История

      Девушка проснулась посреди ночи. Мало что понимая, Настя встала с кровати и подошла к окну. Зеленоглазая задумалась, а снег за окном хаотично падал, покрывая весь Петроград белоснежным покровом. «Завтра дети будут веселиться, а на площади откроется ярмарка» — промелькнула у девушки мысль, сквозь бесконечный поток грустных и темных мыслей.       Вдруг сзади раздался шорох, а потом громко хлопнула дверь. Девушка подпрыгнула от испуга и резко повернулась. Спустя минуту до Насти дошло кто стоял перед ней. — Николай…       Брюнетка широко улыбнулась и рванув с места побежала к Ники. Распахнув свои объятия, она уже готова была повиснуть на шее любимого человека, и никуда этого несносного цесаревича не отпускать, однако Николай стоял словно статуя. Стоя перед Настей, у него на лице не отобразилось ни одной эмоции, не дрогнул ни один мускул. Он так и стоял, застывший, с помутневшим, растерянным взглядом. Она ничего не могла с собой поделать, лишь удивленно смотреть в столь любимые глаза. — Ники, — Настя сделала паузу, — что с тобой? — Зачем, Глазастик?       Анастасия почувствовала себя, как если бы на нее вылили ведро ледяной воды. Голос Николая был груб. В нем играли нотки металла. Неужели она что-то сделала не так? Неужели он узнал о Дмитрии? Он ее больше не любит? Точно. Не любит. Так ужасно она еще никогда себя не чувствовала. Она с мольбой посмотрела на него и заговорила с раскаянием: — Я не имела в виду… Я… Я не могла не согласиться с Императрицей. Ведь, ты же сам знаешь, что ее слово — закон. Я не согласна с этим, ты знаешь. Я хотела поговорить с тобой. Хотела рассказать, но… Прости, я слишком испугалась, я слишком слаба. Ежели ты хочешь уйти, то уходи. Можешь уйти не сказавши мне ни слова, я буду не только огорчена сием фактом, напротив, я буду благодарна тебе. Есть случаи в которых деликатность неуместна, хуже грубости. Я знаю, ты зол, но пойми. Я разозлилась оттого, что вы оставили меня одну. Я разозлилась, потому что ты не объяснился с матушкой своей. Я разозлилась и на Дмитрия, и на себя… Мне так жаль, что я не сказала тогда, когда ты приходил ко мне, а написала письмо ничего не объяснявшее! Я знаю, что ты любишь меня. Поверь, я не шутила со своими чувствами, я люблю тебя, Ники, полюбила с первого дня как увидела тебя. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я здесь, тоже. Я, наверное, еще сержусь на себя, но я не могу теперь отказаться от сказанного. Я хочу, чтобы ты знал, я виновата, но я все еще люблю тебя, и больше никого.       Ее зеленые глаза смотрели в его, которые были словно два стеклышка. Только сейчас она медленно осознавала, что все, что было сказано, было правдой. Да, она виновата перед Николаем, и не было ей прощения, однако, если бы Ники был более уверен в своих чувствах и доказал бы их искренность Ее Величеству, то этой ситуации можно было бы избежать. Он смотрел на нее, непроницаемо. Его губы дрогнули, когда он чуть не закричал ей, что все сказанное ею — это дурацкая шутка, и что сейчас он развернется и уйдет. Однако, по окончании монолога Насти, он лишь повторил свой вопрос: — Зачем, Глазастик? — Я… я не понимаю, Ники, не понимаю, — девушка с испугом смотрела в голубые глаза цесаревича, — прошу, не глади на меня так, кровь в жилах стынет… Скажи хоть что-нибудь, Ники! Милый мой, родной, — Настя упала на колени перед Николаем и разревелась, моля о прощении.       Цесаревич все стоял, не мигая рассматривая пустоту. Слова Насти все еще эхом звучали в комнате. Он стоял лицом к упавшей на ноги девушки, что содрогалась от слез, и ничего не делал. Ничего. Девушка продолжала плакать. Бледное лицо вытянулось, а сухие губы мелко подрагивали. Из-за пелены заслонивший глаза, она начала щурится. Девушка уже не пыталась сдержать слезы, лишь закрыла ладонью приоткрывшийся рот, чтобы не было слышно ее всхлипов. Она сильнее сгорбилась, одной рукой поправляя лямку ночного платья, что так не во время решила спасть с фарфорового плеча юной дамы, и снова вытерла слезы тыльной стороной своей маленькой ручки. Слёзы бисером блестели на коротких светлых ресницах, будто пелена закрывали глаза, из-за чего те становились ещё бледнее, словно стеклянными. Она долго пыталась успокоиться, а после всё же не совладав с эмоциями, продолжала тихо плакать, прикрывая лицо руками. — Ты во всем виновата, Глазастик, ты, — отчеканил Николай, продолжая смотреть в пустоту, — ты виновата, я никогда не смогу тебя простить, никогда. Не будет счастья тебе в этой жизни. Коли не любила ты меня, не любима будь и другим.       Настя подняла красные, от слез, глаза на Ники, но на месте Ники было пусто, словно никто и не стоял там. Девушка глубоко вздохнула и от бессилия закричала во все горло. Спустя минуту, она поняла, что лежит в кровати, а не возле двери. Спустя две минуты, она поняла, что это все был сон. Однако, девушка так и не поняла, отчего Ники проклял ее, отчего считал, что был нелюбим ею?