше всего мне понравилось твоё личико. Сокджин улыбается и наклоняется к столу. - Мне тоже. Признаться, мне тоже больше всего нравится своё лицо. – Он подмигивает, не сумев удержаться. Председательница поражённо смотрит на него, а потом удивлённо смеётся, впервые за встречу широко улыбаясь. - А вот эта самоуверенность мне по душе ещё больше, - наконец выдаёт она, подмигивая в ответ. &&& Оглядываясь назад, Юнги поймёт, что должен был заметить несколько очевидных предупреждающих знаков. Прежде всего то, как Тэхён вдруг пожелал пообедать в ресторане отеля «Зевс» в четверг, когда ему вообще-то положено было быть на занятиях. Так он своему двоюродному брату и говорит. - У тебя пара. - Нет, на этой неделе её отменили. Профессор заболел. - Почему-то я тебе не верю, - заявляет Юнги, листая отчёт. Он зажимает телефон между ухом и плечом и берёт ручку, чтобы оставить свои замечания. – Я свожу тебя туда на выходных. Тэхён оскорблённо ахает в трубку. - Нет, у них действует специальное меню до этих выходных. Надо сходить в четверг. Юнги переводит сосредоточенный взгляд с отчёта на стену своего кабинета. - В отеле «Зевс» нету специального… - Я за тобой зайду, поедем вместе. Пока, хён! Юнги кривит губы, продолжая зажимать замолчавший телефон плечом. Второй знак маячит тогда, когда Тэхён действительно появляется в его кабинете в четверг, но за окном бушует ветер и ливень, которого Сеул не видел уже очень давно. - Привет, - здоровается слегка запыхавшийся Тэхён, откидывая мокрые волосы с лица. – Готов идти? - Куда идти? – уточняет Юнги. - На обед! – Тэхён скрещивает руки на груди и нетерпеливо топает ногой. – Ты что, забыл? - На улице ливень, Тэ. Тэхён кивает, ожидая, что тот продолжит. Но Юнги молчит. - Да, и что? - Ты видел, что на улице творится? – спрашивает Юнги, тщательно проговаривая слова, словно это поможет передать суть. - Да. Я не понимаю, к чему ты ведёшь. - Я никуда не поеду. Останусь здесь в компании с кофе, в тепле и в присутствии аварийного генератора, который понадобится, когда вырубится электричество. Тэхён закатывает глаза и подходит к Юнги, вытаскивая его из кресла за руку. - Там будет и кофе, и тепло, и генератор. Идём. Он подталкивает Юнги к выходу, но тот упирается, выворачивается из его рук и отвешивает ему подзатыльник. - Эй. Тэхён отлипает, потирая голову. - Нужно кому-то сообщить о твоих приступах насилия. - Я расскажу секретарю. – Он идет обратно к столу, довольный тем, что разговор исчерпан. Только Тэхён не сдаётся, забираясь на кресло перед Юнги вместе с ногами. - Хорошо, значит так, Юнги, у тебя есть два варианта. Юнги молча прислоняется к своему столу. - Первый, - говорит Тэхён, поднимая один палец, - ты можешь побыть чудесным хёном и отвести меня в отель «Зевс» на обед, как обещал. - Я не обе… - Или второй! – Тэхён вскидывает два пальца. – Можешь попробовать работать дальше, но я останусь здесь на весь день и буду тебе мешать. – Тэхён поворачивает к нему голову и озорно улыбается. – Выбор за тобой. Юнги упрямо садится обратно за свой стол и лезет за наушниками в выдвижном ящике. Пока они у него есть, Тэхён ему не помешает… стоп, куда они делись? - Не это ищешь? – Улыбка Тэхёна растягивается до ушей, а в руках у него его дорогущие наушники. - Как они оказались у тебя? Довольный собой Тэхён пожимает плечами. - Ну что? На обед? &&& В час дня тучи на улице такие хмурые и чёрные, что кажется, будто на дворе ночь, а не день. Юнги с Тэхёном благополучно добираются до отеля, несмотря на проливной дождь. Тэхён ведёт его в частный зал, и как только распахивается дверь, Юнги понимает, что это ловушка. За столом сидит его бабушка и высокий, элегантный молодой человек, которого, наверное, он должен узнать, но не может. Он резко останавливается и бросает на Тэхёна взгляд. - Ты соврал. - Технически, я не врал, я просто… - Тэхён взмахнул в воздухе руками, - опустил подробности, так сказать. Бабушка Юнги встаёт и машет, подзывая ближе. - Юнги, хватит стоять там, как идиот, иди к нам. Юнги фыркает, но Тэхён берёт его за локоть и подводит к столу. Он садится, не сводя с бабушки убийственного взгляда. - Юнги, это Чон Сокджин, - представляет она, указывая на молодого человека по другую сторону стола. Юнги бросает короткий взгляд в его сторону, подмечая классический костюм, красиво уложенные каштановые волосы и спокойную, вежливую, но не особо искреннюю улыбку. Теперь он узнаёт это имя и это лицо. Он складывает руки на груди и обращается к бабушке. - Снова чёртовы попытки меня женить, - шипит он, а внутри всё кипит от злости. Бабушка остаётся невозмутимой. - Я вырастила тебя лучше. Поздоровайся с гостем. - Ты меня не растила, - фыркает он. - Где твои манеры? Юнги снова косится на Сокджина и кивает ему. - Прошу прощения, что вам приходится это выслушивать, но я точно помню, как говорил бабушке, что больше подобных встреч не потерплю. Бабушка насмешливо фыркает. - Если ты думаешь, что твоя истерика меня в чём-то разубедила, то ты не только упрямый, но ещё и глупый. - Это у нас семейное. Сокджин нервно переглядывается между сидящими за столом, почти не теряя вежливой улыбки. - Простите, это для вас, наверное, неожиданно, - пытается объясниться он, но Юнги презрительно усмехается. Это последний раз, когда он решает отреагировать на кого-либо из присутствующих за этим столом. Юнги готов признать, что Сокджин очень старается сгладить ситуацию, но он упрямо молчит и смотрит угрюмо то на Тэхёна, то на бабушку, которые периодически предпринимают попытки втянуть его в разговор. Наконец-то, его бабушка устало вздыхает и откладывает вилку на тарелку. - Ты просто невозможен, Юнги, - говорит она разочарованно. Он встаёт со своего места и засовывает руки в карманы штанов. - Похоже, мы закончили. – Он бросает взгляд в сторону Сокджина. – Прошу прощения за этот обед. Я бы и рад как-нибудь загладить вину, но, боюсь, мы с вами больше никогда не увидимся. Сокджин смотрит на него во все глаза. Юнги поднимает руку на прощание, салютует и направляется к сотруднику гостиницы, чтобы попросить подогнать свою машину. Он скашивает глаза на небо из-под навеса, словно пытаясь разогнать тучи. Он ёжится под порывами холодного ветра, кутается в свою куртку и втягивает голову в плечи. - Мин Юнги! Юнги без энтузиазма оборачивается на голос и с удивлением обнаруживает Чон Сокджина, спешащего в его сторону. Он обречённо вздыхает. - Мы можем поговорить? – просит Сокджин, подбегая к нему. Ветер ворошит его волосы, портя идеальную причёску. Юнги отстранённо думает, что Сокджин каким-то образом всё равно остаётся привлекательным. Юнги мрачнеет сильнее и отворачивается к улице. - Я всё чётко дал понять. Я не выйду за тебя. Ничего личного, я вообще жениться не собираюсь. - Твоя бабушка считает иначе. - Не моей бабушке стоять перед алтарём и говорить «Я согласен». - Мы можем зайти внутрь и просто поговорить? Юнги смотрит на Сокджина и кривит губы. - Нет. Сокджин делает шаг в его сторону. Юнги отступает назад. - Да сколько можно, - ворчит Юнги, засовывая руки поглубже в карманы, и выходит под дождь. Ледяные капли сразу падают на голову и за шиворот. Он не ожидает, что Сокджин пойдёт за ним. - Что такого ужасного в браке? Когда-нибудь это всё равно произойдёт. Я буду хорошим мужем. - Такое чувство, что ты в отчаянии, - произносит Юнги, разворачиваясь на пятках к нему. Он с садистским удовольствием смотрит, как волосы Сокджина беспорядочно липнут к лицу. - Так и есть, - отвечает Сокджин. - Я в отчаянии. Мне нужен этот брак. Юнги закатывает глаза и поднимает глаза к небу, но из-за дождя даже тучи не разглядеть. - Собираешься меня умолять? – с очевидным презрением выплёвывает он. - Да! – восклицает Сокджин, и теперь отчаянием сквозит даже в его голосе. – Да, если это поможет. Я прямо здесь готов встать на колени и умолять тебя. Сокджин начинает опускаться на колени, но Юнги подхватывает его под локоть, потянув обратно вверх и ближе к себе. - Мне не нужно, чтобы ты умолял. - Но мне нужен ты, - признаётся Сокджин и выворачивает свою руку в хватке Юнги, чтобы ухватиться за чужое предплечье. Юнги опускает взгляд на руку Сокджина на своей и мрачнеет. Пальцы Сокджина, тонкие, кривые и неправильные, крепко сжимают насквозь промокшую куртку. Рук Сокджина на нём быть не должно, Сокджин не должен дышать одним с ним воздухом, умоляющий и полный отчаяния голос Сокджина не должен звучать у него в ушах. Юнги суждено быть одному, в окружении нескольких друзей и членов семьи. Он не хочет ничего менять. Он отказывается меняться. Тон Сокджина становится резче, как и хватка на куртке Юнги. - Ты нужен мне, - повторяет он. – Ты даже представить себе не можешь, как сильно ты мне нужен. – Аккуратные ногти впиваются в материал куртки. – Один год, Юнги. Мне нужен один год, а потом ты больше никогда меня не увидишь. Юнги хмурится, поднимает глаза, перехватывая сокджинов взгляд. Кажется, сейчас он впервые по-настоящему на Сокджина смотрит. Он видит большие карамельные глаза, в которых плещется отчаяние, круглые щёки, красные губы и влажные пряди волос, которые разом атакует и дождь, и ветер. Юнги неосознанно сжимает его руку пальцами, позабыв, что до сих пор держится за неё. - Один год, - повторяет Сокджин. Юнги мерещится, будто в голове звенят предупреждающие колокольчики. Он об этом пожалеет.