Черная кошка

«После вкусного обеда вытри руки об соседа!» Я глупо хихикнул от этой детской фразочки, что всплыла из глубин моего подсознания. Рис действительно был вкусным, особенно с куском колбасы из холодильника (я не виноват, что если в моей тарелке нет мяса, значит там нет еды!), но особенно приятно было ощущать заботу, причем не удушливую мамину, не насмешливую Санину и даже не профессионально-участливую Пашкину, а вот такую — уверенную, искреннюю и полезную. Только неожиданно это все. Мы с Андреем знакомы всего ничего, да еще и обстоятельства нашего знакомства… он скорее должен меня сторониться, чем еду таскать. Собственного приготовления, между прочим. Потому что по его квартире понятно, что он холостяк и живет один — никаких милых девичьему сердцу мелочей, никаких попыток украсить интерьер или добавить уюта. Я размышлял обо всем этом, лежа в постели и ворочаясь с боку на бок. Было скучно: телевизор посмотреть нельзя, книгу почитать тоже, головная боль только прошла, и любая нагрузка могла все испортить. Я воткнул наушники в уши и включил себе тихую музыку из раздела «релакс». Не знаю сколько времени я так лежал, но постепенно музыка меня убаюкала, и я уснул. Проснулся я, к счастью, уже утром от голодного бурчания в животе. Я сладко потянулся, отметил, что голова совсем не болит, бодро встал с кровати и поскакал к холодильнику, — вприпрыжку, да, — но там было пусто, если не считать открытой банки пива и засохшего лимона. Так-так, и где же мой завтрак, соседушка? Словно в ответ моим мыслям в дверь позвонили. Я изумленно двинулся к двери. Да быть такого не может! Но за дверью действительно обнаружился Андрей. В руках прозрачный контейнер с блинами. У меня упала челюсть. — Доброе утро! Как самочувствие? — Доброе. Ты умеешь печь блины? — видимо, в моем голосе было столько недоверия, что сосед оскорбился. — Я еще крестиком вышиваю и на машинке могу, * — буркнул он и по традиции отодвинул меня плечом с дороги. — Да… был бы у меня такой кот, я бы и не женился вовсе, ** — нервно хмыкнул я. Андрей обернулся, смерил меня подозрительным взглядом и мы хором расхохотались. Отсмеявшись, сосед взял две тарелки из шкафчика, поставил их на стойку, распаковал контейнер и разложил блины с сиропом аккуратными стопочками, потом сел на высокий стул перед одной из тарелок и посмотрел на офигевшего меня. — Может ты хоть чаю сделаешь, а? Или так и будешь там стоять с отвисшей челюстью? — он шутливо нахмурился. — Чувак, с каких пор ты чувствуешь себя здесь как дома? — я отмер и пошел-таки ставить чайник. — Как зашел в первый раз, так и почувствовал. У меня нет проблем с адаптацией, — улыбнулся сосед. Какая же все-таки приятная у него улыбка! Открытая и добрая. И наглая еще. А на щеке (почему-то только на одной) появляется ямочка. Я встряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Чайник вскипел, я достал пару чашек, узнал, что Андрей любит такой же чай как и я — черный с ложкой сахара — и только начал заливать заварник кипятком, как мой телефон заорал: « На теплоходееее муузыка играет, а я одна стою на берегууу…». Рука с чайником дрогнула и вода хлынула на мои босые ноги. Я вскрикнул, подпрыгнул, взмахнул руками и точно вылил бы кипяток себе на голову, но Андрей уверенно перехватил меня за талию, прижал спиной к своей груди и осторожно забрал чайник. Так мы и замерли вдвоем: я зажат между столешницей и телом соседа, ладонь его левой руки лежит на моем животе, а правая сжимает горячий Филипс. Капкан. Рингтон оборвался, а мы так и стоим. В наступившей тишине я слышу дыхание Андрея и шум собственной крови в ушах. Его рука соскользнула с моего поджавшегося живота и переместилась на плечо. — Ты в порядке? — как-то вкрадчиво спросил сосед, пуская мурашки по моему затылку. — Вроде бы, — пискнул я и мысленно ругнулся. Андрей сделал шаг назад и как ни в чем не бывало наполнил заварник водой. Я тут же рванул к мобильнику, стараясь привести дыхание в порядок. На мониторе высветился пропущенный от Сани и я, извинившись перед соседом, пошел в ванную перезвонить. — Где тебя черти носят, Лекс? Время — 10 утра! Я хлопнул себя ладонью по лбу и шишка отозвалась вспышкой боли. Блять! — Сань, я на больничном, совсем забыл тебя предупредить! Извини. — Что? — голос Перова стал обеспокоенным. — Почему? — Ну я тогда ночью сильно головой приложился — сотрясение мозга. Но уже все хорошо, думаю, в понедельник выйду на работу. Просто, мне за комп сейчас нельзя. — Сотрясение? Ни фига себе! Хочешь, я приеду? — Нет, спасибо конечно, но не стоит. Я в порядке, правда. — Ну как же, ты там валяешься, небось, один одинешенек, я сейчас… — Я не один, не переживай. Сосед мой, ну тот, который разбираться приходил, взял надо мной шефство, представляешь? Вот как раз блинами меня кормит. В трубке повисла пауза, а затем Перов странным голосом спросил: — С чего вдруг? — Не знаю. Пожалел меня, наверное… Сань, мне неудобно, он меня на кухне ждет, так что давай потом поговорим, хорошо? — Хорошо, — процедил Перов. — Выздоравливай. И положил трубку. Вот чего он? У меня сроки не горят, все дела могут подождать. Зачем злиться? Я вернулся на кухню и сел рядом с соседом перед своей тарелкой блинов. — Почти остыли, чего ты так долго? — спросил Андрей, отрезая первый кусочек и отправляя его себе в рот. — Начальнику забыл про больничный сказать, — я решил не вдаваться в подробности и принялся за свою порцию. Прожевал сладкий нежный блинчик и чуть не подавился им, залипнув на том, как Андрей облизывает испачканные сиропом губы. Да что это со мной?! — Вкусно? — спросил сосед, а я смог только кивнуть. Мне стало стыдно. — Андрей, я… блин, спасибо тебе. И за рис, и за блины. И за внимание. Я что-то по-свински себя веду, ни разу ничего нормального тебе не сказал, или ерничаю, или туплю постоянно… — Да забей, ты чего? Мне все равно заняться нечем между тренировками. Я сюда с другого конца города переехал, так что даже друзей поблизости нет, вот, можно сказать, пытаюсь обзаводиться новыми знакомствами, — он опять улыбнулся той самой улыбкой, и я не смог не улыбнуться в ответ. Мы просидели на кухне часа полтора. Андрей рассказывал мне про свой фитнес-центр, про йогу, и явно намекал, что мне придется посетить несколько тренировок, которые точно «изменят мою жизнь»; он пригласил меня к себе на новоселье, пообещал, что там будет весело, но больше слушал меня. Смотрел с веселым сочувствием (если такое вообще возможно!) и заразительно смеялся, особенно, когда я поведал ему историю о своей гипотетической сексуальной привлекательности среди адреналиновых наркоманов. Потом он глянул на часы и засобирался на работу, пообещав, что вечером еще зайдет, если я не против. А я что? Я был только «за». Общение у нас выходило легким и интересным и даже то, что эпитет «сексуальный» все чаще всплывал в моей голове, когда я смотрел на Андрея, не очень меня беспокоил. Я старался об этом не думать. После ухода соседа я остался один на один со своим бездельем. От безысходности я слегка прибрался в квартире, перемыл посуду и загрузил белье в стиральную машину. Потом повалялся часок в кровати и совсем уж было решил включить телек, как зазвонил телефон. — Привет, Лексушка! — Привет, Паш! — я обрадовался Иртеньеву, как родному. — Ты на работе? — Нет, дома. На больничном, — хоть бы он предложил встретиться! — Сопли, кашель, температура? — уточнил Пашка. — Нет, легкое сотрясение мозга. — Ой, было бы чему сотрясаться, — медицинский цинизм в действии. Я улыбнулся. — Значит так, Авдеев, вам прописан свежий воздух. Где-то через полчаса. Я заеду и отвезу тебя в парк, там сейчас такая красота! И что бы ты без меня делал? — И правда! — согласился я. — Договорились! Жду тебя через полчаса возле подъезда! Я отложил телефон и начал собираться. Все-таки мой неунывающий друг, Павел Иртеньев, именно тот человек, с которым можно поговорить обо всем. Вообще обо всем.