Извиняйся и продолжай нарушать

Вокруг темно. В этом нету ничего необычного. В этом месте всегда темно. И ночью, и днём. Независимо от времени года. И в этом, пожалуй, всё же есть кое-что необычное. Но только не для обитателей этого особняка. Они, словно кроты, крысы и летучие мыши, давным давно привыкли к тьме, сырости и общей мрачности этого места. К непониманию внешнего мира. К фразам по типу: «уроды», необдуманно брошенным в их сторону глупыми, наивными детишками с презрительной интонацией и хорошо ощутимым отвращением. Они зря считают их жалкими трусами. Зря молятся перед сном. Ни одна молитва не спасёт их. Молитвы, может, и способны защитить от демонов, но они не прогонят существ, созданных из плоти и крови, когда-то бывших людьми. Тёмные коридоры почти сливаются в одно чёрное пятно. По углам жмутся жалкие на вид твари. Их кожа серовато-зелёная. Глаза давно слепы. Руки и ноги теперь напоминают скорее когтистые лапы. Волосы склеились от грязи и выделяемой слизи. В этой тьме об их присутствии можно лишь догадываться по издаваемым звукам, похожим на шипение и скрежет. Идущий по коридору парень тоже считает их отвратительными и вполне понимает людишек, которые высказывают свои мысли, неосознанно подписывая себе смертный приговор. Только в отличии от них, он никогда не говорит, что считает их жалкими и уродливыми. К тому же, они должны и сами это понимать, глядя на проходящего мимо брюнета. Слишком красивого для этого места. Слишком похожего на обычного человека. Но в отличии от этих созданий, он никогда не был обычным человеком. Ни разу за все 600 прожитых им лет. Он подходит к двери в конце коридора. Всегда запертой. Но только не для него. Ему достаточно еле ощутимо коснуться её, чтобы она открылась. В этой комнате светло, от чего сидящие по углам создания начинают недовольно шипеть. Брюнет проходит внутрь, закрывая за собой. Это помещение абсолютно не похоже на остальные. Чистое, почти светящееся белезной, без затхлого сырого запаха особняка. На белой постели кто-то болезненно стонет, поворачиваясь к вошедшему. Брюнет падает на колени перед кроватью, склоняя голову. –Господин. –Где ты был? – спрашивает хриплый голос. На брюнета устало, сонно и измученно смотрят два чёрных глаза, очень выделяющихся на фоне бледной кожи. Парень боится их обладателя. Того, кто не видит разницы между ним и теми, кто остался за дверью. Того, кому он несмеет сказать о своём к ним отвращении. –Простите… Звонкая пощёчина обжигает щёку, причиняя привычную боль. –Я спрашиваю ещё раз. Где. Ты. Был. –Снаружи. Ещё одна пощёчина. Обладатель хриплого голоса и дьявольски чёрных глаз принимает сидячее положение, зарываясь длинными пальцами в тёмные волосы, с силой оттягивая их. –Как же меня это достало. – рычит парень, глядя на слугу с явной злостью. – Сколько можно нарушать правила, будто ты особенный и тебе всё позволено? Или ты и впрямь считаешь себя особенным? –Нет, господин. – отвечает брюнет, жмурясь от неприятных ощущений. –Тогда в чём проблема? Парень молчит. –Ты знал? –Да. –Не слышу. –Да, господин. Чёрные глаза смотрят выжидающие. Брюнет подаёт господину кожаную плеть. Тот принимает её, отпуская тёмные пряди. Парень поворачивается спиной, снимая просторную кофту и демонстрируя сильную спину, покрытую узорами шрамов. Изучающий взгляд скользит по израненной смуглой коже. –Убери это. – приказывает хриплый голос. Шрамы, один за другим, затягиваются, исчезая. Алые губы расплываются в довольной улыбке. Плеть рассекает воздух, оставляя красные следы на коже. –Что ты там делал? –Ничего. Ещё удар. –Ложь. Чем ты занимался? –Правда, ничем. –Врёшь. – удар. – Здесь скучно, да? –Вовсе нет. Удар. –Тогда зачем же ты ушёл развлекаться по клубам? Ещё два удара. –Будешь сбегать? –Нет. –Снова врёшь. – ухмыляется парень, снова замахиваясь. –Думаешь, я поверю? –Я больше не… –Закрой рот. – перебивает парень, нанося на ровную до этого кожу ещё несколько кровоточащих полос. –Будто я не знаю, что ты всё время сбегаешь. Если уж так не нравится здесь,мог бы не возвращаться. Не обязательно приходить сюда за наказанием. Тебя никто не держит. –Если я уйду, за мной придут ваши слуги. –Но ты ведь не боишься их. Молчание. Он и правда не боится. –Никак не могу понять почему ты мне до смешного предан. – почти смеётся парень, убирая плеть. – Исчезни. Брюнет поднялся и, надев кофту, ушёл, прикрыв дверь. Его преданность и впрямь была до смешного глупой. Ведь с какой стати высший демон, проживший на земле несколько сотен лет, терпит унижения обычного человека? Парня, немного за двадцать, со слабым здоровьем и странными принципами. Это кажется столь же глупым, как и его вечные нарушения. Никому не понятно, зачем он нарывается на наказания. Никому не понять, почему он мечтает однажды не выдержать их и умереть. Лишь бы хоть раз услышать из уст господина своё имя. Он знает, что если умрёт, господин назовёт его имя, перед тем, как накрыть гроб крышкой и позволить слугам закопать его. В сырой земле. Так далеко от особняка, насколько можно. Без креста. Потому что глупо ставить у могилы демона знак Бога. Он готов променять свою бесконечную жизнь на произнесённое хриплым голосом имя, которое даже не сможет услышать. Он лишь боится, что господин может умереть раньше. Потому что он слаб. Потому что часто болеет. Потому что он обычный человек. Такой же смертный, как и все вокруг. Как те, что ходят по улицам, умирая под колёсами автомобилей. До чего же глупая смерть… Вовсе не героическая. –Скоро собрание. Брюнет оборачивается, удивляясь приходу парня. –Не думаете, что его стоит перенести? Тот не понимает. –Вы ведь снова заболели. Вам стоит больше отдыхать. –Я не нуждаюсь в твоей заботе. Прекрати давать мне советы, будто у тебя есть на это право. –Простите, господин. – поклонился брюнет. Парень лишь улыбнулся. –Какой смысл всё время извинятся? Ты всё равно продолжишь. Твои извинения ничего не стоят. Не опаздывай. – бросает на последок, уходя. Вновь собрание. Какой в них толк? Они лишь отнимают у Юнги силы. Снова и снова. На этот раз всё кажется особенно страшным. Кажется, будто болезнь пожирает его изнутри. А он продолжает растрачивать энергию на ненужные собрания. Тёмный зал заполнен. Зеленковатый свет освещает и без того зелёные лица. Как же они все похожи на зомби. Только, хоть по ним и не скажешь, они понимают гораздо больше живых мертвецов. Каждый из них достаточно развит, что бы понимать человеческую речь. Чтобы говорить словами, а не противными звуками. Но они продолжают корчить из себя деградирующих дикарей. Их внешность не такая, как внутренний мир. Именно поэтому им обидно слышать в свою сторону оскорбление людей, внутри которых не часто встретишь искренность и сострадание. Эти «люди» тоже лишены последнего. Это не выгодно в их мире. На сцене стоит бледный юноша с голубыми волосами. Он выглядит так неподходяще для этого места. Так эстетично и хрупко. Но его так же не принимает общество. –Все собрались? – спрашивает Юнги, осматривая зал. Рядом с ним стоит высокий парень. Он тоже выглядит иначе. Почти обычно. Но в его глазах нету огонька жизни. –Чонгука нету. – сухо произносит тот. –Разве? –удивляется Мин, снова изучающе осматривая зал и находя в толпе нужную фигуру. – Вон он. Стоящий рядом следит за его взглядом и удивляется. Юнги знает, что Намджун не сообщил Чонгуку о собрании. И знает почему. Чонгука здесь не любят. Так же, как не любит он. Но Чонгук просто смирился с тем, что он такой же. Они же не могут смириться с его презрительным взглядом. Особенно Намджун. Он тоже считает себя выше остальных. Как же они глупы. –Тогда вы можете начать. – покорно склоняет голову парень, чуть отходя. Юнги кивает и снова устремляет взгляд в зал. –Рад видеть всех на сегодняшнем собрании. – улыбается парень. Искренне. –Надеюсь, все хорошо себя чувствуют? Ничего не произошло за этот месяц? Кто-то из зала поднимает руку и Юнги кивает, разрешая говорить. –Вчера люди вновь пробрались сюда. –И где же они сейчас? Большинство гадко засмеялось, от чего Чонгук скривился. Эти твари пожирают несчастных детей, попадающих сюда по собственной глупости. –Ясно. – кивает Мин. –Никто не уходил в город? –Чонгук уходил. –Да-да, Чонгук уходил. Начали кричать все. –Я знаю, что… кхм… он уходил. Он уже получил своё наказание. Снова пропустил имя. Он никогда не называет их по именам. Знает всех и каждого. Знает где чьё место. Где обычно они ходят. Но никогда не называет по именам. Будто их и нету вовсе. Чонгук смотрит в его чёрные глаза, меняясь в лице и поднимаясь с места. А Юнги падает. Неожиданно. Не пытаясь устоять на ногах. Уже потеряв сознание. Брюнет подбегает к нему, не обращая внимания на неодобрительный взгляд Намджуна, который вообще-то считается правой рукой Юнги.