О чем я молчу

      Он так красив, когда о чем-то увлеченно рассказывает. Мимика лица так восхитительно притягательна, взгляд синих глаз бегает по кухне, а пальцы то взлетают в воздух, то хватаются за худые запястья. Он прекрасен. Я смотрю на его родинки на щеке, на светлые пушистые ресницы, на очертания мышц под футболкой, и не могу оторваться.       Вырвать бы его чудесные глаза.       Это желание настолько давно пожирает кору моего измученного мозга, что уже не кажется чем-то противоестественным. Как будто каждый хочет лечь рядом с возлюбленным и любоваться его медленной смертью, ловить панику, расплескавшуюся в синеве радужки, касаться подушечками пальцев мягких губ, судорожно ловящих последние вдохи. Обнимать кровоточащую грудь, сжимать окоченевшие руки — как хорошо, господи. Я переплетаю наши пальцы и продолжаю внимательно его слушать, отгоняя назойливые мысли. У него такой красивый глубокий голос, проникающий мне в самую душу и задевающий там какие-то тайные струны. Как этот голос выглядит изнутри? А вдруг, когда я отрежу его кудрявую голову, найду там то теплое волшебство, которое заставляет меня дрожать при мысли о его теле? Я так сильно люблю его, что не хочу, чтобы он существовал. Мне будет легче видеть, как он разлагается, как черви вгрызаются в его едва загорелую кожу, как падальщики рвут его плоть на кусочки и растаскивают по всему лесу, как все мягкие ткани гниют и сползают с костей, исчезают, растворяются в лесной почве, чем каждый день наблюдать его красоту и так любить его.       Еще я люблю лес. Не так сильно, как его, но он тоже хорош. Иногда, когда мы выезжаем на пикники, я ложусь на колкую траву, складываю руки на груди и думаю, что хочу остаться там навсегда. Вместе с ним, конечно — куда я без него? Я без него не смогу. Если он куда-то от меня уйдет, я пойду за ним, я никогда не смогу его оставить. Он так красив только для меня — специально, чтобы ранить и слепить меня своим существованием. Я так боюсь, что он однажды уйдет, пока еще живой. Ведь мертвый он никуда не денется, смерть прикует его к моему запястью непоколебимой вечностью. Вечность прочнее обручальных колец и обещаний.       Мы тихо живем. У нас маленькая уютная однокомнатная квартира на третьем этаже, ласковый рыжий котик, ягодный чай и неземная любовь. Каждую ночь он целует меня перед сном сначала в губы, а потом в кончик носа, чтобы лучше спалось, а я все думаю, как хорошо было бы не проснуться вовсе. Ни мне, ни ему. И мы бы лежали целый год или пару часов, или нас нашли бы через неделю — двух влюбленных в бесконечности. Я бы держала своей разложившейся рукой его, целовала бы челюстью его пустые глазницы. Вместе навеки.       А еще лучше, если бы мы были в лесу. Примятая влажная трава выросла бы такой высокой от питательности наших тел, и овечки, которые ее едят, сначала бы испугались потемневших костей, а потом с радостью бы полакомились тем, что мы сделали. Шумели бы деревья, стрекотали насекомые, и природа была бы так счастлива нашей смерти, и я тоже. Лес так хорош, он рад всему, что в нем происходит, потому что знает, что с этим делать. Каждый раз, как мы приезжаем туда, я хочу впиться пальцами в его горло и заставить остаться там до конца времен.       Как же он прекрасен, слишком для этого мира. Нам обоим нужно в другой, тот, который лучший и вечный, в котором наши души растворятся и сольются воедино.       Я делаю еще глоток ягодного чая и улыбаюсь его словам. Его жизни. Нашей жизни вдвоем. Я буду дома с тобой. Буду дома с тобой.