24 декабря 2016 года. Гостиничный комплекс «Tragödie des F.», частный этаж. Кёльн, Германия.
Итачи спал плохо. Он всю ночь проворочался на постели, сминая простыни, которые были влажные от пота. Адски жарко. Где-то среди ночи пришлось открыть окно, но это не помогло. В итоге парень проснулся к полудню со свинцовой головой и песочными глазами. К счастью, предпочитаемое вино не влекло за собой жуткого похмелья. К несчастью, вчерашний вечер он помнил в подробностях. Хотел бы Итачи сейчас сказать, что всё было спровоцировано алкоголем, но увы. Он помнил, что полностью отдавал себе отчёт в рациональности разума и тела. Помнил, как острые фразы с согласия мозга слетали с губ. Помнил, как сам стал инициатором. Помнил, что хотел этого. И лучше бы не помнил последней детали. Перед Сасори было стыдно. Это не то чувство, которое присуще Итачи, но когда дело касалось Сасори, многое менялось. Только он мог заставить его ощущать подобное, только он имел право осуждать его, отчитывать, критиковать. Только его неприязненное отношение могло задеть. Рядом с ним ему до сих пор хотелось выглядеть взрослым, отдающим отчёт в действиях и отвечающим за свои поступки человеком. Привычка с детства. И что в итоге? Он как ребёнок, который нашкодил и сейчас боится встретиться с раздосадованным родителем. Разумеется, речь шла не о страхе, хотя что-то такое ухало ледяными иглами в груди. Самому себе признаться можно − он совершенно не знает, что говорить. Особенно сегодня. В такой день. Ежегодную традицию устраивать праздничный ужин никто отменять не будет даже из-за ссоры. Итачи не сможет уйти на целый день в бар, чтобы сбежать от разговора. − Ты тряпка, Итачи, − сам себе сказал парень, обречённо падая на подушку и прикрывая глаза рукой. Сожалеть нет смысла. Сам натворил, сам думай, как выкручиваться. Господи, оправдываться за поцелуй в двадцать семь-то лет? Пальцы левой руки почувствовали шершавый язык кошки. Асмодея, не изменяя любимой прихоти спать с хозяином, несколько раз лизнула длинные пальцы и утробно мяукнула, оповещая, что она не спит и требует завтрака. Вряд ли Сасори покормил кошку, хотя, зная любимицу, если она заметит, что корм накладывает не Итачи, не станет есть. Сасори как-то сказал, что им безумно повезло, что Асмодея всего лишь кошка и не умеет разговаривать. Это действительно так. Даже будучи всего лишь домашним питомцем она умудрялась строить весь дом. Итачи убеждал себя, что это только потому, что он позволяет. Как бы не была заманчива мысль оставаться в постели, парень лениво поднялся с кровати и направился в душ. Там он провёл не меньше получаса, силясь спроецировать приблизительную линию защиты и аргументации в предстоящем разговоре. В том, что он состоится, сомнений не было. Сасори не из тех людей, которые отложат это в дальний ящик. О нет, он с него не слезет, пока не получит достойного объяснения. Вот с этим-то и вся загвоздка. Есть ли вообще достойные аргументы для такого поцелуя с родным братом? Саске повезло больше, у него он был. Единственно весомый. Итачи такой роскошью не располагал. Мысли были более-менее приведены в порядок. Стоило выйти из ванной комнаты, как в ноги сразу юркнула кошка, потираясь и прося внимания. Итачи аккуратным движением взял её на руки и направился на кухню. Какао, срочно. Только с двумя кружками эспрессо. Голову уже вело меньше, но что-то в общем самочувствии не нравилось. Возможно, это совесть. Видимо, Сасори, как обычно, оказался прав. Его Итачи обнаружил сидящим за диваном и читающим книгу. Увидев обложку, парень признал в ней именно ту, которую сам же порекомендовал пару дней назад. И, судя по всему, её уже дочитывали. Надо будет обсудить впечатления. Как-нибудь, когда эмоциональный климат будет располагать. Итачи бросил короткое «доброе утро» и подошёл к плите. Ему не ответили, лишь кивнули головой. Что ж, пусть читает. Возможно, разговор удастся отложить. А может Сасори не хочет обсуждать подобное сегодня. Итачи был увлечён процессом готовки, а когда подбирал ингредиенты, услышал просьбу сделать ещё одну порцию. Это хороший знак. Итачи, не спрашивая, решил сделать фаворитный для Сасори, с апельсиновым ликёром и корицей. Да, рецепт требовал больше времени, чем тот, который решил для себя сделать Итачи, но это не страшно. Закончив, он поставил две кружки на стол. Сасори это заметил и, не отрываясь от книги, подошёл к столу, занимая место напротив. Итачи изредка кидал на него короткие взгляды, пытаясь по выражению лица понять настроение. Сасори уделил чтению ещё буквально минуту и закрыл книгу. Видимо, дочитал главу. Он взял предназначенный ему стакан и, поднеся к лицу, глубоко вдохнул аромат. Нотки апельсина чётко отслеживались, улыбнувшись уголками губ, он сделал глоток. − Ты не думал о том, чтобы ввести твои рецепты в бар? Научи Дейдару, и, уверен, на них отбоя не будет. − Это сейчас такой завуалированный способ похвалить? − Это завуалированный способ поблагодарить. − На здоровье. − Ты уже думал, что хочешь на ужин? − Да, − Итачи коротко кивнул, отворачиваясь к окну. − Сделаешь то блюдо, которое мне понравилось в Париже? − Из телёнка? − Да. Правда, свежее мясо стоило покупать с утра, в том мясном магазинчике. − Я купил. Итачи удивлённо вскинул брови. − Когда успел? − Сейчас два часа дня, Итачи. Было время. − А как угадал? Сасори лишь дёрнул плечами. − Ты просишь его каждый раз вот уже четыре года. Голова, кстати, не болит? Ты вчера и правда употребил больше, чем следовало. − Нет, всё нормально. Тема, хоть и затронутая вскользь, неприятным осадком засела в горле. В этом русле лучше не продолжать. Сасори сам спас положение. − Единственно, я забыл купить вино к мясу. Как думаешь, какое подойдёт? Итачи ненадолго задумался, вспоминая варианты, которые были в винном листе бара или ресторана. − Как насчёт Brunello di Montalcino*? − Хороший выбор. Надо будет спуститься узнать, есть ли оно у нас. − Есть. − Тогда отлично, − закончил Сасори и встал. − Поможешь с гарниром? − Учитывая, что ты лучше управляешься с мясом, то да. − Хорошо. Я уже поставил его мариноваться. А пока пойду дочитаю эту твою книжку. Итачи лишь кивнул, смотря как мужчина перемещается обратно на диван. Удивительно, но пока Сасори не подавал даже намёка на желание поговорить. Неужели решил оставить как есть? Слабо верилось. Всё это напрягало до ужаса. Итачи понимал, что Сасори разозлился не просто так, что он лишь за него переживает. А вся ситуация со стороны выглядела просто ужасающе. Тем более, он уж точно понял, что это не случайность. Так отговориться не выйдет. Остаётся лишь заверить, что это был глупый секундный порыв. Не более. А ещё попытаться убедить в этом себя. Итачи тоже решил занять время за чтением, поэтому, сходив в свою комнату и найдя ту, в процессе которой находился, вернулся обратно. Сасори полулежал, вытянув ноги на стоящий рядом стол. Итачи окинул взглядом диван, положил рядом с другом подушку и лёг. Так было проведено около часа, после которого Сасори принялся за приготовление. Итачи тоже отложил книгу и уселся за барный стол. Он любил смотреть, как Сасори готовит. Особенно мясо. Процесс был занимательным, мужчина ловко управлялся с раскалённой сковородкой, подбрасывая куски. Он интуитивно понимал какую именно специю когда добавлять и в каких количествах, зачастую экспериментируя. Оригинальный рецепт, так сильно понравившийся Итачи, был немного видоизменён, что сделало его только лучше. Всё дело в клюквенном соусе, кориандре и гвоздике. Неожиданное сочетание, но выходило потрясающе. Гарниром были выбраны спагетти с грана падано*. Этот сорт сыра обладает пикантным солоноватым вкусом с лёгким ореховым оттенком, поэтому логичным было решить посыпать спагетти молотой смесью кешью и грецкого ореха. Вдвоём они спокойно уживались на одной кухне, работая слаженно, не мешая друг другу. И благодаря общим усилиям ужин был готов к семи вечера. Итачи успел спуститься в бар за напитком и сейчас заканчивал сервировать стол. Как раз вовремя − Сасори принёс телятину на большом противне. Блюда расставлены, вино разлито в высокие бокалы. Сегодняшний день в лестнице приоритетов стоял даже выше, чем грядущее Рождество. В этот день они отменяли все планы, забывали о работе и обязательно встречали вместе. Традиция не нарушалась уже тринадцать лет. Итачи аккуратно орудовал ножом, отрезая кусочек телятины и кладя его в рот. Сладковатый вкус нежного мяса, буквально таящего во рту, непроизвольно заставил улыбнуться. − Вышло потрясающе, − сделал комплимент парень, смотря на Сасори, который к еде не притронулся. Он лишь равнодушно смотрел на бокал в руке, слегка его покачивая. В этот день он всегда становился несколько отстранённым, будто постоянно пребывая в собственных мыслях или воспоминаниях. Винить его было невозможно. У Итачи и самого вечно было подавленное настроение в такие моменты. Как бы люди не утверждали о лечащей силе времени, огромную утрату заменить невозможно. Смирение приходит, да, но разве это выздоровление? Просто безвыходность. Они ели молча, каждый в своих мыслях. Лишь по истечении десяти минут Сасори перевёл взгляд, с грустью посмотрел на Итачи и вытянул бокал. − За него, − коротко, почти сухо, но по-другому было сложно. Итачи понимающе кивнул и тихо добавил: − С днём рождения, дядя. Вино неприятно обожгло горло, совершенно не желая сглатываться. Сасори съел пару кусков мяса и отложил приборы. Настроение не располагало к трапезе, хотя вышло и правда вкусно. Помимо самого по себе нагнетающего дня, мысли крутились вокруг вчерашнего инцидента. Ссориться не хотелось, но поговорить было нужно. Сасори было важно услышать хотя бы какие-нибудь оправдания, что угодно, лишь бы успокоить бушующую внутри панику. Он за ночь так и не смог сам для себя всё решить, не смог объяснить то, что увидел. Это было так неправильно. Он не знал, как начать разговор. Не знал, какая последует реакция. Боялся того, что Итачи ему скажет. Боялся, что не найдёт понимания абсурдности ситуации. Сасори всегда считал его человеком крайне рациональным, сдержанным, не потакающим прихотям разума и тела. Человека, обладающим холодным рассудком. Человеком, так похожим на самого Мадару. В это хотелось верить. − Итачи, − тихо начал Сасори, подбирая слова. − Я знаю, что это неприятная тема, но нам надо это обсудить. Итачи медленно прикрыл глаза и нервно выдохнул, отставляя бокал с вином. − Что именно ты хочешь обсудить? − Я полагаю, ты и сам понимаешь. Вчера у меня не было желания пытаться добиться от тебя объяснений. Я был зол, ты был пьян. − Думаешь, сейчас я тебе их дам? − Я крайне на это надеюсь, − строго ответил Сасори. − Что ж, − протянул парень, не отводя взгляд. − Мне придётся тебя огорчить. У меня их нет. − Даже так, − хмыкнул Сасори и положил руку на спинку стула. Это жест говорил о том, что он настроен на долгую беседу. − Не считаешь, что следовало бы о нём подумать? − Оно либо есть, либо нет. Сасори, − Итачи склонился над столом, меняя упор, − как я тебе вчера и сказал − это не то, о чём ты подумал. − Неужели? И что же тогда это было? − Поцелуй. − Поверь, это я и сам понял. − Всего лишь поцелуй. − Итачи, меня расстраивает, что сейчас я слышу от тебя такие же аргументы как и вчера. Я оправдал подобную глупость, скинув на алкоголь. Сейчас же ты при трезвом рассудке. Поэтому спрошу ещё раз. Что это было? Итачи ненавидел, когда Сасори разговаривал с ним в таком тоне. Ненавидел, потому что понимал, что это не приведёт ни к чему хорошему. Только сейчас пришло осознание того, насколько чертовски он зол. Отшутиться не получится, слабые оправдания только сильнее его разозлят. Придётся говорить как есть. − Хорошо. Давай так. Я не знаю, что это было. − Ещё лучше, − Сасори повёл головой, а кончики губ искривились в недовольной ухмылке. − Ты поцеловал родного брата и даже не знаешь почему? Тебе не кажется, что звучит это до смешного нелепо? Просто назови мне реальную причину того, зачем ты всё это делаешь. − Я ничего не делаю. − Итачи, хватит! − с нажимом цокнул Сасори, слегка повысив голос. − Ты понимаешь, что говоришь? − Да, Сасори, я понимаю. И я повторюсь − я ничего такого не делаю. Это произошло случайно. − Случайно? − Порыв, если хочешь, − ответил Итачи, пожав плечами. − Порыв, − повторил Сасори медленно, слово пробуя на вкус. Не понравилось. − И, по-твоему, это нормально? − Как я уже и говорил − нет. Я не считаю, что стоит придавать этому большое значение. Этого больше не повторится, я просто потерял контроль над ситуацией. − Мне почему-то так не кажется. Я тебе говорил, что мальчишка к тебе неравнодушен. Я предупреждал. Ты обещал, что держишь всё под контролем. И что же я слышу сейчас? Итачи устало потёр двумя пальцами глаза. Да, про контроль было лишнее. С Сасори в подобных разговорах нужно следить за каждым словом, говорить аккуратно, взвешивая каждое из них − он профессионально использовал слова оппонента против него самого, подмечая каждый момент и не позволяя ни одной детали ускользнуть. Сказывается прошлая работа. − Я знаю, как это выглядело со стороны. Могу представить. Поэтому полностью понимаю твою злость, но я хочу тебя заверить, что это лишь единичный случай. − Единичный ли? − бросил Сасори, не отрывая взгляда ледяных коньячных глаз. По спине пробежался холодок, но Итачи быстро взял себя в руки. Он не может знать. − Да, Сасори, единичный, − повторил младший Акасуна. − Тебе не стоит об этом волноваться. − О, думаешь? А мне вот кажется очень даже стóит. Мне бы хватило подобной отговорки, чтобы успокоиться. Да вот только картина, предшествующая вашему поцелую, не даёт мне покоя. Не удивляйся. Видимо, ты был так поглощён «общением» с братом, − Сасори сделал сильный нажим на последнее слово, − что не заметил меня раньше. − Насколько много ты видел? − Боишься? Поверь, достаточно, чтобы понять, что ты не просто поддался, как ты говоришь, порыву, но и самолично, по собственной прихоти спровоцировал мальчика... − Хватит. − Не перебивай, − с предостережением проговорил Сасори и продолжил: − Ты сам хотел этого, Итачи, и мне не понятно почему. Неужели собственный брат показался тебе привлекательным? − Не перегибай палку. − Её перегнул ты, Итачи, и не смей мне сейчас говорить что-то о порывах и контроле. Ты ввязываешься во что-то, что в лучшем случае заставит Саске тебя возненавидеть. − О чём ты? − Ты не подумал, как он отреагирует на ваши отношения, когда... − Он не узнает, − жёстко оборвал его Итачи, начиная злиться. − Ты не посмеешь ему сказать. − И не собирался. Я лишь говорю тебе о вероятности. − Нет никакой вероятности, Сасори. Не было и не будет. Я этого не допущу. − Ты мне говорил это, когда речь шла о его к тебе симпатии. Как оказалось, взаимной. − Прекрати. Нет никакой симпатии. Я устал тебе повторять, что это была случайность, − речь приобретала повышенные тона, а сам Итачи встал из-за стола. − Ты этим себя убеждаешь, чтобы спалось спокойнее? − Всё. Достаточно, − закончил Итачи, собираясь уйти в комнату. Руки мелко потряхивало от гнева. На Сасори, на ситуацию, на разговор. На себя. Чем больше Сасори говорил, тем больше Итачи убеждался, что он прав, и это хлёстко ударило по самомнению, словно пощечина. Он не хотел продолжать, понимая, что ему нечего ответить, что ещё немного, и они сильно поссорятся. − От меня можешь убегать сколько угодно, но как ты собрался решать проблемы? Тоже просто убежишь? Или ты не собираешься что-либо с этим делать? Решил поиграть в инцестные отношения? − эти слова были сказаны против желания, но так было нужно. Чем жёстче это будет звучать, тем больше шанс достучаться до Итачи. Пока срабатывало. Парень резко остановился. − Я не собираюсь более перед тобой оправдываться. Если тебе не хватило уже сказанных слов, то ничем помочь не могу, − выдавил из себя Итачи и продолжил путь. Сасори резко поднялся из-за стола, останавливая собеседника перехватом за запястье. − Мне оправдания и не нужны, оставь это самому себе. Мне лишь нужен ответ, Итачи, не больше. Ты серьёзно увлёкся им? − Хватит. − Отвечай мне. − У меня нет ответа, который бы тебя удовлетворил. − Речь не об удовлетворении, а о понимании. Я тебя не понимаю. Твои причины, они... − Сасори опять сорвался на повышенные тона, поэтому прикрыл глаза и глубоко выдохнул, − слишком аморальные, Итачи. Во всей этой ситуации виноват ты и только ты. Саске и словом обвинить нельзя, бедный ребёнок ничего не знает, а ты этим пользуешься. − Пользуюсь? − Итачи развернулся к собеседнику. − Что ты себе выдумал? − А что, по-твоему, я должен думать после всего этого? Ты, видимо, не понимаешь, что происходит. Давай-ка я тебе открою глаза. Покажу, как это выглядит по-настоящему. Ты провоцируешь брата, буквально совращаешь, и я не вижу, чтобы ты сожалел об этом. Что за извращённая форма манипуляции? Тебе нравится играться с ним? − Прекрати, − тихо попросил Итачи. − Нравится смотреть, как он в тебя влюбляется? − Хватит. − Нравится понимать, что тебя хочет родной брат?! Ты настолько отчаялся? − Замолчи! − Итачи резко выдернул руку и, не смотря на Сасори, быстро поднялся по лестнице. Последние слова были словно удар под дых. Больно, мерзко, обидно. Неконтролируемая агрессия нашла выход в сильно хлопнувшей двери, но этого было мало. Парень несколько раз прошёлся вдоль комнаты, лихорадочно пытаясь успокоиться. Не помогало. Нужен свежий воздух, срочно. Наспех накинув на плечи пальто, он покинул комнату. Спустившись, не обнаружил Сасори, что к лучшему. Взяв лежащие на столе телефон и бумажник, вышел из дома. Бесцельно прогуливаться казалось хорошей идеей, чтобы утихомирить нервы. До первого получаса. На улице стояла минусовая температура, поэтому тонкая футболка и наспех накинутое пальто совершенно не грели. Радует, что впопыхах он не забыл взять сигареты, выкуривая уже четвёртую по счёту. Возвращаться домой совершенно не хотелось. Можно было зайти в какую-нибудь кафешку, но мозг выдал куда более заманчивую идею. Она была неуместна, особенно сейчас, но Итачи уже сильнее натянул ворот и направился по маршруту, который знал в деталях.***
Саске, лежащий с ноутбуком и медленно попивающий горячий кофе, резко дёрнулся, когда на всю квартиру раздался оглушительный из-за неожиданности звонок. Чтобы понять, что звонят в дверь, ушло около сорока секунд. Парень нахмурился и подошёл ко входу. Брови медленно поплыли вверх, а глаза в недоверии расширились, когда, открыв, он увидел покрасневшего от холода Итачи. Саске пару раз тупо моргнул, прежде чем понять, что ему был задан вопрос. − Что? − Ты не занят? Прости, что побеспокоил. Могу я зайти? − Да, − Саске опешил. − Конечно, проходи. Он отошёл, позволяя замёрзшему мужчине зайти в квартиру. Последний сразу же юркнул в тёплое помещение и глубоко выдохнул. Руки онемели так, что было сложно даже сжимать пальцы. − Ты откуда вообще? − спросил Саске, всё ещё не понимая, что происходит. − С улицы, − отшутился Итачи, но, увидев непонимающий взгляд парня, добавил: − Я всё объясню взамен на кружку чего-нибудь горячего. − Какао? − Было бы просто восхитительно. Итачи прошёл вглубь небольшой студии, предварительно сняв обувь и повесив пальто. Он уже бывал здесь раньше, но буквально на пару минут, заезжая за Саске. Квартира ему нравилась. Она была уютной и чистой, хотя парочка вещей всё-таки валялись не на своих местах. Больше всего в данный момент радовал огромный диван и лежащий на нём мягкий бежевый плед. Не спрашивая разрешения, он накинул его на плечи, слегка укутываясь. Саске подобная картина насмешила. Итачи, уже севший за барный стул, это проигнорировал, принимая чашку спасительного напитка. Сейчас главное не обжечься. − Итак? − начал Саске, садясь напротив. − Случились непредвиденные обстоятельства, и мне пришлось насладиться прогулкой на свежем воздухе. Погода, как ты догадался, оказалась неблагосклонна. − А у меня ты как очутился? − А ты против моей компании? − Разумеется, нет. Я просто удивлён. − Я не могу так спонтанно наведаться в гости? − Можешь, но почему именно сейчас? − А почему нет? Я, вообще-то, хотел ещё и напроситься на ночь, − пожал плечами Итачи, на что у Саске ещё сильнее округлились глаза. − В смысле... на ночь? − В прямом. У тебя замечательный просторный диван, хотя я могу воспользоваться и вон тем раскладным креслом. − Итачи, − Саске нахмурился. − Что происходит? − Нет желания сегодня ночевать дома. Уже упомянутые обстоятельства могут перерасти в проблемы. Если тебя это так смущает, я сниму гостиницу. − Да я не об этом, − Саске рукой указал на настенные часы. − До Рождества всего два часа. Итачи заторможенно посмотрел на время. А ведь и правда. Как бы это ни прозвучало странно, но у него совершенно вылетел праздник из головы. Это многое меняло. Ссора ссорой, но оставлять Сасори одного в столь семейный праздник было уж слишком. Хотя, говоря о семейности праздника, Итачи понимал, что ему впервые за последние тринадцать лет выдалась возможность отпраздновать его и правда с семьёй. Настоящей. − Значит, нам следует придумать, чем себя занять. Или у тебя были планы? − Да, в общем-то, никаких. Я планировал выпить бокал глинтвейна и пойти спать. − Звучит не очень. У нас не получится уже устроить праздничный ужин, но есть идея. Мы можем погулять. Что скажешь? − Ты же сам сказал, что погода не располагает. − Думаю, если ты одолжишь мне какой-нибудь свитер, мы справимся, − предложил парень, допивая свой напиток. − Итачи, − Саске посмотрел на него с сомнением. − Ты серьёзно? − Вполне. Раз так вышло, что у тебя нет планов, а я оказался здесь, мы можем извлечь массу положительных моментов из ситуации. Скажи мне, Саске, − Итачи обаятельно улыбнулся, нависая над столом, − приходилось ли тебе видеть Кёльнский собор в Рождественскую ночь?***
Один из величайших и красивейших готических храмов Европы, Кёльнский собор возвышался мрачным массивом над тёмными просторами города, за километры привлекая внимание и маня туристов. Его великолепие неоспоримо даже издалека, но величие можно прочувствовать мурашками по коже только когда подойдёшь достаточно близко. В честь праздника вся площадь была забита ярмарочными палатками, чьи красные навесы вносили сильный контраст. Оказывается, проводить рождественскую ночь рядом с городским достоянием было делом популярным, поэтому сейчас Саске, только выйдя из салона такси, несколько опешил. Людей было много. Они шныряли от палатки к палатке, покупали различную рождественскую всячину, смеялись, общались. Было шумно. Идея сразу же показалась не такой заманчивой, как час назад. Итачи заверил, что понравится. Что ж, посмотрим. Они медленно прошлись по первому ряду плотно стоящих друг к другу ларьков, не особо заинтересованные в рассматривании товаров. По крайней мере, Итачи. Саске же сквозным вниманием пытался уловить общую направленность продукции, замечая многое, начиная от ёлочных украшений, религиозных сувениров, деревянных игрушек, ремесленных изделий и заканчивая едой и напитками, которые, кстати, источали прекрасный аромат. О чём Саске поспешил сообщить своему спутнику. Тот ответил, что действительно вкусные продают чуть дальше. Им пришлось пройти насквозь, практически вплотную к собору, прежде чем Итачи свернул направо и подошёл к ничем не отличающемуся ларьку. Он был до краёв заполнен сладостями − глазированные пряники разных форм, преимущественно сердечки, марципановые конфеты и кексы, засахаренный миндаль, изделия из сухофруктов и многое другое. Разумеется, ни один продуктовый киоск не мог обойтись без всенародно любимых горячительных напитков − тёплое вино со специями, которое в Германии называют не глинтвейн, а «глювайн», и подогретый немецкий сидр «апфельвайн»*. К ним были предложены типично немецкие закуски − знаменитые сосиски «вюрсты», картофельный салат с огурцом, гнутые дугой солёные калачи «прецели». На выбор было потрачено не менее десяти минут, после которых Итачи указал на дорожку, огибающую собор с северной части. Саске, грея руки об стакан горячего напитка и в зубах держа палочку с сосиской, без лишних вопросов последовал следом. Они завернули за угол, и перед глазами развернулась ещё одна площадь, но уже не с ярмарочными палатками, а с развлекательной составляющей праздника. Меньшая, нежели та, с которой они ушли, площадь, была больше похожа на задний дворик собора. По периметру её располагались ярмарочные аттракционы, площадка для танцев, игр, конкурсов, пара скамеек и всего с пару десятков людей. Освещения здесь также было меньше, лишь вездесущие гирлянды и пара тусклых фонарей. В середине стоял небольшой оркестр, играющий народные и религиозные праздничные песни. Вокруг них бегало трое детей, заливая пространство смехом и заражая задором. Парни заняли скамейку, располагающуюся с краю, и оба молчаливо перевели взгляд на собор. Они как раз находились с того бока, где располагалась главная башня. Саске осмотрел её от основания и до макушки, прикидывая сколько она в высоту. Не особо разобравшись, он задал этот вопрос Итачи. − Сто пятьдесят семь метров. − Высоковато для церкви. − Особый размах строительства обусловлен желанием затмить все остальные храмы, в особенности французский кафедральный собор. − Парижской Богоматери? − уточнил Саске, доедая импровизированный ужин. − Верно. Кёльн, являясь одним из самых богатых и политически могущественных городов Священной Римской империи, смог себе это позволить. Насколько я помню, первый камень в основании был заложен в XIII веке. Тут-то и началась одна из самых длинных в истории европейского строительства глав. − Длинных? − Он до сих пор строится. − Серьёзно? − Саске кинул удивлённый взгляд на собор, тихо присвистнув. − Вот уже как восемь столетий вокруг этого строения витает древняя легенда, согласно которой с окончанием возведения наступит конец света, − ответил Итачи, меланхолично пожав плечами и попивая свой напиток. Городскими легендами он интересовался ещё в юности, когда был буквально помешан на этом соборе. − И в это верят? Двадцать первый век на дворе, − скептично цокнул Саске. − Верить в это придание или нет − дело каждого, однако его реконструкция и строительство всё ещё ведётся и останавливаться не планирует. − А с чем связана эта легенда? − Тебе правда интересно? − уточнил Итачи. Получив кивок, он глубоко вздохнул, подкурил и начал рассказ: − Как я уже и сказал, первый камень в основании этого «одного из величественных творений человеческого гения» был положен восемь столетий назад, а главным архитектором был назначен Герхард фон Риле. Тут-то и начинается легенда. Согласно ней: сколько бы он ни прилагал усилий, чертежи не получались с каждым новым разом. Его отчаяние достигло той точки, после которой в легендах обращаются за помощью к Сатане. Разумеется, эпицентром снова стал спор на душу, правда, не только самого архитектора, но и всей его семьи. От себя же Сатана пообещал закончить строительство за три года, и если с первыми криками петухов четвёртого года собор не будет благородно возвышаться над городом, то фон Риле и его семья не пострадают. − И, разумеется, он согласился. − Иначе не было бы легенды. Так вот, с течением времени главный герой сего предания терял уверенность, ведь он, даже не знаю почему, считал, что Сатане не под силу совершить чудо. Шли месяцы, а собор стремительно возрастал. Многоуважаемый фон Риле, отчаявшись, рассказал обо всём своей жене, и тут то мы вновь убеждаемся, что женщинам под силу обмануть даже Князя Тьмы. Далее существует несколько версий, но все они сводятся к тому, что когда подходил последний день срока, женщина задолго до рассвета подобралась к собору, на вершине которого Сатана в окружении своих приспешников устанавливал последнюю башню, и начала громко кукарекать. Со всех сторон на её крик отреагировали петухи. − Талантливая женщина, − шикнул Саске, подкуривая сигарету. Итачи, никак это не откомментировав, продолжил: − В итоге из-за обмана Сатана проиграл спор. В гневе он начал разрушать собор, но архитектора и его семью не тронул, но гнев его был силён, и он навлёк на собор проклятье − «Да наступит конец света с последним камнем на этом соборе!», − закончил Итачи, смотря куда-то сквозь здание. Саске тоже молчал, обдумывая рассказанную легенду. − А что в итоге стало с архитектором? Прожил счастливую жизнь? − Не совсем, − уклончиво ответил Итачи. − Говорят, он вновь прибегнул к помощи Сатаны, но в этот раз условием было то, что Великий Князь сможет провести воду из Айфеля* в Кёльн через подземные каналы быстрее, чем фон Риле достроит собор. − Ничему жизнь не учит. Опять жена спасла? − Нет. Спорщик самолично попытался обмануть Сатану, так как знал один секрет − если в канале не делать отдушин, вода не побежит. − Он думал, что Дьяволу этого не известно? − Да, но до поры. Фон Риле рассказал о своём плане жене, которая была в ужасе, разумеется... − Разумеется. Выбрала же себе мужа. − Но Сатана подслушал их разговор, и секрет перестал быть секретом. − Какие грязные методы, − хохотнул Саске. − Ходят легенды, что Герхард находился на крыше собора, когда из-под земли вдруг начала бить вода, которая была проведена через подземный канал. Поняв, что ожидает его душу, архитектор бросился вниз с высокой башни. Однако дьявол оказался быстрее. Он обернулся огромным чёрным псом и перехватил несчастного мастера. Теперь его душа обречена на вечные мучения в Преисподней. Кёльнский собор так и остался недостроенным. Ходят слухи, что призрак бедного архитектора скитается по коридорам собора, пугая мастеров и сбрасывая их со строительных лесов, − закончил Итачи, подкуривая сигарету и наконец обращая взгляд на Саске. Который, впрочем, хоть и нашёл историю интересной, но не посчитал достаточно мрачной, несмотря на располагающий к таким таинственным историям голос. − Как-то мелковато для городских легенд. − Кто знает, − Итачи пожал плечами и слегка улыбнулся. − Слухи слухами, но очевидцы уверяют, что не раз видели около стен старинной церкви какое-то белое существо. Многие уверены − это на самом деле призрак архитектора бродит вокруг огромных стен, словно охраняя свое незавершённое строение. К тому же почти все жители свято верят в то, что собор проклят. Как минимум занимательным является факт того, что во время Второй Мировой войны Кёльн находился под бомбардировкой. Весь город находился в руинах, но среди них, словно появившись из другого мира, возвышался Кёльнский собор. Саске поёжился от холодного ветра. Он только сейчас понял, что замерзает. Оркестр продолжал играть какие-то мелодии, но они уже были не такие веселые, как когда здесь были дети, которые, кстати, непонятно когда ушли. Это были медленные религиозные песнопения. Вслушиваясь в них, Саске подумал, что он отчётливо слышит, как бродит сквозняк в стенах собора. Находясь так близко, колоссальный, мрачный и какой-то печальный собор начинал давить, будто бы медленно приближаясь. Чем дольше смотришь, тем больше видишь. − Что ж, − голос Итачи нарушил окружившее Саске небытие. − А у тебя в городе есть занимательные легенды? Всегда находил Японские сказки слишком уж жуткими. − Даже не знаю, − парень задумчиво провёл пальцами по волосам. − Кажется, была парочка слухов, но подробности могу и не припомнить. − Я весь внимание. Несмотря на располагающую атмосферу и активно протекающую дискуссию, по истечении третьего часа было решено вернуться. Поймать такси казалось чем-то из области фантастики, но ночь всё-таки была наполнена чудесами, поэтому парни вскоре оказались в тёплой квартире. Саске сразу же направился переодеться, а Итачи попросился в душ. Ему была всучена сменная верхняя одежда, поэтому сейчас весь его внешний вид был непривычным − распущенные влажные волосы и растянутая белая футболка. Но даже так он выглядел просто потрясающе красиво. Именно об этом думал Саске, пока ему рассказывали очередную историю. Они долго грелись горячим глинтвейном, который обжигал горло, а на фоне играл телевизор с рождественским кино. Напиток прогревал внутренности, оседая приятным послевкусием, а голову немного вело. Итачи о чём-то рассказывал, и в тот момент, когда потянулся за стаканом, на глаза Саске попался перстень на среднем пальце. Парень резко осознал, что в комнате пылится заранее купленный подарок. − Подожди, − Саске перебил говорящего на полуслове. − Я кое-что вспомнил. Итачи заинтересованно проследил за братом, который, спрыгнув с высокого стула, направился в дальний угол комнаты. Пара секунд, и он уже вернулся на своё место со средних размеров коробкой. Сразу стало понятно, что это подарок. − С Рождеством, − пожав плечами, непринуждённо сказал Саске, пытаясь не выдавать внутреннего волнения. Итачи бросил короткий взгляд на подарок. Он немного повертел коробку в руках, прежде чем открыть. Увиденное заставило брови подлететь вверх. Аккуратным движением содержимое было поставлено на стол. Осмотрев со всех сторон и найдя механизм запуска, Итачи несколько раз его повернул, и по комнате раздалась тихая мелодия. − Музыкальная шкатулка? − Мне показалось, тебе понравится. − Она... − Итачи внимательно осматривал каждый сантиметр, распознавая тематику рисунков. Череп с вороном совершали медленные повороты, − потрясающая. Где ты её нашёл? − А это важно? − Нет, но эта вещица уникальна. Ещё и Лист. Я потрясён. Саске облегчённо выдохнул. Смотреть на то, как Итачи с упоением рассматривает шкатулку оказалось втройне приятнее, чем он мог рассчитывать. Этот блеск в глазах стоит больше любых благодарностей. − Я рад. Правда рад. Даже не представляешь, как было нервно решиться её купить. Не был уверен, что тебе понравится столь... странная вещь. − Отнюдь. Мне нравится подобное, особенно если работа выполнена столь профессионально. Только вот... − Итачи слегка нахмурился, что заставило Саске напрячься, − я ушёл из дома столь спонтанно, что из головы совсем вылетел подарок тебе. − Брось, − Саске расслабленно кивнул рукой. − То, что мне не пришлось встречать праздник одному, уже многое значит. − Моё общество мало смахивает на подарок. − Более чем. − Всё равно, это немного неловко. − Ну, если так, − Саске задумчиво прокрутился на стуле. − Тогда ты можешь подарить мне желание. Итачи слегка напрягся, отрывая взгляд от шкатулки. − Желание? − Да, желание. − И какое же? − Да есть одна мысль, которая не даёт мне покоя ещё с нашей первой встречи. − Я слушаю. − Помнится, тогда ты обмолвился, что у тебя дома стоит красивый белый рояль, в существовании которого я позже убедился. Теперь же я хочу уверовать, что его хозяин видит в нём не просто элемент декора. − То есть, ты хочешь?.. − Сыграй мне, − сказал Саске, довольно улыбаясь. − Мне безумно интересно это увидеть. Итачи сначала слегка нахмурился. Он не садился за рояль уже очень давно. Не было времени, да и желания. Но в качестве подарка брату − это уже другое. − Почему бы и нет. Хорошо, я сыграю тебе, Саске. − Отлично. Жду с нетерпением. Удивишь меня? − Я очень постараюсь. Момент с подарком был успешно решён, поэтому дальше разговор протекал в ещё более расслабленном ключе. Саске, сидящий лицом к гостиной, кидал периодические взгляды на транслирующуюся по телевизору мелодраму. Не то чтобы парень любил их, но этот фильм показывали каждый год, и он стал родным. Итачи заметил это быстро, поэтому они оба переместились на диван. Эту ленту оба видели несколько раз, но всё равно было интересно. Они перекидывались краткими фразами, комментируя какие-то моменты, обсуждали другие фильмы ровно до тех пор, пока картина не начала близиться к концу с наиболее интересный моментом, и парни замолчали. Прошла четверть часа, прежде чем на экране появились титры. Итачи привстал, разминая плечи. − Мне кажется, время ложиться. Что думаешь? − спросил парень, но, повернувшись, тихо усмехнулся. Саске, слегка склонив голову на плечо, спал. Разумеется, будить его никто не собирался. Итачи лишь тихо встал с места и подошёл к окну. Вытащив сигареты из кармана, он подкурил. Праздничная ночь выдалась такой по-семейному сказочной и доброй, что все душащие мысли теперь не чувствовались столь остро. Тело и дух были расслаблены, сполна удовлетворённые мягкой атмосферой. Дышать стало намного легче. Докурив, парень вернулся обратно к спящему Саске. Он с минуту смотрел на расслабленные черты лица, силясь до конца рассмотреть в них родственные. Это было очень странно − в памяти этот человек намертво закрепился шестилетним мальчиком, а сейчас перед ним был уже взрослый юноша, которого в сознании нужно объединить с тем ребёнком. Да вот только что у них общего? Итачи почти с трепетом поправил упавшие на лицо пряди, но прежде чем успел убрать руку, был перехвачен за запястье. Ещё секунду назад закрытые глаза смотрели на него с интересом и разгорающимся желанием. Он сильнее потянул за руку, так, что Итачи пришлось упереться левой на спинку дивана, чтобы не упасть. Саске слегка привстал, оказываясь ближе, чем хотелось бы. − Скажи, Итачи, − слегка осипшим от дрёмы голосом начал парень. − Почему двое взрослых мужчин проводят вместе столько времени? Даже Рождество встречают вместе. Потому что друзья? Итачи понимал, что обрекает себя на это ещё в тот момент, когда несколько часов назад пальцы нажали на дверной звонок. Понимал, что это случится. Понимал, что снова придётся совершать выбор. Он может сейчас отойти, отпрянуть, пресечь, поставить точку в их общении и потерять человека. Либо он может поддаться на столь очевидную провокацию, согласиться ввязаться в это безумие и навсегда потерять брата. Для сомнений и промедлений больше не оставалось времени. «Ты сам виноват во всей этой ситуации». − Нет, Саске, − Итачи отрывисто выдохнул в самые губы и сказал то, отчего на лице Саске растянулась улыбка. − Потому что их влечёт друг к другу. Абсолютная, безоговорочная капитуляция. Итачи моментально перехватили за шею, притягивая к себе настолько сильно, что пришлось уже коленями упираться в диван. Саске запустил пальцы в густую шевелюру длинных волос, стал лихорадочно их сжимать, не позволяя отодвинуться ни на сантиметр, сильно выгибался в спине, периодически кратко выдыхая. Поцелуй выдался рваным, сбивчивым. По телу моментально пробежались горячие волны. Притянув мужчину ещё ближе, Саске, не прерываясь, потянул его так, что тому пришлось сесть на диван. Воспользовавшись этим, парень сразу же оседлал его бёдра, вновь углубляя поцелуй. Руки принялись лихорадочно водить по изгибам тела, от шеи, по груди, ниже, там, где заканчивается футболка. Итачи ощутимо напрягся, когда холодные пальцы дотронулись до живота, норовя снять ненужный элемент одежды, а губы переместились к шее, к ключицам, ко всему, до чего можно было достать. Это послужило своеобразным стоп-сигналом. − Саске, − позвал Итачи охрипшим голосом, − подожди. Подожди, − он попытался слегка отодвинуть парня, который лишь глубоко выдохнул, не отрывая лица от изгиба шеи. − Саске, я думаю, нам... − Да почему? Что снова не так? − Успокойся, − Итачи мягко убрал его руки и потянул недовольного парня за плечи, чтобы стало видно лицо. − Не торопись ты так. − Что, прости? Не торопиться? Издеваешься? − Нет, лишь хочу сказать, что сейчас не время. Я думаю, нам пора лечь спать. Вечер выдался трудным, но замечательным. Давай не будем его портить. − Ты какого-то низкого о себе мнения, − сказал Саске, плотоядно улыбаясь, и снова потянулся за поцелуем. Итачи ответил, но прервал быстро. − Спать, Саске. Я серьёзно. Уже почти утро. Парень с минуту смотрел на Итачи, пытаясь найти этому всему объяснение. Не вышло. Раздражённо закатив глаза, он быстро слез и подошёл к шкафу. Достав оттуда комплект постельного белья и запасную подушку, он всучил всё это гостю. − Думаю, ты не захочешь воспользоваться диваном, опасаясь моей компании, − проговорил Саске с настолько очевидной обидой, что Итачи не смог сдержать усмешку. − Располагайтесь, Тёмный Властелин, а я пока схожу в душ, решать Вами подкинутую проблему. И, не дождавшись ответа, Саске удалился, хлопнув дверьми. Итачи лишь покачал головой и принялся готовиться ко сну.25 декабря 2016 года. Кёльн, Германия.
Проснулся Итачи в дурном настроении. Все тело болело, мышцы саднили. Раскладное кресло оказалось неописуемо неудобным. Он несколько раз за ночь вставал, чтобы размять затёкшие конечности. После его огромной мягкой постели это показалось адом. Поднявшись, он почти с завистью посмотрел на крепко спящего Саске, чьи конечности были распластаны по всему дивану. Наверное, он удобный. Парень поставил какао вариться, а сам подошёл к окну покурить. Утренняя доза никотина приятными импульсами прошлась по телу. Осталось выпить горячий напиток и можно будет поверить, что жизнь не так плоха. К тому моменту, пока был принят душ и сварено какао, Саске открыл глаза и, лениво потянувшись, повернулся на живот, смотря на сидящего за столом Итачи, который делал размеренные глотки и что-то читал в телефоне. Лицо озарила улыбка. Парень поймал себя на мысли, что хотел бы каждое утро вот так вот просыпаться и видеть рядом этого человека. Желательно, конечно, ещё чувствовать тепло на соседнем месте дивана. Ничего, они идут к этому. Не так быстро, как хотелось бы, но прогресс на лицо. Саске до сих пор не понимал, что именно того останавливает, но вряд ли он сам действительно в этом не заинтересован. То, что Итачи его хочет, было очевидно. По этому поводу все сомнения исчезли ещё вчера. Осталось понять, как действовать дальше. Но сейчас надо встать с постели, принять душ и выпросить завтрак. − Доброе утро. − Утро, − кивнул Итачи, отводя взгляд от телефона и смотря на облокотившегося об арку Саске. Он был сонный, с растрёпанными волосами, в одних свободных брюках, которые, когда парень поднимал руку, чтобы потянуться, спадали опасно низко. − Как спалось? − Прискорбно. − Ммм? − протянул парень, зевая. − Это кресло выпило из меня все соки. − Хах. Я предлагал лечь со мной, но твоя честь яро этому воспротивилась. Теперь не жалуйся. − Честь? Будешь, кстати? − Итачи указал на какао. − Только сварил. − Не откажусь, но сначала схожу в душ. Ещё я бы не отказался от тостов с джемом. Устроишь? − Эксплуатируем начальство? − Извлекаем выгоду из его хорошего настроения. − Так уж и быть. К тому моменту, когда Саске вернулся, явно посвежевший и бодрый, на столе уже стояли обещанные тосты, клубничный джем, который был найден в недрах холодильника, и чашка дымящегося какао. − Однако, − Итачи недовольно посмотрел на стол, − маловато смахивает на рождественский завтрак. − Что имеется, − пожал плечами Саске, усаживаясь и сразу принимаясь размазывать джем по хлебу. − Есть планы на сегодня? − Никаких, − спокойно ответил Итачи, делая глоток. − Отлично. Прогуляемся? − С радостью. Планируешь закончить пораньше? − Закончить с чем? − Саске оторвался от своего занятия, переводя взгляд на мужчину напротив. − Сегодня рабочий день, вообще-то. − Ох, точно. А не пойти никак нельзя? − Как я уже и говорил, ты вправе не выходить на смену, заблаговременно оповестив начальство. − Сейчас, − Саске глянул на настенные часы, − десять утра. Достаточно заблаговременно? − Вполне. − Вот и отлично. Так что? Как насчёт прогулки? − Ничего не имею против. Погода, кстати, солнечная. − Это судьба. Такой непринуждённый утренний разговор задал хорошее настроение. Как и было оговорено, они провели за пределами квартиры практически целый день. Итачи повёл Саске погулять в центр города, где сегодня должно было быть шумно и весело. Долгожданный праздник обрушился на город. По всему городу были ярмарки, выступления уличных артистов, оркестры, различные мероприятия. Куда не пойди, везде найдётся что-то по душе. Уже ближе к вечеру, когда оба устали настолько, что было решено поужинать в первом попавшемся ресторане, у Итачи зазвонил телефон. Быстро взглянув на дисплей, он долго думал, прежде чем ответить. − Слушаю. − Здравствуй. − Здравствуй, Сасори. − Как ты? − Всё хорошо. − Точно? Ты ночью так и не вернулся, я решил подождать и не тревожить тебя, но уже вечер. Ты планируешь сегодня вернуться? − Я не знаю, − Итачи устало потёр глаза. Сидящий рядом Саске внимательно слушал разговор. − Значит не всё хорошо. Итачи, я знаю, мы повздорили, я наговорил много лишнего, но это и твой дом тоже, поэтому меня гложет то, что тебе приходится ночевать где-то. А, кстати, где ты провёл ночь? − В гостинице, − соврал мужчина и словил скептично взброшенную бровь Саске. − Это не правильно. Слушай, если тебе настолько не хочется... − Нет, всё нормально, Сасори. Мне просто надо о многом подумать, прежде чем мы сможем вернуться к нашему разговору. Как ты и говорил, это я виноват, поэтому тебе не стоит об этом волноваться. Прости, что так вышло. − Брось, это мелочи. Я просто не хочу, чтобы это приносило тебе столько неудобств. − Всё хорошо, я лишь заеду забрать пару вещей. − Как скажешь, − выдохнул Сасори, собираясь положить трубку. − Кстати, прости, что так вышло с праздником. Мне действительно перед тобой неудобно. − Брось, Учиха, не маленькие. К тому же я-то провожу его не один, в отличие от тебя. Ты небось даже из комнаты не вышел. − Что-то вроде того. − Зря. Пришёл бы в бар, тут весело. Правда, все расстроились, что нет певца. Многим он полюбился, и они хотели услышать пару рождественских песен в его исполнении. − Я узнаю, почему его нет. − Ну, у парня, наверное, свои планы на праздник. Ладно, Итачи, если что, приходи. Посидим, выпьем. − Хорошо, посмотрим. − Отлично. И да, с Рождеством, Итачи. − И тебя с Рождеством, Сасори, − сказал парень с улыбкой и положил телефон. Хорошо, что друг на него больше не злится. В принципе, даже можно вернуться домой. Отсиживаться в гостинице и правда казалось не лучшей идеей. Убрав телефон, он посмотрел на сидящего напротив Саске. Хватило секунды, чтобы заметить, что настроение у него явно испортилось. − Возвращаешься домой? − Завтра. − А сегодня? − Сегодня я наслаждаюсь твоей компанией. − Я про ночь. Действительно собрался снимать гостиницу? Вы настолько сильно поругались? − С чего ты взял, что мы поругались? − Да брось, Итачи, − Саске откинулся на спинку стула, вертя в руках бокал, − это очевидно. Вы поругались, ты ушёл из дома, чтобы не усугублять ситуацию. И часто у вас так? − Впервые. − Оу. Видимо, что-то серьёзное. − Да, вполне. − Это, конечно, не моё дело, но ты можешь снова остаться у меня. На этот раз я отдам тебе диван, обещаю, он удобный. Это всё-таки лучше, чем сидеть одному в гостинице. К тому же мне и самому нравится, когда ты у меня. Итачи слегка наклонил голову, вскидывая бровь в немом вопросе. − В смысле, я имею в виду, что... Господи, как хочешь, − оборвал сам себя Саске на половине предложения и почти обидчиво скрестил руки на груди. Итачи на этот жест тихо засмеялся. − Это очень мило с твоей стороны. Я, пожалуй, воспользуюсь твоим гостеприимством. Но ещё всего на одну ночь. − Замётано.30 декабря 2016 года. Кёльн, Германия.
Мужчина медленно разлепил сонные веки. За окном, казалось, был вечер − всё серое, в тумане. Проморгавшись, он потянулся за телефоном, стремясь узнать точное время. Семь утра. Что ж, рановато для подъёма. Итачи аккуратно потянулся и перелёг на другой бок. Теперь перед глазами, буквально в тридцати сантиметрах, он видел спящее лицо Саске, который и не думал проснуться от копошения рядом. Лишь слегка нахмурил брови и сильнее вжался в подушку. Неожиданно даже для самого себя Итачи прожил тут пять дней, включая рождественскую ночь. Это получилось как-то само собой. Просто в один момент, после того как Итачи съездил домой за парочкой вещей, он здесь и остался. Как так вышло он и сам не понял, но жалеть не было смысла. Они отлично провели эти дни, постоянно гуляли днём и много разговаривали вечером, удобно устроившись на мягком диване за чашкой чего-нибудь согревающего, иногда даже градусного. Возникали сомнительные ситуации, которые Итачи прерывал раньше, чем они успевали перейти грань. Дальше поцелуев не заходили, хотя Саске с каждый разом становился всё настойчивее. Итачи понимал, что с его стороны всё это выглядело до смешного глупо. Как будто он действительно берёг честь, правда, видимо, не свою. Получилось что-то вроде спонтанных рождественских каникул, за время которых, кстати, Саске всего однажды посетил работу. Праздники праздниками, но на дольше это затягиваться не могло. Сасори звонил несколько раз, на третий из дней уже относился ко всей ситуации с подозрением. Думая о нём, Итачи решил, что уж на Новый Год точно не может не вернуться. Это было бы слишком. К тому же домой всё-таки хотелось. Помимо прочего, Итачи действительно волновался за кошку. Да, вернуться стоит сегодня. Но сейчас ранее утро, поэтому можно просто расслабиться и насладиться ещё несколькими часами сна.***
− А это обязательно? − спросил Саске, облокачиваясь на стенку со скрещенными на груди руками. − Это мой дом, Саске, конечно обязательно. К тому же я и так прожил у тебя дольше, чем должен был. − Ты никому ничего не должен был. Можешь оставаться здесь сколько захочешь. − Я знаю, но сейчас уже время вернуться, − спокойно повторил Итачи, укладывая вещи. − Обязательно сегодня? − Мне уйти завтра? − А как насчёт через три дня? − Почему именно тогда? − Просто, понимаешь, − парень слегка стушевался, отводя взгляд, − я думал, что и Новый Год мы встретим вместе. − Прости, но я не могу оставлять Сасори одного ещё на один праздник. − Не маленький, переживёт. − Саске, прекрати. Мне как минимум будет стыдно. − Перед ним? Я тебя умоляю, просто встретит его в баре. Вон, пусть Дея пригласит, они вроде неплохо спелись. Итачи на это лишь отстранённо пожал плечами. − Я уже ему пообещал, что вернусь на праздник. Прости, Саске, но так надо. − Кому? Ему? Ты ему не жена, чтобы... − Хватит, мы уже это два часа обсуждаем, поэтому жену мне сейчас больше напоминаешь ты. − Как скажешь, − Саске недовольно цокнул, следя, как Итачи накидывает на плечи пальто. Полностью собранный, он уже стоял в дверном проёме и, последний раз проверив карманы, вышел в подъезд. Саске последовал за ним, преднамеренно не смотря в глаза в знак обиды. Итачи на это лишь хмыкнул и потрепал парня по волосам. − Не прощаюсь, Саске. Завтра жду на работе. Ты и так слишком обленился. − Кто бы говорил. − Не дерзи. Всё, я пошёл, − сказал Итачи, но его перехватили за края не застёгнутого пальто. Поцелуй получился коротким и смазанным, после чего Саске, сразу же развернувшись, отсалютовал двумя пальцами и закрыл дверь. ___________________ *Brunello di Montalcino − элитное итальянское красное сухое вино, производимое в регионе Тоскана; *Грана падано − популярный твёрдый итальянский сыр; *Апфельвайн −яблочный напиток,который считается традиционным в культуре Германии. *Айфель − нагорье на западе Германии, площадью 5 300 км².