***
Тибальт достал из шкафа спальный мешок и расстелил на полу. Спать с ней в одной кровати он не будет, несмотря на план. Он и так за один вечер столько раз переступил через себя, что сейчас хотелось пойти по привычному сценарию: выпить и уснуть в беспамятстве. Он никогда не сможет спать с кем-то в одной постели. Привык да и пускать в свою кровать чужого тебе человека не в его правилах. Слишком личным для него было пространство кровати, слишком много здесь было девушек, что бы пускать одну просто спать. — Что ты делаешь? Мария наблюдала за тем, как мужчина проводил нехитрые манипуляции. Может быть, и шалаш построит, чтобы совсем не видеть ее, а после костер разожжет , что бы спалить все дотла? Хороший план, только вот она не собиралась ночевать ни в доме Капулетти, ни, тем более, с Тибальтом. — Ты что, решила нарушить наш договор? Что я с утра скажу дяде, если мы… — Не нагнетай, — девушка села на край кровати, собирая волосы в хвост, — Предлагаю уехать куда-нибудь. Можно даже раздельно, а после ты вернешься ночью, когда все будут спать, и… — И я вернусь домой один? Неплохо для Скалигера. Мария кивнула. Тибальт тут же бросил возиться со спальным местом и уселся напротив нее. Мария как-то по-странному посмотрела на парня, а после, подумав, встала. — Возьми белую рубашку и джинсы: у меня появилась идея, и ты мне поможешь. Она не была уверена в том, что замысел реализуем, но через пару минут они тихо спустились по лестнице. Тибальт, немного недовольный, но все-таки согласившийся на авантюру своей горе - невесты, настоял на том, чтобы ехали они на его машине. Мария особо не сопротивлялась, просто забрала рюкзак с техникой и села на переднее сиденье Гелендвагена Тибальта. Абсолютно точно, что решение поехать в студию не далось Капулетти легко. И также абсолютно точно , что все происходящее не просто так. Капулетти вел уверенно, хотя и гнал, казалось, специально ища возможность разбиться. Абсолютная тишина давила на Марию, привыкшую передвигаться не то что с музыкой, но точно не в такой звенящей тиши. Мягко зазвучал гитарный рифф, словно от одной мысли о тишине сработали непонятные датчики в машине. — Это «Ghost»? Тибальт кивнул, а Скалигер прикрыла глаза и откинулась на спинку, подпевая знакомой мелодии.Prophets I've been reading, Stories I've been told Before I end my breathing I travel in the soul…*
Мужчина прибавил громкость, так что, казалось, музыка звучала даже внутри костей и черепа. Впервые музыка мешала, а не доставляла удовольствие. — Тебе не нравится, как я пою? — Нет, — Мужчина убавил музыку, — Привычка… — Джульетта стесняется петь, и поэтому ты прибавляешь? Тибальт улыбнулся, но как-то по-теплому. Снова девушка видела на его лице такие светлые эмоции. Сейчас он был не суровым мужчиной, а обычным парнем, который, похоже, вспомнил образ возлюбленной. Где то под лопатки кольнуло ревностью. Еще бы! О ней никто с таким выражением лица не говорили, а тем более Тибальт никогда не скажет. — Да, — у него даже голос поменялся, — она думает, что ее не слышно, но мы же не в разных помещениях находимся. Хотя, я даже дома слышу когда она поет; у нее, конечно, не получается, но… Тибальт рассмеялся. Мария снова удивленно посмотрела на него и хотела сказать что-то, но машина остановилась. — Вот твоя студия, идем, — Тибальт вышел из машины и, взяв с заднего сидения рюкзаки, остался ждать девушку на улице. Девушка вышла из машины и, достав из кармана куртки ключи, открыла дверь. Сразу же отправив Тибальта в раздевалку, она отправилась в небольшой кабинет, где работала, если не хотела уезжать из студии. Достав две кружки и бутылку вина, девушка вернулась в комнату. Тибальт сидел на подоконнике и смотрел в окно. Свет фонарей с улицы мягко падал на лицо, рисуя тенями новый образ, до этого не видимый никем. Парень был в той же официальной белой рубашке, но уже в свободных джинсах, босой и с немного взлохмаченной прической. Мария направилась к нему и села на против. Мужчина долго не замечал ее, а после повернул голову. — Это что? — он как-то презрительно оглядел кружки из прозрачного стекла, потом взял бутылку и привычно ухмыльнулся, — Ладно, вино ты выбрала хорошее. Мария протянула мужчине штопор. — Потому что главное не из чего ты пьешь, а что ты пьешь. Он снова ухмыльнулся и, откупорив бутылку, разлил вино по кружкам. — За планы. Мария повторила за Тибальтом и быстра осушила кружку. ЕЙ хотелось спросить о дальнейших действиях их плана , но она осеклась. Разговаривать об этом не хотелось, хотелось вдохновиться приглушенным естественным светом от окна и впервые , казалось не раздраженным мужчиной. С шумом спрыгнув с подоконника, она направилась к столу и взяла фотоаппарат. Что ж, похоже сегодня луна странно действует не только на тех, кто верит в ее силу. Увидев камеру, Тибальт рассмеялся. — Я думал, ты пошутила, что хочешь меня снимать, а ты оказывается реально хочешь… — Не хочу, а сделаю, — девушка фыркнула, поднимая камеру на Бальта, — Или ты думал, что я таким образом затаскиваю тебя к себе в кровать? — Да. Мария снова фыркнула и хотела сделать снимок, но Тибальт закрыл объектив ладонью, оказавшись буквально вплотную к ней. Он решил установить свои правила. Девушка целых две недели с заключения договора мотала ему нервы. Привозила Джульетту поздно домой, на парах откровенно хамила, да и на встречах с родителями позволяла слишком много лишнего. Девушка, кажется, поняла, к чему клонит Тибальт, и, склонив голову, по-кошачьи сузила глаза. — И что же ты придумал? Мужчина глотнул прямо из бутылки. И протянул ее девушке. Она точно не согласится работать на тех условиях, которые придумал он. — За каждую десятую фотографию ты снимаешь с себя одну вещь. Мария громко рассмеялась, выхватывая бутылку из рук мужчины. Быстро прижавшись губами к горлышку, она сделала несколько крупных глотков. О Тибальт, знал бы ты как унизительно было подобное предложение для нее. Учитывая что та смотрела на тебя не так как прежде. Девушка практически вплотную подошла к мужчине. — Хорошо, но ты увидишь меня раздетой только после последнего кадра. — Идет. Мария снова раскатисто рассмеялась и, отдав бутылку Тибальту, двинулась к шкафу с реквизитом. Долго копаться не пришлось. Красная лента сама упала ей в руку. Тибальт был явно не готов к такому повороту событий, но ладно. Они оба дали согласие на то, что будет происходить. Завязав мужчине глаза, она подвела Тибальта к подоконнику. Усадив парня, она села на против и начала настраивать фотоаппарат. Кольцо объектива шумно прокрутилось, фокусируясь на объекте. Сделав несколько пробных снимков, Мария отложила камеру и, просунув руки под объемную толстовку, расстегнула бюстик. — Я надеюсь, ты играешь по правилам. В ответ Мария кинула в мужчину уже ненужную деталь образа. Мужчина даже с завязанными лентой глазами ловко поймал белье. Скалигер продолжила съемку. Фотографии получались совсем не такими, как она ожидала. Мужчина словно чувствовал, куда она идет и всегда поворачивался так как ей было нужно. Полная тишина. Только теперь не такая, как в машине, а удобная. В такой тишине слышно все. Все, о чем не говорил мужчина, проявлялось сейчас в молчаливом потоке. Ей безумно хотелось увидеть, как будут выглядеть снимки, когда Тибальт развяжет глаза. Мария сделала пятьдесят девять фотографий, и из одежды на ней остались огромное худи и белье. Первым исчез лиф. После аккуратно были сняты футболка и джинсы. Следом и кроссовки встали рядом с кучей одежды. Девушка снова оказалась на подоконнике и, поднявшись на коленях, завела руки Тибальту за голову чтобы потянуть за края ленты. Атласная ткань извиваясь скользнула на колени мужчины. Мария медленно опустилась на коленки перед Тибальтом и, взяв камеру в руки, быстро нажала затвор. — Шестьдесят, — проговорила шепотом девушка, откладывая камеру, и взялась за край толстовки. Тибальт схватил ее за запястья, останавливая. Эта игра с завязанными глазами возбуждала не хуже прелюдий с самыми искусными любовницами. Он посмотрел в зеленые глаза Марии и начал приближаться к ней. Зачем? Просто. Потому что чувствовал, что так нужно сделать. Других объяснений такому поведению у него не было. Он стянул резинку с ее волос, и те упругими колечками упали на плечи, обрамляя белое лицо кудрями. Ладонь коснулась девичьей щеки. На удивление Мария не отпрянула, а как кошка ласково потерлась, прикрыв глаза. Мужчина улыбнулся. — Фотографии хорошие получились, ты на них совсем другой. — Только не говори, что я тебе понравился. — Я и не говорю. Девушка оттолкнула мужчину. Спустилась подоконника, свернула за одну из декораций и вышла с новой бутылкой. — Мне иногда кажется, что твоя маска совсем уже въелась в лицо, — Мария сама откупорила бутылку красного вина, — Ты же другой. Я вижу. Ты не бесчувственный и холодный, только вот открываться почему-то не хочешь. Я боюсь, что наша игра не сможет продолжатся, страшно… Мне страшно, что я влюбляюсь в тебя. Слова не складывались в адекватный текст, и Мария посчитала, что самым лучшим решением было занять рот выпивкой. Она сделала большой глоток, после вытерев губы тыльной стороной ладони. — Мы уже две недели играем, и я вижу, какой ты на самом деле. Вижу, как ты относишься к Джульетте, вижу, как ты тепло улыбаешься, вижу твой серьезный взгляд без злобы, и каждый раз… Тибальт слушала и не верил. Выхватив бутылку, он поставил ее на пол рядом с ними. Он приподнял голову девушки за подбородок, чтобы лучше видеть ее глаза. Огромные распахнутые глаза смотрели спокойной. Последний раз он видел ее такой в клубе. Тогда он хотел просто воспользоваться, а сейчас… — Не переживай, — мужчина шептал ей прямо в губы, — Это будет наша страшная тайна. Мгновение, и его губы накрыли девичьи, нежно целуя. Снова необоснованно захотелось сделать то, чего он никогда бы не сделал. Ладони легли на талию, прижимая Марию к себе. Он не был готов принять и ответить на такое признание, но был готов остаться рядом, понимая ее как никто другой. Сегодня они уехали домой вместе. Так же, как и ушли, они беззвучно поднялись в спальню Тибальта и уснули. Вместе. Впервые Тибальт пустил кого-то в свою постель, впервые Мария не спала одна, и впервые оба четко осознавали, что жизнь может быть другой.