Далеко за полночь

На ночных улицах — опасно. Но речь не о преступниках и маньяках. На ночных улицах живет другая опасность — те, что называют себя Иными. Вампиры и оборотни, колдуньи и ведьмаки. Те, кто выходит на охоту, когда садится солнце. Те, чья сила велика, с кем не справиться обычным оружием. Но по следу «ночных охотников» веками следуют охотники другие. Они сражаются с порождениями мрака и побеждают их, но при этом свято блюдут древний Договор, заключенный между Светлыми и Темными… © Данный текст не одобрен к распространению и никаким образом не связан с делами Света. Ночной дозор. Данный текст не одобрен к распространению и никаким образом не связан с делами Тьмы. Дневной дозор. __________ Дождь с жестоким остервенением стучал по опадающим листьям кустарников в Исаакиевском сквере, будто в гневе старался поскорее сорвать их с голых веток. Напротив гранитно-мраморной громады Исаакия в серой пелене дождя загадочно мерцали буквы гостиницы «Астория», словно маяк для путешественников в бушующем урагане непогоды. Мужчина под чёрным зонтом растянул тонкие губы в скупой улыбке, в силу своих весьма и весьма преклонных, по человеческим меркам, лет, он мог себе позволить столь старомодное сравнение. Железные спицы распирали сукно, натягивая его над головой словно кожу на барабане, капли дождя звонко бряцали по чёрной поверхности, отбивая бешеный беспрерывный ритм. — Яков Петрович, но это же беспрецедентный случай, Бога ради, вам это кто угодно скажет! — Рядом с высоким мужчиной в строгом пальто несдержанно красного цвета мелко семенил низенький старичок, он в большом волнении заламывал руки и причитал, часто запинаясь от беспокойства: — Это ведь такой шанс, такая удача, такие возможности! — Старичок всплеснул руками и тут же прижал ладони к груди. Он шёл поодаль от мужчины в красном пальто и его зонта, но капли воды чудесным образом скользили мимо его головы в несуразно высоком цилиндре. — Я не верю в совпадения, как в судьбу и в удачу, — голос мужчины резал слух насмешливой холодностью. — Если подобное случается, то это, скорее, не упущение, а чей-то замысел. — Да бросьте, — старик резко остановился и устало приподнял цилиндр, протирая блестящую лысину серым кружевным платком. Его тяжёлое дыхание и измождённый вид были лишь уловкой: ещё час назад он бодрым шагом без труда пересёк Литейный мост, дошёл по Садовой до самого Невского проспекта, завернул на Адмиралтейскую и оказался здесь. — Хорошо, возможно правильнее было бы назвать это не "удачей", а "ошибкой", "промахом", которые нам сейчас, как нельзя кстати… Мужчина остановился и, склонив голову набок, посмотрел на своего собеседника сверху вниз: — И насколько, вы предполагаете, этот "промах" сможет развязать нам руки? Старик, ростом напоминающий гнома или карлика, но с вполне обыкновенными пропорциями тела, возбужденно надул щёки и выпучил от важности глаза. Сам Яков Петрович спрашивал его мнение, да где такое видано! — Ваше превосходительство, уверяю вас, цена невероятно высока, и мы её истребуем! — Он поднял к небу короткий сухой палец и угрожающе им потряс в воздухе, — Обязательно истребуем! — Об этом можете не сомневаться, — тонкие губы тронула хищная улыбка, — и кто ещё, кроме нас с вами, знает об этом недоразумении? — Будто между прочим осведомился мужчина и неспешно продолжил свой путь в сторону собора, вдоль деревянных лавочек сквера. — Больше никто, будьте покойны! — Старичок снова засеменил следом. — Ни одна живая душа, и не живая тоже… — Чуть тише добавил он. Мужчина кивнул и удовлетворённо выдохнул, зонт с тихим щелчком закрылся над его головой и тут же перекинулся в длинную трость с набалдашником в виде хищной птицы с острым клювом и красными рубиновыми глазами. — Спасибо за службу, — он мягко улыбнулся, оборачиваясь к своему собеседнику. — Вы всегда приносили мне первые вести, и я никогда этого не забуду… Старичок зарделся растроганным румянцем, но в следующее мгновение обеспокоено нахмурился. Его рот дрогнул и слегка приоткрылся, но слова протеста так и не были произнесены… Мужчина нырнул сразу на третий уровень, в сумраке не осталось сквера, дождя и опадающих кустарников, но громада собора по-прежнему возвышалась за его спиной, правда здесь Исаакий лишился золотого купола и чугунных ангелов, он больше походил на старые развалины, ещё не утратившие былого величия. В сером волнующемся, словно живая субстанция, воздухе перед ним стояло существо, напоминающее что-то средне между жабой и угрем, его огромный безобразный рот был перекошен от удивления, перепончатые лапы в защитном жесте прикрывали жёлтое пузо, выглядывающее из-под белой рубашки и чёрного пиджака. Кинжал из трости в секунду ужалил существо в мягкий склизкий лоб, в следующее мгновение оно уже лежало замертво, вывалив из онемевшего рта длинный фиолетовый язык. Яков Петрович брезгливо вытер лезвие о край чужой рубашки и убрал обратно в ножны. Он старался не смотреть на существо не от того, что его вид был ему отвратителен, Якова Петровича уже мало, что могло смутить. Существо напомнило ему, что он сам уже много лет не видел своего отражения в сумраке и, если быть до конца откровенным, увидеть его боялся. Мужчина перехватил трость поудобнее и уже шагнул к своей тени, чтобы вернуться, но его внимание привлекла странная фигура на ступенях развалин через дорогу. Здесь машины не сновали туда-сюда вокруг собора, потому любое движение на километры вокруг тут же притягивало к себе внимание. Мужчина внимательно всмотрелся вперёд и на секунду замер, окаменев, не зная следует ему спасаться бегством или… На ступенях стоял чёрный ангел, у него не было крыльев за спиной или нимба, мужчине он показался неземным созданием из-за невероятно бледной, почти светящейся кожи и тонких черт лица, его глаза зияли, как два чёрных агатовых провала, но нисколько не отнимали красоты от изящных точёных линий прямого носа, правильно очерченных алых губ и острых скул. Ангел испуганно огляделся вокруг, дёрнулся, будто от страха и лихорадочно метнулся назад, споткнулся о собственную тень и буквально вывалился из сумрака. Мужчина с тростью тут же метнулся следом. Дождь обрушился на идеальную прическу безжалостными холодными потоками, ослепляя беспросветной серостью, вой машин и визг тормозов резанул по ушам, оглушая. На ступенях собора уже никого не было. — Странный Иной, — процедил сквозь зубы Яков Петрович, — если наш, почему я его не знаю… Как свидетеля, странного мальчишку с чёрными глазами, он не боялся, его в гораздо большей степени начинало разъедать любопытство… Яков Петрович бросил короткий безразличный взгляд на осевшего позади него на гравий старичка и направился к длинному лимузину, стоявшему на углу неподалёку и поблёскивающему в дождливой серости тонированными стёклами, тёмные всегда питали страсть к неоправданной роскоши. — На Петроградку, — коротко приказал мужчина, опускаясь на кожаное сидение. Водитель молчаливо кивнул. Теперь ко всем прочим загадкам и проблемам прибавился ещё и юный иной, скорее всего не инициированный, который смог прыгнуть в сумрак сразу на третий уровень, что говорило о просто необыкновенных способностях. — Будь я проклят, — прохрипел он, задумчиво постукивая пальцами по рукоятке трости.