Извиняйся и продолжай нарушать

Вокруг темно. На кровати дрожит комочек. Из под одеял слышутся всхлипы. Маленький мальчик изо всех сил пытается сдерживать их, но они становятся громче. Потому что страшно. Потому что темно. Потому что он здесь не один. Потому что со всех углов слышно как что-то напевает странную колыбельную. -Спи пока можешь. Спи пока спится. Ждёт тебя, принц мой, в башне темница. Слышишь как скрипнули тяжёлые двери? В то, что ты не виновен, никто не поверит. Спи пока ночь. Спи пока тьма. Ждёт тебя, принц мой, в подвале тюрьма. Слышишь как точит убийца свой нож. Для нас слова твои грязная ложь. Спи, маленький принц. Спи, дьявола сын. Ты здесь, как в камере, вечно один. Спи пока кошмарами не стали сны. Усни пока можешь. Навечно усни. Юнги резко поднимается, ощущая, как по щекам катятся слёзы. Дыхание сбито. Он дрожит, толи от страха, толи от холода, пронизывающего насквозь. Возле кровати сидит Чонгук. Ещё сонный и не соображающий. –Господин? Брюнет резко встаёт с места, садясь на пол, рядом с кроватью. –Что ты здесь..? Голова очень не кстати начинает кружится, а в глазах темнеет. –Вам лучше лечь. Юнги ложиться, поддерживаемый чужими руками. Сейчас сопротивляться глупо. Он слишком слаб. –Что произошло? –Вы потеряли сознание. Юнги молчит. Смотрит на Чонгука и хочется послать этого демона. Потому что ему до жути плохо и хочется плакать от бессилия. Но не будет же он показывать своё отчаяние слуге. –Оставь меня. Чонгук мотает головой. –Я сказал, оставь. Или хуже будет. –Я готов вытерпеть что угодно. Но потом. Когда вам станет легче. –А если не станет? Юнги видит в глазах слуги тревогу. Потому что он говорит серьёзно. А Чонгук больше всего на свете боится его смерти. –Господин. –Чего тебе? –Пообещайте, что будете отдыхать. –Я не обязан обещать тебе что-либо. Чонгук смотрит раздражённо и зло. Юнги это забавляет. Даже смеяться хочется от того, что Чонгук пытается скрыть то, что и так всем известно. Он сильнее. Он может одним касанием лишить Юнги жизни. Это понятно им обоим, но Чонгук подавляет в себе желание продемонстрировать на что способен, притворяясь слабым. –Уходи. – приказывает хриплый голос. Чонгук смотрит с мольбой, но во взгляде Юнги ясно читается, что этот приказ не обсуждается. –Как прикажите, господин. Чонгук уходит. А Мин улыбается и плачет. Эта улыбка вовсе не счастливая. Скорее от того же бессилия и отчаяния. Юнги и сам боится своей смерти. Она кажется уже необратимой. Будто у его кровати уже стоит скелет в чёрном плаще, протягивая к нему костлявую, запыленную руку, желая вырвать из груди сердце. Он даже представляет это, прикрыв глаза. Как в него проникают холодные пальцы, разрывая плоть. Потом рука отстраняется, сжимая горячее, ещё бьющееся сердце в тлеющих пальцах. Бежать от смерти бессмысленно, она всё равно догонит. Юнги знает это и даже не сопротивляется особо. Единственное, что его действительно расстраивает, вряд ли без него здесь всё останется так же. Когда он умрёт, всё, что он так долго создавал, рассыплется, как и его труп глубоко под землёй. –Господин. –Что-то случилось, раз ты пришёл. –Да…–парень опускает голову, сжимая руки в кулаки. – Кое-кто умер. Церемония проходит в том же зале. Так же заполненном. Но теперь здесь на двух живых меньше. Когда Юнги входит внутрь, все замолкают. Никто не смеет шептаться или что-то обсуждать. Юнги вновь поднимается на сцену, где уже стоит гроб. И кто придумал эти деревянные коробки? Кто решил, что они должны быть такой формы, и что на их крышках должны изображаться кресты? Всё на удивление роскошно. Казалось бы, сырость и холод–два слова, которыми можно охарактеризовать всё в этом особняке. От помещений и до обитателей. Но только не сейчас. Не тогда, когда смерть, пришедшая за Юнги много лет назад, вновь развлекается с другими, убивая их. Гроб окружён цветами. Они пахнут лучше любого парфюма и выглядят лучше любой розы, выращиваемой в каком-нибудь саду. А внутри лежит бездыханное тело. Юнги помнит, как этот парень попал сюда. Сколько он пережил за стенами этого здания. Сколько жизней и сам отнял, пытаясь отомстить всем, кто причинял ему боль. Так же как десятки других. Юнги правда жаль его. Каждый раз, хороня кого-то, ему хочется плакать. Но он сдерживается. –Там мы все равны, Джиён. – будто напоминает умершему Мин, закрывая его глаза. –Ты снова не пришёл. –Простите. – Чонгук не поворачивается. Снова включил своё непослушание. –Вам тоже не стоило. –Совсем с ума сошёл? –Продолжите исполнять свои обязанности, хоронить придётся вас. Юнги быстро преодолевает расстояние между ними, разворачивая брюнета к себе лицом и с силой надавливая на плечо, заставляя сесть на колени. –Чего это ты раскудахтался? Мин смотрит как-то диковато, давя на чужую грудь ботинком. В его чёрных глазах мелькает что-то дьявольское, пугая Чонгука. А Юнги давит всё сильнее, вжимая демона в стену. –Жалкая шавка. Какой из тебя демон, если ты не можешь дать отпор умирающему человеку? –Не говорите так… господин. Юнги смеётся. Ему правда смешно от этого всего. Он садиться на корточки, сжимая пальцами подбородок Чонгука. –Ты раздражаешь. – рычит парень, скользя рукой к шее и сжимая её. Впиваясь короткими ногтями в тонкую, горячую кожу. Чонгук хрипит, закрывая глаза и пытаясь вдохнуть. Но только ярче ощущает не хватку кислорода в лёгких. А Юнги и не думает отпускать. Лишь сдавливает сильнее и смотрит нечитаемо. –Ну и? –Пожалуйста… –просит Чонгук, но не может договорить. –Что-что? –Пожалуйста, господин… отпустите. И Мин отпускает. Чонгук начинает судорожно глотать воздух, хрипя и кашляя. А Юнги становиться страшно. Поэтому он быстро покидает чужую комнату. Руки дрожат, а внутри полнейшее непонимание. Он абсолютно не контролирует себя. В нём бурлила ярость. Миллионы маленьких вулканов, выливающих горячую, убийственную плазму. Наверное, он мог и убить Чонгука, если бы тот не потешил его самолюбие мольбой о пощаде. Разве у Юнги может быть столько силы, чтобы убить высшего демона? –Эй! Шавка! Дверь скрипит. –Да, господин? Юнги поворачивается, удивляясь. Чонгук стоит перед ним, покорно опустив голову. В его голосе столько смирения, сколько Юнги ни разу не слышал. –Мне безразлична твоя смерть. – зачем-то говорит Юнги. –Я знаю, господин. –Ты единственный, чья смерть меня не огорчила бы. –Я знаю, господин. –Почему бы тебе не умереть? –Простите? –Я же знаю, что ты и сам хочешь умереть. Но только пока жив я. Этой возможности скоро может не быть. –Господин… –Я умру. – сообщает Юнги. – Уже скоро. Наконец-то мечта моих родителей сбудется.- грустно улыбается. – И всё это перестанет существовать, как и я. Я даже завидую тебе. Ты можешь жить вечно. У тебя нет страха, что после твоей смерти о тебе забудут. –А у вас есть? –У меня не просто страх. У меня уверенность в этом. –Если я выживу, я буду вас помнить. – обещает Чонгук. – Всегда. Юнги вновь поворачивается к нему. Чонгук смотрит на него, подняв голову. Глаза у него почему-то слезятся. Парень знает, что Чонгук хочет жить. А ещё хочет, чтобы жил Юнги. Может даже больше его самого.