Сборник имейджинов

      — Отличный бой, Соколиный глаз, — мужчина лет тридцати пяти хлопает своей широкой ладонью по спине Клинта и, кинув быстрый взгляд на тебя, уходит, одарив хитрой усмешкой.       — Так вот, где ты шляешься вместо подготовки к сессии, — складываешь руки на груди и сверлишь внимательным взглядом лицо Бартона. — И что ещё за Соколиный глаз? — сводишь брови в недоумении, желая услышать объяснения.       — Это мой псевдоним для выхода на ринг, не хочу светить своим настоящим именем. И я здесь не шляюсь, а зарабатываю деньги, — Клинт как всегда выглядит безмятежно, даже слегка придуривается, несмотря на разбитую в кровь губу, ссадины на щеке и разодранное плечо. — А вот что ты здесь делаешь уже вопрос поинтереснее, — парень вскидывает бровь, сдерживая болезненный вздох, и щёлкает тебя по кончику носа.       — Калеб сказал, что ты здесь выступаешь по четвергам, — в один миг теряешь свою решительность и стойкость, начинаешь мяться на месте и потирать ладонями плечи, словно за одно мгновение в душном бойцовском клубе стало безмерно зябко и заунывно, — вот я и пришла.       — Если пришла наседать с вопросами о подготовке к тесту, то можешь, мамуля, не переживать, я всё сдам. Как и всегда, — очаровательный подлец подмигивает тебе и дарит самую обворожительную улыбку, хоть и в то же мгновение шипит себе под нос из-за того, что сильнее разодрал свою рану на губе.       — Больно надо мне о тебе переживать, — включаешь режим незаинтересованной в личности Бартона девчонки и снова набираешься смелости, чтобы взглянуть парню в глаза, но, к сожалению, это длится недолго и ты снова отводишь взгляд.       — Тогда чего ты здесь забыла, принцесса? — от его прозвища в твой адрес, пускай и слегка насмешливого, но сказанного с таким теплом и сладостью, у тебя невольно подгибаются колени и хочется рухнуть наземь, лишь бы этот обаятельный засранец подбежал к тебе, упавшей в обморок, и начал обмахивать полотенцем или своей футболкой, только что снятой со взмокшего после боя тела, как в типичных подростковых фильмах о любви.       — Фрэнсис тебя искала, весь мозг мне проела своими россказнями о том, как переживает о бедном тебе и твоей симпатичной мордашке, — со всей неприязнью в голосе проговариваешь ты, боковым зрением замечая, как Бартон расплывается в довольной улыбке.       — А ты? — Клинт поджимает губы в тонкую полоску и подходит совсем близко, практически вплотную. Сейчас ты как никогда прежде ощущаешь вашу разницу в росте. Становится одновременно не по себе, но и ужасно уютно. Тебе хочется, чтобы Бартон обнял тебя, укутал в свои крепкие объятия и, поцеловав в лоб, сказал, что соскучился.       — Что я? — поднимаешь растерянный нерешительный взгляд на Клинта и глупо хлопаешь ресницами. Ещё чуть-чуть — и вы столкнётесь лбами.       — Ты переживала за меня? — с долей самолюбования и насмешки интересуется Бартон. Его рука на мгновение застывает в воздухе рядом с твоим лицом. Клинтон цепляет пальцами небольшую прядку волос, закрывавшую ему обзор на твоё лицо, и осторожно заправляет её за ухо, заставляя поёжиться от необычного для тебя прикосновения тёплой ладони.       — С чего бы? — последние силы уходят на то, чтобы не осесть на пол под напором обаяния и запаха почти выветрившегося одеколона на взмокшем от пота теле Бартона. Голос дрожит, а глаза смотрят с лёгкой тоской и желанием.       — Я знаю, что нравлюсь тебе, принцесса, — подушечка большого пальца аккуратно скользит по линии твоей челюсти. Клинт доходит до шеи и чувствует, как лёгкая пульсация в вене показывает биение твоего сердца.       — Ещё чего, — сдуру отталкиваешь Бартона от себя, но тут же оказываешься прижата его крепкими руками к равномерно вздымающейся горячей груди. — Ты слишком большого о себе мнения, Бартон. Тебя не каждая девушка в колледже хочет, — пытаешься увернуться, чтобы не застрять окончательно в этих прекрасных сетях и не показать свои чувства к наглому обольстителю, но Клинт держит решительно и очень близко.       — Это я не каждую девушку в колледже хочу, — парень касается твоего подбородка пальцами и поднимает лицо выше, чтобы ты смотрела на него. Из-за этого действия ты замечаешь едва уловимую улыбку, проскользнувшую в уголках его губ, и непроизвольно облизываешь свои.       — Мне плевать, кого ты там хочешь. Фр... — только ты хочешь упомянуть бывшую подружку Клинта, которая и правда до сих пор думает, что он в неё влюблён и обязательно вскоре вернётся, как Бартон теснее прижимает тебя к себе и, уложив ладонь на твою щёку, непозволительно томно шепчет почти в самые губы:       — Я очень хочу тебя поцеловать. Можно я тебя поцелую? Пожалуйста. Можно?       Сглатываешь вязкую слюну, вставшую поперёк горла и окончательно теряешь рассудок, касаясь своими губами губ Клинта и шепча ответное:       — Можно.       Бартон при всём своём желании и порыве старается сдерживаться. Потому что знает, если начнёт, то уже не сможет остановиться, что заберёт весь твой воздух из лёгких, заставит дышать только им самим. Присматривается, пытается найти подходящее положение головы, едва ощутимо касается кончиком языка твоих губ. А затем обхватывает твоё лицо обеими ладонями, утягивает максимально близко к себе и целует самозабвенно, пылко, искренне.