Окоченевшая тварь

Над городом поднималась полная луна. Большая, почти осязаемая, она застилала своим светом тесные улочки, и туман, стелившийся по мостовой, словно сиял изнутри. Из людей — никого, твердыни домов облачились в мантию из тишины, давящей, звенящей. Мрачное зрелище, которое вполне могло захватить дух. Если бы получилось его перевести хоть на секунду. Нога болела еще с прошлой встречи с убийцами, что пришли за его головой. Ханзо прикончил двоих и сбежал от оставшихся. Раненый и изнеможенный, без провианта и с малым остатком воды. А теперь он был вынужден, прихрамывая, убегать опять. Лук стал почти что бесполезным куском дерева: стрелы закончились — единственный драгоценный сейчас ресурс. Три из пяти последних застряли в лапе и груди твари, которая его преследовала. До сих пор живая, рычала за спиной. И догоняла. Этот монстр, с виду напоминавший огромного — с два человеческих роста — плешивого пса, скакал за ним на ненормально вытянутых лапах, цокая длинными когтями по камню. И протяжно завывал, давясь жадным рыком. Шимада лишь надеялся, что не призывал себе подобных на легкую добычу. То есть на него. Бинты, туго перевязывающие рану, намокли от крови. Сквозь боль, сцепив зубы, он скользнул в узкий переулок. Достаточно широкий, чтобы он смог пройти, а вот тварь… Ханзо рассчитывал, что она все же не пролезет и тяжело переводил дыхание. Всего на пару секунд, стук собственного сердца заглушал другие звуки, кровь прилила к вискам. Хотелось забиться куда-нибудь в угол и сразу же уснуть. Скрежет когтей по каменной кладке, и он подавился вдохом, срываясь с места опять — псина, изворачиваясь неестественно, заламывая конечности, протискивалась в проход. Рыча и пуская слюни, с голодухи взбесившаяся в предвкушении скорого ужина. Сил почти не оставалось, когда Ханзо перебирался через наваленный в переулке мусор, слыша за спиной сопение и хруст. Рана горела огнем. Бежать долго он не сможет. И принять бой тоже — вблизи зверь сразу порвет его на части. Страшные когти уже успели распороть на нем рубаху и срезать ремень с колчана, который не было времени подбирать при бегстве. Лунный свет пробивался в конце прохода, озаряя маленькую улицу. Неужели в домах никто не слышал того, что происходило снаружи? Тварь билась о стены, словно бешеная, бездумно рвалась вперед, оставляя на камнях клочки грязной шерсти. Разметала мусорные кучи, падала, скреблась когтями, и выла, выла. От этого нереального, замогильного воя кровь стыла в жилах, и Шимада ощущал слабость. Рана открылась, ее срочно нужно перевязать, но стоит остановиться, и перевязывать уже будет нечего. Фантазия дорисовывала яркие сцены — кровь и сломанные кости, торчащие острыми обломками из его развороченного в фарш тела. Столько времени убегать от убийц, чтобы столкнуться с тем, чего быть на свете не должно, но оно, вопреки всем земным законам, существует. Лунный свет на мгновение слепит, когда Ханзо вывалился наружу. Столкновение, и кто-то чужой охнул, падая вместе с ним на землю. Лук вылетел из рук, и разум чуть не отключился от резкой боли. Не соображая, он силился встать, отползая к стене дома с противоположной стороны от переулка, из которого слышно пыхтение твари. Ему нужно подняться… Все похоже на какой-то сплошной дурной сон. Может псина сожрет его, и он проснется в захудалой лачуге, в которую забрался, спасаясь от ночного холода? Хотелось верить. Но инстинкт верещал, гнал вперед, заставляя встать, хромать, падать, вставать опять и бежать. Пока перед ним не вырос тупик. Какая глупая смерть. Раздался выстрел, и тварь заскулила, от отдачи попятившись обратно в проулок. Что-то со свистом разрезало воздух, кровь красным брызнула на стену и мостовую. Зверь упал, зарычал с бульканьем в глотке, протянул лапы, цепляя когтями плащ. И в глазах погасла жизнь. Ханзо выдохнул, вперившись бездумным взглядом в пар, поднимавшийся от перерубленной шеи монстра, и только после, с видимым трудом, перевел взгляд на мужчину, столкновение с которым уже почти вылетело из памяти. Иллюзорность происходящего вдруг опять начала приобретать реальные черты. В глотке пересохло, когда он попытался выдавить слова благодарности. И незнакомец наставил на него пистолет, стоило сделать неуклюжий шаг. — Стой там, где стоишь. Ханзо сглотнул, поднимая руки. — Я безоружен, — он не узнал собственный сиплый голос. — Я вижу, — мужчина оттолкнул ступней его лук подальше. Избежать смерти в пасти неведомой твари, чтобы потом быть застреленным случайно столкнувшимся путником. В иной раз Шимада мог бы посчитать это почти иронией. Злой такой, безнадежной. Незнакомец повел оружием вниз, указывая на промокшее от крови бедро: — Это зверь тебя так? — Нет, — от каждого звука глотку драло чуть не в мясо. Ханзо не помнил, когда разговаривал в последний раз. Наверное, еще тогда, когда опозоренный, боясь расплаты, сбегал из родной страны. Мужчина, казалось, задумался на несколько долгих мгновений, но, в конце концов, отвел оружие. Сильно дружелюбнее от этого он выглядеть не стал, ведь помимо огнестрела у него было нечто похожее на жутковатого вида пилу, и Ханзо не спешил опускать руки. — Хорошо, — незнакомец кивнул, следя за каждым его движением, убирая пистолет обратно в кобуру на спине. — Знаешь, иноземцев мы здесь не любим, но тебе повезло, что нарвался на меня, а не на второго такого парня. Он указал на коченеющую тварь. — Уж они-то церемониться не стали. Ханзо прикрыл глаза, отступив к стене, наваливаясь на нее. Усталость свинцовым покрывалом навалилась сверху. — Не завидую тебе, на самом деле, — продолжил мужчина, пиная труп зверя. — В разгар охоты иностранцу ни одна живая душа дверь не откроет и скорее оставит умирать на улице, даже если тебя будут рвать на части прямо у них на пороге. Сердобольные тут долго не живут. — Ты помог мне… — голова мутнела от боли, и Ханзо, сжав челюсти, ладонью тщетно зажимал раненое бедро. — Я помог себе, — фыркнул незнакомец. — Иначе меня порвали бы тут на пару с тобой. Шимада поджал губы. Все правильно, судя по его же словам, на милосердие и помощь здесь рассчитывать не приходилось. И потому было бы хорошо, если этот человек отдаст ему его оружие обратно и тогда можно будет убраться восвояси. Если повезет. На запах крови, наверное, эти монстры сбегутся как пчелы на мед. — Их… тут много? — Этих? — Мужчина носком сапога тронул морду зверя. — Предостаточно. Было бы глупо надеяться на помощь. — Где… — Ханзо на мгновение подавился своими словами, сипло пытаясь выровнять сбитое погоней дыхание. — Где-то я могу найти укрытие? Незнакомец прищурился — или ему показалось, перед глазами плыло, — навряд ли согласится делиться такой драгоценной информацией. Отключающийся мозг судорожно пытался прикинуть варианты. Если дорога в чье-то жилище просто-напросто закрыта, стоило выбраться к загороду, где могли быть заброшенные лачуги. Не слишком безопасно, но единственно самый лучший вариант, хватило бы только сил добраться. — В часовне, вон там, — мужчина вдруг махнул рукой назад, где за перекрестком высился собор. Мрачный, вклинивающийся резной верхушкой в небо. Луна лениво подползала к пику. — Здесь недалеко, ты должен и сам дойти. Облегчение чуть не сбило ног. Может незнакомец и врал ему, но от одной только мысли об убежище, где он сможет пережить эту поганую ночь, Ханзо едва не потерял сознание. — Спасибо, — наконец выдавил он, почти заикаясь от слабости, сделал шаг и навалился на стену. Всего минуту назад он был способен убегать, спасая свою жизнь, а сейчас? Едва переставлял ноги, вскипевшая кровь остывала и оставляла за собой чувство ватной усталости. Но шаг за шагом, зажимая одной ладонью рану, вполне возможно. Новая, пусть и временная цель предстала перед ним довольно ясно. Незнакомец всунул ему в руки оброненный лук, который Шимада чуть не выронил снова. — Хотя он тебе не поможет. В небе око луны окрашивалось в красный. Перед глазами опасно темнело.