Сборник имейджинов

Во время битвы за Заковию Стив спас тебя от неминуемой погибели и лично поручился присматривать за тобой, пока лучшие врачи, нанятые Старком, пытаются излечить тебя от экспериментальной сыворотки, введённой учёными Гидры, но выяснив, что твои родители погибли, долго раздумывал над тем, чтобы отдать тебя в детский дом, в итоге, собравшись с духом, подал документы на опекунство.

      — Собралась в поездку? — Роджерс неспешно заходит в приоткрытую дверь твоей комнаты и с интересом наблюдает за твоими действиями, но ты никак не реагируешь ни на его присутствие рядом, ни на вопрос, ответ на который мужчина хотел получить сейчас же, — эй, — Стивен слегка одёргивает тебя за локоть, пытаясь оторвать тебя от сбора вещей в чемодан и заставить взглянуть ему в глаза, — мы же договаривались, — светловолосый глядит на тебя серьёзным, почти отцовским взглядом, но голос звучит мягко, так, как всегда.       — Мы договаривались, что ты станешь опекуном до моего совершеннолетия, — холодно отвечаешь ты, не осмеливаясь взглянуть мужчине в глаза, боясь, что ещё мгновение — и ты расплачешься, прижавшись к такой родной груди. Стив вскидывает бровь, а ты, не дожидаясь встречного вопроса, поясняешь, — мой день рождения завтра, так что мне нужно собрать вещи и уехать в аэропорт до полуночи.       Роджерса злит такое отношение к нему, капитан всем сердцем любит и искренне за тебя волнуется, вот уже семь лет проживая в шкуре пусть и не совсем настоящего, но всё же отца. Ему нравится эта роль даже несмотря на все твои подростковые перепады настроения, личные тараканы в голове и участившиеся пару лет назад ссоры. Сейчас ты стала мягче, повзрослела, и испытываешь только тёплые чувства к своему спасителю, который не бросил тебя на произвол судьбы, когда был так нужен. Но с каждым днём тебе всё сложнее уживаться рядом с мужчиной, он по-прежнему дорог тебе, он, кажется, самый близкий человек в твоей жизни со дня похорон родителей. Однако всё это усложняет твою и без того сложную жизнь в разы больше.       Стивен участливый, надёжный и добрый по своей сути человек; становясь с каждым годом старше, ты начинала испытывать неподвластные тебе чувства к человеку, который показывал себя как любящий отец. И это ранило твоё сердце всё сильнее.       Испытывать любовь к человеку, который отдал всего себя на воспитание ребёнка нормально, но только не ту любовь, которую ощущала ты. Тебе не было нужно, чтобы он приходил на родительские собрания в школе или давал указания о том, как нужно водить машину, но тебе были нужны поцелуи, ощущение его губ на своих, и, чёрт побери, это приятное ноющее чувство внизу живота заставляло биться в истоме всякий раз, как твой опекун выходил на тренировку в обтягивающей майке, натянутой поверх крепких выделяющихся мышц или обнимал поздно вечером, когда ты плакала из-за придурка, бросившего тебя по СМС, или домашки, за которую тебе влепили неуд.       Стив всегда был за тебя горой, и не потому, что чувствовал долг, который должен быть у опекуна, а потому что считал это правильным, и даже если бы вы не были знакомы, он бы всё равно защищал и оберегал тебя, потому что так должно быть.       — Ты же понимаешь, что эти слова задевают меня? — на выдохе вдруг проговаривает он, нарушая болезненную тишину, воцарившуюся на секунд пятнадцать. — Правда хочешь уйти? — как бы невзначай интересуется Роджерс, вновь смягчаясь, на что ты лишь киваешь головой, поджав губы в тонкую полоску и пытаясь тем самым сдержать поток слёз.       — Я должна, — едва слышно бормочешь, обхватывая ладонями свои плечи и отворачиваясь лицом к окну.       — Брось, не говори глупостей, ты же знаешь, что я люблю тебя, — отмахивается мужчина, повышая тон и искренне недоумевая от твоего противоречивого поведения. Ещё неделю назад вы строили планы о том, как будете праздновать твой день рождения, а сегодня, не дождавшись праздника, в спешке собираешь свои вещи, чтобы уехать непонятно куда, при этом ничего не сказав Стивену.       — Я тоже люблю тебя, Стив! — не выдержав, наконец выпаливаешь ты. Как только фраза вырывается из твоих уст, ты переводишь взгляд на лицо собеседника и понимаешь, что сдерживаться больше нет сил, поэтому на секунду закрываешь лицо руками, давая волю эмоциям и позволяя слезам стечь по щекам.       — Тогда в чём проблема? Мы же, не побоюсь этого слова, семья, — Стив вспылил, негодование усиливалось, а эмоции стали нестабильны.       — Проблема в том, что у меня не та любовь, которую испытываешь ко мне ты, — не задумываясь о последствиях, ты признаёшься кэпу в своих «неправильных» чувствах, полностью наплевав на то, что он может на это ответить.       Роджерс застыл в шоке и одновременном изумлении, не зная, что ответить на твои слова. Это то, что было сказано на эмоциях? Или это то, что ты действительно испытываешь к нему? Как долго эти чувства сидят внутри тебя?       — Тебе всего семнадцать, — многозначительно вздыхает голубоглазый, находясь в полнейшей растерянности от сложившейся ситуации, — я помню себя в твои годы. Вечно неуверенный в себе мальчишка...       — Который точно знал, чего хочет от жизни! — резко прерываешь его ты, подкрепляя факт правдивости своих чувств тем, что реально было и со Стивом.       — Это совершенно разные вещи, |Т.И.|, — устало потирая переносицу, отвечает мужчина, — служба и... любовь... Пойми, я не могу ответить тебе взаимностью так, как того хочешь ты. Я очень дорожу тобой, и больше всего на свете не хочу, чтобы ты уходила, но если иначе с этим не справиться, то я не буду стоять у тебя на пути, — почти шепчет светловолосый, виновато опуская взгляд в пол.       — То есть ты хочешь сказать, что несколько лет назад, когда я была заражена из-за введённой сыворотки Гидры, ты был готов пожертвовать собой, лишь бы спасти меня, но сейчас не можешь справиться с моими чувствами к тебе? — горечь разочарования и обиды ударила под дых, из-за чего стало трудно дышать, а застилающая пелена от слёз лишь мешала.       — |Т.И.|, я совсем не то имел в виду, — ты закрываешь ладонями уши, не желая больше ничего слышать от виновника всех твоих терзаний и тихих истерик в подушку.       — Слышать больше ничего не хочу... — ты сгребаешь оставшиеся вещи в кучу и небрежно бросаешь их в чемодан оставляя эту затею на потом, — и видеть тебя тоже, — быстрым шагом настигаешь входную дверь и, провернув ключ, покидаешь место, которое когда-то звала домом.