22 декабря 2016 года. Кёльн, Германия.
Предзнаменование праздника царило в воздухе. Кёльн, будучи историческим городом с классической европейской архитектурой, идеально сочетался с Рождеством. Маленький, уютный, он каждый год утопал в этой атмосфере, так легко и беззаботно преображаясь, что волей не волей, но все с радостью подхватывали это настроение. На несколько недель время замедлило свой бег, позволяя людям выдохнуть и обратить внимание на то, как меняется родной город в преддверии сказочного праздника. На каждом шагу стоял запах пряностей, корицы, жареных каштанов, имбиря, гвоздики и кардамона. Пекарни, булочные и кондитерские магазины, работающие в эту пору особенно активно, сильно поспособствовали. Столь родные улочки изменились до неузнаваемости. Первыми преобразились витрины магазинов – за чисто вымытыми стёклами невероятным образом, буквально за одну ночь, появились светящиеся фигурки оленей, крохотные ёлки, имбирные пряники самых невообразимых форм – сказка уже совсем близко. Они будто бы соревновались друг с другом – у кого она получится прекрасней, чьё чудо будет наиболее правдоподобно, осязаемо. Особую красоту создавали гирлянды, по традиции почти все золотые и белые. Эти светящиеся полосы заполонили улицы, становясь невиданным коридором под вечно звёздным небом – сияющие нити с тысячами крошечных лампочек, беря своё начало с деревьев, тянулись от дома к дому, забираясь на крыши, огибая фасады и карнизы, они перебирались на окна, ниспадали на ступени, подчеркивая и оттеняя изящество готической архитектуры. Именно они превращали город в волшебную сказку с приходом сумерек. Глаза детей светились неподдельным восторгом, а лица взрослых трогала лёгкая счастливая улыбка. Никто не остался безучастным: люди всячески старались украсить каждый уголок, будь то собственный дом или же работа. Поэтому буквально через каждый шаг можно было лицезреть ледяные изваяния животных, декорированные статуи и фонтаны. Всеобщими усилиями на город опустилось чудо. Завершённости картине придавал немного припорошивший снежок. На площадях раскинулись рождественские ярмарки. Всё вокруг будто бы кричало, что празднику быть. Несмотря ни на что. Празднику быть. На центральных улицах было не продохнуть в толпе − предпраздничный ажиотаж заставлял каждого спешить, бежать, сметать милые безделушки с полок, а улица сияла тысячами огней. Люди наконец отбросили с лиц унылые рабочие маски, душой уходя в подготовку. Радостные, бодрые, они шныряли по улицам, посещая чуть ли не каждый магазин. Суматоха захватила всех. Праздник царил в сердце каждого жителя.***
Саске прогулочным шагом шёл вдоль улиц. Он только ночью вернулся из Берлина, закрывая там сессию. В связи со всеми охватившими его событиями, он совершенно забыл, что учится на два фронта. Возникли определённые проблемы, он не занимался соответствующими дисциплинами и поэтому закрыл полугодие не важно как. Какую-то часть смог вытянуть за счёт импровизации, что-то быстро подучил за несколько часов, а с чем-то помогли деньги, которые прислали ему родители в качестве подарка на Рождество и Новый Год. К слову о них. Саске и представить себе не мог, что семья так сильно будет настаивать на приезде. Точнее, настаивала мать. Отец, как обычно, будет занят, отмечая праздники либо с коллегами, либо с любовницами. Тут уже кто знает. У Микото была традиция улетать на Рождество в Европу. Поэтому Саске с детских лет испробовал то, как этот праздник отмечается в разных столицах европейских стран. Начиная же с шестнадцати лет Саске позволили отмечать любые события в кругу друзей. Мать была не против, отцу было всё равно − главное, чтобы без проблем. Поэтому, как только парень получил свободу, он не уставал ею пользоваться. На своё первое Рождество без семьи Саске улетел с парочкой приятелей в Прагу и с тех пор понял, что хочет отмечать его только тут. В Токио, как и во всей Японии, Рождество хоть и отмечалось, но не имело того очарования, кое присуще европейскому континенту. Страна Восходящего Солнца воспринимала это событие лишь как романтический семейный день, лишённый религиозной составляющей. Разумеется, праздник был негосударственный. Лишь ещё одно веяние Запада. Очутившись же в Праге, полностью прочувствовав настоящую рождественскую атмосферу, Саске влюбился в неё безоговорочно. Правда, следующее Рождество его уговорили встретить в Мадриде, что пришлось очень не по душе. Чехия − католическая страна, поэтому такой религиозный праздник, как Рождество Христово, чехи празднуют с большим размахом. Прага, пожалуй, самый сказочный из всех городов не только зимой, но и в любое другое время года. Маленькие домики, уютно поглядывающие жёлтыми окнами, на Староместской площади продают грог и глинтвейн, мерцающие в вечернем сумраке ангелы трубят в свои горны – оповещают всякого зазевавшегося, что сказка вот-вот случится, осталось только капельку подождать. Возле Карлового моста толпятся музыканты и уличные артисты, чтобы порадовать публику импровизированным шоу. Если душе хочется той самой сказки из далёкого детства – отправляйтесь в Прагу, и она непременно случится с вами, ангелы на Староместской знают – чудеса здесь случаются всякий год. Вот и в этом году Саске подумывал о том, чтобы посетить так полюбившийся город Рождества, да вот только столкнулся с проблемой − ему совершенно не с кем было отмечать столь чудесный праздник. С друзьями из школы он связь не поддерживал, ни с кем из сокурсников так особо близко и не сдружился. Саске мог бы найти себе девушку на этот случай, да вот только желания что-то совсем не было. Одному отмечать, как ни странно, тоже было грустно. Может действительно стоило наведаться к матери? Она-то точно будет одна, как обычно отказавшись от компании близких подруг, которые не устают её приглашать к себе из года в год. На секунду сердце даже кольнула тонкая игла совести. Правда, был ещё один человек, с кем Саске бы с удовольствием провёл волшебную ночь. И речь даже не о постели. Только вот парень понимал, что Итачи ни за что не откажется от компании Сасори в такой семейный праздник. Да и с чего он решил, что Итачи вообще захотел бы отпраздновать с ним, даже не будь Сасори? Как назло, ещё и Микаель свалил в Дрезден к семье. Наруто, разумеется, будет отмечать с Хинатой. Дерьмо. Занятия в академии закончились только сегодня, но Саске предусмотрительно закрыл сессию заранее. Благо успеваемость ему это позволила. Сдал, к слову, на отлично. Поэтому сейчас заняться было решительно нечем. До работы оставалось ещё четыре часа, и Саске уже не мог вспомнить причину, по которой решил прогуляться. Скука − страшная вещь. Проходя мимо уютной кафешки, со вкусом украшенной рождественскими декорациями, Саске кинул взгляд на своё отражение в окне: щёки заалели, что в контрасте с бледной кожей сильно бросалось в глаза, губы отливали синеватым оттенком. Холода и правда обрушились лютые. Решив, что чашка горячего молотого кофе с имбирём и корицей придётся как никогда кстати, Саске зашёл в кафе. Колокольчики зазвенели, а в нос ударил резкий запах пряностей. Парень его обожал. На душе сразу спокойно, а тёплое помещение позволило сделать глубокий вдох. Повесив демисезонную тёмно-синюю парку на вешалку, Саске занял уютный угловой столик рядом с окном. Прежде чем он успел изучить меню, к нему подбежала милая официантка, которая с улыбкой поинтересовалась заказом. − Я ещё не успел ознакомиться с меню, но у вас есть чёрный молотый кофе с имбирём и корицей? − без надобности уточнил Саске, зная, что такой напиток сейчас подают на каждом шагу. − Разумеется, − девушка широко улыбнусь, от чего на щеках образовались очаровательные ямочки. − Добавить щепотку кардамона? − Если только Вы обещаете, что так будет вкуснее, − Саске посмотрел на девушку исподлобья и улыбнулся уголками рта в ответ. − Смею Вас заверить, мистер. Могу я посоветовать Вам что-нибудь к кофе? У нас просто потрясающие рождественские десерты. Не побоюсь сказать, что лучшие в городе. В итоге Саске всё-таки согласился на порцию яблочно-вишневого штруделя, который, впрочем, и правда оказался божественным. Кофе немного огорчил, но лишь из-за того, что Саске привык к шедеврам Дейдары. Мысленно сделав себе заметку попросить бармена сделать глинтвейн, парень размеренно пил остывающий пряный напиток, попутно наблюдая за улицей. Людей было так много, что даже при желании не сможешь уследить за суматохой. Все, как обычно, куда-то торопились, но было видно, что это приятная спешка. Двери магазинов не успевали закрываться, звон колокольчиков витал на фоне, а люди всё шли и шли. Саске проследил глазами какую-то парочку молодых девушек, в руках у которых было несколько разноцветных пакетов. Одна из них о чём-то энергично рассказывала, вертя в руках ярко-красную коробочку с бантиком. Саске вдруг прошибло осознание. Он совершенно не подумал о подарках. Как минимум нескольким людям точно стоило их купить. Наспех прикинув возможные варианты, он залпом допил кофе, оставил цельную купюру, в которую входили неплохие чаевые, и вышел на улицу. Проведя глазами по магазинам, он решил зайти в торговый центр на углу. Стоит начать с бóльшего. Прогуливаясь по людным коридорам, Саске думал о том, что с детства не любил этим заниматься. Сам поиск рождественских подарков каждый год разрушал ему сотни нервных клеток, а в довесок ещё парочку десятков в момент, когда подарок открывают. Если Саске дарил подарки, то только близким и дорогим людям, поэтому очень чувствительно относился к реакции, стараясь максимально угодить. В этом же году, Слава Богу, не так-то много людей входят в это число, поэтому паниковать рано. По истечении часа Саске держал в руке пакет с подарочным ликёрным набором для Дейдары и дурацким традиционным красным свитером с оленями для Наруто. Друг точно подарок не оценит, но это дело принципа − Саске ещё в младшей школе определился с подарком на каждое Рождество этому придурку. Нельзя позволить традиции умереть. Самое сложное впереди. Подарок для Итачи. Саске ума не мог приложить, чем можно удивить этого человека. Хотелось чего-то действительно необычного, но при этом чтобы понравилось. Саске долго бродил по магазинам, отметая каждый из них. Из достойных вариантов в голове были только книга и алкоголь, но оба не отличались оригинальностью. С книгой так вообще можно было попасть впросак. Наугад выбирать бессмысленно, с таким человеком как Итачи надо точно знать, что он не читал. По истечении ещё одного часа решение найдено не было. Времени до начала смены оставалось немного, поэтому выбирать не приходилось. У него как минимум есть весь завтрашний день. Искать подарок в самый канун не особо хорошая затея, но вариантов не оставалось. Пытаясь не отчаиваться, Саске покинул кишащий людьми торговый центр и пошёл по направлению к бару. Атмосфера, в отличие от погоды, располагала потратить время и силы на прогулку. Парень неспешно шагал, засунув руки глубоко в карманы, хотя пакет этому слабо способствовал. Во время морозов пальцы были его главной проблемой − они замерзали моментально, краснели и онемевали до невозможности сгибаться. Шерстяные варежки Саске не надевал принципиально, а кожаные перчатки не особо спасали, особенно настолько тонкие, которые были предпочтительнее. Пребывая в каких-то своих размышлениях, Саске, фокусировавший отстранённый взгляд себе под ноги, решил закурить. Тут-то ему на глаза и попался небольшой интересный с виду магазинчик, что находился в неглубоком переулке на перекрёстке. Визуальное оформление выдало специализацию раньше, чем была замечена вывеска. Строгие линии классического древнеанглийского шрифта гласили: «Moments in aeternum»*. Магазин антиквариата». Саске смотрел на обнаруженный магазинчик в течение всего того времени, пока сигарета не истлела до основания, и по какому-то наитию решил, что стоит зайти. Не совсем понимая для чего, но противиться спонтанному желанию не стал. При открытии двери слух сразу зацепился за тихую мелодию. Что-то из классики. Отряхнув не особо испачканные тонким слоем снега ботинки, юноша прошёл вглубь комнаты. Говоря о ней, что-то точное сказать было сложно − глаза с трудом цепляли те или иные предметы интерьера, начиная от старинных диванов, столов со стульями, шкафов и другой крупногабаритной мебели и заканчивая разложенными на всевозможных местах кулонами, трубками, картами, ручками и статуэтками. И книги. Книг здесь было просто немыслимое количество, словно Саске случайно нагрянул в библиотеку. Они были везде: на специально отведённых для них полках, на диванах, обтянутых целлофановой пленкой, на тех же столах и стульях, на верхушках шкафов. В приоритете был пол. Саске аккуратно ходил по помещению, силясь не наступить на что-то или случайно не зацепить одну из особо неустойчивых книжных башен. Учиха с трудом понимал, что его здесь всё ещё держит. Однако глаза непрерывно бегали по каждому товару, как будто знали что-то, о чём их хозяин не знал. Какой-то призрачный отголосок надежды встрепенулся на затворках сознания. Пожалуй, это было связано с ассоциациями: в книгах и фильмах часто можно наблюдать подобную ситуацию, когда герой по какому-то зову сердца решает зайти в сомнительный магазин и находит там то, что искал, будь то чудаковатый продавец, который оказывается древнейшим мейстером волшебства и сообщает случайно зашедшему бедолаге, что тот зашёл вовсе не случайно, и теперь он должен обучиться магии и спасти мир; или главный герой встречает любовь всей жизни; или же визитёр просто находит какую-нибудь редкую вещь, надежду найти которую уже потерял. Всё зависит от жанра. Саске надеялся на последнее. Засмотревшись на необычно интерпретированную версию, как гласила табличка рядом, всеми знаменитого произведения − Рождения Адама − в виде статуэтки, Саске потянулся кончиками пальцев к выделке, стремясь почувствовать текстуру неопознанного камня, и резко вздрогнул, когда в крайнем правом углу послышалось копошение. Быстро убрав руку обратно в карман, парень отошёл и негромко прокашлялся. Как и предполагалось, из-за угла вышел высокий пожилой мужчина, одетый как минимум на столетие с опозданием. − Извините моё невежество, юный незнакомец. Слух всё чаще стал меня подводить. Пора уже согласиться повесить столь раздражающие слух колокольчики, − вежливо проговорил старик низким, размеренным голосом. Он обогнул завалы книг, подошёл к Саске и протянул руку: − Добро пожаловать в Moments in aeternum, юноша. Позвольте представиться − моё имя Александр Баттенберг. Я владелец сия места. К Вашим услугам. Саске, немного растерявшись, пожал протянутую руку и представился в ответ, ограничиваясь именем. − Моё почтение, − мягко улыбнулся владелец магазина и слегка склонился в аристократичном поклоне. Саске лишь сконфуженно кивнул. − Юного мистера интересует что-то конкретное, или же просто одолело любопытство? Учиха уже собирался согласиться со вторым вариантом, как неожиданно для себя сказал: − Я подумал, что смогу найти здесь что-нибудь необычное. − Вот как. Юный мистер выбрал правильное место. Всё находящееся здесь − моя личная коллекция. − Тогда почему Вы решили продать её? − Так как, увы, я лишён счастья отцовства, а моя дорогая жена, упокой Господь её душу, покинула меня два года назад, я посчитал важным поделиться своей коллекцией с людьми. За символическую плату, разумеется, − мистер Баттенберг тихо усмехнулся, перевёл взгляд от Саске куда-то в сторону и окинул руками пространство. − Уверяю, молодому мистеру явно что-нибудь придётся по душе. От меня не уходят, не найдя необходимого. Могу я поинтересоваться? − Саске кивнул. − Вам необходимо что-то для себя, или это в качестве знака внимания? − Знака внимания? − Не далее как через три дня мир ожидает важный праздник всех верующих и не только, насколько мне не изменяет память. В связи с этим имею смелость предположить, что молодой мистер присматривает подарок. − А, − Саске снова рассеяно кивнул. Собственная глупость показалась смущающей. − Да, Вы правы. Я ищу подарок. Правда, совершенно без понятия, чем можно удивить человека, которому собираюсь его вручить. − Понимаю, − задумчиво протянул старик. Он медленно очертил пальцами линию подбородка, прикрыв глаза буквально на секунду. Следом же задал вопрос: − Позвольте ещё один весьма фривольный вопрос. Однако он необходим, если Вы ожидаете от меня помощи. Человек − леди или джентльмен? − Мужчина, да, − кивнул Саске, а потом добавил: − Молодой. − Что ж, думаю, действительно необычный, раз Вы, юный мистер, отчаялись найти подарок при всём-то разнообразии, что сейчас предоставляют нам эти громадные магазины и столь уникальное явление, как интернет. Настолько, что решились зайти сюда, − мужчина вновь тихо усмехнулся и сразу же продолжил: − Но я рад и польщён. Теперь для меня дело чести помочь с выбором и угодить молодому мистеру. Есть ли приблизительные мысли? Что могло бы заинтересовать Вашего друга? − Он... − Саске слегка нахмурился, пытаясь подобрать ответ. − Он любит книги. Насколько я знаю. − Книг, юноша, как Вы сами можете судить, у меня много, но, смею заметить, они все либо рассчитаны на любителя, либо раритет или ограниченное издание. − Я понимаю. Только вот, если честно, я понятия не имею, что именно он предпочитает. Кажется, что он читал чуть ли не всё из того, что можно найти. − Столь начитанный человек в молодом возрасте? Поразительно. Подобные новости радуют меня. Однако позволю взять на себя такую дерзость, как заявить − определённая часть моих книг редки настолько, что даже столь любимый молодым поколением интернет не способен её Вам предоставить. Максимум краткую информацию. − Я был бы Вам весьма благодарен, найди Вы что-нибудь, что он действительно не читал. − Всенепременно, юный мистер, − самодовольно ответил старик с приятной улыбкой. − Однако Вы знатно облегчите задачу, если дадите ориентир. Например, есть ли у Вашего друга любимый автор или же произведение? Саске на минуту призадумался. Несмотря на то, что они часто с Итачи обсуждали литературу, вопрос об именно любимом произведении никогда не вставал. Перебирая обрывки их диалогов, Саске не вспомнил ничего, что говорило бы о конкретных предпочтениях. Надо будет узнать. Уже собираясь выдать отрицательный ответ, в голове вдруг всплыло место работы. − Prolog im Himmel, − тихо прошептал парень. Итачи досконально подходит ко всему, что касается его детища. Такое название явно чем-то навеяно. Итачи ничего просто так не делает. Колеблясь ещё буквально с десяток секунд, Саске уже громче продолжил: − Фауст. Владелец, также о чём-то размышляя, перевёл на него слегка удивлённый взгляд. − Многоуважаемый гер фон Гёте? Весьма интересные вкусы. Нечасто мне попадались люди, способные оценить труды штюрмеров*. Они, в целом, а гер фон Гёте в частности, не пользовались популярностью у своих современников, если так можно сказать. Сам же автор сейчас уже признанного и легендарного труда подвергался ужаснейшей критике, буквально купался в той грязи, что на него изливали как коллеги, так и газеты. Года идут, а критика до сих пор актуальна. Однако немало десятилетий минуло, а творения живут и считаются классикой и достоянием. Думаю, это о чём-то точно говорит. Наше поколение обнищало духовно, поэтому мы не в праве судить. Что же касаемо сия, без сомнения, величайшего немецкого наследия, то оно не является, к радостью или к сожалению, кто знает, в закрытом доступе, поэтому удивить сложно. Однако молодому мистеру повезло, − старик направился к широкому резному столу, заставленному до краёв. Как, впрочем, и каждый здесь сантиметр. − В своё время я тоже несколько увлёкся этим бунтарём. Уж больно хорошо он владел даром играть на самых скрытых струнах души, slyboots*. Что дано Господом, то дано, это уж точно. Хотя, как я уже и сказал, его современники сейчас одарили бы меня презренным взглядом. А будь этот современник французом, он, не побоюсь предположить, вообще обвинил бы в безвкусице и помутнении рассудка, раз я способен читать подобную литературную авгиеву конюшню*. Саске внимательно слушал своего весьма специфичного собеседника, медленно подходя к нему и наблюдая за попытками, как видимо, что-то найти. Старик, в свою очередь, продолжил: − Мой интерес привёл к причислению сия мистера в список любимцев, и я начал с упоением искать что-нибудь достаточно уникальное для коллекции. В итоге... − старик выудил из одной из башен книгу и, проведя по обложке рукой, показал её Саске. − В итоге мне попался этот экземпляр. Саске кинул заинтересованный взгляд на толстенный фолиант, обтянутый кожаным чехлом с красивой застёжкой на манер тех, которые скрепляют ежедневники. «Sammlung von groben Kreationen»*. На первый взгляд книга ни чем примечательна не была. − Смею уверить, молодой мистер, данный экземпляр уникален. Он принадлежал самому Лорду Джеффри*, выдающемуся шотландскому политику и литературному критику. Вот, посмотрите, − мистер Баттенберг аккуратно раскрыл фолиант на середине, перелистнул пару страниц и указал на края. Они были расписаны мелким убористым почерком с наклоном. − Лорд Джеффри был ярым сторонником классических традиций, что, разумеется, обязывало привлечь своё внимание к работам гер фон Гёте. Саске озадаченно листал книгу, пытаясь разобрать пометки, которые, как оказалось, нашли место не только по краям. − Разве Гёте был представителем классицизма? − недоумённо переспросил парень, не отрывая глаз от книги в руках. − О, разумеется, нет. Но ведь критики находят свой хлеб именно в столь знаменательных творениях. Однако, несмотря на не особо лицеприятные отзывы мистера Джеффри, я полагаю, любители творчества того или иного деятели всегда найдут интересным критику столь образованного человека, − владелец магазина оставил книгу в руках Саске и отошёл в сторону особо заставленного рундука. − Вам следует хорошенько подумать, прежде чем решаться на подобное приобретение. Я нашёл сей экземпляр достаточно любопытным, однако не настаиваю на том, что другие согласятся с моим мнением. Саске это понимал. Он сомневался не только в том, понравится ли книга Итачи, но и не был уверен насчёт цены. Если слова продавца правдивы, и это действительно личный экземпляр какого-то там знаменитого критика, то ценность будет оцениваться сотнями, если не тысячами евро. Это сильно ударит по бюджету. Мистер Баттебренг же был занят своими делами. Он в течение пяти-шести минут рыскал в завалах всевозможных вещей, пока наконец самодовольно не выдал: − Нашёл! Мужчина вернулся обратно к парню. В руках он держал серебряный ящичек в длину не более восьми дюймов, по ширине же около трёх*. − Вот, молодой мистер, взгляните. Из моей старой головы совсем вылетела эта вещица. Мистер Баттенберг провёл ладонью по крышке, стирая тонкий слой пыли, а затем совершил пару характерных движений на подобии тех, когда заводят часы. Ящичек на секунду задребезжал, а затем крышка плавно открылась. Саске удивлённо вскинул брови. Из внутренней части показался небольшой череп с вороном на нём. Послышалась мелодия. − Музыкальная шкатулка? − Вы правы. Правда, как Вы можете судить, выполнена она в весьма странном стиле, − мужчина покрутил шкатулку, показывая с разных сторон. Действительно, серебряная шкатулка с резными рисунками. Саске подошёл ближе, чтобы рассмотреть получше. Вся поверхность была заполнена необычными узорами. Присмотревшись, парень понял, что она вся отделана под тематику «Фауста». Необычно. Пока Саске рассматривал механизм, Александр продолжил: − Шкатулка не является драгоценной, обычное серебро. Единственный момент вот тут, − он указал на маленький красный камень, который красовался в середине узора, выплывающего от зеркала на внутренней части крышки. − Это рубин. Пожалуй, только это поднимает ей цену − всего двести тридцать пять евро. Однако данная вещица очень красива и без излишеств. − Можно? − Разумеется. Саске взял протянутую ему шкатулку и аккуратно покрутил её в руках. Строгая, не аляпистая, она выглядела действительно красиво. Особое внимание привлекла надпись, которая огибала зеркало. С первого взгляда её даже тяжело было разглядеть − она гармонично сливалась с узорами. Череп с вороном медленно крутились под мелодию. − Эта музыка?.. − Ференц Лист. Симфония «Фауст», − ответил мистер Баттенберг с улыбкой. Он видел, с каким восторгом его посетитель смотрит на шкатулку, поэтому нисколько не удивился желанию её приобрести.***
− Дей, умоляю, держи лестницу крепче, − жалобно ныл Наруто, возвышающийся почти под самым потолком, аккурат над барной стойкой. Специально нанятые для декорирования помещения люди перепутали расположение гирлянд, и Итачи, разумеется, это заметил, но поздно. Рабочие уехали, а вот Наруто с Дейдарой остались. Прилагать усилия для выбора было без надобности. − Наруто, сантиметром левее, − направил стоящий рядом и тщательно следящий за процессией Итачи. Они уже в течение нескольких часов занимались чёрт пойми чем. Вроде бы основная часть приготовлений была завершена ещё неделю назад, украшения покоились на своих местах, продукты и особые товары меню были привезены, а всё равно что-то да было не так. − Левее, я сказал. Господи, Наруто, левее − это туда. На фоне послышался заливной смех Сасори. Мужчина отказался оказать содействие, предпочтя спокойно наблюдать со столика рядом, едко комментируя. Саске как раз зашёл на одной из таких фраз. Дежурно поздоровавшись со всеми, он подошёл к Итачи и устремил взгляд на манипуляции Наруто. − Ни одного посетителя? Итачи, не отрывая пристального взгляда от расположения декорации, кивнул. Саске решил, что не стоит его отвлекать и направился в комнату персонала, чтобы сменить одежду. Пакеты с подарками убрал в угол. Вернувшись в основной зал, он вызвался помочь, на что Наруто облегчённо выдохнул и позволил другу закончить. Под чётким руководством Итачи они справлялись быстрее. Когда все гирлянды оказались на положенных им местах, очертив каждую линию барной стойки и стоящие рядом опорные колонны, Сасори торжественно их включил. Говоря о декорациях − в этом году Итачи отдал предпочтение украшениям в цвете фиолетового бархата с элементами оттенка имбирного печенья. Сасори, услышав эти названия, долго мусолил тему чрезмерной озабоченности такими вещами. Итачи лишь пожимал плечами − он любил досконально выбирать каждый элемент дизайна, пусть даже это подразумевает изучение всей палитры. Главное, что результатом он был более чем доволен. «Himmel», несмотря на преобладание чёрного цвета в отделке, всё-таки хорошо сочетался с рождественской тематикой благодаря деревянным и стеклянным элементам, которые значительно облегчали общее восприятие помещения. Правда, классическая цветовая гамма этого праздника надоела Итачи буквально спустя пару лет, и теперь же он из года в год старался привнести свежесть в идеи. − Неплохо получилось, − прокомментировал Саске, слезая с лестницы и смотря на ряд перманентно горящих мягким свечением огоньков. − Да, − согласился Итачи. − По крайней мере, лучше, чем в прошлом году. В этот раз намного мягче и не режет глаза. Надо бы уже запомнить, что в тёплых оттенках бар смотрится выигрышнее. − Брось, Итачи, они почти такие же. Не понимаю, зачем каждый год их менять? − недоумевал Сасори, уже пересевший за бар. − Затем, что оригинальность не бывает лишней. − Так же, как и поддержание традиций. − Сасори, пожалуйста, не забивай мне этим мозг, − недовольно прошипел Итачи, садясь рядом. − Лучше заканчивай поглощать алкоголь и отвлекать Дейдару и собирайся. Мы так ничего не успеем. − Да-да-да, − протянул Сасори, залпом осушая тумблер. − Кстати, Саске, − позвал парня Итачи и перевёл на него взгляд. − Тебя, надеюсь, оповестили, что завтра выходной? − Да, Наруто сказал, − ответил Саске, отходя к сцене. Пора готовиться. − Завтра корпоратив, верно? − Верно. Подходи к шести, − уточнил Итачи, на что получил утвердительный кивок. − Отлично. Сасори? − говорящий перевёл взгляд на мужчину. − Закончил? Поехали. − Как скажете, Тёмный Властелин. Пора покупать подарки Вашим миньонам, а то может не обойтись без мятежа. − Тебя в таком случае повесят первым. ____________________ *Moments in aeternum. (с лат.) − Моменты вечности. *Штюрмеры ((нем.) Stürmer — «бунтарь, буян») − название, применимое к писателям, которые относили себя к движению «Буря и натиск», подразумевавшись отказ от классицизма, XVIII века в частности. *Slyboots (с англ.) − хитрец, плут. *Здесь Мистер Баттенберг ссылается на мнение современника И.В. фон Гёте − Франца фон Шпауна, известного тогда писателя. Полная цитата звучит следующим образом: «Горячечный больной не несёт такого бреда, как Фауст Гёте. Перо валится из рук. Для очищения этой авгиевой конюшни нужен более чем геркулесов труд.» *Sammlung von groben Kreationen (с немец.) − Собрание творений великих. *Фрэнсис Джеффри, Лорд Джеффри − шотландский судья, политик, ректор Университета Глазго и литературный критик; сторонник классических традиций в литературе и ожесточённый противник романтической школы. *8 дюймов − около 20 см; 3 дюйма − около 8 см.