Дети Революции

Над лесом нависали серые тучи. Плотные, тучные облака бугрились на небосводе, заполоняя его одним непрерывным полотном, скрывающим солнце. Снег падал на землю, скрывая под собой черноту земли и пожухлую, мёртвую траву. Он скапливался на ветвях деревьев, на опавшей листве и на немногочисленных камнях, что выглядывали из-под земли то тут, то там. Осень уходила прочь, она была на последнем издыхании. Приближалась зима. Стоя на обрыве, рядом с могилой Саммер Роуз, Адам мог разглядеть на горизонте чёрную полосу моря — волны, не скованные льдом, накатывали на берег, оставляя позади себя чистую полосу песка. Ветер бил в лицо и колол грудь с каждым вздохом. Он подхватывал с земли листья и кружил их в миниатюрных вихрях, стелющихся по земле. Он шелестел между веток деревьев, заставляя те щёлкать и трещать, раскачиваться из стороны в сторону и расставаться с последними, самыми упрямыми листиками, что всё ещё цеплялись за них. Адам провёл рукой по надгробному камню, стряхивая упавший на него снег, кашлянул, прикрывая рот и в последний раз оглянулся на расстилающийся под обрывом лес и тонкую линию пляжа вдали. Затем развернулся к могиле спиной и направился вглубь леса, осторожно ступая по скользкой, припорошенной снегом земле. Он миновал торчащие из земли булыжники — следы прошедшего тысячи лет назад ледника, деревья, чьи корни избороздили почву под ними, прошёл мимо зарослей дикой ежевики — сухих и ломких стволов, трещащих на ветру. Небольшая стайка клёстов шумно выясняли отношения на вершине старой, раскидистой ели, сражаясь друг с другом за право добраться до последних, оставшихся на ветвях шишек. Миновал небольшой родник, всё ещё не покрывшийся льдом и остановился рядом со стволом плакучей ивы, чьи ветви опускались к земле. Между ивой и родником возвышалось знакомое надгробие. Некоторое время, Адам молчал, задумчиво смотря на буквы, высеченные в плотном камне. Хмыкнул, он прошёл мимо, облокачиваясь на ствол ивы и переводя взгляд на верхушки деревьев, окружающих поляну. Те покачивались от порывов ветра, сопровождая каждый наклон тихим хрустом и шелестом. — Здравствуй, незнакомец, — произнёс Адам, покосившись на могилу, — много времени прошло, правда? Он провёл несколько секунд в тишине, словно бы ожидая ответа и покачал головой. — Синдер мертва, ты знаешь? — Адам усмехнулся, прикрывая глаза. — Мы загнали её в угол на Менаджери. Лишили ресурсов, связей, вынудили вступить в бой на наших условиях. Неудивительно, что Фолл проиграла — даже будь она хоть тысячу раз Девой... Она прихватила с собой многих из людей, из фавнов — и не только из тех, кто пошёл за ней. Треть отряда Вереск. Стражи города, тысячи солдат и гражданских, что в Атласе, что в Вейле. Десятки охотников, убитых из-за Леонхарда. Но всё-таки, она мертва. И вместе с ней те, кто пришёл на остров по её следам. Адам презрительно скривился, потирая грудь. — Мы нашли Сюстрей со сломанной шеей, у особняка Белладонн. Похоже, она должна была подстраховать Амитолу и её отряд в их покушении. Никто не взял на себя ответственность за её убийство, но... Всё выглядело так, будто она погибла от своего собственного оружия, а Фокс и Вельвет сражались примерно в том районе. Я не стал искать подробности. Никто из нас не стал. Остальные же — боевики, что встали под её знамёна... Большая их часть сражалась до последнего — те, кому нечего было терять. Сдались лишь единицы. И я им не завидую. Ветви ивы зашелестели от порыва ветра. Снег — маленькая, острая крупа неприятно щипала лицо. Он пожал плечами. — Нам тяжёло далось всё это — вся наша битва. Я говорю не только о потерях. Руби до сих пор снятся кошмары об огне, об уничтоженном городе и о гневе Девы Осени. Что уж тут... Мне они тоже снятся. Блейк обрекла на смерть беззащитного, сложившего оружие. То самое, из-за чего она ушла из Белого Клыка. Янг была этому свидетельницей. Вереск казнила ту, кого когда-то считала свой лучшей подругой... Что хуже, Гира видел всё это — и даже после того, как он узнал, что сделала Илия... Я не думаю, что раскол между Блейк и её семьёй стал меньше за все эти годы, что прошли после её ухода. Может быть, он даже вырос — из-за того, что, даже признав, что она ошибалась с самого начала, Блейк всё равно отказалась ступать по их пути. Ветви ивы всё так же тихо шелестели. Адам опустил взгляд на свои руки, изучая ткань перчатки, стирая пальцем развод грязи на запястье. — Но город восстанавливается. Вейл — на нём не осталось ни следа от нападения Фолл. Менаджери — фавны, заселившие остров — не те, кто готов опустить руки и сдаться, даже после того, как их дома сгорели дотла. Он усмехнулся, поднимая голову: — Это смешно — когда я в последний раз шёл по улицам, то увидел опалённое пятно в центре одного из парков. Подошёл поближе — мне казалось, что это след от пламени Синдер. Оказалось, что это всего-лишь кострище — жители соседних домов каждый вечер собираются вокруг пламени. Рассказывают истории, жарят мясо или рыбу... Схватка всё быстрее уходит в прошлое, на её место встают новые проблемы. Впрочем... Туда ей и дорога — я не хочу, чтобы о ней слагали легенды. Синдер этого не заслуживает. Замолкнув, Адам некоторое время молчал, поводя пальцем по давно уже очищенной перчатке, прислушиваясь к окружающему его лесу, словно ожидая понятного только ему сигнала. Но лес молчал, не обращая ни малейшего внимания на стоящего под деревом фавна. — Они решили провести турнир заново, — в голосе Адама прорезались нотки непрошеного смеха, — представь себе. Колизей вернулся на своё место, прямо над городом. Мы боялись, что жители не захотят вновь подниматься на него, что они напуганы прошлым, но нет же. Наоборот, от посетителей и болельщиков не было отбоя — словно они жаждали своими глазами убедиться в том, что всё в порядке, что мы на самом деле отстояли Вейл. Я не понимаю их... Он сделал паузу и продолжил, оживлённо жестикулируя рукой. — Коко решила участвовать. Она сказала, что победить — это меньшее, что она может сделать в память Ятсу, и я был согласен с ней. Я не ожидал, что она пригласит меня, как четвёртого члена её команды. Временного — не думаю, что Коко найдёт в себе силы когда-нибудь принять в свои ряды человека или фавна, что займёт место Ятсухаши. Но всё же, в этом турнире мы сражались плечом к плечу. Команда из Атласа в первом туре — с сестрой Мику. Пирра и Нора во втором — это была тяжёлая схватка. И в финале — я и Янг. Адам прикрыл глаза, вспоминая. Шум ревущей толпы, словно бушующее, штормовое море. Яркий свет ламп, освещающий ровную площадку светло-серого цвета. В одном углу он сам, с поднятой головой, с улыбкой на губах и рукой на рукояти меча. В другой — Янг, словно окружённая золотистым нимбом — гривой непослушных волос, с белоснежной, видимой даже на другом углу ринга улыбкой. Их схватка — словно сорвавшаяся с горных вершин лавина, где каждый принятый на ауру удар лишь усиливал атаку оппонента, его победа — победа, полученная не превосходством в навыках, выучке или лучшем оружии, а вырванная с трудом, на грани поражения, благодаря лишь одному удачному удару. Янг повисла у него на шее сразу же после того, как прозвучал гонг. Он сам сжимал её в объятьях и смеялся до того, что не смог сделать ни вздоха из-за приступов кашля. — Блейк была счастлива. Янг была счастлива. Я был счастлив... — Адам хрипло рассмеялся, запрокидывая голову, — когда-то давно, я услышал о турнире от старого Джейкобса — фавна, слишком больного, чтобы работать как все. Он перебирал сорные породы, что оставались после того, как рабочие раскапывали праховую жилу, искал мелочь, которую они пропустили. Этого не хватало даже на еду — мы все подкармливали его, делясь своей, а за это он рассказывал нам истории. Старые сказки и мифы, истории о тех местах, где он побывал за свою жизнь, о людях и фавнах, что он встречал по дороге. Я мечтал о том, что однажды окажусь на турнире с того момента, как узнал о нём. Я думал, что эта мечта умерла. Но... вот он я, верно? Адам Таурус, чемпион сорокового Турнира фестиваля Вайтал. Адам рассмеялся вновь, качая головой. — Иногда мне кажется, что я сошёл с ума. Что это всё — сон, и я скоро проснусь на своей койке, под старым синтетическим одеялом, пропитанным каменной пылью. Но... каждый день я просыпаюсь и вижу перед собой Блейк. Я слышу её дыхание, чувствую тепло её тела. Это может казаться мелочью, незначительным эпизодом из жизни, но... Я всё ещё не могу понять, чем я это заслужил... Вздохнув, он мотнул головой, проводя по костяной пластине на месте отсутствующего рога. За прошедшие месяцы, она слегка вытянулась, начиная загибаться вбок, вдоль его виска — пройдёт ещё год, и рог отрастёт заново, назло воле Синдер, желавшей унизить его перед смертью. — Мститель сейчас в Вейле. Мы... Можно сказать, что мы растём. Вейл будет и остаётся нашей главной базой операций — люди любят нас, а политики помнят, кто спас их шкуры. Они забудут об этом, рано или поздно — такие, как они, всегда забывают, но к тому времени корпорация Горизонт встанет на ноги. Им придётся с нами считаться, хотя бы для того, чтобы наши технологии, наши винтовки служили их королевству, а не другим. Мистраль — с ним сложнее. Там не любят фавнов — всё стало даже хуже после того, как Лайонхард был объявлен предателем. Адъютант и наёмники стали там доминирующей силой — охотники Академии слишком малочисленны и неопытны. Не стоит считать, что этот человек навечно останется нашим верным союзником, но на что я могу положиться, так это на его ненависть к Салем. Пока она существует, он не успокоится. И это к лучшему. Атлас... Адам кашлянул, прикрывая рот рукой и раздражённо поморщился, отворачиваясь от ударившего в лицо порыва ветра. — Придёт время и Вайсс заменит своего отца. Но до этого нам придётся рассчитывать на милость Айронвуда и на политиков, спасённых нами от Отступников. Это зыбкая земля — люди такого калибра не любят быть в долгу. Можно ожидать от них лишь услуг и уступок — не лояльности и дружбы. С ними получится говорить лишь на их языке — на языке денег. Пройдёт время и мы сможем это сделать. Вакуо — десятки поселений, не связанных друг с другом. Место, где все обещания совета города и директоров стоят меньше чем группа уважаемых охотников, готовых за тебя поручиться. Что же, у нас такие есть. Сиенна пытается восстановить Белый Клык, но я не думаю, что она сможет. Фавны смотрят в нашу сторону. Это может толкнуть её против нас, но... Это будет уже другая история. Адам кашлянул снова, а затем усмехнулся, вглядываясь в небо. Облака всё так же скрывали голубизну небосвода и свет солнца — если приглядеться, можно было разглядеть его круглый диск, не жёлтого, а грязно-серого цвета. — Эта история подошла к концу, незнакомец, — Адам оттолкнулся от ствола ивы, твёрдо вставая на ноги и подходя к могильному камню, — история заканчивается, но это не значит, что не начнётся другая, верно?.. Он замолчал, ожидая ответа. Не получив его, Адам усмехнулся, проводя рукой по камню. — Спи спокойно, мой друг. Я навещу тебя — я расскажу о всём том, ради чего ты отдал жизнь. Ну а пока... Адам сунул руку в карман, нащупывая знакомые ему очертания и достал оттуда маленькую чёрную коробочку, отделанную бархатом. — Пока я хочу поставить точку. Снежинки, маленькие и колючие, падали на могилу и на землю под ней, устилая их белоснежной крошкой. Адам уходил прочь, мимо ключа, бьющего из под земли, мимо шелестящей ветвями ивы. В его руке всё ещё была сжата маленькая коробочка. Внутри, на подложке из мягкого бархата, лежало кольцо.