Ошибкой Мерлина было расположить их в соседних камерах.
Стены — грубый камень. Достаточно плотный, чтобы его можно было пробить или разрушить собственными силами, и гладкий, чтобы с легкостью разность эхо по коридорам. Подземелья были построены так, чтобы стоны безнадежности и крики боли одного заключенного работали, как пытки и деморализатор над остальными.
Сара кричит не от боли. Она кричит в ярости, рычит в отчаянии, гремит цепями и пытается вырваться.
Как животное. Дикое животное.
Потому, что это не Сара. Просто бездушная оболочка в виде Возлюбленной Наследницы Демона. Жестокая насмешка над тем ярким лучиком, который Нисса так любит. И все потому, что Лорел не послушала, не смогла и не желала внимать ее предупреждения.
Аль Гул не может слишком сильно винить старшую сестру Лэнс. Они были семьей, в которой так сильно любили друг друга, что это перекрывает любые рациональные мысли. И если бы Нисса не была такой слабой, она бы уничтожила Яму, прежде чем у Лорел появился бы шанс оживить ее ушедшую Желтую птицу.
Впрочем, у нее была болезненная надежда, что, возможно, Яма Лазаря сработает лучше, чем она представляла. Что, возможно, она восстановит не только тело Сары, но и душу. И на секунду она даже осмелилась поверить в это. В глазах Сары было что-то, какая-то вспышка, когда она остановилась и посмотрела на Ниссу. Но уже спустя мгновение девушка превратилась в монстра, которым когда-то так усердно старалась не стать, и напала без всякой сдержанности.
Поэтому Нисса в равной степени виновата в зверстве, совершенном против ее Возлюбленной и заключающееся в осквернении желания Сары, наконец, упокоиться.
И ее наказание заключается в том, что она позволила запереть себя в камере, слушая, как любовь всей ее жизни воет в ночи, словно призрак, который преследовал Ниссу весь этот год.
Тем не менее, она слаба даже по отношению принятия этого наказания. Час криков и рыков, мучительных попыток вырваться и грохочущих цепей — предел Аль Гул, который она переступает.
— Хабибти*, хватит! — кричит она по-арабски.
Шум в другой камере резко прекращается, к удивлению брюнетки. Повисает молчание, и она таит дыхание.
— Хабибти? — слышится из другой камеры грубый и едва человеческий голос, который далеко не принадлежит Саре, но несет в себе ее частичку.
— Это я, хабибти, — пытается Нисса, прижимаясь к решетке клетки. — Ты знаешь, кто я?
Повисает еще одна мучительно длинная пауза.
— Моя, — кричит не совсем Сара.
Коленки Ниссы ослабевают, и она прижимается сильнее к невыносимо холодным прутьям покрасневшим лбом.
— Да, Сара. Твоя.
— Моя, — раздается новый грохот цепей, когда Лэнс рычит. — Моя.
— Прекрати, — говорит брюнетка. — Прекрати.
Внезапно, Сара замирает.
— Ты навредишь себе, если продолжишь вырываться. Тебе нужно отдохнуть. Я вытащу нас отсюда, хабибти. Отдохни хорошенько. Ты понимаешь?
— Моя, — отвечает почти Сара, почти нежно. —Отдых.
— Именно.
×ㅤ×ㅤ×
Спустя какое-то время она стоит возле клетки Сары. Это ее крепость. Она знает все секреты. Ряды ее ассасинов по-прежнему хранят свою верность только Наследнице Демона, а остальные, по меньшей мере, колеблются, прежде чем не подчиниться. Колебания — это все, что Ниссе нужно.
Не Сара безумна, из-за охранника, которого Аль Гул приходится убить, чтобы попасть внутрь. Его кровь проливается на пол.
Нисса быстро узнает, что эта оболочка ее Возлюбленной не реагирует на просьбы и приглашения. Команды — это все, что она понимает.
— Будь спокойной, — твердо говорит Нисса и не Сара повинуется.
Нисса снимает цепи, соединяющие ее Возлюбленную со стенами и полом, но с большим сожалением оставляет кандалы на ее запястьях и лодыжках, не зная, как долго это послушание продлится. Не Саре это не нравится. Она снова рычит, но прежде чем сможет двигаться, Нисса берет ее лицо в свои руки, встречая дикие глаза.
— Прекрати.
Почти Сара прижимается щекой к левой ладони Аль Гул, закрывая глаза.
— Моя.
Нисса буквально задыхается, прежде чем взять себя в руки.
— Мы должны найти твою сестру, — говорит Нисса по-английски, и хотя Сара иногда все еще смотрит на нее с чем-то знакомым во взгляде, она не признает, что сказала Наследница Демона.
Нисса осмеливается убрать ладони от лица девушки и взять одну из ее рук в свою. Не Сара рычит и пытается оттолкнуть, но брюнетка лишь бормочет извинения и крепче обхватывает холодные пальцы.
— Пойдем со мной, — говорит она.
×ㅤ×ㅤ×
Дверь в комнату Лорел распахивается, и, прежде чем она может отреагировать, два убийцы Лиги оказываются отброшены в сторону. Сара бросается за ними, разрывая на куски, несмотря на кандалы, пока сестра наблюдает за ней, такой дикой и бездушной.
— Сара, нет, — кричит Лорел, когда Сара начинает приближаться к ней.
Нисса и Тея прибегают в комнату как раз в этот момент, и брюнетка что-то авторитетно кричит по-арабски.
Сара замирает.
Лорел тоже застывает на несколько секунд, когда ее сестра полностью сосредоточивает свое внимание на Ниссе.
— Ты можешь контролировать ее!
— Мы обсудим это позже, — говорит Аль Гул, обращая свое внимание на Тею.
Это ошибка.
Глаза Сары следуют за каждым движением Ниссы, и когда она видит Тею, она снова прыгает вперед. Наследница Демона ловит ее цепи и заставляет остановиться, вновь что-то говоря по-арабски, но в этот раз этого оказывается недостаточно.
— Прошу прощения, хабибти, — говорит Нисса с тоской, когда ударяет Сару иглой в руку.
Лэнс падает в объятия брюнетки, и та осторожно, с несвойственной, по мнению Лорел, нежностью, баюкает ее, словно сонного ребенка.
— Возьмите мечи и сделайте себя полезными, — каким-то недобрым тоном говорит она Лорел и Тее. — Мы уходим.
Пояснения:
*Хабибти — с арабского это «детка», но, чтобы сохранить атмосферность фанфика, я решила не переводить данное обращение.
