Основатели 2

— Дамы и господа! — торжественно начал Мадара, обращаясь к группке присутствующих. — И ты, гнусный и бессовестный вор младших братьев, — Тобирама устало закатил глаза. — Хочу представить вашему вниманию нечто крайне интересное! Хаширама участливо поддержал лучшего друга: — Однажды мы с Мадарой напились чуть ли не вусмерть!.. — благовейно продолжил Сенджу. — Снова, а не однажды, — строго поправила его Мито, нахмурив свои тонкие рыжие бровки и скрестив руки на объемной груди, к которой прикладывала малыша (когда того, наконец, потом и кровью удавалось вырвать из цепких лапищ Учихи Мадары). — Хорошо, моя пампушечка, — ласково отозвался Хаширама, не уловив в звонком голоске смертоносные нотки угрозы, ибо был глуповат. — И снова мы напились с Мадарой чуть ли не вусмерть, как вдруг!.. Тут перед заинтересованными взглядами звучно плюхнулась на столик для пикника подозрительная стопка книжонок. — ...к нам подкатил некий таинственный мужик и стал настойчиво впаривать это! — одухотворенно закончил Хаширама. Летний денёк был погож, светел и ясен, словно Коноха обратилась райской рощей, однако от Хаширамы уже разило перегаром настолько, что нежные цветы в магазине Яманака увядали за милю. — Нам не хватает пиара, понимаш?! — пьяно уверял его Мадара, ставший ещё агрессивнее и настойчивее во хмелю. — Известности! Хватит уже этой "скрытой" деревни! Народу нужны известия, понимаш ты меня или нет?! — Понимаш, — важно кивнул ему Хаширама, гортанно икнув. — Уважаемые товарищи шиноби, — как вдруг украдкой раздалось позади. — А вот с этим я могу подсобить. Оба товарища шиноби медленно обернулись, покачиваясь на барных стульях, словно неваляшки-неразлучники. Перед ними возник загадочный мужчина, слегка патлатый, низенький, раскосый и смугловатый. Выглядел он, как показалось Хашираме, словно истинный гений, готовый превратить свой шедевр в полное, пардон, дерьмо за пахучую пачку купюр. — Чё нада? — с настоящим коноховским чопором обратился к нему Мадара. — Не вишь, мы заняты?! И вообще, ты кто такой?! — Вижу, — кротко кивнул мужчинка. — Меня зовут Масаши Кишимото. И я хочу продать вам это. Он снял с плеча походный рюкзак и достал из него пару томиков в картонной обложке. — Книги для слабаков... и для моего заумного братца, — поспешил отпугнуть торгаша Хаширама (ибо последнее, что он хотел в этой жизни — так это читать). — Мы не купим! — Здесь про вас. — Сколько?! — в унисон отозвались друзья, потянувшись к карманам за остатками денег. — Сбыли вот нам это чудо, которое называется манго. — Манга, — спокойно откликнулась Кагуя, пригладив свои длинные белоснежные волосы, чтобы разомлевший Мадара снова восхитился красотой и сообразительностью своей жены. — Лучше бы детское питание купил, — обиженно выпятила губку Мито, румяная от эмоций и слегка раздражённая. — Я и купил! — гордо откликнулся бравый лидер Сенджу Ичизоку. — Просто оно вкусное такое. Я его и съел по дороге. — Фу, так вот, почему тебя так пучило! — брезгливо отозвался Мадара. — Нии-сан, Хаширама-доно, а можно ближе к делу? — Изуна взволнованно подал голос, заметив, как рядом с ним Тобирама стал нетерпеливо притопывать варадзи, поскольку всегда был чем-то дико занят и не любил, когда его отвлекали попусту. — Так вот, — прешёл ближе к делу Хаширама, трепетно открывая перед всеми одну из книжек. — Здесь про нас.

Четверть часа спустя.

— Я врежу! Я врежу себе! — дико орал Нидайме Хокаге, пребывая в таком агрессивном возбуждении впервые в своей жизни. — Это что ещё за чертовщина?! — он с оглушительным треском вырвал из книги листы, где чернилами была явственно изображена смерть Изуны от его руки. Мадара и Хаширама тут же заломили ему за спину руки, как матёрая бригада фельдшеров, чтобы несчастную Коноху не затопило — ибо Тобирама уже приготовился складывать печати ин от негодования. — Да ладно тебе, отото! Я, вот, Мадару тоже там на катану нанизал, как на шампур! — Хаширама усмехнулся. Мадара же страшно скривился. — Тобирама, дорогой, это всего лишь книга. Не беспокойся так по этому поводу, — Изуна нежно огладил ладонью шрамированную напряженную щеку супруга, пытаясь ободрить... пусть даже сам выглядел подавленным и расстроенным. — Я верю, что ты никогда не пойдешь на такой отчаянный шаг. Младший Сенджу, вывернувшись из захвата, тут же кинулся к нему жарко обниматься. — Естественно. Ты жизнь моя, ты смысл мой, — сладострастно шептал он, пока Изуна беспомощно телепал пяточками над землёй, а из кустов щелкали камеры вездесущих журналистов. — Без тебя не будет и меня. Проходившая мимо Кохару, которая в такую-то жару с наслаждением уплетала мороженое, заметила столь пикантное зрелище и всё же не удержалась: — Вы бы хоть до дома потерпели, сенсе~ей! — насмешливо пропела она, подозвав взмахом руки и своих сокомандников, чтобы те тоже позырили. — Сто отжиманий после кросса! — сурово рявкнул Тобирама в её сторону. — Я люблю тебя, солнце моё, свет мой, — затем в такой же неге продолжил он шептать Изуне признания. — Ой, какие зверушки! — с упоением вдруг воскликнула Мито, всплеснув в ладоши, когда увидела картинку с хвостатыми. — А про меня лишь три фрейма, — вдруг тут же поменялась она в настроении. — И то на двух из них я — ветхая старушка. Её нижняя губка в розовой помадке даже задрожала от такой несправедливости. Хаширама виновато почесал макушку, поняв, что ближайшей его родне покупки явно не пришлись по душе. — Так я тоже! — подбежала и Утатане. — Только по гулечке себя и узнала. Фу, мерзость какая! — А мне нравится твоя гулечка, — робко-робко отозвался на её слова Хомура, поправив очки жестом заправского зубрилы. — Ты даже в старости... это... красивая. Щёки девочки вдруг вспыхнули ярким румянцем, а пломбир печально стал стекать по руке, капая наземь белыми сладкими слезами, пока в глазах её, удивлённо распахнутых и устремлённых на Митокадо, очередная Вселенная с грохотом расходилась по швам. — А я здесь представлена в роли сильнейшей ведьмы, грешницы и явственно сумасшедшей особы с безграничной властью, — заинтересованно сказала Кагуя, рассматривая блеклые страницы. И улыбнулась. — Мне нравится. — Я знаю, как угодить своей королеве, — такую нежность и ласку в голосе Мадара себе позволял лишь в общении с женой. Надо бы заметить, что, в отличие от фигуристой, яркой и румяной Мито, Кагуя была невообразимо стройна, тонка и бела. "Мадара так бросился на кости, потому что он собака", — однажды высказался по поводу этого брака Тобирама. — Я, конечно, тоже морщинистый здесь, как запеченное яблоко, — Хирузен мудро потирал подбородок, на котором ещё и волоска не проглядывалось. — Но зато я Хокаге. И моё лицо даже есть на великом монумен... Что?! "Извращенец"?! Да что этот главный герой себе позволяет?! — всмотрелся он внимательнее в первые страницы, где его барельеф был заботливо украшен рукой вандала-безотцовщины. — Гы, — лишь довольно отозвался Данзо на это. — А ты молчи! Ты здесь вообще... и без надписи всё понятно, — шикнул на него разобиженный Хирузен. Уже привычно начала развязываться неистовая потасовка, но тут... — АВТОР, ЗА ЧТООО?! — по пухлому лицу Торифу градом катились горькие слёзы. — Он был так предан деревне. Он был настоящим гением. А ты заставил его вырезать весь свой клан! И быть шпионом в засаде! А его единственный младший брат!.. — Очень похож, — откликнулся Мадара, глядя то в мангу, то на Изуну, утопающего в сильных руках Хокаге. — Пресвятой Хагоромо, какую же хрень мы купили по пьяне! Хотя... я в этой Санта-Барбаре очень даже харизматичный. — Не то, что в жизни, — послышался язвительный голос Тобирамы, когда тот всё же нехотя отстранился от манящих пухлых губ Изуны. И понеслась. Мадара включил Мангекьё. Тобирама активировал точки концентрации чакры. Изуна испуганно ахнул. Хаширама улизнул под стол. Дети бросились наутёк. Кагуя и Мито сделали свои ставки. И две минуты спустя вся манга сгорела в диком пламени Катона, а зола затем размякла от воды. Обугленный Тобирама и мокрый до нитки Мадара сверлили друг друга взглядами, исполненными негодования и презрения. — Снова ничья, — опечаленно вздохнули Узумаки и Хьюга в унисон. Если говорить по существу, в летней Конохе кипела повседневность.