Сборник имейджинов

      — Доволен? — зло фыркаешь ты, складывая руки на груди в замок и пристально глядя на безразличное выражение лица капитана.       Стивен молчит, до скрежета сжимая зубы, так и не отважившись взглянуть тебе в глаза. Он прокололся, его план, — опасный, рискованный и глупый, — оказался полной лажей. А ведь Капитан Америка никогда не ошибается, просчёт может стоить кому-то жизни и он, как глава отдела должен знать это.       Он знает. Знает и всё равно молчит, потому что ошибаться, да ещё и в таких масштабах больно, стыдно, досадно. Подставлять под угрозу своих подчинённых, отправляя на операцию, информация для которой была неподтверждённой было слишком опрометчивым решением, совсем не в духе старого доброго кэпа.       — Я тебя спрашиваю! — повысив голос, продолжаешь сверлить мужчину взглядом; делаешь шаг вперёд, становясь на опасно близкое расстояние, из-за чего сердце на мгновение застывает от его пронзительного и долгого вздоха. Он знает, что виноват, но признаваться в этом, когда всё и так известно...       Стив облокачивается спиной о стеклянную поверхность лифта, по-прежнему глядя куда-то в сторону, после чего опускает взгляд, пряча голубую радужку за длинными ресницами.       — Я облажался, мне стоило послушать тебя, а не рваться в бой из-за липовой информации, — цедит сквозь зубы капитан, наконец переведя на тебя взор, — это ты хотела услышать? — теперь игра в гляделки обрела новый характер, ты буквально чувствуешь, как проигрываешь. Просто стоишь как вкопанная на одном месте и едва слышно втягиваешь через слегка приоткрытый рот воздух, который прямо сейчас казался спёртым и тяжёлым, буквально доводя до головокружения. Или, может, всё дело в капитане и этой ужасно интимной обстановке?       Ты не знала своих чувств к Роджерсу, он всегда держался холодно с подопечными, никогда не шутил и сбивал наповал одним лишь взглядом. Нет, ты вовсе не боялась его, скорее такая серьёзность и недоступность лишь притягивали твой интерес к Стиву, но мужчина был такой ледяной крепостью, что всяческие попытки заговорить оканчивались ничем.       Капитан никогда не показывал своих эмоций, порой казалось, что кроме злости и спокойной собранности он вообще ничего не имеет в своём арсенале чувств. Но ты понятия не имела, что при серьёзном выражении его лица, когда он обращается к тебе, его ладони при этом потеют — он волнуется. Переживает, что ты отведёшь взгляд, что не захочешь смотреть на него или невербально запретишь ему смотреть на тебя. Он боялся сказать что-то не то, поэтому всегда говорил только о работе. Роджерс никогда не был душой компании, сторонился больших сборищ и наотрез отказывался тащиться в клубы на выделенных службой выходных. Во многом этому поспособствовали его мысли о том, что ты можешь подумать о нём, если он сделает ту или иную вещь.       — Мне хотелось держать планку, хотелось показать тебе, что я могу, но моя глупая решительность сыграла злую шутку. Когда я отдавал приказ, в моей голове были лишь мысли о тебе. Я обязан был произвести на тебя впечатление, Старк уверил, что широкий жест поможет мне завоевать твоё сердце, — дыхание прерывается. Резко и болезненно. Ты чувствуешь, как задыхаешься от всей этой ситуации и переполняющих душу ощущений.       — Ты... — кое-как хрипишь ты, цепляясь руками за поручни и бегая испуганным нерешительным взглядом по профилю Роджерса.       — Я влюблён в тебя, агент, — с трудом сглатываешь вставший поперёк горла ком, чувствуешь, как глаза начинает жечь от горьких слёз.       В этот момент, именно после его признания, ты наконец понимаешь, что не можешь. Не можешь ответить ему взаимностью, потому что тот стук сердца, который доводил тебя до головокружения при диалоге с капитаном, те бессонные ночи, когда ты пыталась разобраться в себе и в своих чувствах оказались ложью. Теперь, когда заветные слова уже сказаны Стивом, ты осознаёшь, что не любила вовсе.       Роджерс непредумышленно играл с тобой, доводил до неконтролируемой зависимости, удушья от собственных чувств. Если ты согласишься, то эти отношения однозначно будут нездоровыми.       Ты опускаешь глаза, полные слёз, ощущаешь, как всё твоё тело пробирает мелкая дрожь, губы едва заметно трясутся.       В лифте раздаётся звоночек, оповещающий о прибытии на нужный этаж. С трудом делаешь шаг вперёд, отрываясь от металлического поручня.       — Сэр, — не поднимая взгляда, киваешь головой, показывая всем своим видом, что признание Стивена останется без взаимности. Ты ясно даёшь понять, что вас могут связывать только рабочие отношения.       Сжимаешь руки в кулаки и быстрым шагом покидаешь лифт, тут же смахивая капли прожигающих словно кислота слёз.       Уже завтра на столе Фьюри будет лежать твоё заявление о переводе в другой отдел.