***
– Мистер Нильсен, боюсь, что у вас кардиальная аритмия. Норвежец безучастно смотрел на мрачное лицо доктора, сжимая в руках грубые больничные простыни. Мужчина не стал тратить время и озвучил диагноз, как только Лукас проснулся, не слишком заботясь о его затуманенном после сна внимании...которое, однако, не упустило суть его слов. – Проще говоря, это нарушение ритма сердца. Ваше сердцебиение нерегулярно, а значит, желудочки перестают качать кровь. Это нарушает ваш пульс и прерывает доступ кислорода к органам. Вы потеряли сознание и перестали дышать, и вам очень повезло, что один из учителей смог вас реанимировать. Вы, видимо, долгое время терпели все симптомы, и чудо, что вы не пострадали до настоящего момента. – Верно, – отвечал Лукас спокойно, и его лицо не отражало истинных эмоций. – И что вы собираетесь сделать, чтобы вылечить меня? – Это непросто. Сейчас у нас в приоритете условия лечения, и мы оцениваем, насколько серьёзен ваш случай. На данный момент это может быть что угодно: от курса медикаментов до имплантации кардиостимулятора или дефибрилляции. Когда доктор продолжил, слова невесомо пролетели мимо Лукаса и его взгляд опустился к кулакам, сжимающим ткань одеяла. Ему не обязательно было знать о лечении, чтобы понять: Он болен. Очень болен. Все слова, что срывались с губ доктора после, уже не имели значения, и Лукас позволил себе обессилено упасть к изголовью кровати, медленно закрывая глаза. В голове роем метались беспорядочные мысли. Кардиальная аритмия, нерегулярный ритм сердца, кардиостимулятор, операция… Без сомнений, сейчас эти разрушительные толчки в груди были вызваны ничем иным, как страхом. Норвежец молча скрестил тонкие руки, – когда только они успели стать такими тощими? Как долго он был болен? – прижимая ладони к коже под тонкой тканью больничной одежды. Он чувствовал биение своего сердца. Сердца, которое могло убить его в любой момент. К счастью, вскоре его одолел сон.***
– Ты должен был сказать мне, что ты не в порядке. Оба брата были не лучшими собеседниками. Эмиль забрался на стул напротив кровати Лукаса и сидел теперь, неловко потирая рукой шею. Было непривычно видеть его без его любимой ручной птицы – тупика, которого их мать посчитала однажды хорошим подарком на день рождения, хотя купить его было нелегко. Сам же Мистер Пуффин остался дома (или же его изъяли на входе в больницу). Лукас подозревал второе. Он перевернулся в кровати, избегая взглядом системы и провода, протянутые к монитору сердечного ритма. В конце концов, у него была гарантия, что если с ним что-нибудь случится, в этот раз он будет в окружении профессиональных врачей, а не в школьном коридоре с толпой напуганных школьников и учителей. – Я не знал, что болен…Вернее, не знал, что болен настолько. – Дело в твоём сердце? Оно слишком слабое? Мне не сказали ничего конкретного, когда позвонили из больницы, – Эмиль всё ещё должен был быть в школе, но сейчас прогул можно было и простить. – Это называется кардиальная аритмия. Кровь перестаёт циркулировать через сердце. Я не знаю, что они собираются делать с этим. Но, если быть честным, не очень хочу знать, – Лукас закрыл глаза, грубо проводя рукой по своей щеке. – Мама в курсе? Он старался не замечать её отсутствие. Она наверняка была бы здесь, если бы знала. Пришла бы, чтобы выведать, что случилось с её сыном, спорила бы с врачами и без устали расспрашивала, как они могут помочь ему. – Думаю, да. Ей должны были сказать раньше, – Эмиль опустил взгляд. Чувство вины отразилось на его лице, но он не был виноват в том, что их мать не пришла в больницу, чтобы увидеться со своим сыном. Лукас лишь с горечью пожал плечами. У него был Эмиль, и поддержка брата была сейчас единственной вещью, что имела значение. – Я принёс некоторые твои вещи. Средства гигиены, несколько книг, телефон, блокнот… Достав сумку из-под стула, парень передал её брату. Лукас позволил себе улыбнуться, открывая её и разглядывая содержимое. – Спасибо. Очень мило с твоей стороны. – Ничего. Я должен был это сделать. И кошек я тоже покормил, – вспомнил он об их котах по имени Норге и Ис. Обязанность убирать за ними и кормить их ложилась на плечи Эмиля, если старший брат настойчиво и жертвенно не возлагал её на себя. Возможно, именно усталость и каждодневные хлопоты по дому довели его до больничной койки. – Не забывай есть сам. Мне жаль, что я не могу быть рядом с тобой сейчас. – О чём ты? – обычно тихий голос Эмиля стал громче, и он удивлённо уставился на Лукаса. – Ты болен, и это не твоя вина! Я сам могу о себе позаботиться. Тебе совсем не нужно волноваться обо мне и опекать так сильно. – Ты ребёнок – конечно, я буду волноваться. Для чего же ещё нужны старшие братья? – Эмиль что-то проворчал, и губы Лукаса тронула улыбка. – Это тебе незачем обо мне волноваться. Меня выпишут вскоре после того, как решат, что со мной делать, – он помрачнел, то же отразилось на лице Эмиля. – Со мной всё будет в порядке. Всё, что мне нужно – немного тишины и покоя, и возможно, они выпишут меня даже без лечения. Вот увидишь, нужно лишь немного подождать. Медленно переварив услышанное, Эмиль чуть наклонился и похлопал Лукаса по плечу. Они не привыкли выражать свою привязанность объятиями, поэтому не сделали этого и сейчас, но тепло ладони брата успокоило норвежца. – Хорошо, я постараюсь. Поправляйся, ладно? Я уверен, ты скоро сможешь вернуться домой, – он ни за что бы не сказал «Я буду скучать», но эти слова повисли в воздухе. Эмиль встал и ушёл, неловко кивнув в очередной раз, и лишь звук удаляющихся шагов говорил о том, что совсем недавно он был здесь. Лукас некоторое время сидел в тишине, буквально осязая пустоту палаты, а потом достал сумку и, немного порывшись внутри, вытащил из неё свой смартфон. Подарок матери на Рождество – а ведь она очень редко что-то им дарила. Лукас откинулся на подушку. Сейчас он был ей благодарен, ведь он мог быстро найти ответы на все накопившиеся вопросы. Он проводил пальцем по экрану, пролистывая страницы и всё больше мрачнея в лице. Большую часть прочитанного он уже знал со слов доктора, поэтому оставалось лишь узнать способы лечения. На большинстве сайтов, если не на всех, было написано, что лечение медикаментами применяется всё реже и реже и их вытесняют операции –имплантация кардиостимуляторов и дефибрилляторов. Устав от неприятных навязчивых мыслей, Лукас тихо положил телефон на тумбу рядом с кроватью и лёг, пытаясь успокоить своё сердце и прогнать поселившиеся внутри страхи. Он должен всё преодолеть. Ему всего лишь восемнадцать: он не может уйти из жизни так рано и, тем более, оставить Эмиля одного, ведь их мать вряд ли справится одна с родительскими обязанностями. Для Эмиля Лукас был больше, чем просто брат, и даже если младшему это не нравилось, он всегда заботился о нём. Ему придётся оставаться в больнице, бог знает, как долго, но выздороветь он должен.