Пубертатный перелом

Я не ответил. Надо бежать. Позвоню сегодня Мегури, извинюсь, и мы расстанемся. Потом позвоню Хирацуке, и она распустит клуб помощников. Оборву все связи. Пусть даже не заговаривают со мной. Заставлю со всеми объясниться Комачи, она мне должна после сегодняшнего кризиса, тем более это её сраные подруги надо мной издеваются. Выбежав во двор, я рванул к велосипедной стоянке, там ближе всего до дома, если пешком. Пока дойду, жара меня измотает и можно будет провалиться в глубокий сон. А, надо прямо сейчас, телефон отключить. Хорошо, что сейчас самое пекло — вечные пенсионеры и мамашки с детьми попрятались в кондиционированную прохладу торговых центров и в тень парков. Некому недовольно бурчать на трусящего по улицам школьника, явно прогуливающего предпоследний день учёбы в триместре. Вот и дом. У входа кто-то стоит — очень женственная особа. Талия такая тонкая, что летние жёлтенькие брючки держатся на бёдрах, а на талии забавно топорщатся, открывая гладкий животик. Пёстрая маечка настолько натянута на груди, что не остается возможности не заметить две большие округлости. Каштановое каре, мягкие черты лица. Но сейчас она выглядит так как будто одновременно растеряна и хочет кого-нибудь убить. Мегури. — Кхэ… Мммегури… — как будто стукнулся о невидимый барьер. Она пожевала губу. — Не хочешь мне что-нибудь сказать, Хачиман? — Хочу. Будешь кофе? — за три месяца нашей близости я хорошо изучил вкусы Сиромегури. Она предпочитает спрятаться в самой дальней кабинке самого тихого кафе и заказать самый детсадовский десерт и кофе с молоком без сахара. И сидеть, наслаждаясь уединением. Раньше не думал, что председатель школьного совета настолько нелюдима. Иногда мы с ней сидели часами, просто держась за руки. Наверно такая обстановка мне сейчас показана. Я имею в виду скрыться от посторонних глаз, заодно никто не увидит, как меня будут убивать и унижать. — Не хочешь меня домой пускать? — во взгляде Мегури читалось презрение. — Нет, просто меня потом будет оттуда не выковырять. И на нейтральной территории мы можем поговорить. — Ты считаешь меня враждебным государством, — она запыхтела, прямо как представитель враждебного государства. — Не придирайся, мне сегодня этого хватило… Я развернулся и пошёл по улице в сторону станции. Там есть одно подходящее кафе, где столики отделены друг от друга высокими перегородками, и по залу расставлены огромные горшки с какими-то лопухами. Можно сидеть незамеченными. Мегури следовала за мной, отстав на полшага. Мы молчали. Хорошо, что идём в кафе — там она, по крайней мере, не будет кричать в голос. Вот и посетителей сегодня много, спасаются от жары. Мы забились в самый дальний угол и сели, молча ожидая официантку. Мегури с напряжённой спиной стучала подушечками пальцев по подлокотнику кожаного кресла и смотрела в окно. Я вынужденно пялился в заросли лопухов. Подошла официантка и сунула мне меню. — Желаете сразу что-то заказать? — с фальшивой весёлостью в голосе спросила она. Тут я заметил, что меню в моих руках трясётся крупной дрожью. — Э, девушка, нам два кофе с молоком, один совсем без сахара, второй умеренно сладкий. Мне — шоколадный эклер, даме — вон такой десерт как у девочки, — я раздвинул лопухи и ткнул в сторону трёхлетней девочки, увлечённо поедающей разноцветное мороженое с вычурно торчащими во все стороны вафлями. Официантка кивнула и удалилась. Мегури отвернулась от окна и стала сверлить меня взглядом. — Что? — я смалодушничал, надо было молчать. — Не хочешь извиниться? — Говори за что конкретно, я буду извиняться. — Хачиман, ты как всегда вывернутый… — Ты хочешь, чтобы я ползал у тебя в ногах и молил о прощении? За что? За то, что не позвонил? Это действительно моя вина. Прости, я правда виноват. — Тебе же Юигахама должна была напомнить, я её просила, когда она бежала за Юкиноситой. Я поняла, что какой-то кипеш у вас и домой пошла, — Мегури выжидающе посмотрела на меня. — Она только сегодня вспомнила. — М. Вот как, а я считала её надёжной, — в голосе Сиромегури прозвучало разочарование. — Да надёжная она, просто вчера Миуру кто-то столкнул с лестницы, отделалась лёгкими травмами, но только потому, что Заимакуза её поймал. — Комачи ничего мне объяснить не смогла. — Конечно, её там не было, она со слов этих путанных дур передала. — Но что это было с твоим поздним возвращением? Она какую-то фигню несла, как будто ты пьяный и невменяемый. — Бля, точно прибью япону дуру… — Ну? — Да что ты как прокурор грёбаный? — Так, я ничего не понимаю, может объяснишь нормально? Или ты меня кинуть хочешь и боишься сказать? — Это больше на тебя похоже. — Да щас! — Да точно! Я вообще тебя не понимаю. Ты меня что, за игрушку держишь? Или собственностью считаешь? Сама позвонить могла? Или специально ждала случай, когда я замотаюсь и забуду позвонить, чтобы скандал устроить? И потом выгнать, типа я сам виноват. — Я. НИКОГДА. ТАК. НЕ. ПОСТУПЛЮ. — Странно слышать такое от подруги Харуно Юкиноситы. — Ссука! — Мегури залепила мне пощёчину. Она яростно смотрела мне прямо в глаза. — Ну, давай, может полегчает. — Ты вообще понимаешь, что говоришь? — А ты могла вчера меня окликнуть? Я через минуту после Юигахамы из школы вышел. Пошла бы с нами и всё бы увидела сама. — Так я же не знала. — Так и сейчас не знаешь и сразу враждебно настроена. Всё что я скажу, будешь воспринимать в штыки. — Неправда. — Правда. — Ты дебил? — Устал это слышать от пробитых дур. Иди пообщайся с сёстрами по разуму — вы быстро найдёте общий язык на почве «Хачиман — дебил». Я встал и пошёл куда-то. По дороге отдав официантке пару купюр. Ноги понесли меня в сторону делового центра. Может не только ноги, но и желудок — там много раменных, а я, если вспомнить, нихрена не ел с самого утра. Завтрак мне не дала доесть любимая сестрёнка. В обед я еле спасся от клубка ядовитых змей. Попытка выпить кофе с любимой девушкой обернулась тем, что девушка обернулась удавом и чуть меня не удавила. Простите за тавтологичную тавтологию. Но хищнические замашки девушек наводят на мысль о том, что они слеплены по единому лекалу — так часто перекликаются их садистские замашки. Отстояв длинную очередь у билетных автоматов среди затраханных работой менеджеров, я взял чек на двойную порцию самого жирного рамена и устроился в тёмном закутке. Лапша отменная. Её даже не испортила половинка яйца, непонятно зачем плававшая в бульоне. Жаль только мало. Или нет? Может не дошло ещё до мозга. Так посчитаем деньги. Хватит ещё на одну порцию. Или можно купить книжку и посидеть в кофейне. Надо несколько часов где-нибудь скрываться, чтобы прийти домой попозже. Гадство, даже дом теперь меня не отгородит от непрошеных гостей, ибо в доме живет тупое существо, подруга выводка змей, каждая из которых считает меня чем-то вроде подушки для иголок. Завтра с утра запрусь в комнате и не буду разговаривать с Комачи, чтобы она не придумала повод выманить меня. А сейчас надо подальше уйти от возможных путей перемещения вражеских войск и от мест, где я обычно бываю. Значит на северо-восток, там ученики из Соубу и Кайхин-Сого не бывают. Почему всплыло название Кайхин Сого? С некоторых пор меня там некоторые знают слишком хорошо, а это возможный канал поступления информации противнику. Давай, Хачиман, ты один против всего мира. Может на электричке рвануть в Акихабару. Нет, сейчас на станциях много школьников, высока вероятность кого-нибудь встретить. Значит, всё-таки пешком. Я не быстрым шагом стал удаляться от центра, стараясь держаться в тени и выискивая взглядом книжный магазин. Толпа офисного планктона, в это время спешащая на обед и с обеда — хорошее прикрытие для незаметных перемещений. Поэтому мне удалось купить книжку, не встретив вообще ни одного субъекта в школьной форме и добраться до тихой кафешки, расположенной на углу парка. А что, приятное место, ни одной девушки, кроме официантки, и та — студентка, то есть вполне безвредная. Университет Мегури достаточно далеко отсюда, поэтому бояться нечего. Заказав café au lait, я погрузился в чтение. Давно так не расслаблялся. Как будто вернулся счастливый Хачиман двухлетней давности, не знакомый с Юкиноситой и Юигахамой, со всеми вытекающими последствиями. Спустя пару часов и пару чашек кофе увлекательное чтение пришлось прервать на поход в туалет и смену места — пришлось пересесть лицом к окну, потому что солнце, двигавшееся к закату, зашло за высотные здания и освещение стало не комфортным. Блин, интересное чтиво, классно развлёкся сегодня. Вроде на автомате книгу выбирал, что это такое. «Методики улучшения подвижности в игровых видах спорта», пособие для учащихся Университетов, автор Кусиэда Минори. Это, что значит? Мне промыли мозги, или заколдовали? Команда злобных махо сёдзё в действии. Или я подсознательно испытываю вину перед этими змеями и выбрал кое-что полезное для них? Или среагировал на автора? Хачиман, пора нафиг эмигрировать, куда-нибудь, где никто не знает японский, там тебя никто не околдует. Хотя есть приятные запахи и горькие слёзы, они-то сильнее всяких слов действуют. Мммм… Заткну нос ватой и надену сверхчёрные очки, чтобы не видеть и не обонять лживых существ под названием «девушки». В частности вон ту, оживлённо машущую руками во время разговора по телефону, с голыми ногами, тёмными волосами и яркими глазами в форме Кайхин Сого. Где твоя метла, Оримото? Вероятность встретиться здесь случайно меньше нуля — она живет и учится ещё дальше отсюда, чем я. Пришлось захлопнуть книгу и выйти на улицу, чтобы прервать поток тупого красноречия, моей бывшей соученицы, и по совместительству первой любви. — Да, он выходит, идёт ко мне, что дальше делать? А держать, ладно… — ни капли не смущаясь моего присутствия Каори радостно орала в новенький смартфон в розовом чехле. — Оримото, ты совсем дура, или просто совесть потеряла? — Хикигая, ты так далеко от дома забрался, смех один, — она как всегда полностью игнорировала мои слова, настоящий экстраверт. — Тебя не спросил. Где мне нравится, там и сижу, книжку читаю, без компании. Понимаешь, не хочу, чтобы мне мешали. — Так я тебе как мешаю? — Оримото распахнула пасть в широкой улыбке, — я тут на велосипеде катаюсь, каждый день пятнадцать километров. Посмотри какие ноги, — она свела колени и присела, изогнувшись в классической позе Мерилин Монро. — Три года назад я бы упал в обморок от счастья, что ты со мной разговариваешь, но сейчас оставь меня в покое и позвони остальным дурам, скажи, чтобы отстали. Со мной всё в порядке, когда их рядом нет, — я развернулся и быстро пошёл в сторону торгового центра, сверкающего яркими вывесками. Там Оримото с велосипедом от меня отстанет. — Хикигая сердится! Щас животики надорву, — наглая подруга змей села на двухколёсную метлу, схватила меня за плечо и покатила рядом, используя меня как тягловую силу. — Оримото, были бы у тебя мозги, я бы тебя ударил. — Ты меня дурой уже два раза обозвал, — заржала она, — влюбился что ли? — У тебя представления о любви как в средней школе, ты в развитии по ходу отстаёшь. — Так научи меня, как взрослые любят друг друга, ты говорят эксперт во взрослых отношениях. — Кто говорит? — я отчаялся отцепить от себя Каори и перешёл к тактике выжидания, рассчитывая на то, что она отвлечется, и я смогу удрать. — Юи говорит, Мегури говорит, Комачи говорит, — стала перечислять она. — Ладно, хватит, я понял. — Юкиносита-сан говорит, которая Юкино, с Харуно я не общаюсь, Саки говорит… — Да понял, вы все ведьмы в одном ковене. — Не, просто пару раз по магазинам ходили, в кафе опять же. Хватка Оримото не ослабевала. — Тебе, видимо, замуж пора, раз сплетни так тебя заботят. — Так возьми, я за тебя пойду. Увидев как я смаракался, Каори переливисто засмеялась. — Да ну, нах, тебя, япона велосипедистка, — я дёрнул велосипед на себя. Оримото рефлекторно подалась в противоположную сторону, схватившись за руль и опустила ногу на асфальт, чтобы не грохнуться вместе с велосипедом. Я рванул по переходу, на котором рядом с синим человечком мигали цифры: 02, 01, 00. Загорелся красный. Оримото что-то орала на краю тротуара обиженным голосом. Добравшись домой, я попытался проникнуть в свою комнату незамеченным, но в гостиной ждала засада. Комачи с видом обиженной младшей сестры нервно качала ножкой, сидя на стуле. Буркнув: — Я к себе, — попытался пройти мимо неё, но сестра встала и загородила проход. — Хачиман, надо поговорить. — С предателями не разговариваю. — Ты что, совсем очумел, — она растерялась и, похоже, собралась расплакаться. — А ты пойди отцу нажалуйся, — Комачи дёрнулась, как будто я её ударил, — что не получится? Так не лезь в мою жизнь не разобравшись. Ты или взрослая и должна понимать, что у меня свои мотивы могут быть и желания, или вали, нахрен, к тем ведьмам, пусть они тебе мозг выносят, а не мне! — Братик, ты же ничего мне не объяснил… — Не строй из себя милую младшую сестричку. Если бы тебе нужно было по-семейному говорить не начинала бы с истеричного вопроса «и что это вчера было?» — Так ты?.. — Короче, всё, либо относись ко мне по-человечески, либо даже близко не подходи! И чтобы ни одной из этих гадюк в доме близко не было! Я оставил растерянную Комачи в гостиной и потопал к себе. А правда, Хачиман, и что это было?