Шиппер

      — Он заметил свет в отражении.       Смех в душе звучит переливами.       Нежность с бешенством в новом сражении.       Но улыбка в ответ…       Не фальшивая.       Мелодия втекала в зал, заполняя собой всё пространство. Мощная, глубокая и при этом обезоруживающе-убаюкивающая. Она захватила душу с первых нот, стоило только гитаристам коснуться струн, а барабанщику начать выстукивать медленный густой ритм. Денис обнял микрофон руками: он всегда так делал, когда отдавался песне целиком, не отвлекаясь. Закрывая глаза и начисто проваливаясь в свои мысли и чувства.       Он говорил мне, что в такие моменты всегда думает о чём-то тёмном: мрак вдохновлял его, если дело касалось музыки. Прохладные ночи, узоры на крыльях бабочек, блеск машин и множество других похожих мелочей. За них он цеплялся, когда выдумывал строчки и мотивы.       И эта песня не была исключением. Она началась с моих глаз.       От смущения моя рожа просто полыхала, поэтому я спрятался за меню бара, пережидая вспышку и стараясь не смотреть на сцену.       — Какая же красивая вышла песня, — в полный комплект заулыбался Славик, ни разу не помогая мне избежать инфаркта. — И для тебя! Не верится!       — Не заслуживаю? — удушенно спросил я.       — Песни — определённо заслуживаешь, но я бы подобрал другие слова. Что-то между «смех его похож на карканье вороны» и «он весь красивый явился, оставив логику на крутом вираже».       — Пошёл ты, — я рассмеялся, осторожно выглядывая из своего стратегического уголка.       Тиль, как всегда, был сногсшибателен. Высокий, полуголый, в блядющих штанах, едва-едва прикрывающих хуец. То ли кажется и ревнивая паранойя, то ли полоска «края» и впрямь с каждым разом сползает всё ниже? Ещё и этот ремень гитары на обнажённом плече — кожа с кожей, сексуальнее просто некуда. Жаль, что он не брался за инструмент…       Ладно хоть свидетелей данного безобразия сегодня не так уж много. В клубе можно продохнуть — народу меньше из-за удорожания стоимости билета. Тиль сказал, что менеджер потихоньку начинает повышать их статус. Я в этом нихрена не понимал, но был рад и, наверное, немного горд.       Когда зазвучала моя песня, концерт подходил к концу. Под неё большая часть зала врубила светодиодные палочки, выданные на входе, и всё действо стало выглядеть уж совсем сюрреалистично.       А пел Тиль о художнике, которого вдохновили зеркало, отразившееся там солнце и его собственное улыбающееся лицо. Но я слышал в каждой строчке отсылки к себе, и это смертельно будоражило — знать то, что не знает больше никто… и никогда не сможет узнать. Ну, кроме Славика: он записывал видео, чтобы потом дешифровать.       И меня в кои-то веки его поведение совершенно не раздражало. Что с него возьмёшь…       Под конец выступления, бросив беглый взгляд на наш столик, Тиль снял с плеча ремень, и гитара эпически грохнулась на сцену. Выглядело весьма характерно, «рокерски» и грубо, ничего не скажешь, но я буквально увидел, как он взвыл где-то в глубинах своего сознания.       «Они берут, покупают гитару…» — как-то раз жаловался он, уткнувшись носом мне в живот. — «Берут и заставляют меня её разбивать. Берут и заставляют. А гитары всегда такие красивые! Дорогие! Ы-ы-ы-ы».       После завершения концерта я сидел в трансе ещё минут пять, вглядываясь в подпространство, пока Славик не решил растормошить меня ради экскурсии за кулисы. Пробиваться с боем не пришлось: у нас теперь были пропуска куда угодно.       Первым делом мы наткнулись на Артёма, барабанщика, устремившегося по направлению к пригодной для курения зоне. Он хитро усмехнулся и похлопал меня по плечу.       — Здаров, Нэн. И подружке тоже здаров.       На самом деле Тёма был наиболее адекватным человеком в шайке троллей — и образ внешне поприличнее, и поведение не такое вызывающее. Первое место по безбашенности безоговорочно брал рыжий и подвижный Рудик, бас-гитарист. Едва он палил меня на горизонте, начиналась сверхскоростная генерация грязных шуточек, и только Денис мог заткнуть его. Последним звеном в долбозвон-цепочке значился внешне безопасный Лев, который фактически являлся стержнем группы, но это не мешало ему быть сказочнейшим мудаком. Это я понял, когда он пытался прицепить мне прищепки на соски, уверяя, что данный аксессуар подчеркнёт мою кислую улыбку.       Кивнув Тёме в ответ на приветствие, я проскользнул под его рукой в гримёрку, налетел на Тиля со спины и прилип к влажной коже. Никого мой наскок ни капли не смутил. Но, само собой, не мог остаться незамеченным. И не только Славиком.       — Вешается, ни с кем не поздоровавшись! — заорал Рудик. — Вы ещё трахнитесь тут без «здрасте» и «до свидания»!       — Начинайте, пидорки, — зло усмехнулся Лев, доставая телефон и демонстративно нас снимая. — Выложу на Ютуб. Ищите под названием «Реинкарнация существует, новая жизнь Сида и Нэнси»!       — Вы бы придумали шутку посвежее, — фыркнул Денис, ловко развернувшись и растрепав мои волосы. — А то для вас уже как-то несолидно.       — Бонни и Клайд? — обратился Рудик ко Льву.       — Сёстры Вачовски, — буркнул Лев.       — Сёстры? Они же были братья.       — Доброе утро, давно оба два официально сёстры, бля. Обе две то есть.       — Ты же не хочешь сказать, что Игги пол менять будет? Я на это не подписывался!       — Я тоже, — встрял Денис.       Я потянул его за руку, привлекая к себе внимание:       — Ты скоро?       — Минут десять подождёшь?       — Ещё бы. И да, песня шикарная, — сказал я ему, сперва порозовев, а потом и начав перебирать все оттенки спелой клубники под пристальным тёплым взглядом.       — Э, а нас похвалить? — тут же прицепился Рудик. — Мы тоже в этом участвовали!       — Душу и сердце вкладывали! — заломил драму Лев. — Что за вечная несправедливость, этого щегла хотят и хвалят, а работу делаем мы!       — Всё. Я не собираюсь больше это терпеть и ухожу! — Рудик попытался пафосно соскочить со стула, но зацепился за шнур и едва не пизданулся прямо на реквизит.       — Вы тоже неплохи, — ядовито бросил я. — Для живых декораций.       — Яйца отрастил?! — Лев, в отличие от Рудика, удачно и грациозно вскочил на ноги, улыбаясь так, что чеширскому коту и не снилось. — Ладно, хвалю, это было неплохо.       — Я почти... почти поверил, что ему не страшно огрызаться, — задумчиво сказал Рудик. — Но зрачки выдали. Зрачки всегда тебя выдают, запомни.       — Завалитесь уже, — натянув на себя толстовку и отпив водицы из бутылки, попросил Денис. — Вить, можешь подождать в коридоре, если тебя задолбали эти остряки.       — Да ладно, мы уходим курить, а вы делайте, что хотите, голуби ебаные, — Рудик дал Денису пятюню, затем сделал вид, мол, даёт мне, но я не купился, потому что он всегда убирал ладонь в самый последний момент. — А, ты гляди, блондинка прогрессирует.       — Козлина, — беззлобно фыркнул я.       Славик ушёл с их пути и проводил задумчивым взглядом. Где-то по дороге к чёрному выходу они встретили Артёма, и общий раскатистый гогот было слышно, наверное, даже в доме напротив.       — Забавная всё-таки шайка... Ладно, я тут, чтобы сказать... Денис, это был твой лучший текст. Без шуток.       — Спасибо. Не хочешь прогуляться с нами?       — О, нет-нет-нет, — счастливо улыбаясь, Слава замахал руками. — Не хочу быть пятой лапой. Будьте осторожны, ребятки, ведите себя хорошо.       — Да, мам, — рассмеялся я.       Мы распрощались. Через десять минут я ждал Дениса на крыльце чёрного выхода, пропуская мимо ушей комментарии зоопарка на выгуле: ебланы не затыкались ни на секунду, почуяв возможность обстебать жертву, пока Тиля нет рядом. И втроём они выглядели как три склочные пропившие мётлы ведьмы — хоть картину пиши.       — Смотри-ка, смотри, зыркает! Бультерьер!       — А можно взять его себе домой? — растянул губы Артём. — Я буду хорошо с ним обращаться.       — Денис поедет в отпуск и тебе оставит, не переживай, — пожал плечами Лев.       — Надо спросить, какие команды он знает… Фас? Сидеть?       — Сосать?       Потихоньку-помаленьку я привыкал к их «остротам» и даже не раздражался, автоматически пожимая плечами на любой выпад. До меня начинало доходить то, что пытался донести Денис, когда разговоры заходили о его группе: любые нестандартные эмоции эта благословенная троица скрывала за ехидством и шутеечками, а пропитанный нежностью голос в последней песне явно зацепил каждого. Они были… обескуражены и смущены. По-своему. И справлялись тоже по-своему.       Это означало, что Денис спел лучше, чем на репетициях.       Это означало, что из-за меня он разошёлся на полную катушку. И поэтому я по умолчанию чувствовал своё превосходство.       Как раз когда я набрался смелости, чтобы им ответить, дверь открылась, и на тёмную улицу вывалился Денис без гитары, приятно уставший и опьянённый прекрасным выступлением. И я поплыл, напрочь забыв, что хотел сказать. Когда король вернулся, стало как-то не до хихикающих гиен.       — Ну что, двинули? — улыбнулся Денис.       — Ага, — шепнул я.       — Идите-идите, — полетело вслед. — Не забывайте предохраняться, адепты заднего привода.       — А что, ты не хочешь стать крёстным папой?       — Через жопу — не хочу.       — Заткнитесь, уроды! — рявкнул Денис напоследок. — Увидимся в среду!       — Исчезни, принцесса.       Мы скрылись за поворотом, и сразу как-то отлегло.       — Они каждый раз будут нападать на меня? Ещё чуть-чуть и я точно выйду из себя.       — Звучит опасно, — хохотнул Денис, разворачиваясь ко мне и топая спиной вперёд. Это была дурацкая привычка, но я уже адаптировался и научился координировать его путь.       — Они ведь понятия не имеют, на кого бочку катят, — не унимался я. — В тапки нассу. Каждому.       — И я с удовольствием предоставлю тебе такую возможность, поверь.       Ночь наваливалась на город. В экранах луж отражалась искажённая реальность. Фонари сияли, разбавляя тьму клочьями света.       Я рассеянно улыбнулся. В душе цвёл такой букет эмоций, что я едва не парил над тротуаром.       — Песня действительно огонь? — тихо спросил Денис, заметив этот передоз счастьем.       — Космически-бомбически-охренительная, — на выдохе сказал я. — И она какая-то другая. В необычном стиле. Привлечёт новых людей.       — Точно. Потому что... я впервые так выкладывался.       Мы брели по улице, и лёгкий ночной ветер следовал за нами. Ерошил волосы, приносил приглушённый городской запах, чьи-то голоса и шум двигателей. После спуска мы вильнули на небольшую аллею, в умиротворяющей тишине протопали по тропинке и вышли к берегу.       Воспоминания хлынули в мой мозг, и я поверить не мог контрасту своих состояний: в прошлое моё появление здесь я дико нервничал, а сейчас я был… самым жизнерадостным и довольным существом на свете.       Денис остановился позади, а потом приобнял меня за плечи, создав уютный кокон из своих рук.       — Знаешь, я только одну строчку не понял: «…и тронуть, и в руки взять. Победа назначила цену осколкам, он долго выл волком, не в силах мир двинуть вспять».       — Дружеское напоминание, что твоё имя означает «победа».       — Оу. Точно же…       Я вновь покраснел до кончиков волос.       Вода мурлыкала где-то вдалеке, и её было почти не разглядеть. Да и не хотелось — ничто меня не волновало, кроме ровного дыхания за спиной, и я бы простоял так до скончания веков, если бы мог слиться с Денисом в единое целое и нафиг окаменеть. Денис окаменеть не давал — он наклонился к моему уху и стал покусывать его, внаглую мешая познавать вечность.       Телефон внезапно квакнул, заставив нас обоих вздрогнуть. Я лениво влез в мессенджер. Сообщение было от Славика.       «Знаешь, я был не прав… всё-таки, это он обалденно смотрится рядом с ТОБОЙ».       Денис прочитал тоже. Фыркнул и прижался подбородком к моему плечу.       — О, я помню. Это у них называется «зашипперено».       Я рассеянно усмехнулся и спрятал сотовый обратно в карман.       Небо тихо мерцало над нашими макушками.       И вечность была превосходна.       Конец.