Основатели 2

В эту субботу глава Полиции Конохи наслаждался законным выходным, поэтому у команды Тобирамы оказалось на одного тренера больше. — Вис! — скомандовал Изуна. Акимичи и Хомура послушно свисли с перекладины, словно пузан и угорь, подвяленные на солнышке. — Ноги поднять. Раз! Держим пять минут, бойцы. — Кхкхх! — послушались юноши, уже заранее чувствуя, как отомстит им завтра их измученный жизнью пресс невыносимой крепатурой. Хирузен же спокойно сидел в сторонке и украдкой похихикивал со своих боевых товарищей, ибо давно сделал пять подходов, умудрился поставить рекорд и заслужил почётный отдых. — Хм. А где Тати-чан, кстати? — вдруг спохватился Изуна, осмотревшись. — Сейчас пойдут её любимые упражнения на пластику. — Пхфвх! — последовал оптимистичный ответ с турника, пока шарообразное лицо Торифу постепенно налилось торжественным красным оттенком, как спелый помидор, а у Митокадо запотели очки. — Странно, — тоже заметил это Тобирама, вставший с Изуной рядом. — Она моя самая прилежная и ответственная ученица. И никогда не позволяла себе опаздывать. — Может, случилось что? — уже начал беспокоиться Изуна, взволнованно заглянув Тобираме в глаза. Как вдруг пропажа, лёгкая на помине, обнаружилась тут же — и минуты не прошло. Утатане, выбив с ноги калитку, завалилась на тренировочную площадку в благоприятнейшем расположении духа, бросила жизнерадостное «Даров, мужики!» и помаршировала к сокомандникам. Все присутствующие тут же принялись настороженно переглядываться: глава Полиции с Хокаге, Данзо с Хирузеном, Кагами с кустом волчьей ягоды, который коварно продырявил ему веткой униформу, а Хомура и Торифу, крякнув, облегчённо плюхнулись наземь, подняв облако мутной пылищи. — Шо, как жизнь? — лапидарно поинтересовалась Кохару, танцующей походкой подплыв ко всем вышеперечисленным. — Ой, Изуна-сан! — тут же восторженно пискнула она, когда сумела рассмотреть за широкоплечим сенсеем изящный стан Изуны. — Как я рада Вас видеть в этот прекрасный солнечный день! — Взаимно, Тати-чан, — тут же расплылся тот в очаровательной улыбке. — Мы уже начали выполнять упражнения на разогрев. Подтягивайся к нам. — Хай–ха~ай! — непременно пропела та, поскакав к остальным. Тобирама лишь подозрительно сощурил глаза. «Что-то здесь не так…» — подумалось ему. И это было совершенно не удивительно: Кохару всю свою сознательную жизнь вела себя так, будто в детстве была не студенткой Академии Ниндзя, а ученицей школы благородных девиц. И даже на миссиях, в час сквернейших и досаднейших положений, разговаривала исключительно непонятными интеллигентными словами, пока юноши вокруг неё смачно бранили весь мир и друг друга, как все нормальные люди. Но сегодня, вероятно, что-то где-то сдохло. «Как странно, — незаметно проверив чакру, заключил Сенджу. — Это на самом деле она, ошибки быть не может». Утатане вела себя до крайности необычно: такой раскрепощённой, весёлой и легкомысленной её вообще никто никогда не видел. Видимо, лишь сейчас, на пороге четырнадцати лет, в неё решил вселиться разнузданный демон юности. А в это время Изуна уже принялся помогать ученикам с растяжкой, активно налегая на спину всем неспособным, чтобы те хоть как-нибудь наклонились пониже. Хирузен (как от него и ожидалось, в принципе) уже успел запросто прижать живот к земле меж расставленных ног, демонстрируя гимнастическую пластичность, пока Данзо сурово пыхтел, словно пароход, кидая в его сторону косые огненные взгляды — Шимуре удавалось только нервно пощупать свои ступни дрожащими от напряжения пальцами. Однако Изуна, заметив сей досадный недочёт, не заставил себя долго ждать. Данзо осторожно, но настойчиво надавили на спину: хрустнули косточки, юный шиноби прохрипел, красноречиво матюкнулся, чуть не скончался от боли в суставах… и секунду спустя, удивлённый, обнаружил себя в том положении, которое идеально подходило для сдачи норматива. — Ха! — обрадовался он. — Вот видишь, Хирузен! Рано или поздно я тебя точно нагну! — пламенно заверил он. «Только бы самому разогнуться», — участливо напомнил Данзо здравый ум. Сарутоби лишь одарил его снисходительной улыбкой, уткнув ладонь в щёку и пожмурившись от насыщенно-яркого багрянца, которым от натуги налилось лицо товарища. — Ох, Торифу… — Изуна огорчённо выдохнул, покачав головой. Акимичи лишь расстроенно поджал дрожащие губы. Сидел он в позе плюшевого медведя, которого вместо плюша набили опилками — спина у него была практически перпендикулярна земле, хоть он и тужился изо всех сил. — Ну-ну, не волнуйся. Это всегда было немного не твоё, — попробовал приободрить его Учиха. — Лучше помоги с тренировкой своему сенсею, тебе в этом нет равных. — Так точно! — воодушевлённо отрапортовал Акимичи, поднявший свои пышные телеса. И, пропыхтев, поспешил к Тобираме, пока тот уже принимал упор лёжа. Торифу вскочил на спину сенсея, как заправский ковбой в седло молодого мустанга. И с важным видом хлопнул в ладони, сложив печать внутренней концентрации чакры: — Хиден Акимичи: техника Сверхбыстрого Разжирения на Зиму!!! — взревел он, мгновенно увеличившись чуть ли не в двое. Руки Тобирамы тут же по запястье ушли в грунт, а под телом образовался миниатюрный овраг. «А малец быстро растёт, — с гордостью подумал Сенджу. — Причём, в прямом смысле. Ну и вес, ё-моё», — мотнул головой он. И принялся методично отжиматься, катая на собственной спине своего ученика в (ни много, ни мало) целых три центнера. Хомура и Утатане тем временем набирали инерцию для гибкости и плавно раскачивались — вперёд-назад, назад-вперёд— гармонично резонируя с кронами деревьев, что колыхались от лёгкого ветра. Время постепенно близилось к полудню. Разминка практически заканчивалась, плавно пододвигая часовую стрелку к отшлифовке командной работы и безумной беготне с холодным оружием по полигону. Тобирама выполнил несколько подходов, наконец-таки почувствовал желанную томительность в мышцах и, направившись затем за водой, благосклонно отпустил Акимичи — тот, бледно-зелёный, послушно откатился в сторону, пытаясь собрать зрачки к переносице (поскольку его укачало). — Отлично, Кагами! — радостно заключил Изуна, пока тот искусно изгибался в пояснице, как балерина. — Что и следовало ожидать от моего соклановца. Учихи многозначительно переглянулись, и Изуна тут же склонился, чтобы дать земляку солидарное пять. Тобирама, незаметно усмехнувшийся этой картине, поднёс бутылку ко рту. — О-о-о, Изуна-сан! — вдруг восторженно воскликнула Кохару, присвистнув. — Какая у Вас, оказывается, классная попочка! Вода встала у Сенджу поперёк горла, и тот глухо закашлялся в кулак. Остальные же незамедлительно поползли по-пластунски в стратегические укрытия, чтобы похихикать и покусать губы более-менее нормально (всё же сгореть в пламени Катона или захлебнуться в романтичной бирюзовой волне не хотелось никому). Только лишь Сарутоби испуганно прилепил ладони к щекам, мигом почувствовав поджавшимися ягодицами стремительное приближение Армагеддона. Изуна, удивлённо вскинув брови, обернулся. — Правда? — поинтересовался он. А затем как-то довольно усмехнулся и дважды крутнулся вокруг своей оси, пытаясь рассмотреть себя сзади. — Не замечал, благодарю! — Ой, да ладно вам прибедняться! — махнула ладонью девчонка, расплывшись в широкой улыбке. — Мне на такое только губу раскатывать. Не попенчик, а конфетка! — Тобирама-сенсей, Вы же аккуратнее, — подбежавший Хирузен торопливо хлопал сенсея по спине. — А то будет как-то неловко, если прославленный Покровитель Вод трагически погибнет, поперхнувшись… водой. — Просто не попусик, а антистрессовые шарики! — тем временем доносились позади восторженные причитания Утатане. — Мять и балдеть, балдеть и мять! Просто муа, а не попка! «Попусик?..» — Тобирама, откашлявшись, вознёс молитвенный взгляд к поднебесью, чувствуя, как сгорает его лицо в праведном пламени неловкости. Под аккомпанемент хвалебных речей Кохару раздавался некий загадочный скулёж: Хомура и Данзо взахлёб выли где-то за лавкой, истерически избивая кулаками почву — ибо адекватно смеяться у них уже не хватало самоконтроля. Изуна же, казалось, был абсолютно доволен ситуацией, разрумянившийся от комплиментов. И участливо вертел бёдрами, чтобы жизнь у Кохару стала ещё слаще. «Будь она проклята, молодость…» — невольно подумалось Тобираме, когда Утатане умудрилась сморозить: — Да я на такой попчик буду каждый праздник желание загадывать— авось округлеет там что-то! А то хожу, почти как сенсей: всё мужественно, плоско и гранитно. Шлёпнешь — и четыре перелома с вывихом! — она на секунду задумалась. — Не, ну я, конечно, не шлёпала, я ещё жить хочу!.. Тут-то терпение Тобирамы и лопнуло (словно мочевой пузырь Акимичи, который сейчас издыхал под кустом, бордовый от хохота). — Кохару! — резко рявкнул он. — Подойди. Та мигом замолчала и послушно засеменила к нему, испуганно сжав кулачки. — Дыхни! — строго приказал Тобирама. — Зачем? — с подозрением сощурилась Утатане. Тобирама сощурился не менее подозрительно: — Не заставляй меня повторять. Кохару напряглась, кинула на него исподлобья красноречивый взгляд. Но всё же послушалась: — Хо!.. Тобирама побагровел. — Утатане! — Чуть-чуть! — настойчиво уверила та, сжав сантиметр воздуха пальцами. — Совсем капушку, с чайной ложечки! — Да от тебя же шлейф, как от моего брата после ежепятничного совещания с… — он вскинул ладонь в направлении довольного жизнью Учихи. — …его братом! — Да ну! — разобиделась Кохару. — Вы всё же остались в живых, когда я на Вас подышала, сенсей! Не преувеличивайте! — Десять кругов вокруг деревни! — рассвирепел Тобирама. — Сенсей, нет! — Двадцать кругов! — Я побежала, всем пока! — И в это время подумай над своим пове!.. Я сказал, вокруг деревни, Кохару Утатане! Но Кохару уже нарезала кросс вокруг стойки, бесследно скрывшись за дверью магазина с многообещающим названием «В гостях у самурая». — И это не антистрессовые шарики, не верь ей… — этим же вечером уверял разомлевшего Изуну Тобирама, интимно прошептав эти фразы на ухо, пока тот сонливо отдыхал на его груди. — М-м-м… — довольный жизнью, мурчал тот, пока широкие ладони увлечённо разминали его сердечно расхваленную часть тела. — Думаете? Но что-то не похоже, что у Вас сейчас стрессовое состояние, Хокаге-сама… — Верно. Ведь это… — в душной тишине раздался звонкий шлепок. Изуна блаженно ахнул. — Массажные пуфики. А антистрессовые шарики… — Сенджу, на миг впав в раздумья, вознёс мудрый взгляд к потолку. — Они спереди….

***

Полдень следующего дня. Подозрительно опустевшая центральная аллея Конохи. — Ох, Изуна-кун! Что здесь стряслось?! Изуна нехотя убрал от виска пакетик со льдом и посмотрел на Мито таким взглядом, будто несколько минут назад самолично искоренил в себе способность радоваться солнцу и жизни. За их спинами раздался страшный грохот, затем рёв необузданного пламени, шум взбесившейся волны и очень невоспитанные изречения двух голосов. — Ничего, — лишь пожал плечами Изуна: теперь девушке и так всё стало понятно без слов. — Рутина, Миточка. Обыденность… «Да я тебе твой гунбай знаешь, куда засуну?!» — прозвучал донельзя знакомый рык откуда-то из проулка. «Голову сначала из этого места высунь!» — донеслось с противоположной стороны под аккомпанемент злорадного улюлюканья людей из Учиха Ичизоку. Мито и Изуна разделили донельзя тяжкий вздох на двоих. В этот-то момент к ним внезапно и подсел Хаширама, таинственно выскочивший неизвестно из какой пространственной прорехи. — Я одолжу ледок, — угрюмо попросил он, подтянув к себе пакетик. И тут же рухнул в него лицом, практически бездыханный. — А ведь утро так хорошо начиналось… — грустно констатировал Изуна, потупив взгляд. Где-то позади Мадара использовал свой боевой веер в роли доски для сёрфинга, с диким гоготом скатившись по жидкой хребтине Водяного Дракона. — Может, попробовать как-то вмешаться? — попыталась хоть что-то предпринять Узумаки, пока деревню вконец не разрушило слишком уж радикальной политикой Хокаге и распалённого битвой Мадары. — Легко сказать, — проплакал Хаширама куда-то в стол. — А меня, вот, чуть в блин не расплющило, когда я просто воздушком свежим вышел подышать. И, хочу заметить, это норовила сделать только лишь их энергия Ки. Не считая запретных дзюцу ранга «S», ага. Все присутствующие хором вздохнули. Снова. — А из-за чего же они так ругаются?.. — отстранённо поинтересовалась жена Хаширамы. Именно в этот момент на соседней крыше Тобирама свирепо сорвал со своей груди пылающую водолазку, оголив мощный торс, блестящий в буйстве праведного пламени Катона. Изуна уже хотел было пожать плечами, но… — Вы очень добросовестно потрудились этой ночью, уважаемый глава Полиции. Может быть, мне стоит выписать Вам аванс прямо сейчас? Широкие ладони уже вовсю хозяйничали под расстёгнутым полицейским жилетом. Изуна растомлено выдохнул, когда те начальственно смяли его тело пониже спины. — Ну, разве что совсем немножко… — разомлел он, плотно прижатый к стене и покрытый тенью статного корпуса Тобирамы. — И быстренько, чтобы никто ненароком нас не увидел. А то ещё забредёт кто-нибудь, например, мой… О, здравствуй, дорогой нии-сан! — Ах, Ками всесильный! — горько спохватился младший Учиха. — Что?! — хором откликнулись супруги, синхронно устремив в него пытливые взгляды. Изуна выглядел донельзя плачевно, как если бы за одну жалкую секундочку умудрился подхватить крайне опасное заболевание и мигом развить его симптомы до фатальных. Его дрожащие ладони опустились на грудь. — Причина этих зверских разрушений… — прошептал он печально-препечально. А затем резко отчеканил: — Это я. — Изуна-кун, нет! Не говори так! — тут же спохватился Хаширама, уловив опасные нотки вины и самоистязания в голосе. — Ты — просто маленький беззащитный холмик, которому не повезло оказаться между двумя горами мускулов в этот момент! Но Изуна лишь больше поник в ответ на такое сомнительное утешение. Несколько домов на соседней улице скосило под опилки — Мадара и Тобирама усердно расчищали себе зону для сражения и делали это с жутким рёвом, словно разъярённые дикие медведи. — Я попробую их остановить! — вдруг уверенно ударил кулачком по столу Изуна. — Пусть Мангекьё брата и сильнее, но, может быть, я сумею выиграть немного времени, чтобы хоть чуток их образумить! — Изуна-кун, опомнись! — отчаянно взмолился Хаширама, плотно уцепившись за рукав его водолазки. — До них ведь и через рупор сейчас не докричаться — уши напрочь заложило! И не разложит, пока один из них окончательно не откинется. Они ведь мужики, это в их природе! — Хаширама-доно! Вы ведь прекрасно понимаете: я не собираюсь просто сидеть, сложа руки, и наблюдать за тем, как оба моих самых любимых человека так жестоко истязают друг друга! — опечаленно заявил Изуна, смело встав из-за стола. — Думаю, если всё же я им дорог, они меня послушают. — Оно-то верно. Но ты ведь под раздачу можешь запросто попасть, даже толком не дойдя до этих пету-кхм-самоотверженных ниндзя! — развёл руками Хаширама. — Смотри, вон, как Мадару прибоем отнесло!.. Ого, да он там реально захлёбывается и барахтается, как щенок! В жизни бы не поверил, что такое увижу! Хаширама тут же прислонил ладонь козырьком ко лбу, чтобы солнце не мешало, закинул ногу на ногу, утянул у кого-то из-под носа коктейль с соломинкой и стал наслаждаться пейзажем. Но для Изуны этот аргумент, к сожалению, оказался незначителен: — Я пошёл. — Стой, — вдруг уверенно прозвенел нежный голосок Мито сквозь звуки всеобъемлющего погрома. Учиха послушно замер на месте. — Сила здесь не поможет, — её глаза лукаво сверкнули. — Здесь необходима хитрость! — У тебя есть план, сладенькая? — тут же воодушевился Хаширама, задрав на лоб неизвестно откуда спёртые тёмные очки. — Именно, — многообещающе потёрла руки Узумаки. — Все в этом месте знают: единственная проблема для деревни, которую не может решить Тобирама — это сам Тобирама. — Ну, и Мадара с опохмела, — вставил свои пять копеек Сенджу. Но от него только настойчиво отмахнулись, поскольку озвученная им проблема была априори нерешаемая. — А если проблема — это сам Тобирама, то здесь необходимы силы не только с достойной физической мощью, но и основательно проинформированные, — вдруг мастерски отрапортовала Мито (у всех почему-то сложилось назойливое впечатление, будто та с младенчества служила в АНБУ вместо того, чтобы наслаждаться тихой жизнью принцессы). — А это значит, что пришло время для!.. — Команды Тобирамы! — в один голос повторил с ней Изуна, мгновенно просияв. Узумаки лишь участливо кивнула и подозвала к себе любимого мужа и лучшего друга, принявшись красочно шептать свой грандиозный план на их навострённые уши.

***

Хаширама прогулочным шагом проследовал в ареал адской вакханалии. А затем неторопливо осмотрелся, нашёл взглядом младшего брата и накама, которые яростно пытались выколоть друг другу глаза, сложив пальцы вилочкой. Прокашлялся. И завопил: — МАДАРА-А-А!! — ХАШИРА-А-А!.. — по старой привычке отреагировал тот, однако вовремя одумался. — Тьфу! — сплюнул он, дав Тобираме под дых коленом. — Что тебе надо?! Занят я, занят! Не видно?! — Изуна пропал, — бесстрастно заявил старший Сенджу, рассматривая свои ногти. На какой-то стремительный миг вся полуразрушенная деревня окунулась в могильную тишину. — Что он сделал?! — в один голос возопили те, враз отвлёкшись от своего хобби в виде старательного лишения друг друга жизни самыми бесчеловечными способами. — Пропал, — повторил, разведя руками, Хаширама. — Видимо, его очень некрасиво украла некая загадочная пятёрка нукенинов подросткового возраста, о которых я совершенно ничего не знаю и знать не могу. Но в его слова уже явно никто не вслушивался. Предприимчивый Мадара тут же оперативно запрыгнул на руки Тобираме, словно невеста. Но при этом нахмурился так пугающе, что у Хокаге нервно дёрнулся кадык. — Печатку с его поясницы смывал? — настойчиво поинтересовался он. — Нет, — низко ответил Тобирама. — Тогда Хирайшинь! — властно дёрнул ногами Учиха. — Быстрее! Тобираме не пришлось повторять дважды: он схватил Мадару плотнее и тут же исчез, храбро полетевший сквозь множество измерений и пространств на выручку своему возлюбленному. — Хах! — удовлетворённо заключил Хаширама, скрестив на груди руки... И даже не заметил, глубоко погрузившись в свои мудрые мысли, как сверкнули из-за угла чьи-то до ужаса злобные глазищи.

***

— А почему мы Утатане ничего не сказали? — поинтересовался Кагами, поплотнее привязывая Изуну к дереву. Хирузен, усердно производя на голове Данзо крайне неопрятный хаос, чтобы и без того несимпатичный Шимура стал ещё страшнее, ответил: — Потому что это невероятно секретная миссия! — превратив голову товарища в пристанище для адских демонов, он принялся за камуфляжную одежду. — А Тати-чан — девушка. Следовательно, как и многие девушки, она очень болтлива. Забыл, что ли, какую беготню она нам устроила в прошлый раз? Кагами задумчиво возвёл взгляд к поднебесью, покрепче затянув узел. — Не дождётесь! — браво пискнула Кохару, сурово нахмурив бровки. — Я ни в жизнь не скажу вам о том, что свиток с секретной информацией находится у Шимуры в штанах в заднем кармане слева, грязные шиноби-отступники! Тишину разрезал глухой звон: Тобирама смачно приложился о ладонь своим стальным протектором. Данзо похолодел, как мертвец. — Ой… — под конец заключила побледневшая Кохару. — Я готов! — вдруг прервал прострацию Кагами бодрый голос Хомуры. — Как я выгляжу, Изуна-сан? — Как настоящий безбожный убийца, — ласково похвалил его Учиха, когда юноша прошагал к нему, напрочь увешанный холодным оружием, словно броненосец-гангстер в ботанских очках. — Так, Торифу, а сейчас — твой звёздный час! Неси сюда акварельные краски! Акимичи незамедлительно принялся шаманить над имиджем главы Полиции, прибавляя его образу кроваво-красных и гематомно-синих оттенков, чтобы было реалистичнее. Мито Узумаки тем временем сидела на ветке и самозабвенно грызла яблочко. — Уважаемая Узумаки-Сенджу-сама, — максимально почтительно обратился к ней Митокадо, даже поклонившись (поскольку не очень хорошо знал, как обращаться к жёнам важных политических фигур). — А что мы намерены делать, когда наш сенсей в сквернейшем расположении духа и разъярённый брат Изуны-сана, способный одним лишь взглядом вывести из строя пол-армии, появятся у нас перед носом? — Понятия не имею, — пожала плечиками Узумаки, беспечно болтая ногами. — Но у меня предчувствие, что всё должно решиться само собой. И, подумав, она добавила: — Тем более, эта выходка просто обязана сплотить Тобираму и Мадару. — Это получается, что нам придётся сражаться против ниндзя ранга Каге и моего лидера, нервный срыв которого может запросто сравнять горный хребет? — любопытно выглянул из-за ствола Кагами, закончив плести фенечку из верёвок и закрепив её на запястьях Изуны аккуратным бантиком. — При этом ещё и сплочённых… — уже тише добавил он, кажется, постепенно начиная осознавать всю серьёзность ситуации. — Кагами, ну вот чего ты нагнетаешь?! Ну вот чего ты нервничаешь?! — внезапно попытался осадить товарища Данзо, у которого как-то необычно подрагивали губы, голос и всё остальное. — Да всё в порядке будет, они же не монстры! — настойчиво уверял он, зачем-то лихорадочно теребя в руках чётки (хоть и был самым закоренелым атеистом на деревне). — Отставить панику! — вдруг уверенно скомандовал Хирузен. Нарастающий взволнованный гул мигом прекратился — товарищи послушно захлопнули рты, уставившись на него непривычно блестящими и испуганными глазами. — Не забывайте: мы — элитное подразделение сильнейших ниндзя Конохи! Мы — храбрые Гоей Бутай! Поэтому наверняка справимся с любым заданием, какая бы сложность у него не была! — Молодец, Сарутоби, — одобрительно улыбнулся ему Изуна, похвалив самоотверженную попытку юноши поднять никакущий командный дух. — Когда они придут, требуйте с них выкуп! — решил напомнить он остальным сей тезис их коварного плана действий. — Помните, вы — бандиты. Поэтому можете просить всё, что угодно. — «Оставьте меня в живых, прошу вас, умоляю!» — тут же принялся репетировать необходимые реплики Данзо, активно раздумывая над тем, как бы убедительнее рухнуть на колени.

***

— Вижу! Источник чакры всё ближе. Телепортация займёт около пятнадцати се!.. — уже принялся докладывать ситуацию Тобирама. Однако не смог больше выдавить из горла и звука; опрометчиво повернув голову, он вдруг увидел… нечто. Мадара прижимался к нему так крепко, как только мог, с содроганием сглатывая загустевшую слюну и чрезмерно обливаясь ледяным потом, как из кадки. И смотрел в ту же сторону, что и Нидайме, пытаясь не задохнуться от праведного ужаса. Некая таинственная девчонка тринадцати лет бежала недалеко от них, летящих сквозь пространство на сверхзвуковой скорости Бога Грома. И явственно шла на обгон, при этом успевая ещё и свирепо сверкать глазами. — Кто посмел позариться… — душераздирающим сиплым шёпотом слетели с её губ эти слова и чуть не довели Мадару до истинного безумия. Кохару яростно рыкнула: — …на упругую, нежную и кругленькую жопку Изуны-сана?! «Х-А-А-А!» — Утатане сатанински взревела, каким-то образом преодолев предел скорости света и чуть не угробив сильнейших шиноби деревни ударной волной от разгона. — Тобирама… — задушено хрипнул Мадара, у которого за эти пять секунд перед глазами промелькнули жизни всех возможных реинкарнаций. — Мне страшно… — Мне тоже… — честно признался младший Сенджу каким-то необычно тоненьким голоском.

***

Пятеро членов элитного подразделения ниндзя под названием «Гоей Бутай» ответственно облепили дерево, к которому был привязан Изуна. И, ожидая своего звёздного часа, настойчиво пытались угомонить дрожь в коленках. Давящая тишина постепенно пожирала нервные клетки всех присутствующих. — Сейчас будет… — нагнетал обстановку Хомура, которого было не узнать под уродливым, но качественным камуфляжем. И в эту секунду все тут же выпучили глаза — Митокадо явно подался в экстрасенсы. Ибо ни на йоту не ошибся. Из леса вдруг выскочило зверски страшное неопознанное существо, зависнув над головами ребят в высоком прыжке. Юноши изо всех сил постарались не визжать и крепко удержать рукояти катан во вспотевших ладошках. Некий невероятно пугающий чёрный силуэт сверкнул зубастой ухмылкой на фоне слепящего солнечного круга. И, дико зыркнув в их сторону адскими красными глазищами, резко рванул в атаку. — В рассыпную! — скомандовал Хирузен, когда в миллиметре от его уха стремительно пронеслась демоническая аура, явственно предвещающая истинные страдания и неизбежную смерть. Всех мигом раскидало в разные стороны, пока Изуна чувствовал, что верёвки больше его не держат. — Хя! — пискнула Утатане, разрубив ладошкой толстенный капроновый канат, словно желейный валик. «Ах, какой невероятный поворот событий!» — мысленно прокомментировала увиденное Мито, плотно скрывшись в листве и луская семечки. — Я спасу Ваш жопенчик, Изуна-сан! Не беспокойтесь! — бодро заверила Кохару растерянного Учиху, приосанившись. И, не признав своих товарищей в фирменной маскировке, принялась воплощать в реальность свой план мести, пропитанный ненавистью и жгучей обидой. «Если я вдруг странным образом выживу и стану Хокаге… — отстранённо подумалось Сарутоби, пока его тело уже приготовилось к долгой, мучительной и болезненной смерти. — Я определённо возьму её в свой совет. И тогда на нас уж точно никто не рискнёт напасть…» Доблестные воины Гоей Бутай крупно задрожали, пока Утатане стремительно неслась на них с истошными криками, словно разъярённый до крайности хряк. — Зачем вам понадобились румяные булочки Изуны-сана, а?! — яростно ревела она, принявшись издеваться на бедным Хомурой, как последний садист. — Зачем, я спрашиваю?! — Я не знаю! НЕ ЗНАЮ! — истошно вопил тот, рыдая взахлёб в объятьях благоговейного ужаса. Утатане влупила ему с вертухи и безжалостно выкинула за спину, словно кусок фанеры. Митокадо тут же отлетел в небольшой овраг. И почему-то очень сильно взорвался. — Его сладкий орешек будет отмщён… — страшно хрипела, окончательно выйдя из себя, девушка. И постепенно накрывала плотно скучившихся и дрожащих товарищей по команде своей тёмной зловещей тенью. — Ну всьо-о! Вы теперь навсегда запомните, как покушаться на его тёплые и мягкие подушечки! — Помогите! — пискнул Данзо, явно неготовый погибнуть от рук юной куноичи с явственным разрушительным потенциалом тираннозавра. Мито испуганно прикрыла ладошками глаза, скукожившись в ветках и иногда боязливо поглядывая сквозь пальцы на тот неистовый дестрой, что творился внизу. И даже не заметила сразу, как с обоих боков к ней осторожно прижались Нидайме Хокаге и лидер Учиха Ичизоку, наверняка жалевшие о том, что вообще появились на этот негостеприимный свет. Тобирама, пытаясь унять бешеное сердцебиение, всё всматривался в ту кровавую пылающую геенну, что творила его самая ответственная и прилежная ученица. Всё пытался взглядом отыскать там Изуну и наконец-таки вырвать его из лап скверных обстоятельств… но, к сожалению, так и не успел этого сделать. Небольшая полянка вследствие туманных обстоятельств со страшным грохотом подорвалась, и над лесом стремительно вырос высокий дымный гриб. Кохару, рассеяв едкую пыль изящным мановением руки, стала в величественную геройскую позу. Омываемая зловещим светом ревущего лесного пожара, она браво выпятила (пока что не выросшую) грудь — оглушённый ситуацией глава Полиции оказался перекинут через её плечо таким образом, чтобы всем присутствующим наглядно было продемонстрировано ценнейшее достояние деревни. — Потому что никто не смеет посягать… — хруст кулака. — …на самую сочную жопку Конохи. В твёрдом, как алмаз, взгляде отразились бледные, измученные, едва подающие признаки жизни лица. Кохару, мужественно выставив нижнюю челюсть, кровожадно сверкнула глазами. — Никто. Мадара предусмотрительно скрылся за спиной Тобирамы, пока того парализовал отчаянный, звериный, холодящий душу ужас. — Господи-спаси-господи-спаси… — мантрой причитал Данзо, отчего-то решивший окончательно разувериться в атеизме. Остальные его товарищи по команде молчали, лишь уставив стеклянные взгляды в пустоту и методично раскачиваясь на присядках вперёд и назад. Таким образом, практически безобидный план Мито Узумаки удачно обернулся тотальным катаклизмом. А в местном лазарете был установлен совершенно новый, однако весьма неутешительный диагноз — ПТСР. Ну, или же проще: «Посттравматическое стрессовое расстройство». После возвращения сих личностей в деревню многое в привычном положении вещей изменилось. Молоденькой Утатане кланялись все граждане без разбору и по нескольку раз за фразу называли её «досточтимая Кохару-сама». Мадара и Тобирама уже второй вечер не вылезали из закусочной, но почему-то всё никак не могли достойно напиться, самозабвенно болтая о жизни и отложив все дела на потом. Мито дёргалась и кричала во сне, неистово избивая своего возлюбленного чуть ли не до переломов, пока Хаширама отчаянно пытался блокировать её тяжеловесные удары весом собственного тела. Изуна чувствовал себя до боли виноватым, поскольку даже не предполагал, что всё так печально сможет обернуться. Его горячо любимый Тобирама выглядел весьма безутешным — только что массажные пуфики да антистрессовые шарики и выручали. Данзо и Хирузен недвижимо сидели у койки Хомуры и тихим хором напевали какую-то детскую песенку про то, как же славно жить на белом свете. — «Никто…» — дрогнувшим голосом цитировал подругу Акимичи, уже второй час неотрывно наблюдая за стенкой. Глаза его были абсолютно безжизненны.