Нарцисс и тайпан

      — Как ты мог забыть ключи? — спросил в своём ворчливом тоне Юнги, но привыкший к его манере разговора Джин даже не обратил на это особого внимания. Парень лишь многозначительно покачал головой, как бы сетуя на свою память, а-ля "старость не в радость".       — Сам без понятия... — лишь произнес он, выходя из лифта, зачем-то уже вслушиваясь в возможные звуки, доносящееся из его новоиспечённой квартиры. Но в холле стояла стерильная тишина, от чего даже в ушах начинало закладывать.       — Странный какой... Даже не задумался о том, что надо закрывать за собой дверь... — продолжал бормотать себе под нос Юнги, смотря себе под ноги и идя следом за старшим. Все-таки парень был здесь всего пару раз, а внимательности у него на такие детали просто не имеется. Другим забита голова. Вечные самокопания и самоанализ не дают и минуты продохнуть.       — Ну... Ночью не выспался, — отстранённо ответил Джин, плавно нажимая на дверную ручку, в какой-то степени боясь увидеть его утреннюю гостью в доме. Но при том, даже с каким-то трепетом и лёгким волнением ожидая того, что вот она сейчас выйдет из спальни и пугливо и рассерженно посмотрит на парней.       — Чем же ты занимался, раз настолько не выспался? — проворчал Юнги, то ли спрашивая, ожидая конкретного ответа, то ли предполагая, что это был риторический вопрос. Ведь такие относительно "свободные" выдавались им редко, поэтому они были на вес золота. Но Джин лишь неоднозначно покачал головой, делая вид, будто сосредоточен в своих мыслях, и впустил нового гостя в квартиру. Всё-таки он в ней ещё и не прижился, да и ребят приглашал всего пару раз, поэтому был уверен, что каждый раз для одногруппников был, как в первый раз.       Сокджин прошёлся взглядом по коридору и, не заметив ни единого следа новой знакомой в доме, прошёл вперёд, на ходу снимая кроссовки. Ему необходимо было для собственного спокойствия удостовериться в том, что они были одни в доме. Иначе в срочном порядке нужно было искать оправдания и объяснения для одногруппника, чем он безрезультатно пытался заниматься по дороге домой, но вышло, мягко говоря, дерьмово. Привыкший на телевидении выкручиваться из непонятных ситуаций Джин не мог то же самое сотворить с одногруппниками, которые в мгновение ока понимали, что что-то не так и смеялись над старшим, пытающимся их обхитрить. Всё-таки жить под одной крышей седьмой год — это не видеться несколько дней в неделю.       С учётом того, что Юнги ничего и спрашивать не будет, а лишь выжидающе и с огромным подозрением уставится на "очередную девушку хёна", и неважно, на сколько она продержится здесь и с какими целями, собственно, находится в его квартире, Джин пытался быть максимально серьёзным и консперировался, как мог. "У всех девушек хёна одни и те же помыслы, так что мне уже даже задумываться об этом не нужно", — всегда бормотал Юнги одну и ту же фразу, когда ребята спрашивали его, почему он так бесстрастен в этом плане, ведь они, как и любые адекватные артисты, остерегались любых скандалов. Хотя личная жизнь парней редко обсуждалась ими же и оставалась темой, которую ребята предпочитали обходить стороной. Слишком много аспектов в их жизни являлось достоянием общественности, хотелось хоть что-то оставить сокровенным, своей тайной, которую нужно холить и беречь от лишних глаз и ушей.       — Ты уверен, что эта спонсорская одежда у тебя здесь, а не в общаге? — снова продолжил вереницу вопросов Юнги, не обращая внимания на то, что Джин уже и не отвечает на них. Но голос слышался издалека, а это значило, что одногруппник по старой привычке направился на кухню, обследовать запасы Сокджина.       — Ну да. Я надевал её в аэропорте, а оттуда вернулся домой, — на секунду напрягшись, произнес Сокджин, поворачиваясь и идя в том же направлении, что и Юнги.       — О, хён, у тебя кто-то был? — спросили из кухни, а Джин, не понимая, как репер догадался, тоже зашёл в помещение, внимательно осматривая его на наличие доказательств. А они и не заставили себя ждать. — Или ты кого-то ждёшь? — через несколько секунд неловкой тишины снова задал вопрос Юнги. А всё дело заключалось в том, что на столе остались закуски, которые он заботливо и кропотливо раскладывал для его нежданной гостьи. Черт бы побрал его глупую заботу. Не было и единого следа того, что она прикоснулась к еде. В раковине не было грязной посуды, а рядом — чистой, уже помытой. Что говорило о том, что гостья проигнорировала его заботу и участие в её сложной и непонятной ситуации. "Зря просыпался пораньше... И зачем всё это делал?" — подумал Джин, мгновенно разочаровываясь и меняясь в настроении, что, конечно же, не ускользнуло от Юнги, но тот решил тактично замолчать и больше не доставать хёна своими вопросами.       — Нет, я просто забыл убрать со стола, — угрюмо произнес Сокджин, повернулся и без единого слова направился в свою спальню, где наверняка лежала эта дурацкая спонсорская одежда, которую теперь зачем-то понадобилась их стилистам.       — Вот как... — тихо прошептал Юнги, не отрывая взгляда от нетронутых загатовок. Легонько развёл плечами и взял оттуда жаленные водоросли нори.        About you now — Bye bye badman       — Сыно-ок? Здравствуй, милый, — произносят сладко в трубку Джину, от чего тот моментально выходит из помещения, в котором происходят съёмки и хорошенько прикрывает дверь, чтобы шум музыки не мешал разговору с мамой.       — Привет. Как у тебя дела? — сразу спрашивает с добродушной улыбкой Сокджин, понимая, что уже успел соскучиться по матери.       — У меня хорошо? Как поживает мой сыночек? Я так соскучилась, милый, — отвечает ему женщина слегка хриплым от подступающей старости голосом.       — Я тоже, мам. Давай ты как-нибудь приедешь ко мне, ладно? Не зря же я купил квартиру. А вы с отцом ни разу и не были у меня, — с лёгкой обидой произносит парень и машинально надувает губы. Всё-таки привычки с детства никуда не делись. Разговор с матерью — это в любом возрасте разговор с матерью.       — Обязательно, Сокджин, обязательно. Вот избавлюсь от этого старого хрыча и сразу к тебе, — подшучивая, проговаривает женщина.       — Опять с ним поссорилась? — с тревогой в голосе спрашивает Джин.       — Нет-нет-нет. Не волнуйся, милый. Мы с этим стариком душа в душу живём.       — Ну вот и хорошо...       — Но послушай, я звоню тебе не из-за этого. А по очень важному делу, — произносит она, а Джин, прекрасно предчувствуя, в какое русло хочет свернуть мать, тяжело вздыхает. Снова разговоры о возрасте. Снова разговоры о женитьбе. Снова злополучные разговоры о внуках. И как объяснить женщине, что он не может позволить себе такую роскошь ввиду работы, карьеры, жизни артиста и присутствия огромного фандома, в котором, конечно же, присутствуют фанатки, которые определённо не поддержат мышление матери их любимчика. Да и ему самому эта мысль не особо импанировала. Не горела у него душа желанием приобретать семейный очаг с его заморочками, обязанностями и ответственностью. У него и так по горло прочих дел, которыми постоянно занята голова. А тут ещё и вечное присутствие в радиусе пары метров ещё одного человека, помимо одногруппников, который будет требовать к себе внимания и заботы. Да только расписание, которое к концу рабочего дня выжимает из него все соки, даёт парню возможность только расслабленно сесть на диван и втыкать в одну точку, пока не поймёт, что пора спать... — Я тут узнала одну очень важную информацию, думаю, с тобой тоже стоит поделиться, — продолжала говорить женщина, выводя Джина из вереницы размышлений.       — Какую же? — чисто из вежливости спрашивает парень, пытаясь поддержать давно поднадоевшую ему тему. И лишь любовь и уважение к матери не позволяли иссечь её попытки женить сына.       — Помнишь Есыль? — нависла многозначительная пауза, которая определённо не приводила ни к чему путному. Мысли Джина никак не хотели отыскать отправную точку, чтобы зацепиться и вспомнить ту самую "Есыль", о которой, судя по всему, будет идти речь.       — Что-то не припоминаю, мам, — скептически ответил Джин и легонько покачал головой, сузив правый глаз. На противоположной стороне трубки раздосадовано вздохнули.       — Как ты мог забыть свою первую любовь? — пожурить мать Джина могла в любом подходящем случае, ведь за её сыном с самого детства нужен был глаз да глаз. Это она ещё в молодости усвоила. Поэтому использовала всевозможные методы по воспитанию сына. И плевать, что тот уже вырос. И ему уже давно за двадцать. "Всё такой же неопытный и зелёный", — как любила она повторять при разговоре с мужем.       — Ма-а-ам, — протянул Джин, вспоминая девчонку, с которой любил во времена средней школы иногда прогуливать занятия или сидеть сзади и доставать её тупыми записками. Девчонка была не из красоток, но при этом довольно-таки интересной и простой. Поэтому с ней всегда можно было весело провести время и подурачиться. Даже его друзья-парни охотно с ней гуляли и спокойно приняли её в свой круг. Только потом она с семьёй переехала в какой-то другой город из-за работы отца. — Она — не моя первая любовь, сколько можно повторять, — пробормотал Джин, замечая, как в холл свернул работник из стаффа и направляется в его сторону, косо поглядывая на странно зависающего в углу участника BTS и закрывающего телефон от посторонних глаз, будто разговаривает с местной разведкой или шпионом с Северной Кореи.       — Это всё неважно, — ответила женщина, определённо не считаясь со словами сына. Впрочем, как и всегда, во время таких разговоров. — Помнишь, их семья постоянно переезжала?       — Ну да... Мам, я не понимаю, зачем мне вся эта информация. Это всё мне ни к чему. И вообще, пора возвращаться на место, у меня съёмки, — пытался увиливать от разговора Джин, хоть съёмки уже почти закончились. А сам Джин со своей работой давно справился.       — Нет, ты послушай. Её родители недавно снова переехали к нам, я маму Есыль встретила на улице. Выяснилось, что дочка выучилась в заграницей и уже работает в Сеуле. Совсем одна.       — Ну и что? Это значит, что она большая молодец, — устало вздохнув, произнес парень, потирая лицо рукой.       — Это, конечно же, да. Но... Сынок, милый, не хочешь с ней встретиться? — спросила его максимально вежливо мама. "А почему бы и нет? Это, конечно же, будет не свидание. Но можно встретиться, повспоминать былое. Узнать, как у неё дела," — рассуждал Джин, взвешивая все "за" и "против". Хоть "против"-то особо ничего и не имелось.       — Ну... Думаю, было бы неплохо, — тихо ответил Джин, не желая показывать матери своё согласие. Хоть жутко и хотелось воспротивиться "свиданию". "Хотя и Есыль, уверен, не будет воспринимать встречу со мной в таком ключе," — думал парень, скрипя сердцем, соглашаясь с мамой.       — Вот и отлично. Тогда я отправлю тебе её номер, чтобы вы... — но не успел Джин расслышать последние слова женщины, как в холл, словно ураган, ворвался Чонгуг и направился, будто подгоняемый чем-то, в сторону выхода.       — Потом договорим, мам, — быстро пробормотал в трубку Сокджин и спрятал телефон в карман, следуя за макне.       — Чонгук! — послышался сзади требовательный голос Намджуна, но ребята уже свернули с холла, поэтому лидер всё равно не смог бы их догнать. Лишь Сокджин напоследок помахал ему в знак того, что сам разберётся.       — Эй, Чонгук, — мягко, как только умел он, произвёл Джин. Быть дипломатом в скандальных ситуациях — это уже стало его маленьким хобби. Частенько ему приходилось успокаивать или мирить вечно разгневанных младшеньких, которые возгорались, как бензин от одной спички. — Чонгук! — ещё громче произнес он и, догнав, придержал за плечо. Парню пришлось остановиться, но тот мигом отдёрнул руку Сокджина и собирался продолжить свой марафон, но не тут-то было. У Джина было слишком много опыта в таких ситуациях, поэтому старший только ещё крепче схватился за паренька.       — Отпусти, хён! — разгневанно прошипел Чонгук, пытаясь увернуться от цепких рук Джина.       — В чем дело? Что случилось? — начал тот сыпать его вопросами.       — Отстать, я сказал! Мне не до тебя и твоих псевдоразговоров по душам! — поднял голос парень, всё пытаясь выбраться из тисков Сокджина.       — Фиг тебе! Чего, как истеричка, выбежал со съёмок? Что случилось?! — всё сильнее и сильнее опалялся старший, не собираясь отступать "золотому" макне.       — Как же вы меня достали! Хватит опекать меня! — заорал Чонгук и разжал руки Джина, заставляя его на долю секунды застыть в шоке. Не от слов младшего, а от того, насколько сильно того вывели из себя. Что нужно было сделать, чтобы так сильно разозлить вечно нейтрального младшенького?       — Успокойся! — закричал Сокджин, чтобы дать Чонгуку прийти в себя. Хлесткая фраза и хладнокровный взгляд моментально привели того в чувства, будто опаляя пощечиной. На мгновение тот даже растерялся и не знал, как дальше поступить. Лишь часто-часто дышал и с приоткрытым ртом и глазами, наповал стреляющими искрами, смотрел на одногруппника. — А теперь расскажи, в чем дело, — мягко скомандовал Джин и придержал парня за плечи, не отрывая зрительного контакта. Он знал, что в данной ситуации главное — показать свою уверенность и желание помочь.       — Хён... Ты ничего не можешь сделать... — раздосадовано произнес Чонгук и понуро взглянул на старшего. Плечи опустились, и сам он будто на глазах завял.       — Расскажи, а потом мы с тобой попробуем решить этот вопрос, — снова проговорил Джин и посмотрел исподлобья на младшенького. Чонгук лишь вздохнул от безвыходности и отвёл взгляд в сторону.       — Они снова заставляют меня делать эгё. Снова делают из меня малолетку. Черт, я так устал от этого. Сколько можно мусолить один и тот же стиль? Я уже совершеннолетний, мне двадцать один, а фотографы продолжают требовать от меня имидж милашки... — на пару секунд закрыл глаза и поднял голову к потолку, будто взывая кого-нибудь там, наверху, помочь.       — Ох... — только и смог ответить на жалобы Чонгука Джин.       — Но я же не такой, хён... — и опустил голову вниз. Крепко сжатые кулаки не прошли мимо цепкого взгляда Джина. — Черт возьми, я не такой. Я мужчина, в конце концов. Зачем продолжать делать из меня школьника? Неужели я мало стараюсь? Плохо показываю свои способности? Я же не требую себе сексуального концепта. Я просто хочу отделаться от ярлыка "ребёнка"! — выговорил тот устало и закрыл глаза руками. Но в них не было и слезинки, просто жуткое разочарование с отрешённостью.       — Чонгук, — спокойно выдохнув, произнес Джин, чувствую, что младшенький наконец-то выговорился. — Пойдём. Мы с Намджуном поговорим с фотографом. И вместе придумаем что-нибудь другое, ладно?       — Да как вы это сделаете? — с толикой иронии спросил Чонгук и слегка ухмыльнулся.       — Я давно знаком с нуной. У нас получится, поверь. Да к тому же, ты забыл, какой твой хён харизматичный? — спросил тот, игриво поднимая и опуская брови. А после приобнял одногруппника и повёл в сторону съёмочной площадки, приободряюще хлопая по спине.