Сильнее чем ненависть

Мягкая постель. Нежное одеяло, мягкая подушка. Боже. Как ей этого не хватало. Девушка сжимает одеяло и подкладывает под голову, сворачиваясь клубочком. Возможно, она бы проспала еще дольше, если бы не пробивающееся сквозь шторы солнце. Окно? В спальне Селены окно не выходит на кровать. До кровати девушки и вовсе практически не доходит солнечный свет, поэтому она частенько спит чуть ли не до обеда по выходным. Это наличие окна напротив кровати напрягло ее еще сквозь сон. Гомез так неохотно открывает глаза и приподнимается, переходя в сидячее положение. Черный потолок так гармонично контрастирует с бежевыми стенами. Бежевый, безумно мягкий палас, устилающий практически всю комнату. Белоснежное пастельное белье. Темные шторы. Брюнетка поворачивает голову влево, в сторону окна и обнаруживает идеально заправленную другую часть кровати. Ну, нет… Неужели, он так идеально заправляет кровать?! Боже. Кажется, Селену сейчас больше волнует тот факт, что он умеет заправлять постель, а не тот, что он мог спать сегодня с ней. На ней вчерашняя одежда. Конечно. Ты ведь уснула в машине. Гомез быстро собирает волосы в хвост и поднимается с кровати. Брюнетка медленно открывает дверь и кажется задевает ей что-то очень мягкое. В голову первым делом приходит ее кардиган, который, видимо, он с нее снял. Но что он будет тут делать, на полу? Это что-то мягкое быстро вскакивает с пола и шустро забегает в комнату, чтобы по привычке разбудить хозяина, но… Не сегодня. Не щенок, а самый настоящий комок шерсти. — Хей, малыш, — с невинной улыбкой шепчет девушка и присаживается на корточки. Собака запрыгивает на коленки и принимается любезно облизывать ей лицо. Кажется, она ему понравилась. Но это не очень приятное скольжение шершавого горячего язычка по глазам, щекам, губам и носу брюнетки продолжается не долго. Малыш спрыгивает и куда-то убегает, оставляя будущую хозяйку одну. Ну, а Селена, вроде как, попадает в коридор, от которого в обе стороны расположены еще несколько дверей. Она внимательно оглядывается, закрывает дверь и делает несколько шагов вперед. Как слева так и справа, кажется, расположена лестница, ведущая на первый этаж. Левая ближе. Входная дверь следует сразу же после лестницы, правее, оставляя место для прихожей. Поэтому после левой лестницы она сразу же попадает в небольшую залу прихожей, откуда коридоры ведут, кажется на кухню — левее, в гостиную — прямо и, скорее всего, ванная — направо. Такое же яркое, освещенное множеством ламп помещение. Гостиную и кухню соединяет столовая, из которой в зал ведет именно небольшая арка в стене. Кареглазая как маленький ребенок, внимательно разглядывая просторную кухню, проходит в светлую столовую и вновь тормозит, чтобы все разглядеть. Все так просто, но безумно красиво и по-современному. Возможно, именно этого она и ожидала от Зейна. Она ожидала много чего, но не то, что он потащит ее на руках из машины. Боже! Это никак не дает ей покоя. Вертится в голове. Брюнетка тормозит перед большим прямоугольным столом, расположенным посередине комнаты и устремляет взгляд на диван, стоящий к проходу спинкой. Такая же контрастирующая гостиная. Черный потолок, белоснежный диван, белый палас, выстеленный перед диваном для комфорта. Белоснежные занавески, прикрывающие два окна, разделенные плазмой, весящей на стене. Такие же белые стены. Стеклянный столик, сейчас закиданный кучей каких-то бумаг, перед диваном, на котором расположился и сам хозяин дома. Малик упирается локтями в колени и принимается внимательно разглядывать какую-то папку, кажется, с документами. Он неожиданно откидывается на спинку дивана, закидывает ногу на ногу, конечно же, как это обычно делают мужчины, упирается рукой в спинку и осматривает коридор. — Доброе утро, — бормочет Зейн, заставляя девушку вздрогнуть от неожиданности, и буквально на секунду поворачивается, чтобы взглянуть на нее. Гомез убирает прядку волос за ухо и отворачивает голову в сторону. Обижена за вчерашнее? Скорее всего. Рано или поздно тебе придется заговорить. Тебе ведь нужно узнать где все твои вещи. Узнать хотя бы о ванной. Так чего же ты молчишь?! Она уже набирает воздуха в легкие, чтобы что-то сказать, но какое-то странное внутреннее чувство ее перебивает. Оно буквально отнимает у нее дар речи. Неловкость… Совсем чужой для нее дом, чужой человек. Она не готова к такому, именно поэтому диван в сестринской в больнице для нее — лучшее сейчас. Селена поднимает взгляд к потолку и внимательно осматривает всю комнату. А пока его жена мысленно свыкается с фактом того, что она наверное никогда отсюда уже не денется, Малик поднимается с дивана и громко вскрикивает «Джексон». Парень дожидается прибывания четвероногого друга и направляется на кухню. Она наигранно прокашливается. — А где все мои вещи? Он бы уже давно съязвил ей. Но, парень. Она безумно растеряна и испугана этим всем. Не строй из себя урода. — Я сложил все сумки в шкаф, который стоял в комнате, чтобы они пока что не мешались, — сухо отвечает Зейн, даже не поворачиваясь. Значит, без урода уже не получается, да?! Гомез тяжело вздыхает, взмахивает руками и невинно хлопает ресничками, будто сдерживая слезы. Обидно. Это действительно обидно. Но у нее нету выхода. Она в любом случае, не сможет уйти отсюда. Девушка медленно направляется за брюнетом и останавливается за ним в нескольких метрах. — Мне жаль, что тебе придется терпеть меня в своем же доме каждый день. Жаль, что все так получилось — Малик медленно поворачивается, оставляя на столе коробку собачьего корма, которую он так и не смог открыть. — И даже после еще нескольких ночей в больнице я бы чувствовала себя удобнее, чем сейчас и здесь. — Не надо, — выдыхает кареглазый. Неужели, ты понял, что виноват?! — Не надо больше таких ночей в больнице. Теперь это твой дом, — брюнет опускает взгляд в пол и убирает руки в карманы спортивных штанов. — Я… Буду спать на диване, расслабься. Вся левая часть шкафа в спальне — твоя. Ванная только на первом этаже. А Джексон… Он дружелюбный парень. Думаю, вы подружитесь, — выпаливает Малик и вновь хватается за коробку с кормом. Гомез тем временем плавно поднимается на пальчики ног, звучно вздыхает и так тихо покидает кухню. Зейн бросает ей в след внимательный взгляд и вздрагивает, когда еще вчерашний аромат ее приятных духов только на считанные секунды наполняет помещение и мгновенно улетучивается, оставляя его ни с чем. Тяжело не заметить невыносимую дрожь по всем телу девушки. Ее дрожащие ноги, судорожно дергающиеся длинные бледные пальчики. Напряженное состояние, выдаваемое взглядом. Просто невозможно злиться на нее. Боишься сказать что-то не то. Боишься задеть ее еще сильнее. Заставить понервничать еще больше. Услышать ее немой крик о помощи. Сейчас. Когда рядом нету никого, кроме Адрианы, которая к сожалению не находиться здесь прямо сейчас.