C'mon Eileen

      Эйлин думала, что ее отвезут в императорский дворец, но не тут-то было. Спидер направился прямиком к зданию Совета. Принцесса удивилась, однако ничего не сказала. Она вообще не произнесла ни слова за все время пути. Она шокирована, бедная девочка, предположил лорд Манн. Она именно так наивна и податлива, как я ожидал, подумал Ордрик.       Совет в полном составе и работал, и жил на территории одного комплекса. Особняк лордов представлял собой огромный муравейник из стекла и металла, разом красивый и пугающий. Угрожающая громада здания бросала на город такую тень, что внизу простой люд половину дня ходил при фонарях.       — Я и забыла, как велик Совет! — Улыбнулась Эйлин, когда они приблизились к воротам. Принцесса возвышалась над обоими лордами, что сопровождали ее, равняясь по росту с телохранителями, и все же, даже запрокинув голову, она не могла рассмотреть, где прячется в выси купол здания.       В холле председатель откланялся и отправился в свою квартиру — сорокакомнатный пентхаус на самом верху небоскреба. Телохранители вернулись на главный пост на первом этаже. Лорд Манн же и принцесса отправились в гостевое крыло.       — Здесь Вам ничего не угрожает. Тут повсюду камеры, микрофоны. Все данные записываются в компьютер, к которому имею полный допуск только я. И частичный — мои поверенные. Если кто-то вздумает причинить Вам вред… Принцесса?       Они ехали в огромном прозрачном лифте, и Эйлин смотрела вниз, явно не слушая, что говорит ей Манн.       — Я хочу домой.       — Мы приготовили Вам прекрасную комнату.       Эйлин сокрушенно покачала головой. Однако больше ничего не сказала — ни пока они поднимались, ни пока Лорд земной культуры вел принцессу по коридору, ни даже когда он распахнул перед нею дверь в покои. Всё Эйлин воспринимала равнодушно.       Манн щелкнул выключателем, и по углам под потолком засияли мягким светом лампы. Эйлин вошла в свое временное жилище и огляделась. Окон у комнатки не было.       — Больше похоже на тюрьму, чем на номер для гостьи, если честно.       — Это… типично для всего женского крыла, Ваше Высочество. Окон нет, чтобы поклонники не могли нарушить Ваш покой в неурочное время. Там, за дверью, ванная комната. Вам, должно быть, хочется смыть с себя пыль и усталость. Вряд ли на корабле «Космических дьяволов» было чисто.       Эйлин потерла висок.       — Их корабль называется иначе.       Принцесса подошла к встроенному в стену компьютеру и нажала несколько клавиш. Открылось меню: «Подать в номер еду. Попросить уборку комнаты. Сделать комнату приватной. Сделать покупки в магазине.»       — Приватной? Ах. Ну да. Микрофоны и камеры. Даже здесь, серьезно? — Эйлин попробовала нажать «ввод» на сенсорном экране.       — ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН.       — Какой черной дыры…       Эйлин попробовала еще раз, нажимая на клавишу так ожесточенно, словно перед нею была настоящая кнопка и от силы давления что-то зависело.       — ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН.       — Вы не можете отключить систему безопасности, Ваше Высочество. Только я могу сделать это. — Сказал лорд Манн.       — Мне это не нравится.       — Ничего не попишешь. Таковы правила для всех, кроме советников. По нраву Вам это или нет. Здесь Вы будете жить, пока не переедете в Ваш дворец.       — И когда же это случится?       — После Вашего замужества, госпожа.       Эйлин ожгла лорда неприязненным взглядом. Она вернулась в главное меню и нажала на «Сделать покупки». Экран тотчас заполнили красивые вещи — украшения, одежда, обувь… Эйлин ткнула на какие-то сапоги, явно наугад.       — ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН. СЧЕТ ЗАБЛОКИРОВАН.       — Пока Вы остаетесь в статусе принцессы, Вы не располагаете своими деньгами, Ваше Высочество. После того, как Вы сочетаетесь браком с мужчиной, он снова будет открыт. Тогда сможете купить все, что захотите.       Эйлин раздраженно дернула головой набок.       — Что я могу делать до замужества, кроме как скучать и повиноваться правилам?       — Как что? Выбирать из женихов достойного.       — Да, Вы правы, Ваше Лордство. Достойнейшего.       — О, нет, нет, госпожа, Вы не должны так ко мне обращаться. Вы выше меня по статусу.       — Ох. Точно. — Эйлин обворожительно улыбнулась. Насколько вообще могли показаться «обворожительными» ее гримасы Манну. В ее лице было что-то отдаленно человеческое, да и Манн всю жизнь провел среди разных рас Совета, и все же он с тоской подумал, каково придется его сыну ухаживать за этой… он не мог сказать «женщиной». Женской особью, скорее. Хотя близкие к ней чешуйчатые расы, догадывался Манн, наверняка считали ее настоящей красавицей.       — Пока что Вашим опекуном может считаться Лорд-председатель. Но… С завтрашнего дня начнется процедура сватовства.       — Я это предвидела.       Эйлин двинулась дальше по комнате, осматривая и щупая стены, мебель, полки с безделушками.       — Вы знаете, что во всех остальных уголках космоса уже отказались от такого устаревшего понятия, как брак?       — Слышал что-то подобное. Но мы, в Конклаве сорока, как известно, чтим традиции и…       — И у вас для меня сорок женихов?       — Именно так, Ваше Высочество.       Эйлин с сомнением посмотрела на Лорда земной культуры.       — И сколько времени у меня уйдет, чтобы рассмотреть кандидатуру каждого?       — Понятия не имею. Зависит от Вас. А что, Вы куда-то торопитесь, Ваше Высочество?       Эйлин помолчала секунду, а потом мило улыбнулась:       — Жить. Я тороплюсь жить. Насиделась в капсуле криосна, знаете ли.       — Ну, а чем свидания — не жизнь? Все девушки сорока планет Конклава находят их самым интересным времяпровождением.       Эйлин была готова ответить, но тут за спиной лорда Манна появилась высокая тень, и принцесса напряглась. Манн вошел в комнату, чтобы вслед за ним в комнату смог попасть…       — Наш Лорд-распорядитель, Свидульф. Он будет Вашим помощником во всех делах, особенно — в деле выбора будущего мужа. Единственный распорядитель-неандроид Совета. Мы подумали, что это поможет упростить коммуникацию между вами.       Лорд-распорядитель почтительно поклонился.       — С возвращением, Ваше Высочество! Мы с нетерпением ждали его.       — О, правда? — Эйлин присела на широкую кровать.       — Как известно, у каждого лорда Совета есть сын. Большинству из них восемнадцать лет, как и Вам, принцесса, — затараторил Свидульф. — Те, кто в этом нуждался, были погружены в криосон. И прямо сейчас производится их разморозка. Среди них есть и мой отпрыск. Надеюсь, он Вам понравится.       Свидульф помигнул едва видным через густую шерсть глазом.       — Так, эта кровать совершенно не подходит. — Эйлин с отвращением потыкала пальцем мягкую перину на кровати. — Лорд Манн, Вы это себе приготовили?       — Узнаю принцессу, — пробормотал лорд-распорядитель. Он родился через год после того, как Эйлин выкинула в открытый космос несчастливая судьба, и только имел в виду, что девушка капризна ровно так, как ей положено по статусу.       — Так. Мне нужны два места для сна. Ну и не только, раз вы мне женихов навязываете. Должны быть две коробки под мой рост, обе с подогревом, одна наполнена камнями, другая — песком. И… лампы. Согревающие лампы. Обожаю тепло.       Манн изумленно воззрился на принцессу.       — Посмотрите в чуланах во дворце, я не знаю. В детстве у меня были такие, только они мне не подойдут уже по длине. У папеньки с маменькой были, ручаюсь. Должны были сохраниться, если их не выкинули… а вообще, сейчас уже много новых моделей вышло, купите мне новые кровати! Неужто жалко для своей принцессы. Манн взял Эйлин за плечо, желая успокоить. По этикету ему не полагалось хватать особу королевской крови, но тут он просто растерялся и позабыл напрочь все те правилами, которыми ему ни разу в жизни до сего дня не приходилось пользоваться.       — Понимаете, принцесса, мы не можем купить что-то и на наши деньги. Пока Вы не замужем, любой подарок, выходящий за рамки необходимого, может быть расценен как нарушение этикета и субординации. Мы обязались предоставлять Лорду-Председателю отчетность о каждой мелочи. Эта комната и наряд для завтрашней церемонии — вот все, что мы Вам даем. Иначе… может получиться так, что Вас обяжут выйти замуж за едва знакомого мужчину, только за то, что Вы примете от него с благодарностью, я не знаю, пару туфель.       — Это точно все, что я должна знать?       — Ну… после того, как Вы станете королевой, лорд-распорядитель получит часть Ваших финансов за все те годы, что он был Вашим опекуном. Он принял эту должность после смерти лорда Хенгеста. То есть… ему причитается плата за сорок с чем-то лет.       — Должно быть, это значительная сумма… за то, что он ничего не делал.       — Если честно, мне тоже так кажется. Но поделать ничего нельзя. Эти деньги автоматически отправятся на счет Лорда-председателя. Я понимаю, что это выглядит, как несправедливость.       На Эйлин эта информация подействовала как ушат холодной воды, хотя Манн был не уверен, что на представителей ее расы такие вещи действительно оказывают то же действие, как и на людей. Однако принцесса мгновенно присмирела и следующую фразу почти промямлила:       — Так может, кто-нибудь… сделает мне подарок от лица всего Совета, вроде как в честь возвращения?       Манн не мог не улыбнуться. Он доверительно потрепал девушку по руке — раз уж она все равно не заметила его вопиющей бестактности.       — Я что-нибудь придумаю, миледи.       — Я правда, правда не смогу спать на матрасе, хотя Вам, наверное, не понять, как такое может быть, Лорд Манн.       Она обезоруживающе улыбнулась.       — У Вас была отличная криокапсула, Ваше Высочество. Мышцы остались в таком тонусе, что я не могу не завидовать. Может быть, и мне прилечь поспать пару десятилетий?       Эйлин засмеялась.       — Может быть. Это уж как Вам будет угодно. Но я бы — да, рекомендовала.       Манн не понял, насмехается принцесса или нет. В разговор вмешался Лорд-распорядитель Свидульф:       — Не забывайте, Лорд-Председатель заслуживает и уважения, и материального возмещения за то, что отправлял отряды на Ваши поиски, принцесса. Однажды он даже думал, что нашел Вас. Однако генетическая экспертиза опровергла…       — Я читала об этом в Сети.       Эйлин так выразительно выдвинула челюсть, что лордам стало ясно — Ее Высочество не в настроении продолжать разговор.       В стенном шкафу обнаружилось несколько комплектов белья и пижамы из однотонной растягивающейся ткани. Такая одежда входила в гостевой набор каждого номера, однако на исходе дня Лорд-распорядитель принес Эйлин еще и бордовое платье принятого в Конклаве сорока покроя.       — Председатель настаивает, чтобы Вы примерили… прежде, чем завтра явиться в этом на церемонии сватовства.       Эйлин с сомнением посмотрела на почти двухметровую волну бархата на тонких лямках, с разрезом от середины — в этом платье одна нога окажется оголена чуть ли не до бедра.       — Да, госпожа, мода за годы изменилась. Но поверьте, это считается просто шикарным.       Эйлин вздохнула. У нее все равно не было другого выбора — не ходить же в скафандре с «Королевы белых сердец» целыми днями.       — Но меня же будет видно на камерах слежения, пока я переодеваюсь?       — Вы сможете отключить изображение на три минуты. Точнее, оно станет расплывчатым. Так мы избегаем сбора компромата.       — В ванной комнате тоже камеры?       — Да. Но они автоматически перейдут в расплывчатый режим, если Вы зайдете одна и закроете дверь. Можете переодеваться там. Эти меры исключительно ради Вашей безопасности.       Эйлин так и сделала. Когда она вышла, Лорд-распорядитель все еще стоял посреди комнаты.       — Я хотел взять Ваш скафандр. Чтобы его уничтожить. Ну, чтобы больше ничего Вам не напоминало о неприятном времени, проведенном на корабле разбойников.       — Но… — Эйлин спрятала скафандр за спину. — Если я не могу делать покупки, то я ведь и новый себе не могу заказать, как же я буду…       — Вы все равно не можете покидать планету… даже здание Совета…       Эйлин отмахнулась.       — Да поняла. До замужества. Идите уже, Лорд-распорядитель, я хочу побыть одна.       Свидульф пожевал вытянутыми губами, но почел за лучшее удалиться. Пока принцесса была бесправна, но, учитывая, как остро озаботился ее браком Лорд-Председатель, Эйлин грозила оказаться на троне в считаные дни. То есть, раньше, чем забудет недавние обиды.       Свидульф хотел спросить, что за ожерелье оказалось на шее у принцессы, когда она вышла из ванной, однако не решился. Вдруг его любопытство было бы расценено как дерзость?       Вот и хорошо, подумала Эйлин, что ей не предложили андроида. С ним, пожалуй, не вышло бы так легко договориться.       Да, она считала, что их разговор вполне укладывался в понятие соглашения.       Эйлин намеревалась включить зеркало, чтобы взглянуть на себя в платье, но когда ее пальцы заскользили по панели компьютера, принцессе вдруг захотелось посмотреть… на архивные фотографии.       Отца. Семьи.       Эйлин без труда нашла папку с данными императорского дома. Больше тысячи фотографий. Чуть меньше тысячи видео. И несколько сотен статей, посвященных взрыву императорского линкора. Эйлин пришлось сделать несколько вдохов, чтобы успокоиться. Унять гнев. Утишить печаль.       Она всего лишь хотела вспомнить, как выглядел ее отец незадолго до того, как судьба разделила их навечно. Хотя Эйлин воспитывалась в культуре Конклава, она не верила в загробный мир. Больше уже нет.       Она листала фото. Мать. Отец. Младший брат. Всех их теперь не существовало — если не считать, что какая-то часть их клеток, даже не видимая глазу, дрейфовала по космосу.       Сама Эйлин была на многих кадрах, но именно их она пролистывала нервным движением пальца, не желая вглядываться. Яркие краски счастливой жизни мешались, летя перед глазами прицессы, словно за окном несущегося к станции поезда.       Стоп.       Палец Эйлин замер. Парадный портрет отца. Конечно, безжалостно отретушированный, но… такой величественный. Эйлин оторвалась от компьютера и посмотрела на стену, куда проецировалась картинка. Император. Да, когда ее отец выглядел так — в мундире по земному образцу, с грозным взглядом, с рукой, опущенной на рукоять бластера разом спокойно и угрожающе-весомо… Казалось немыслимым позвать его «папа».       Эйлин вспомнила, что с ней было, когда она только очнулась и почти тотчас узнала, что вся ее семья погибла. Как она кричала, не думая о том, кто ее слышит и чем ей грозит это бурное проявление горя. Как царапала себя еще непослушными после разморозки пальцами. Она вопила и корчилась, пока у нее не кончились все силы. Но печаль не ушла. Она даже не спряталась куда-то на задворки памяти. Как заноза, как невынутый вовремя из раны осколок, эта боль оставалась с принцессой ежеминутно. Эйлин провела рукой по изображению… И, разумеется, не ощутила ничего, кроме бархатистой поверхности стены.       Должна ли она извиниться перед отцом? То есть, конечно, не перед ним самим. Его рядом с ней не было. Но перед… своей памятью о нем. Да, подумала принцесса, наверное, ей бы стоило. Но она оказалась плохой дочерью. И в этом. И на этот раз.       Она нажала кнопку на дисплее, и портрет отца сменился зеркалом. По желанию, пользователь мог развернуть свое изображение слева-направо. Над головой Эйлин горела стрелочка, определяющая, как дается на дисплей изображение. Эйлин даже не обратила на нее внимания. Она смотрела на свое лицо.       На отца она ничуть не походила, однако не сомневалась, что окружающие считают их почти одинаковыми. Что с них взять, большинство, какой бы сами расы ни были, даже не всегда способны различить самца и самку другого вида.       Однако сама Эйлин знала. Она пошла в мать.       Вот только на ее матери это платье смотрелось бы куда лучше.       В задумчивости Эйлин потерла пальцами свое ожерелье. Это движение ее немного успокоило.