... не войной...

6 августа Гарри чуть было не докатился до того, чтобы мысленно поблагодарить Снейпа. Подлец и предатель, виновный в смерти его родителей, как оказалось, знал, что делал. Не будь маленького флакона, Гарри разнес бы дом Дурслей, невзирая на надзор министерства. А так пострадала лишь хлипкая дверца шкафа, старые обои и его собственные кулаки. Надежда, что Снейп таким извращенным образом решил поиздеваться над нелюбимым учеником, зачахла в первые пять минут. Тот был серьезен и так корректен, как никогда. Посеянные им зерна дали первые всходы уже к утру: Гарри больше не переживал о судьбе друзей и размышлял, почему все сложилось таким образом. Имей он сейчас возможность поговорить с кем угодно — даже с Хедвиг — он несомненно чувствовал бы себя легче. Он хотел узнать, что происходит, ждал Снейпа с тайной надеждой, но то, что тот рассказал, не укладывалось в голове. Возможно, Дамблдор не верил сказкам Трелони, не считал достойными внимания ее слова. А Волдеморт поверил им без сомнения. И то, что случилось дальше… Неужели ему действительно предназначено убить Волдеморта? Хотелось бы знать как. И… Гарри не успел додумать, потому что сначала его отвлек дядя, а потом в пустой кухне послышался звон разбитого стекла, стук и голоса. Сказать, что он был не рад знакомым и незнакомым лицам, было бы неправдой. Явись все эти кингсли, грюмы и тонкс на два дня раньше — Гарри падал бы им в ноги от радости. Но сейчас он был спокоен, как баран на пастбище, а в его груди сворачивался горький ком тайны. Тайны, которую он поклялся не рассказывать никому, а Дамблдор не посчитал нужным открыть ему даже после событий Турнира. Он не мог не злиться на Снейпа, но с удивлением отметил, что тот не соврал, говоря о восстановлении Ордена и о том, что друзья в безопасности. Скорее, Гарри досадовал на них: находиться в центре событий, в штабе Ордена, но не ухитриться узнать и малой толики важных подробностей! Действие последнего глотка успокоительного закончилось как раз в спальне дома на Гриммо. Возможно, из-за этого эмоции Гарри вышли из-под контроля. Он не помнил, чтобы когда-либо так орал на друзей. Это было некрасиво, несправедливо и черт еще знает что «не», но он никак не мог остановиться и взять себя в руки. Особенно когда Гермиона захлопала ресницами, некрасиво сморщила нос и чуть не заплакала. Подумать только, им и в голову не приходило, что даже засохшая тянучка могла стать знаком, что о нем помнят и поддерживают. Им, видите ли, запретил Дамблдор! Посреди комнаты материализовались близнецы и накинулись на Гарри рыжим шквалом. — Как тебе понравился наш подарок? — Это что-то особенное, согласись! Гарри кивнул, не в силах больше спорить. На душе и без того было паршиво. Он с трудом вспомнил обидный подарок близнецов — из их конверта выпала передовица «Пророка» с кричащим заголовком: «Смерть, разрушения и жертвы: Темный Лорд вернулся к жизни на кладбище Литтл-Хэнглтона. Британию ждет новая война», но едва Гарри начал читать, как изображение сменилось и перед ним предстали лица Рона и Гермионы, радостно улыбающиеся с фотографии. Очень глупая шутка над тем, кто был готов часами лежать на газоне, лишь бы услышать новости. Сейчас он бы предпочел вовсе не возвращаться сюда, а тихо дождаться своей участи у Дурслей. Здесь, на Гриммо, всего было слишком: слишком людно, шумно, слишком темно и мрачно, и требовались неимоверные усилия, чтобы удержаться и вести себя по-человечески. — Тебя не беспокоит разбирательство в министерстве? — спросила Гермиона. — Нет! — выпалил он и замер, словно пораженный молнией. Внезапно ему стало ясно, предельно ясно, что нужно делать дальше. И если бы он мог — без сомнения кинулся бы на шею дементорам, что встретились ему несколько дней назад. Все складывалось как нельзя лучше: не нужно было врать, изворачиваться и что-то предпринимать — удача сама шла к нему в руки. У него есть повод для визита в министерство, а значит… Гарри победно завопил, сгреб Гермиону в объятия и закружил по комнате. Та пищала и отбивалась, но после нескольких неудачных па они споткнулись и повалились навзничь. — Какие странные перепады настроения, — неодобрительно хмыкнул Рон. — Пожалуй, стоит за тобой приглядывать получше. Пока они, толкаясь и хохоча, поднимались с пола, Гарри уже решил, что постарается вести себя как ни в чем не бывало. Нет, конечно, обида на друзей все еще терзала его душу, но будет намного лучше, если ни у кого не возникнет и капли подозрения насчет его планов. Снизу доносились голоса, шум и шарканье ног — собрание Ордена Феникса подошло к концу. Гарри натянуто улыбнулся и кинулся в коридор. Почему-то он не сомневался, что среди выходящих увидит Снейпа, даже придумал, как хитро подать ему знак, громко заговорив о министерстве и Сибилле Трелони. Но Снейпа не было, и из оставшихся в кухне никто не упоминал его имени, а сам Гарри не счел благоразумным справляться о том, все ли еще бывший шпион остается шпионом в лагере Волдеморта. Он был уверен, что так и есть, но предполагал, что Снейп может отчитываться лично Дамблдору. Честно говоря, он и сам бы предпочел более узкий круг осведомленных двум дюжинам орденцев. Все младшие Уизли надеялись, что Гарри удастся выведать у взрослых хоть каплю информации. Он честно попытался, но как только встретил сопротивление — активное и шумное Молли и вялое, но явно заранее продуманное Сириуса и Люпина — отступил. Не было смысла ввязываться в конфликт. На самом деле он знал даже больше, чем любой из них, и это наполняло его отвратительным, но неожиданно приятным чувством превосходства. Он словно стал старше всех присутствующих за ужином. Что-то подобное, наверное, ощущает любой старшекурсник, глядя, как малышня плутает по бесконечным лестницам и коридорам Хогвартса. Вряд ли Дамблдор поставил в известность о содержании пророчества каждого из членов Ордена. Судя по случайно оброненным словам и смутным догадкам Фреда с Джорджем, орденцы препятствовали Волдеморту в поисках какого-то оружия. И Гарри единственный из всех знал, какого именно. Молли затеяла уборку дома, и он ухватился за возможность не быть центром внимания и спокойно подумать, пока руки автоматически оттирают плесень и вычищают завалы. Оставался еще один неприятный разговор, но Гарри решился на него только следующим вечером. Почему-то ему казалось, что Сириус ожидал другого вопроса. По крайней мере, его лицо, подсвеченное Люмосом в темноте кладовки, было загадочным и чуточку ехидным, движения до странности плавными, а подрагивающие пальцы выдавали волнение. Гарри тяжело дышал, все еще не решаясь спросить. Он боялся обидеть единственного по-настоящему родного человека. А Сириус молчал и изучал его блестящими, повлажневшими глазами. — Почему ты мне не написал? — наконец выпалил Гарри. — Ни слова. Даже знака не подал, чтобы я не чувствовал себя таким одиноким и брошенным? Кажется, его слова застали Сириуса врасплох. Он взмахнул ресницами и облизал кончиком языка пересохшие губы. — Я же послал тебе подарок. И потом писал… после того как… — Ах да, прости, — язвительно сказал Гарри. — Видеокассета. Спасибо. Жаль, Дурсли никогда бы не позволили мне воспользоваться магнитофоном. Там было что-то важное? — Как посмотреть, — ухмыльнулся Сириус. — Но если ты не смог прокрутить… А я три часа провел в маггловском магазине под охраной Грюма. Выбирал специально для тебя. Гарри разозлился так, что склянки и ящики в кладовой тихо загудели. — Я четыре дня сидел в комнате, как в камере. Сириус, неужели я не заслужил от тебя хоть короткой записки? «Гарри, приятель, не бери в голову, все будет хорошо». Нет, блядь, я в эти дни был уверен, что вы все — все, и ты тоже, валяетесь мертвыми, и Волдеморт разделывает ваши трупы на части. Что тебе мешало черкнуть хотя бы два слова? Послать перо Клювокрыла, чтобы я понимал, что ты жив и хотя бы думаешь обо мне? Гарри с явным облегчением выплевывал горечь в побледневшее лицо Сириуса. Крестный — не нежная девушка, не было необходимости церемониться и соблюдать приличия, и можно было разом выплеснуть всю накопившуюся обиду. Похоже, Сириус не ожидал такого бурного проявления эмоций, поэтому только открывал и закрывал рот, не в силах прервать обвинительную речь. — Дамблдор запретил нам ставить тебя в известность, — наконец сказал он. Утихшая, казалось, ярость Гарри всколыхнулась с новой силой. Но вместо сотни ругательств, которые поначалу рвались с его языка, в нем зажегся белый холодный огонек язвительности: — И ты, как настоящий гриффиндорец, послушался приказа и следовал требованиям директора? С тебя баллы обещали снять, что ли? Лицо Сириуса пошло красными пятнами, а Гарри продолжал бить словами наотмашь. Он мог понять своих друзей: Рон, Гермиона и даже близнецы все еще находились в зависимости от преподавателей. Но Сириус… взрослый, прошедший через ужасы Азкабана и сумевший вырваться оттуда только лишь силой своего характера… Смелый, яростный, прекрасный в справедливом гневе — не был похож на безропотного ученика. — Я не думал, что тебе это настолько необходимо, — Сириус нервно взъерошил копну волос. — Жаль. Мне это было жизненно необходимо, чтобы окончательно не слететь с катушек. И я никогда не подумал бы, что ты не посмеешь нарушить приказ. Кто, как не ты, понимает, каково это — жить в изоляции. — Прости, Гарри, — ошарашенно пробормотал тот. — Я действительно виноват. Я должен был… — Поздно, — оборвал его Гарри, распахнул дверь и кинулся прочь из кладовки. Ноги сами несли вверх, выше-выше-выше на последний этаж, по узкой деревянной лестнице со сломанными ступеньками, через откидную дверцу на чердаке, прямо на покатую крышу особняка Блэков. Чудом удержавшись на скате, он нашел плоскую каменную площадку вокруг трубы и привалился спиной к горячему железу. Он не мог не размышлять над словами Сириуса и Снейпа. Один из них пошел против своей гриффиндорской сущности, полностью подчинившись приказу, но оставив Гарри в блаженном неведении. Другой, очевидно, преследовал свои цели в исключительно слизеринском стиле, но его поступок — а ведь Гарри не сомневался, что Снейп получил точно такие же указания от директора, как и крестный — представлялся более честным и взрослым, чем молчание орденцев. Понятно, что все, а тем более Молли, видели в нем глупого наивного ребенка, которого следует всеми силами оберегать и защищать. Но разве он не хлебнул дерьма полной ложкой с младенчества? Хотел бы он посмотреть, как вели бы себя другие, доведись им лицом к лицу столкнуться с Волдемортом. Над ухом зудел комар, и Гарри с неожиданной для самого себя твердостью решил, что даже если он не может понять причину действий Снейпа, то здравое зерно в его словах есть. Оттянуть начало атак Волдеморта значило избежать потерь и укрепить силы Ордена. Волшебники и магглы — родные, знакомые и незнакомые, не пострадают, пока Волдеморт будет выяснять их общую с Гарри судьбу. Если он до сих пор не сунулся в министерство, то вряд ли сделает это в ближайшие дни. А уж Гарри постарается, чтобы после ему и вовсе нечего было искать. Нужно только очень хорошо подумать, прежде чем что-то предпринимать. Глотнув влажных августовских сумерек, он отправился на поиски Гермионы. — Слушай, может, у тебя есть что почитать по решениям комиссий министерства, устройству разных отделов и всё такое? Я должен хотя бы смутно представлять, что меня ожидает. Подруга не удивилась, а обрадовалась и немедленно вывалила на Гарри два десятка фолиантов. Впрочем, единственным, что его действительно интересовало, была тонкая брошюрка «Министерство магии и как в нем не затеряться навечно. Краткий путеводитель для посетителей». Не то чтобы там было слишком много информации, но мало все же лучше, чем ничего, и к тридцатой странице у Гарри созрел весьма приличный, на его взгляд, план.