***
Спустя месяц после последних событий Арсений уже вполне успешно вовсю работал на своего тестя. Дома доводилось появляться буквально на несколько часов, чтобы поспать – Валерий не обманул, работы было действительно много. Но брюнет справлялся со всем, что подкидывали ему на новой работе, и даже успевал появляться в своём клубе – управлять им на расстоянии, как оказалось, больше месяца не получалось. Поскольку дома мужчина теперь был нечастым гостем, он стал выдавать Антону карманные деньги и разрешил уезжать из дома в город самостоятельно, чтобы тому не было слишком скучно. И тот с радостью воспользовался этим предложением, начав появляться в доме не намного чаще, чем его хозяин. Он возвращался раньше буквально на час и уходил спать, чтобы Арсений ничего не заподозрил. И Арсений, сумасшедше устающий на новой работе, действительно ничего не замечал. Зато замечала Ульяна, которая хоть и шла на поправку с молниеносной скоростью, но всё равно предпочитала большую часть времени оставаться дома. В один из таких дней, Арсений, вернувшись домой, застал сестру сидящей в столовой за бутылкой вина. Она нервно повернулась в его сторону, а затем бросила взгляд на часы. 02:13. — Его нет дома, да? — садясь рядом с Ульяной и беря в руки бутылку красного полусладкого, спрашивает Арсений. — По-моему, ты даёшь ему слишком много денег, — стараясь улыбаться своей фирменной улыбкой, шепчет девушка. — Что ты имеешь в виду? — Я не хотела говорить, но по-другому ведь всё равно не получится. Мне кажется… нет, я уверена – он что-то употребляет. — Что? — максимально спокойно произносит голубоглазый, а сам до побеления костяшек сжимает бутылку – того гляди вот-вот лопнет прямо в его руке. — Я не уверена точно, но, может, это просто трава. Я надеюсь. Он сразу ложится спать, когда приходит. Но явно не в адеквате. Чёрт, Арсений, я могу определить, принимал что-то человек или нет… В общем, моё дело – сообщить. — Что ж, подождём его вместе. Хотя, если ты хочешь, можешь идти спать. — Посижу немного. Тебе, наверное, вставать рано? — Это не важно. Вот же мелкий ублюдок, чтоб его, — с досадой говорит брюнет, запуская руку в волосы. — Не переживай. Я уверена, всё будет хорошо, — тёплая улыбка девушки, кажется, может согреть всё вокруг, но не сейчас. Арсений неимоверно зол. Спустя час напряжённого ожидания явно развесёлый юноша появляется на пороге дома, пошатываясь и снимая обувь. Его глаза с нездорово расширенными зрачками округляются, когда он видит за столом Арсения. Он пьяно ойкает, а затем выпрямляется, стараясь держать себя в руках. Но как это сложно, когда мир вокруг плывёт под воздействием алкоголя и травки! — Подойди, — сквозь зубы цедит старший, прожигая неадекватного мальчишку взглядом. — А-арс, я, наверное, лучше спать пойду, — заикаясь, тянет Антон, собираясь идти к лестнице. — Подойди сюда! — кричит Арсений. Ульяна, с сожалением посмотрев на младшего, встаёт из-за стола и уходит в свою комнату. Юноша, вздрогнув и глубоко вздохнув, подходит к столу. В глазах паника, а в голову нещадно бьётся мысль – «сейчас что-то будет». — Ну, присаживайся. Поговорим, — сложив руки в замок, цедит Арсений, окидывая взглядом растрёпанного парня. Дождавшись, пока Антон сядет, мужчина продолжает: — И давно ты так? Котёнок, если я позволил тебе выходить из дома, это не значит, что ты можешь шляться непонятно где и непонятно с кем. — Простите, хозяин, — робко тянет юноша, поднимая на старшего глаза и кусая губу. — Так. А теперь, — Арсений совершенно внезапно поднимается со своего места, хватая светловолосого за ворот рубашки. — А теперь скажи мне, сучёныш: употребляешь? — Ч-что? — пищит мальчишка, поднимая глаза на разгневанного брюнета. — Не включай дурочку! Ты даже сейчас не в адеквате! Говори, сука, что употребляешь? — кричит Арсений так, что вместе с Антоном дрожат и стены. — Травка… Просто травка, правда, — чуть не плача, тянет парень. — Я не хотел, честно! Просто в клубе… Встретил бывшего одноклассника. Слово за слово, и… В щёку прилетает обжигающий удар, и Антон, вздрогнув, закрывает лицо ладонями и заходится в рыданиях. — Один раз встретил одноклассника и теперь с ним каждый день встречаешься? Тоша, ты охренел, или что?! — Но это же просто трава… — всхлипывает юноша, прикладывая ладонь к горящей щеке. — Нет, мой хороший, это не просто трава! Тебе захочется попробовать больше, и когда тебе предложат, ты не откажешься. А потом ты мне что предлагаешь? Лечить тебя от зависимости? Или оплакивать тебя, когда ты сдохнешь в 20 лет?! — Да откуда тебе знать, как это бывает?! — вскрикивает Антон, вскакивая со стула. — Он знает, Антон, — тихо говорит Ульяна, вышедшая из своей комнаты. — Арс, дай нам пару минут, окей? Мужчина выходит на крыльцо и, сев на ступеньки, роняет голову на колени. Ему хочется кричать, хочется избить глупого мальчишку, но он лишь сжимает руки в кулаки и старается ровно дышать. Но у всех людей в этом мире есть эмоции, не исключение и Арсений. Он, запуская руку в волосы, позволяет горячим слезам скатиться по щеке. Брюнет боится за этого маленького придурка. Он просто не может его потерять. — Антон. Не думай, что это всё несерьёзно, потому что это не так. Я знаю о чём говорю, поверь. — Откуда? — Это сначала трава. Потом ЛСД, мескалин, стимуляторы, синтетика… И вот ты, с весом почти в два раза меньше, чем был до этого, лежишь в долбанном рехабе*, и то, если повезёт. Непохожий сам на себя, с кожей неестественного цвета и абсолютно без сил. Тебя, как овоща, под ручку водят на процедуры, к психиатру, который показывает отвратительные картинки и запугивает… Ты чувствуешь на себе их презрительные взгляды, воешь по ночам и хочешь домой. Подумай, нужно ли тебе это. Я уверена, что Арсений не хотел бы тебя потерять. Я тоже. Не всем везёт так, как мне, — на этой фразе Ульяна горько усмехается. — Можно и не выбраться. Антон сидел и едва не плакал, большими глазами смотря на девушку, находящуюся напротив. Он никак не ожидал, что она – бывшая наркоманка, и совершенно не мог в это поверить. — Если у тебя нет повода бежать от реальности, то и не стоит этого делать. Твоя реальность, по-моему, не так уж и плоха. Я в 17 лет лечилась от анорексии, — девушка хмыкает, беря в руки оставленную на столе бутылку вина. — Подумай, Антон. Подумай. Ульяна уходит в свою комнату, а светловолосый так и остаётся сидеть, не проронив ни слова. Он ошарашен и даже не предполагал, что за душой у этой светлой, доброй девушки, такая чернота. За своими раздумьями он не сразу замечает, что Арсений вернулся в дом и стоит сейчас неподалёку от него. — Что, поговорили по душам? 15 минут на душ, дорогу до комнаты ты знаешь. Я жду. — Ну, Арсений...— шепчет Антон, теребя край рубашки. — Можно хотя бы завтра? — Во-первых, сегодня вечером я для тебя господин и больше никто. А во-вторых, нет, не завтра. Часики тикают, котёнок. — Да, господин, — тяжело вздохнув, юноша отправляется в душ. Ужасно хочется спать, но какое до этого дело старшему? Конечно, никакого. В конце концов, Антон сам виноват. Прохладная вода отрезвляет и немного проясняет разум, и мальчишка, покрываясь мурашками, просто некоторое время стоит под струями, каскадом льющимися на него из душа. Он сам не знает, зачем согласился на предложение незнакомого парня (не дай бог Арсений узнает, что это был никакой не одноклассник) попробовать травку, но в тот момент ему думалось, что всю свою жизнь он провёл взаперти, и если он не сделает что-нибудь такое сейчас, то не сможет уже никогда. Сначала он жил с родителями, но плохо помнит это время, затем с тёткой, которая, кажется, никогда не была трезвой и вряд ли вообще знала значение этого слова, ну а потом против своей воли попал в дом Арсения и был вынужден делать то, что он скажет. Сейчас он, конечно, рад тому, что живёт здесь (пусть и не всегда), но тогда это казалось просто ужасным. Стоя под душем, Антон старался не думать о том, что его ожидает впереди. Возможно, было немного страшно, потому что он действительно сильно накосячил, а это значило, что старший ещё долго будет пребывать в ярости. Ещё это значило то, что светловолосому снова придётся сидеть дома в ожидании Арсения. Но он понимает, что ничьей вины, кроме его собственной, в этом нет, и он готов понести наказание за это. — Арсений? — робко тянет Антон, проходя в комнату. Но в помещении было пусто и тихо. В глаза бросились широкие кожаные наручники, прибитые к стене намного выше его головы. Парня передёрнуло от предчувствия чего-то не очень хорошего, и юноша невольно начал пятиться назад, пока не упёрся спиной в грудь Арсения. — Ну что, котёнок, домяукался? — заложив руки за спину, шепчет ему на ухо мужчина. — Это… Зачем это? — с опаской косясь на наручники, спрашивает мальчишка. — Специально для тебя, зачем же ещё, — усмехается брюнет, а затем совершенно неожиданно хватает младшего за горло и толкает к ближайшей стене. Сильные руки разрывают серую рубашку Антона, которую он зачем-то надел, и парень некоторое время наблюдает за пуговицами, рассыпавшимися по полу бесполезными бусинами. Арсений срывает предмет одежды, откидывая в сторону и, повернув Шастуна лицом к стене, толкает его вперёд. Младший, оказавшись впечатанным грудью в гладкую поверхность стены, упирается в неё руками и выпрямляет их. Брюнет разглядывает юношу с неприкрытым удовольствием и восторгом. Светловолосый, оперевшись на руки, стоит напряжённой спиной к нему, опустив голову и стараясь дышать ровно, но любое хотя бы немного резкое движение со стороны Арсения заставляет его нервно вздрагивать. Старший спускается голодным, вожделеющим взглядом ниже, и голубые глаза похотливо сверкают в комнатном полумраке, натыкаясь на чёрные боксеры, которые далее скрывают джинсы, немного сползшие вниз. Но и того, что брюнет видит, достаточно, чтобы возбуждение накрыло его с головой. Тонкая ткань соблазнительно очерчивает упругие ягодицы, заставляя желать овладеть этим ангелом как можно скорее. И хотя Антону сейчас, прямо говоря, не поздоровится, разозлившийся Арсений не может не отвлечься на эту невинную мальчишескую красоту. — Надеюсь, ты понимаешь, что в том, что сейчас произойдёт, виноват только ты, — спокойным, размеренным голосом говорит голубоглазый, стягивая с Антона последние остатки одежды. — Да, господин, — шепчет юноша, кусая губы. Он не знает, нужно ли ему бояться, но даже если бы он хотел – не смог бы. И Арсений это, конечно же, чувствует. — Что, не страшно? — А мне нужно бояться? — Я не питаюсь твоим страхом, котёнок, так что выбор за тобой, — хмыкает мужчина и, взяв парня за запястья, застёгивает на них ремешки, крепко прибитые к стене. Антон стоит, прижимаясь грудью к стене, совершенно голый, с высоко поднятыми над головой руками. Он почему-то вздрагивает, когда слышит, как Арсений открывает дверцу шкафа и что-то оттуда достаёт. Нет, он не боится. Он всего лишь не знает, чего ожидать. Брюнет, тем временем, стоит у шкафа и разглядывает лежащий в его руках кнут – чёрное кожаное изделие с длинным твёрдым основанием и метровым плотно-сплетённым шнуром с кисточкой на конце. Антону будет больно. Антон будет кричать. Но он не попросит остановиться – так он для себя сегодня решил. Арсению всё ещё хочется кричать на юношу, но он не видит в этом смысла. Он уверен, что тот и так всё уже понял, но эта «воспитательная беседа» сейчас просто необходима им обоим. — Ты ничего не хочешь сказать? — хрипло произносит мужчина, ласково поглаживая пальцем кнут в своей руке. — Я был плохим мальчиком, Господин. Я готов понести наказание за это. Если бы я мог, Господин, я бы сейчас сел перед Вами на колени и делал всё, что Вы прикажете… Как же Арсений зол!.. И как же он возбуждён… Кнут со свистом рассекает воздух и с громким хлопком оставляет на коже ягодиц горящий след. Антон вскрикивает, глаза становятся мокрыми от подступивших слёз, потому что действительно больно. Второй удар приходится на поясницу, заставляя юношу выгнуться, соприкасаясь животом с холодной стеной. Обжигающие нежную кожу удары беспорядочно ложатся на бледную кожу, оставляя красные следы, которые со временем становятся бордовыми. Арсений бьёт, не говоря ни слова – лишь взмахивает рукой с кнутом и резко опускает её, выбивая из Антона слёзы и громкие крики. Юноша ни разу не попросил остановиться, хотя в глазах уже темнело от боли. Он знает, что виноват и что заслужил это. Ему даже кажется, что он ещё легко отделался. Голубоглазому кажется, что он перестарался, лишь тогда, когда младший, перестав кричать, просто повисает на руках, тяжело дыша. Худые бёдра, ягодицы и спину покрывает множество алых и бордовых припухших полос. Мужчина, отбросив кнут в сторону, задумчиво разглядывает результат своих “стараний”. И правда – перестарался. Мальчишка висит на руках, не шевелясь, и Арсению на мгновение становится страшно, что Антон потерял сознание. Но когда юноша вздрагивает от прикосновения к горящим следам на спине, старший облегчённо выдыхает. Однако, это ещё не конец. Отстегнув парня от стены, брюнет ловит упавшее в его руки тело. Шастун вскрикивает от соприкосновения безумно горящей кожи с грубой тканью рубашки Арсения, но бессильно обмякает в его руках, поднимая на старшего заплаканные зелёные глаза, когда тот садится на пол, усаживая на колени Антона. Мальчишке больно и горячо, но он молчит, лишь иногда тихо поскуливая. Голубоглазый не может перестать думать о том, что какой-то неизвестный ему человек дал Антону травку. Он злится. Злится на этого незнакомца, на Антона, на себя, в конце концов. Хотя «злится» – не то слово в данной ситуации. Он в ярости. Юноша видит, как темнеют глаза мужчины, и, если честно, он сейчас чувствует себя беззащитным кроликом перед голодным волком. И, на самом деле, этот ”волк“ готов растерзать его прямо сейчас, выпоротого и совершенно обессилевшего. — Арс, — всхлипывает юноша, цепляясь пальцами за рубашку старшего и поднимая на него несчастный взгляд. — Ты даже рискнёшь что-то сказать? — злобно усмехается мужчина, сжимая похолодевшими пальцами светлые волосы. — Простите, Господин. Я виноват перед Вами… — Я знаю, малыш. Я знаю. Учти: если мне станет известно, что ты не только траву употреблял, а ещё спал с кем-то или вроде того, тебя будет ожидать нечто хуже, чем то, что происходит сейчас. — Я… Я бы никогда не… — даже как-то задыхаясь от возмущения, лепечет Антон. — Конечно, ты бы никогда не… — усмехается Арсений, задумчиво смотря в стену. — Я так, предупреждаю. Иди к кровати и сядь на колени. Юноша поднимается, скуля от боли, и идёт к кровати. Брюнет, остающийся всё также сидеть на полу, провожает его мутным взглядом. Младший ощущает боль от каждого следа, оставленного кнутом, отчего даже немного кружится голова. Сев перед кроватью на колени и сложив руки на бёдра, он бросает робкий взгляд на мужчину, сидящего рядом с дверью. Картина довольно странная, но Арсений лишь пытается успокоить таким образом нервы, немного охладить разум. Получается, конечно, не очень, но руки уже не сжимаются сами собой в кулаки, когда он смотрит на Антона. Подойдя к кровати, он садится напротив мальчика так, что тот оказывается сидящим между его ног. Ладонь ложится на светлые волосы, начав поглаживать, и парень подаётся навстречу руке, словно он действительно котёнок. Голубоглазый не может не обратить на это внимание – он улыбается, наблюдая за юношей. — И впрямь котёнок, — пошлая ухмылка. — Ты знаешь, что делать. Тонкие дрожащие пальцы тянутся к ширинке на чёрных штанах и расстёгивают её. Антон оглаживает налившийся кровью член, продолжая смотреть на Арсения снизу вверх. Этот жест вызывает у старшего довольную улыбку. — Смелее, — мужчина касается щеки мальчишки, большим пальцем проводя по пухлой нижней губе. Но он совсем не ожидает, что Антон, приоткрыв рот, проведёт по пальцу языком, а затем затянет его внутрь. Арсений увлечённо наблюдает за парнем, соблазнительно посасывающим его палец. Глаза прикрыты, дыхание дрожит от волнения и возбуждения. Брюнет опускает взгляд вниз и удовлетворённо хмыкает, увидев у мальчика эрекцию. Подняв глаза на зеркало, спиной к которому сидит Антон, голубоглазый прикусывает губу, рассматривая худую спину и ягодицы, испещрённые алыми и бордовым полосами. — Иди к папочке, котёнок, — хищно шепчет мужчина, убирая палец изо рта Антона. — Да, папочка, — кивает младший, упираясь руками в колени Арсения и поднимаясь к его лицу. — Поцелуй меня. Юноша робко тянется к губам брюнета, опаляя их горячим судорожным выдохом. Язык проходится по нижней губе, затем парень оставляет несмелый короткий поцелуй и отстраняется. Арсения даже в какой-то степени умиляет робость Антона – он улыбается и притягивает мальчишку к себе, целуя так, как умеет только он – пошло и развязно, заставляя стонать и молниеносно возбуждаться. Длинный язык брюнета по-хозяйски проникает в приоткрытый рот юноши, доводя того до головокружения и дрожащих коленей. Старший кусает губы своего «котёнка», иногда оттягивая их зубами, причиняя острую, жгучую, но вместе с тем безмерно возбуждающую боль. — А теперь, — пытаясь перевести дыхание, шепчет Арсений, — На колени. Антон послушно садится на колени, не отводя от него взгляда – парень знает, какие чувства это вызывает у старшего. Голубоглазому нравится, когда на него покорно смотрят, стоя перед ним на коленях. Ему, чёрт возьми, так сильно нравится, когда это делает его мальчик. Пусть провинившийся (пиздец, как провинившийся) и даже, скорее всего, до сих пор не совсем адекватный, но всё-таки его. Сидит перед ним на коленях, смотря на него своими большими зелёными глазами, готовый абсолютно ко всему. — Ты знаешь, что делать, котёнок, — с безумно пошлой и горячей улыбкой шепчет Арсений, поглаживая младшего по щеке. — Да, папочка, — Антон приспускает штаны мужчины, беря в руку его горячий член. Длинные пальцы оглаживают влажную от выделившейся смазки головку, а затем мужчина с удовольствием наблюдает, как младший обхватывает её губами, постепенно беря глубже. Когда член оказывается в горячем ротике юноши наполовину, брюнет берёт его за волосы и подаётся бёдрами вперёд, входя до конца. Шастун давится и пытается отстраниться, но его держат за голову, не позволяя этого сделать. — Раз виноват, так извиняйся, как следует, — строго говорит Арсений, ослабляя хватку на светлых волосах. Антон медленно выдыхает и поднимает на старшего мокрые от слёз глаза. Затем, положив ладони на его бёдра, выпускает член изо рта наполовину и медленно погружает его обратно. Арсений поглаживает младшего по щеке, наблюдая, как тот старательно ласкает его, играя кончиком языка с уздечкой и снова заглатывает. — Ты умница, котёнок, — за волосы оттаскивая юношу от себя, усмехается брюнет. Арсений смотрит на Антона с властным обожанием, продолжая держать его за волосы. Сейчас мальчик выглядит одновременно невинно и чрезмерно пошло: он сидит перед мужчиной на коленях, сложив руки на бёдрах и покорно смотря на своего хозяина, но на его губах блестит смазка, а член подрагивает, требуя внимания. Этот контраст вызывает у голубоглазого нереальную смесь чувств – от нежности до желания пристегнуть его обратно к стене и повторить сцену с кнутом. Вспомнив про дорогое кожаное изделие, брюнет снова смотрит в зеркало на отражение Антона, цепляясь взглядом за каждую отметину, что он оставил на нём. Юноша старается не скулить от нетерпения, представляя, как Арсений сначала растягивает его пальцами – чувственно, аккуратно и с долей грубости, а затем, усадив его на свои бёдра, дразнит, прижимаясь головкой к растянутому отверстию, после чего резко насаживает парня на себя. Но голубоглазый видит, как младший кусает губы, наблюдая за каждым его движением, и, конечно, он догадывается, чего хочет этот развратный ангел. — О чём задумался, котёнок? — усмехается Арсений, отпуская волосы Антона и опуская руку на своё колено. — Н-ни о чём, — шепчет парень, опуская голову и краснея. — А если хорошо подумать? Чего хочет мой котёнок? — беря мальчишку за подбородок и поднимая его голову, спрашивает мужчина. — Котёнок хочет, чтобы папочка его трахнул, — отвечает Антон, измученно улыбаясь и закрывая глаза. Старший берёт юношу за горло и поднимается, утягивая его за собой. Они стоят друг напротив друга, почти соприкасаясь носами и тяжело дыша. В полумраке комнаты шёпот светловолосого эхом отражается от стен, затекая в уши Арсения сладким ядом: — Пожалуйста, Арсений… Мужчина улыбается и, беря мальчишку за шею, разворачивается и кидает его на кровать – тот вскрикивает от соприкосновения исполосованной спины с поверхностью кровати. Брюнет скидывает с себя рубашку, бросаясь к Антону и связывая ею тонкие запястья. Он нависает над худым юношей, заглядывая в его глаза, подёрнутые дымкой желания и боли. — Дай руки, — просит Арсений. Шастун протягивает мужчине руки, связанные чёрной качественной тканью, с неподдельным интересом наблюдая за его действиями. Старший, тем временем, берёт парня за руки, поднося точёные запястья к губам и кусая их по очереди, срывая с губ зеленоглазого удивлённый вздох. — Малыш, — начал Арсений, поднимая руки юноши и прижимая их к кровати у него над головой. Он делает глубокий вдох и продолжает. — Я люблю тебя. И не хочу, чтобы ты вредил себе. Тем более, что тебе ещё даже нет восемнадцати… Мне не хочется в чём-либо тебя ограничивать, пока я работаю, так что я не собираюсь запирать тебя дома. Я тебя обманул: я тебе больше не господин, котёнок. Но если я узнаю, что ты вытворяешь что-то подобное, то ты не представляешь, что я с тобой сделаю. — Арс, я… Я люблю тебя, — у Антона глаза постепенно становятся мокрыми. — Но за все твои выходки всё-равно будешь получать по полной, и эта – не исключение, понял? — Да, — улыбается юноша. Он сейчас готов делать всё, что скажет Арсений. Антон сейчас по-настоящему счастлив. Голубоглазый поднимается, раздеваясь окончательно и возвращаясь обратно в кровать. Нашарив под подушкой тюбик смазки с запахом винограда, мужчина смазывает член. — Раздвинь ножки, — шепчет на ухо мужчина, больно прикусывая его. — Надеюсь, ты растянул себя? — Возьми меня уже! — вскрикивает Антон, закидывая ноги Арсению на спину. Мужчина хмыкает, приставляя головку к горячей дырочке и входя в идеально расслабленное тело, тихо рыча юноше на ухо. Младший же выгибается, громко застонав. Брюнет кладёт ладонь на худое бедро и начинает двигаться. Сначала он совершает несколько плавных толчков, а затем, сильнее сжав бедро мальчика, срывается на бешеный темп. — Папочка! Ах… мне… Мне больно, — плачет Антон, извиваясь под Арсением. — Сам виноват, котёнок, — рычит мужчина, зажимая рот юноши ладонью. Парню кажется, что так Арсений не трахал его никогда. Ему, чёрт возьми, действительно больно. И, боже, да, он действительно сумасшедший, раз ему это нравится. Нравится, что его любимый мужчина сейчас смотрит на него не только с похотью во взгляде, но ещё и с любовью. Нравится, что его любимый мужчина сейчас зажимает ему рот ладонью, показывая свою власть над ним. Нравится, что его любимый мужчина сейчас заставит его кончить без помощи рук… Ему, наконец, нравится, что его любимый мужчина сейчас признался ему в любви. — Котёнок, я хочу, чтобы ты кончил, — улыбаясь так, что у Шастуна даже в таком положении дрожат колени, говорит Арсений. — Да, Арс… — Антон, в свою очередь, стонет так, что у самого Арсения голова начинает кружиться ещё больше. — Да, да-а! Быстрее, пожалуйста, А-а-арс! Голубоглазый ускоряется настолько, что дорогая кровать под ними, никогда не скрипящая до этого, начинает издавать жалобные скрипы, повторяющиеся с минимальным интервалом. Арсений совершает финальные толчки, с громким стоном изливаясь прямо в Антона, а за ним, забрызгивая собственным семенем свой живот, кончает и юноша, выгибаясь до хруста в спине. — Арс… — тихо стонет мальчик, откидываясь на кровать. На соблазнительных губах застыла счастливая улыбка, которая вызвала такую же улыбку у брюнета.***
— Ты скоро? — заглядывая в ванную, где Арсений уже вытирал тело белым полотенцем, спрашивает Антон. — Да, иди в кровать, — обматывая полотенце вокруг бёдер, отвечает брюнет с мокрыми волосами. — Хорошо, папочка, — улыбается мальчишка, убегая в спальню мужчины. Арсений по-прежнему злится, но он уже совсем ”ручной“, готовый носить своего мальчика на руках. Антон моментально засыпает, прижавшись к голубоглазому, и тот думает, что это стоило того, чтобы признаться в своих чувствах. Кажется, теперь всё будет по-другому. _________________________ *Рехаб – реабилитационный центр/наркологическая клиника.