***
Три дня. Три чертовых дня они вдвоем шляются по чертовой улице, голодные и холодные. Именно сейчас ночной эльф был по-настоящему благодарен Медиву за поддержку. Он бы точно не выдержал такие условия в одиночку. Иллидан бы уже умер от голода, холода, самоубийства или приполз бы к брату на коленях, моля простить его и пустить домой (чего не простил бы сам себе). Тем не менее была в уличной жизни какая-то своя романтика. Ночные звезды, душевные беседы… Кажется, только сейчас они с человеческим магом по-настоящему сблизились. К тому же, сейчас они могли наблюдать со стороны почти всю жизнь прохожих. С утра все просто спешат. На работу, учебу, рыбалку, в поликлинику. Почти весь день на улице можно встретить в основном счастливых людей, орков, эльфов и т. д.: отпуск, выходной, или просто удачная жизнь. Их бывало не так уж и много. Вечером начиналось утро задом наперед. Ночь повторяла день, но была в разы тише, спокойнее. Прохожих становилось еще меньше, и их можно было разделить на два вида: парочки, решившие романтично погулять под звездами и пьяные компании. Сегодня им, к сожалению, не удалось ничегошеньки стащить, и друзья были вынуждены голодать. На ночь они обосновались на крыше девятиэтажки, продуваемой всеми ветрами, поэтому приходилось лежать почти вплотную. Никто из них против близости не возражал, хоть с этим проблем не было. — Я хочу есть, — подал голос Медив. — Да ладно, кеп? — У-у-у-у-у… — Ой, заткнись. Мне тоже хреново. — Да ладно, кеп?! — с задоринкой передразнил маг. Он внезапно поежился и прижался теснее к другу, — Иллюха, мне холодно. — Ты сегодня прекратишь ныть или нет? — тем не менее, Иллидан действительно приобнял его. — Сам то прекратишь ворчать? — маг лениво зевнул и, наконец, заснул. Эльф немножко расслабился и глянул в небеса. Бесконечный космос, испещренный россыпью блестящих созвездий. Он затягивал, приковывал к себе взгляд, заставлял задуматься. А ведь до побега он не понимал, не видел всей этой красоты. Но теперь она ему доступна. Теперь ему доступен весь мир, и ничто не сможет удержать его, как это было прежде. Он… свободен?..***
Было примерно 11 часов, когда они проходили мимо обыкновенного дворика. Обыкновенного дворика, из которого доносились крики, рычание и собачий лай. Иллидану потребовалась всего секунда, чтобы швырнуть свой рюкзак брату и броситься на устрашающие звуки. Как оказалось, стая диких собак напали на мирно гулявшего дренейского мальчика, который решил спрятаться от зверей на ветке ближайшего дерева. Судя по виду, мальчуган едва закончил начальную школу, да и на дерево залезть додумался далеко не сразу. Дреней был сильно испуган, покусан, и тихонько обливался слезами в своем убежище. — Ты дебил?! — крикнул кал’дораю в спину названный брат. Иллидана это, конечно, не остановило и он бросился в бой с псами, вооруженный только палочкой, подобранной в попыхах с земли, — Ты дебил. Эльф с громкими криками влетел в толпу псов и сразу же зашиб двоих своей недодубиной. Немного криков, секунда вычисления вожака, замах, удар, и стая отступила. Штанине пришел конец, но сейчас было вообще не до этого. — Эй, ты жив там, сверху? — Ж-жив… Спасибо… — Спускайся давай! Мальчик аккуратно слез не без помощи Иллидана и подоспевшего Медива. Он порывисто обнял своего спасителя и спросил его имя. Ярость Бури гордо ответил. Как-никак, чувствовать себя по-настоящему важным было очень приятно. Дреней велел подождать и убежал в один из подъездов, хотя и ненадолго. Вместе с ним вышел еще кто-то и набросился на них с благодарностями. — Я таааааааак вам благодарен! Вы спасли моего маленького братишку! Я обязан вам чем-нибудь отплатить! Ох, но чем же… Ну же, чем я могу помочь? — Ох, нам не так много и нужно… — У Медива, кажется, вежливость была записана на подкорке и ее невозможно было истребить, даже в критических условиях. — По вам не скажешь! Без обид, но вы выглядите как… бродяги, — что ж, ему все же удалось избежать слова «бомжи». — Да мы знаем… — Ярость Бури угрюмо пнул камешек, — Мы уже четвертый день болтаемся по улице… — Божечки! Сейчас я вас покормлю и вы можете у меня переночевать, с одним условием: вы будете мне посильно помогать, пока находитесь у меня, — старший дреней растянул губы в деловой усмешке. — Ладно, эксплуотатор. Зовут-то тебя как? — сарказм мага тоже не спал ни при каких обстоятельствах. — Акама. Ну же! Идем, идем! — дренеи бодро зацокали к подъезду и юным героям осталось только идти за ними.***
— Малфурион?.. Ты в порядке?.. — Тиранда уже в который раз заходит к нему с одним и тем же вопросом. — Плохо. Очень. — Ты хотя бы честно ответил… — эльфийка аккуратно присела на край кровати, на которой, не снимая формы, развалился друид, — Нельзя же так сильно убиваться, даже по брату… — Можно. — Малфурион, любовь моя, иди ко мне, — девушка приветливо раскинула руки. Эльф помедлил, но все же привстал в мягкие объятия возлюбленной. Он любил ее, любил сильно и любил всегда. Но сейчас (как и последние четыре дня) он действительно хотел, чтобы она ушла. Чтобы оставила его одного, чтобы забыла о его существовании, чтобы… — Я люблю тебя, Малфурион. Но он не ответил. Не было сил на нежность. Волнения выжимали его полностью, захватывали, уносили в мир надежд и страхов, из которого он чудом возвращался живым. — Уходи, Тиранда. — Нет, я не могу оставить тебя, Малф… — УХОДИ! Жрица пораженно посмотрела на него, потом ее взор сменился на понимающий и она ушла, оставив лишь невесомый поцелуй на щеке. Ну вот, он нагрубил единственной, кто старалась его поддержать. «Ну и хрен с ней». Откуда такие мысли? Друид дал себе мысленный подзатыльник. Хватит вести себя как неблагодарная сволочь! Фуриону потребовался час чтобы разобраться в себе: да, он все еще без памяти влюблен в Тиранду, но даже эта нежная, преданная любовь не сравнится с тем феерверком, который вызывал в душе образ близнеца: с вечно закатанными до локтя рукавами, с руками, вымазанными в чернила, с счастливой улыбкой, которая иногда казалась глуповатой. Он любил Тиранду. Но Иллидана любил еще больше.***
К вечеру у «бродяг» сложилось довольно неопределенное мнение о Акаме. Он дал им кров и еду на ближайшие несколько дней, но гонял нещадно и определенно имел на них какие-то свои планы. Оставалось только надеяться, что он не собирается впутывать их во что-то противозаконное. Братья устроились на старом, скрипучем диване в зале. Несмотря на некоторые неудобства, это была настоящая роскошь по сравнению с крышами и вокзалом. Где-то справа сквозь сон завозился маг. Да, они опять оказались в одной кровати, но ни неудобств, ни смущения это не вызывало, ведь сложно рассматривать брата (хоть и названного) в… подобном плане. Иллидану не спалось. Но это не было проблемой, ведь его мысли были светлыми, радостными. Он был свободен. Он был достаточно силен, чтобы выжить. Он любил эту жизнь. Весь мир представился ему под другим углом, заиграл новыми красками, заставил любить сильнее с каждой секундой. Медив снова завозился и перевернулся, заехав рукой эльфу по лицу. — Харе вошкаться. — Заткнись. Я пытаюсь уснуть. И чем быстрее у меня получиться, тем быстрее перестану. — И начнешь храпеть как паровоз? — попытался поддеть кал’дорай. — Не громче, чем ты. Я тебя хотя бы не сгребаю в медвежьи обнимахи под утро. Вот тут эльф зарделся. Да, он действительно неосознанно любил обниматься сквозь сон. — Мне уйти? — Ты собираешься бросить меня с этим монстром под кроватью? — напряжение создал, напряжение разгреб. Оперативненько. — Хехе. Ладно, ладно. Не уйду. Только утром не возмущайся, когда я тебя придушу. — Спи давай. Им не потребовалось много времени, чтобы устроить дружный хор храпящих лосей.***
Акама тихонько наблюдал за двумя спящими парнями из-за двери. Они ему пригодятся, ведь дреней никогда не был одиночкой, а компании у него не было. Стоит проверить их. До отъезда еще две недели, времени для наблюдения достаточно. Да и по хозяйству пригодятся. Хороших же ребят он нашел… Надо будет поблагодарить братика. Дреней весело улыбнулся и скрылся в своей комнате.