The Bride Of Death

Покой. В душе у Лены его не было с тех пор, как она ступила под сакральные своды потустороннего мира, лежащего за гранью человеческого понимания. С тех самых пор, как глаза Порядка пронзили ее душу и саму суть. С тех пор, как Амели напомнила ей о кольце — памятном подарке, символизирующем то, что она была вся и без остатка лишь во власти Смерти. И ее мысли были заняты чередой странных тревог, волнений и страхов, коим не было объяснения или ясной природы. Она закончила свою работу для Уинстона, Эмили уехала к родителям и она осталась в одиночестве. Это было то, чего не хотелось сейчас. — Мне нужно поговорить с кем-нибудь. — Самой себе сказала Лена, в который раз водрузив голову на сложенные руки и погрузившись в раздумья. Ее разум гулял впотьмах. Что с ней было не так? Почему не давало покоя то, что она чувствовала? Амели. Как много эмоций вызывало это имя. Неоднозначных и многообразных. И она даже не могла понять — правильно ли было все это. Она должна безоговорочно отвечать, что любит лишь Эмили и никого больше, но почему по какой-то причине все странно изменилось после этого пресловутого суда? Ощутив себя той, кем она должна была стать, она поменялась внутри. Опять. Словно ее человеческая натура была многослойна и с каждым разом, после очередной встречи с тем миром, с его прикосновением к себе — слой за слоем, он сходил с нее, оголяя суть чего-то, что лежало за гранью понимания. «Ты не человек, Лена Окстон. Больше нет» — голос Порядка все еще звучал в ее голове, напоминая тяжелый гонг. — Мне нужна помощь. — Лена будто звала кого-то, но по правде, она не знала к кому обратиться, считая, что Амели не может помочь этому. Или хотела так думать. Она отважилась подать зов о помощи. Оказавшись в одиночестве и покое, она сделала глубокий вдох и прошептала: — Матушка Смерть. В комнате воцарилась звонкая тишина, а когда тени, отбрасываемые лунным светом, стали в два раза длиннее, Лена поняла — ее гостья прибыла. — Прости меня, если я тебя отвлекаю, Матушка… — Тут же прошептала Лена, на что получила мягкий и даже заботливый, в какой-то степени, смех. — Раньше, я бы не откликнулась на этот зов. — Призналась та, появившись из густой тени с истинно материнской улыбкой на лице. — Но сейчас взоры всех нас обращены на тебя, как на следующую преемницу поста Смерти. Можешь считать, что с тобой позволили нянчиться, и отрываться от дел ради тебя стало уже вопросом обязанности, а не прихоти. Что у тебя случилось, м? Лена потупила взгляд в колени и тяжко вздохнула. — Я не понимаю, что со мной, Ана. — Призналась она и невольно приложила руки к груди. — Я не могу поговорить об этом с Амели и боюсь, что если расскажу тебе, то выяснится, что это не совсем правильно. — Что бы это ни было, Лена, — Ана присела на кровать к девушке. — Я обещаю тебе, что сохраню это в тайне и помогу, если то, что ты скрываешь, так тебя тревожит. Лена доверилась. Не могла по-другому, глядя в знакомые и теплые глаза Аны, что заменила ей мать. — Мне кажется, что… Я стала чувствовать что-то к Амели. — Откровение, произнесенное вслух, казалось куда реальнее и весомее. — И это неправильно?.. Я не могу понять. Я люблю чудесную девушку, но после того суда — во мне что-то как будто изменилось. Порядок меня изменила. Словно сорвала старый слой вместе с частичкой человечности. Да я даже никогда так не разговаривала, как сейчас. Все запуталось. Она ожидала увидеть умиротворенное лицо с легким оттенком укора в глазах, но вместо этого там был смех и легкая искра веселья, смешанная с нотками ностальгии. Ее ладонь не могла коснуться Лены, как и другие, однако, она все равно почувствовала ласковое эфемерное присутствие на своей руке. — Подобно алмазу, ты обрабатываешься до состояния настоящего бриллианта. —  В голосе Смерти послышался восторг, и даже легкое придыхание. — И перемены, происходящие в тебе — это нормально. Твое смятение и странные эмоции по отношению к Амели — есть следствие этих изменений. — Но я чувствую себя неправильно. — Призналась с тяжелым сердцем Лена. — Я люблю Эмили и разве то, что происходит со мной по отношению к Амели — не предательство? Ана хмыкнула, ее губы украсила ухмылка, а глаза прищурились: — Тебе нужна помощь, это правда. — Она кивнула и наклонилась ближе, совсем как в детстве, когда поясняла маленькой Окстон откровенность некоторых вещей. — Но не моя, дорогая. — Я не могу говорить с Амели. — Тут же помотала головой Лена, но Ана с легким порицанием помотала головой. — Я могу отвести тебя к той, кто действительно с этим справится. Хочешь? — Можно? — Совсем по-детски спросила Лена. — Да. — Ана хихикнула, выпрямилась на месте и поманила сидящую девушку к себе. Лена робко приблизилась к Смерти и, после пары сомнений, протянула ей руку. Непроницаемый плащ окутал Лену, словно махом огромного крыла… Белоснежного совиного крыла, чей крик повис в ее голове, словно эхо. *** Она очнулась под руку с Аной среди скопления серых грозовых облаков. Под ногами при этом шумела вода. Холодная и бурлящая, словно кипела изнутри. — Ох, она не в духе. — Пробормотала Ана, глядя сквозь сплошную стену грозовых облаков, но странно, ее голос, кажется, был навеселе. Она закатила рукава мантии и неожиданно крикнула: — Смерти нет места в этих угодьях? Словно по мановению волшебной палочки — едва эти слова повисли в воздухе, как грозовые облака нависшего тумана рассеялись, а окружение преобразилось в розовеющий покров, возникающий при закатах. Стояла тишина, которая заставляла Ану задумчиво вглядываться вперед и неодобрительно хмуриться. — Что-то не так? — Спросила тревожно Лена, на что та не ответила, а лишь успокаивающе погладила ее по плечам и двинулась тихо вперед, нарушая тишину легким плеском воды. — Матушка? Ана! — Тш-ш! — Шикнула Ана и приложила палец к губам. Лена тревожно стала оглядываться по сторонам, чувствуя напряжение своей спутницы, как свое собственное. Вся эта красота в виде воздушных облаков, розовой завесы и приятного запаха свежести — сейчас выглядела крайне подозрительно. Было что-то не так в этом абсолютном спокойствии и идеальности этого места. Словно все существующее — самая, что ни есть, иллюзия. Воссозданное наяву представление рая или нечто, что очень на это походило. Было сложно описать словами. — Ана, кого конкретно мы здесь ищем? — Любовь. — Отозвалась Ана с легким смехом и потрепала девушку по взлохмаченным волосам. — Если кто-то и поможет тебе в твоих трудностях касательно отношений и чувств, то точно она. Но я не ожидала, что у нее такое настроение сегодня. — Настроение? Ах, Любовь очень переменчивая личность? — Лене было сложно шутить, но так она хотя бы могла спокойно воспринимать окружение. — Да, думаю, это неудивительно. — Ана указала рукой вдаль, в сторону нескончаемой завесы розовых облаков. — Такие, как Любовь, крайне завязаны на эмоциях человека, поэтому будь готова к тому, что она в любой момент может сменить гнев на милость и наоборот. Каприз — есть ее второе имя. И сейчас нам нужно ее найти. — Почему она не встретила нас? Боится или не хочет? — Думаю, и то и другое. — Задумчиво отозвалась Ана, идя вперед и оглядываясь по сторонам, пока они не прибыли к странному сооружению, напоминающему амфитеатр. Полуразрушенный от времени амфитеатр, утопающий в водной кромке. И это выглядело довольно грустно — нечто очень великое и непостижимое лежало в руинах. Как напоминание того, что ничего не вечно. Даже здесь, в кусочке мира, принадлежащем одному из Сущих. — Ана… — позвала Лена, погрузившись в размышления, полные вопросов и неоднозначности. -…расскажи мне, как зародился мир? Откуда появилась Жизнь, Судьба и другие? Как появилась Любовь? На губах Аны появилась философская и непринужденная улыбка, а ее шаг замедлился, по мере того, как они обе начали спускаться вниз, прямо к открытому пространству амфитеатра. Когда они оказались в низине, Матушка указала своей спутнице на ближайшее каменное сидение и когда та заняла свое место, ее голос поведал: — Из пустоты, говорят, пришло все сущее. Свет пронзил тьму и в нем появились тени тех, кто их отбрасывал. То были трое Сущих. Судьба. Жизнь. Смерть. Дети Пустоты, так звали нас в начале времен. Потом, когда тьма пронзилась огнями звезд, и холод Пустоты отступил — в них Жизнь нашла свое призвание. Созидание. И в то же мгновение, смысл отыскали и другие. Жизнь создавала, Судьба направляла, а Смерть забирала. Родился великий цикл, которому не было конца. Низшие существа, коих мы направляли и оберегали, дали нам свои имена, которые мы носим сейчас. Их души и эмоции напитали нас своей человечностью, сделав теми, кем мы являемся сейчас. И так среди людей стали рождаться те, кто не был похож на прочих — их души сияли ярче остальных, они понимали сущее так, как понимали его мы и в то же время они отличались от нас. Судьба была первой, кто полюбила человека и сделала его одним из нас. То была Любовь. Непохожая на остальных, но столь нужная людям, что она практически сразу заняла свою нишу. Сначала Любовь была односторонней и простой, но чем больше люди думали о сущем и приоткрывали завесу множества секретов, тем сложнее и прекраснее она становилась. Очень скоро от ее первоначального облика ничего не осталось, но ясно было лишь одно — она жила в каждом живом существе и была смыслом многих. Любовь могла быть спокойна и легка, а могла вздыматься и бурлить, словно шторм. Она живет эмоциями и естеством людей, как пришедшая от их первобытных предков. Она — есть истинное воплощение людской натуры то, какая она есть. Со всем их многообразием и разносторонностью. — О, ясно, вот как мы заговорили… — Дразнящее многоголосье, искаженное мрачным эхом, прервало не только рассказ, но и раздумья Лены, чье внимание было полностью поглощено словами Аны. Окстон боязливо кинула взгляд к источнику голоса и застала его на высокой колонне, что стояла посредине амфитеатра. На вершине полуразрушенной колонны, сидела женская фигура, объятая вихрями смолистых теней, на вершине которой шипели и извивались черные змеи. Из сгустка мерзкой темноты горели два алых огня овальной формы. — Что случилось, сладкая? Я тебе не нравлюсь? — Ревность! — Воскликнула Ана, мгновенно выступая вперед и загораживая Лену собой, пока темная фигура на вершине колонны задрожала изнутри и выпустила из разинувшейся пасти гогочущий злорадный хохот. — Ох, дело действительно оказалось хуже, чем я предполагала изначально. Любовь распалась на части. — Распалась? — Тут же тревожно спросила Лена шепотом, уцепившись ладонью за широкий и длинный рукав чужой мантии, словно за локоть заботливого родителя. — То есть как это «распалась»? Ана глубоко вздохнула и нахмурилась, вмиг позабыв ответить на нависший вопрос, когда безобразная тень сгорбилась и низвергла из себя змеиное шипение вслед за своими питомцами, что служили ей волосами. Смерть одним движением руки явила из сгустка света удивительное и пугающее оружие в виде настоящей черной косы с блестящим лезвием. Прежде чем Лена успела очнуться и удивиться происходящему, та мгновенно ринулась со всех ног за устремившейся прочь тенью, скрывшейся из виду за пару быстрых мгновений. Ана разочарованно выдохнула и облокотилась о косу, сведя брови в задумчивости. Лена аккуратно подошла к ней сзади, боясь потревожить. — Надо отправить тебя обратно, а мне заняться этой дурашкой. — С успокаивающей улыбкой заявила Смерть, но Лена чувствовала и видела, что дело было куда серьезнее, чем та пыталась преподнести. — Я хочу помочь. — Заявила решительно Лена и тут же приободрила нахмурившуюся Ану. — Мне ведь нельзя навредить напрямую здесь, верно? Я помогу тебе найти и поймать Любовь. — Сейчас Любви здесь нет. — Тут же исправила ее собеседница. — Здесь ее части. Плохое и хорошее, отделившееся от нее. Важно найти каждое воплощение и лишить облика. Только так мы сможем вернуть ей истинный вид. — А как же лишить эти части их тел? — Ну, мне достаточно лишь воспользоваться косой. — Криво усмехнулась Смерть, а глядя на Лену, пробормотала и сняла с пояса полупрозрачный фонарь: — Но в твоем случае, учитывая, что ты человек — ты сможешь повлиять на воплощения своей природой и натурой. Видишь ли, по раздельности, они очень уязвимы и эмоциональны. Доведи, взбеси или заставь истерить, а когда дело будет сделано — после них останется частичка души и помести их в мой фонарь. Помни, что навредить тебе физически они не могут, но сделают все, чтобы тебя напугать, запутать, расстроить или посеять в тебе сомнение. Не поддавайся на провокации и помни о своем долге. — Я поняла! — Тут же кивнула Лена, крепко прижимая фонарь к груди, а после, чуть погодя, привязала его к своему поясу на обычных джинсах. — Ты направишься за Ревностью? — Да, пока она не учудила чего. Проверь обратный путь, а если что-то случится, просто позови меня. — Хмыкнула Смерть, напоследок потрепала каштановую макушку и решительно направилась туда, куда недавно убежала их беглянка. Лена покорно последовала ровно в противоположную сторону. *** Ее поиски привели ее к пышному саду с густыми зарослями колючих жгучих роз. Внутри непролазных кустов, которые несмотря на ее физическую «неуязвимость» в данном мире, все же причиняли довольного дискомфорта, но скрывали за собой красивые скульптуры, похожие на античные творения из мрамора. Фигуры мужчин с телами атлетов и женские с достойными внимания изгибами. Впрочем, Лена не последовала бы вглубь этого сада, если бы не услышала из его глубин мурлычущий звук женского голоса, явно напивающего какую-ту особую мелодию. Заигрывающую мелодию. — О-ля-ля… — Лена вздрогнула всем телом, заслышав под своим ухом голос в гулком эхе с шелковыми нотками в каждом тембре. Обернувшись, Лена увидела за своей спиной поражающую воображение потрясающую фигуру с непроницаемым, скрытой за маской лицом, из которой струились каскады платиновых волос. Мгновение и таинственная гостья оказалась вплотную к Лене, заставив ее тут же нервно отстраниться и сделать несколько шагов назад. Сердце подскочило к горлу, когда непроницаемая маска на ее глазах преобразилась в знакомые и любимые черты возлюбленной, а платиновый каскад стал огненно рыжим. — Кто ты? Ты не Эмили, я не дура. — Лена покачала головой, насильно отворачивая взгляд от скандально открытого одеяния в виде эфемерной дымки розового оттенка, что ярко демонстрировала женские притягательные изгибы. — Я стану для тебя кем угодно… — голос представшей понизился до контральто, став дымчатым и приглушенным, пышущие огнем волосы почернели, а глаза воссияли золотистым цветом. -…даже той, о ком ты думаешь в моменты близости со своей возлюбленной. — Т-ты… заткнись! — Лена ощетинилась и, скорее инстинктивно, чем осознанно, сделала пару шагов назад. В горле пересохло, а разум взбунтовался против сердца. Озарение страшного пришло к ней, как гром среди ясного неба. — Ты не Любовь. Ты… кто-то другая. — Неужели, Cherie? — поддавшись вперед, вопросила эфирная изящная фигура, носящая чужие обличья так, словно меняла театральные маски. — Или же твоя человеческая натура боится признать то, что чувство, всеми правящее, на самом деле выглядит так. Ты ведь хочешь этого, не так ли? Чтобы я управляла тобой. Говорила тебе, как я хочу тебя. — О, я поняла. — Лена сделала глубокий вдох и запрятала собственное воображение как можно дальше, очищая разум и помня свое предназначение. — Ты, кажется, Похоть. — Ах! — Низкий стон, сорвавшийся с полных губ, невольно заставил Лену зарумяниться. Ну, почему ей попалась именно Похоть? Именно тогда, когда у нее настоящие проблемы с восприятием происходящего и она толком не может разобраться в собственных чувствах, она встретилась именно с Похотью. — Назови меня так еще раз, детка!.. Румянец нещадно окрасил веснушчатое лицо, однако, едва Лена хотела сказать хоть еще одно слово, как за своей спиной она почувствовала чужое напряженное присутствие, полное хлада и ужаса. — Жнец. — Одними губами прошептала Лена, замерев на месте и, как будто одеревенев, поскольку на плечо опустилась тяжелая холодная ладонь в черной перчатке. Она аккуратно, но настойчиво отодвинула Лену прочь, а та, единожды ощутив хватку на своем плече, беспрекословно подчинилась приказу, донесшемуся, словно из глубин необъятной пустоты: — Прочь. Все тело Лены будто парализовало, и она могла лишь безутешно наблюдать за тем, как Смерть выхватила из сгустка темноты огромную косу и одним легким движением разрезала пополам эфирную фигуру представшей Похоти, вырвав из нее напоследок отчаянный крик: — Но я же люблю тебя! К удивлению Лены, что безмолвно наблюдала за этой сценой, от Жнеца послышался довольно отчетливый ответ на повисшие слова: — Нет, не любишь. Ты — нет. — Он медленно вобрал в свои ладони оставшийся на земле маленький полупрозрачный шарик души и, желая хоть как-то быть полезной, Лена тут же схватила в руки отданный ей фонарь и дрожащим голосом проговорила: — М-матушка дала свой фонарь… — Она протянула артефакт вперед. Жнец издал подобие ворчания, но все-таки медленно протянул свою руку навстречу к Лене, взяв предложенное. Душа оказалась внутри. -…я… — Лена прокашлялась, но все-таки выдавила из себя: -…для меня честь встретиться с тобой. Амели и Ана говорили, что ты делаешь очень важную работу. — Что ты здесь делаешь? — Спросил холодный надтреснутый голос, сквозь темноту. Вопрос казался таким, которым открыто допрашивали. — Мне нужна была помощь Любви. — Честно ответила Лена и безмолвно последовала за направившимся вперед Жнецом. — Ана отвела меня сюда и мы увидели это. Что здесь случилось? Жнец вновь издал нечто вроде недовольного ворчания, но, видимо, осознавая то, что его собеседница была его потенциальной ученицей, он терпеливо отозвался: — Это моя вина. — Прежде чем Лена задала следующие несколько вопросов, он продолжил: — Остальное не твое дело. *** Они встретились все втроем в том самом полуразрушенном амфитеатре. Ана не ожидала, что Жнец будет здесь, но покорно отдала ему найденные ею осколки воплощения Любви, и пока тот был занят трепетным собиранием и воссоединением кусочков вместе, Лена и Ана встали в сторонке. Между ними завязался тихий разговор: — Что Жнец тут делает? — Лену явно удивляло то, что Смерть, отвечающая за Грешников, присутствовала в обители той, кто делал жизнь людей более значимой и прекрасной. Ей казалось странным, что воплощение самого страха и ужаса — столь спокойно присутствует в окружении ровно противоположных чувств. — Жнец и Любовь — связаны друг с другом куда более тесно, чем все мы. — Ответила шепотом Ана, наблюдая за действиями темной фигуры с расстояния, ровно, как и ее спутница. Розовый оттенок пространства, напоминающий своими видами закат, сменился на темно голубой, словно в здешнем мирке наступила светлая лунная ночь. — Ах, посмотри, погода и время изменились. — Это хорошо? — О, да. — Смерть взглянула на фигуру Жнеца, что загораживал своей широкой спиной происходящее. Впрочем, скрыть яркое сияние света, медленно преобразившееся в уже знакомую Лене крылатую фигуру, было невозможно. В яркой вспышке чистого света предстала в своем искрящемся великолепии та, при чьем виде сердце Лены затрепетало. Но если раньше это было волнение, страх или навеянные внешним видом ложные чувства, то сейчас все внутри пело в искреннем благоговении и почитании. Это было… счастье и спокойствие. Прекрасные исполинские крылья нежных тонов и оттенков на фоне хрупкого изящного тела выглядели столь огромными, что в первую очередь видно было их, а не саму владелицу, вмиг осветившую все вокруг себя внутренним нежным светом. Лена медленно встала на негнущиеся от волнения ноги и замерла, едва сделала пару шагов по направлению к представшей на своем месте Любви, когда увидела удивительную картину, отдавшуюся в ее грудь каким-то теплом и нежностью. Тонкие изящные руки обнимали темную фигуру в непроницаемом плаще за шею, раскрытые крылья трепетно замерли в воздухе, а властитель грешников крепко обнимал крылатую фигуру за талию, прижимая к себе. Смерть и Любовь стояли в объятьях друг друга, слившись в поцелуе. — Как долго я ждала тебя, дорогой. — Проговорил глубокий женский голос Любви, когда она отстранилась от Жнеца. Тот выразил нежный жест, коснувшись ладонью в черной перчатке спрятанного за крыльями лица.