POV Джи Ён
— Вы же знаете, что я альфа? — Да, но я до сих пор не понимаю причину твоего прихода ко мне, Джи Ён. Если ты не начнёшь говорить, боюсь, наше время будет потрачено впустую, а господин Ян Хён Сок настоятельно рекомендовал теб… — Я альфа… И влюблён в другого альфу! — нервно приглаживал торчащие волосы на затылке, казалось бы, запутывая их ещё больше, но это хоть как-то оправдывало, что мне сложно взглянуть в глаза моему старому знакомому, который с самого детства был моим лечащим врачом и по совместительству единственным человеком, которому я доверял. Врачебная тайна как-никак. — Но, Джи Ён, мы оба знаем, что это невозможно. Погоди… — я вскинул голову, смерив Ин Со-хёна негодующим взглядом, и уже собирался начать спорить, как тот поднял руки в примирительном жесте. — Я слышал про такие случаи. Конечно, в моей практике не встречались такого рода пары, и, боюсь, это слишком неестественно, чтобы счесть тебя из их числа, но я готов выслушать и понять, что привело к таким фантастическим выводам. — Я не смогу это объяснить, хённим, это слишком сложно, — мне представилось, что я осмелился и рассказал всю правду о своей неправильности, и каким-то образом заставил мужчину дослушать меня до конца сразу, после чего хаотичные картинки в моей голове сменились одной, на которой мой личный психотерапевт оглушительно смеётся и выписывает мне направление в отдел душевнобольных. — Вы всё равно не поверите. Не сможете понять. — Успокойся, даже если я не смогу понять, тебе нужно высказаться, и ты прекрасно знаешь, что ни одна душа не узнает о нашем разговоре. Ты не сумасшедший, просто, как и все мы, можешь ошибаться. Доверься мне, — хён откинулся в своём старинном обтянутом кремовой кожей и кажущимся невероятно удобном кресле, стоящем рядом с таким же диваном, на котором я уже битые полчаса не мог расслабиться. Его короткие волосы с сединой на висках были уложены в идеальную незамысловатую причёску. От серого кашемирового свитера исходило тепло, а начищенные до блеска ботинки под чёрные классические брюки не давали повода усомнится, что перед тобой сидит перфекционист: слишком логичный, чтобы следить за модой. Слишком погружённый в свою работу, чтобы заметить, что очки, которые он искал минуту назад, никуда не пропадали, мирно притаившись у него в волосах. Он, как и всегда, внушал спокойствие одним своим видом. — Вы точно хотите это услышать? Я не думаю, что у вас получится меня переубедить, хённим. Я уверен на сто процентов. Увидев решительность в его глазах и размеренное движение его рук, убирающих невидимую пылинку с отутюженных брюк, я понял, что деваться мне некуда. Мне было жизненно необходимо об этом с кем-нибудь поговорить. — Почему ты так уверен? — мужчина улыбнулся мне и рукой показал лечь на диван, чтобы, как он всегда говорил, расслабиться и представить, что я разговариваю с самим собой, не стесняясь его и обстоятельств, по которым я снова и снова оказываюсь у него в кабинете. Я уже давно смирился со своими тараканами в голове, поэтому смиренно лёг, положил одну руку под голову, а вторая, держащая телефон, покоилась на животе. — Ну… — Джи Ён, забудь о моей реакции, мы здесь только для того, чтобы тебе стало лучше. Не я должен понять тебя, а ты сам, — ненавижу психологию, но не могу не признать, что это было то, что я хотел услышать. Мне надоело беспокоиться о том, что подумают другие, бояться сказать о своих чувствах не только окружающим и любимому, но даже самому себе. — Я повторю свой вопрос: почему ты так уверен, что влюблён в альфу? — Потому что он мой истинный? Flashback Честно? Я устал. Как-то стал проще относится к боли во всём теле, тяжести в голове и хаотичности в мыслях, но всё равно хотел сбежать куда-нибудь на край света, забиться в тёмный уголок и притворится мёртвым. Потому что был не уверен, что то, что сейчас происходит вокруг меня и со мной, и есть жизнь. Примерно так с шести лет. Не скажу, что быть мной так уж плохо. Красив, по словам знающих людей, талантлив да и альфа к тому же. Чем не кумир современной молодёжи? Вот только пустота в моей груди и болезненная усталость от всего, что я делаю, никуда не делась. Я наслаждался музыкой, которую творю. Любил процесс тренировок, даже скорее уважал их и закалял свой характер. Я получал всё, чего хотел, и скоро должен был дебютировать с моей группой, которую частично мне навязали. Единственное, что утомляло меня и мой разум, заключалось в моей сущности альфы, которая отказывалась подчиняться хоть кому-нибудь, ждать столько лет, чтобы наконец оказаться в свете софит и терпеть одного несносного мальчишку, который ощущался не просто соперником, а давно забытым старым другом, который почему-то тебя не помнит. Ли Сын Хён мне сразу не понравился. Было в нём что-то от омеги, от вечно текущей омеги, которая отдавалась всем, но не мне. Это раздражало моего альфу, выводило из равновесия и подталкивало быть к нему ближе, чтобы снова убедиться, что тот был альфой и своим запахом вызывал у меня приступы рвоты. Самым странным было то, что меня по-прежнему к нему тянуло. Поссориться, наорать на него и смотреть, как он с опущенной головой выполняет все мои приказы. Смотреть на него, когда он занимается в тренажёрном зале по семь часов в сутки и его нежное маленькое тельце превращается в тело настоящего альфы. Сходить с ума в эти моменты. Ненавидеть себя за тягу к нему. В нашей стране не допускалось смешение групп. Были, конечно, попытки выпустить коллектив, состоящий из альф и омег, но участники быстро теряли свою функциональность, так как не могли избежать любовных отношений и нарушений контракта. Так что нас разделяли для собственной безопасности и ставили перед фактом: или ты блокируешь свой нюх, или свой запах. Всё очень просто. Нам дозволялось сводить людей с ума или вдохновлять их быть такими же, как мы, но никак не плодить детишек с раннего возраста и таскать их повсюду за собой. Поэтому я был уверен, что Сын Ри, в прошлом Ли Сын Хён, был альфой и мои чувства к нему были противоестественны. Проверке перед вступлением в группу могут позавидовать даже специализированные организации. В её точности сомневаться не приходилось. Ну серьезно, как можно объяснить свою одержимость другим человеком, превращающуюся в пугающую потребность разорвать его на куски за неизвестные мне грехи, как только он подходит ближе, чем на метр? «Макнэ, мой маленький панда, почему я ненавижу тебя?». А объяснить нужно было, потому что паренёк, в принципе, был неплох, но я долгие месяцы игнорировал его при том, что он был моим соседом по комнате и прилежно выполнял все мои заскоки. Сын Ри как будто принимал мифическую правду о том, что он сам виноват и заслужил это отношение, смиренно слушаясь своего повелителя. Принц и раб… Да, я тот ещё ублюдок. Но лучше уж он будет считать себя моим рабом, чем узнает правду. Моё поведение недолго оставалось незамеченным, и тут вмешались босс и его попытки выставить из меня милого, приличного альфу. Пришлось играть с макнэ в кошки-мышки и засунуть свою неприязнь от нашей близости в задницу Хён Сока. И болезненное возбуждение туда же. Начав, я уже не мог остановится. Стоило только заставить себя посмотреть на парня чуть пристальнее и обратиться к нему с вопросами о дораме, которую мы смотрели, как я пропал. Стал залипать на него каждую секунду, и даже его запах альфы казался мне не таким отталкивающим. Я находил его интересным целиком, не только его сущность и странное поведение каждый раз, когда я задерживал на нём свой взгляд чуточку дольше, чем должен бы. Как ещё назвать то, что он смущается от одной моей близости и отскакивает, как от огня, когда я пытаюсь прикрыть своё желание фан-сервисом, официально включённым в нашу программу? — Хён, ускорься, пожалуйста, завтрак на столе, а нам выходить через полчаса, — услышал я, находясь в ванной и вытирая мокрую голову. — Хё-ё-ё-ё-ён! — Замолкни уже, сейчас выхожу, — крикнул я, застёгивая джинсы и прихватив рубашку, боясь, что, если потрачу ещё минуту на одежду, макнэ выломает дверь и начнёт ругать меня на всё общежитие. Вот только, как только я вышел, на ходу запуская руку в волосы, чтобы удостовериться, что они практически высохли, я застал презабавнейшую картину. Сын Ри застыл, медленно поднимаясь взглядом от моих ног до головы, заметно сглатывая и чуть покраснев. — Простудишься же… — пролепетал он и, проскочив мимо меня, скрылся в ванной, будто боялся, что я собираюсь его убить. — Эй! — ничего не понимая, я попытался поймать парня за руку, но не успел. — Какого хрена? Я смотрел на закрытую дверь, захлопнувшуюся перед моим носом, и пытался понять, что на этот раз сделал не так. «Ну вот, опять показалось…». Пнув пару раз дверь ногой, я направился в кухню, мысленно считая, в который раз я чувствовал еле уловимый запах ромашек и банана, которые сами по себе не особо-то и пахнут. Лично для меня, по крайней мере. «Пятый? Шестой?!.. Опять эти пригоревшие тосты?». Не особо рассчитывая, что макнэ додумался приготовить мне ненавистный рамен, я вгрызся в полукаменный кусок хлеба и поспешил запить остывшим кофе. — Нет, хён, не ешь это, — я чуть не подавился, когда за моей спиной появился Сын Ри и отобрал у меня тост, придвигая тарелку с незамысловатым сандвичем из хлеба, сыра и колбасы. — Я в последнее время немного не в себе, никак не могу сосредоточиться. Но это не значит, что ты должен каждый раз страдать из-за этого. — Откуда ты вообще узнал? — спросил я, смотря вопросительно на парня. — Ты же избегаешь завтраков со мной. — Ён Бэ, — младший опять замялся, что, вообще-то, было ему несвойственно, и отвёл взгляд, открывая на обозрение свою шею, которую так и хотелось покусать, пометить, — он сегодня пожаловался, что если я продолжу в том же духе, то ты заработаешь язву желудка в свои девятнадцать, и твои фанаты меня уничтожат. Зачем ты вообще их ел? Мемберы разбегались, лишь почувствовав запах… — Не люблю, когда люди расточительно относятся к еде, — практически не соврал я, всё же радуясь, что на этот раз жую свежий хлеб, а не пригоревший. — Значит, тебя только месть моих фанатов волнует? — Да, — ответил он, а я крепче сжал в руках чашку с кофе, пытаясь сдержаться и не попросить парня отойти подальше, перестать соблазнять меня. — Нам надо выходить. Буду ждать тебя в машине. После чего я наконец-то смог выдохнуть и спокойно доесть свой сендвич, не боясь, что очередной кусок застрянет в горле и прикончит меня. — Шесть раз, Сын Ри, шесть, — прошептал я себе под нос, вспоминая тот день, когда почувствовал его запах впервые. Тот день навсегда остался в моей памяти как самый мозговыносящий, непонятный момент в жизни. Да, в нашей стране нет огромных альф и карманных, хрупких омег, которых изображают в книгах. Мы даже ростом не очень-то и выделялись, но что у нас было не отнять, так это силу наших сущностей. Различие, которое разделяло нас на альф и омег. Я по природе был выносливым и знал, что, если под угрозой будет то, что я люблю или благополучие моих близких, я смогу проявить полную свою сущность и, несмотря на габариты или силу соперника, разорвать его на куски. Вот только я мало верил, что в будущем встречу своего омегу, который разбудит силу моего внутреннего альфы. Пока не почувствовал этот запах. Я думал, что в тот день, когда увидел Сын Хёна, встретил своего истинного, как только почувствовал исходящий от него запах и зарычал, признавая в нём свою пару. Альфа во мне ликовал и спешил предъявить на него свои права ровно до того момента, как мы встретились взглядами и на место уже любимого запаха пришло тошнотворное зловонье крепкого виски с сыростью после дождя. В тот момент я так сильно схватился за стул, на котором сидел, чтобы не сорваться и не задушить парня, что на нём остались отметины. Мне казалось, он угрожал моей омеге, забрал его запах и пометил. Это означало только одно: малявка спал с моей парой, и на нём остался его запах. После этого я возненавидел этого альфу. Даже не желал выяснять, где эта шлюшка-омега, которая с малых лет спит с кем попало и даже не дала мне шанс найти его. Я знал, так как Сын Хёну было пятнадцать, а значит, моей паре и того меньше, раз уж тот увидел в этом молокососе альфу. Уму непостижимо, что судьба заставляла меня сравнивать себя с этим хлюпиком. Может, мы и не были половыми гигантами, но уж точно мало походили на Сын Ри, у которого ручки были как у младенца, а эта кожа… Если бы я не знал, что личный врач нашего босса сам проверял каждого участника нашей компании и мог потерять всё за подобную ошибку, подумал бы, что он омега. К сожалению, я потом несколько раз перепроверял: он альфа. Позже нам стали выдавать подавители запаха, чтобы мы не отвлекались на наши сущности, но даже они не могли изменить природу. У Сын Ри не было течки или каких-либо признаков недомогания. Он всегда был бодр и изматывал себя тренировками до полного изнеможения. Просто ходячий пример непоколебимого альфы с лицом, телом и голосом омеги. Про его задницу я вообще молчу, благодаря нему у нас было самое большое количество поклонников-альф, мечтающих, чтобы он оказался вовсе не тем, за кого себя выдаёт. Меня это выводило из себя. Следующие разы, когда я чувствовал запах своей омеги на нём, только подтвердили мои догадки. Видимо, он недавно виделся с моим истинным, что должно меня волновать, вот только не получалось. Я больше не мог позволить себе думать об этом, потому что должен был сосредоточиться на работе и быть хорошим лидером для своих ребят. Я собрался и спустился к машине, скрипя зубами и пытаясь выбросить из головы все ненужные мысли. Сев в машину, я снова почувствовал запах макнэ и мысленно улыбнулся тому, что, похоже, реагирую на него не столь остро, как раньше. Мне просто было любопытно. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты пахнешь радугой? — спросил я, присаживаясь на соседнее пассажирское сидение. — Что? — Сын Ри развернулся ко мне, и я пожалел, что в салоне так темно, желая прочесть то, что обычно не скрывали его глаза: правду. Я уже давно перестал верить его словам и защитной маске, с которой он не расставался. — Я не знаю, как пахнет радуга. — Я тоже, — просто ответил я, приглаживая растрепавшуюся чёлку, которую я не удосужился нормально высушить. — Но подозреваю, что раз она появляется после дождя, то она пахнет тобой. — А как я пахну? Подожди… Ты забыл принять подавитель запаха? — голос парня дрожал, и я понял, что до него дошло. — Послушай, хён… — Мне неважно, с кем ты трахаешься, макнэ, но я очень надеюсь, что твой любовничек не залетит и ты не разрушишь нашу группу, — я был груб, так как только мысль о нём с моей омегой сталкивала меня с необходимостью потребовать своё и сразиться с соперником. — Конечно, хён, я не хочу создавать нам проблем, — он отодвинулся подальше, поднимая воротник кожаной куртки, чтобы прикрыть шею. — Прости, что заставил беспокоиться. — Я за завтраком принял подавитель, так что не волнуйся, — успокоил я его, ухмыльнувшись, потому что уже давно не принимал никакие таблетки, прекрасно зная, что меня и моего альфу интересуют только два аромата. — Я не чувствую запаха бананов и ромашек, ни виски с мокрым асфальтом. «И каждый из них принадлежал одному человеку: Сын Ри».***
Через год всё стало только хуже. Я не только сходил с ума от своей тяги к альфе и одновременно ревности к тому, что он спит с моим омегой, но и столкнулся с его любовником на одной из вечеринок. Хотелось напиться, и знание того, что эту вечеринку в общежитии закатил нам босс за успех последнего альбома, облегчало мне возможность воплотить эту потребность в жизнь. Всё было отлично до той поры, пока я не увидел Сын Ри в обнимку с каким-то парнем, уходящим в одну из спален. В его, если точнее, так как мы переехали в новое общежитие и теперь он разделял свою комнату с Дэ Соном, что, если честно, было мне на руку. Так я мог хотя бы ночью не задерживать дыхание, чтобы контролировать самого себя, желающего подмять под себя альфу и свою сущность, ревниво выпускающую когти в моей душе. Не знаю, что на меня нашло, но я сорвался со своего места и, несмотря на алкоголь в крови, прямо направился к закрывающейся двери. «Нет, нет… Нет!». Я ворвался в спальню Сын Ри и застал его целующимся с каким-то смазливым омегой. От того разило белым шоколадом с молоком, и меня передёрнуло ещё сильнее. — Хён, — выкрикнул младший испуганно и загородил собой своего парня. — Ты всё… — Неправильно понял? Серьезно? — зарычал я, подходя всё ближе и ближе к застывшему парню. — Ты хоть знаешь, что, если бы на моём месте был кто-то другой и слил эту информацию, мы бы годами отмывались от этой грязи?! — Джи Ён, давай поговорим потом! Ты хоть понимаешь, что угрожаешь моему партнёру? Не знаю, сколько смогу контролировать себя, — я видел, как радужка в глазах парня заполняет весь зрачок, а на лбу и шее заиграли желваки от еле сдерживаемого гнева. — Уйди. — Нет, — наверное, я сходил с ума, так как понимал, что трогать возбуждённого альфу себе во вред, но внутри меня всё кипело и я тоже был весьма опасен. — Нет! — Успокойтесь! — крикнул вышедший из-за спины парня омега и встал между нами. — Я ухожу. Видишь? Я ухожу. — Дэвид? — даже странно, как ласковый, ангельский голос Сын Ри мог звучать так грубо и хрипло. — Ты не должен уходить. Меня разрывало от ревности и желания, чтобы этот голос так произносил только моё имя. — Нет, я должен, и ты должен принять правду, — повернувшись к парню, ответил омега. — Не беспокойся, я просто вернусь на вечеринку. Давай договорим потом. Я тихонько зарычал на его последние слова и с горящим, наполненным презрением взглядом проводил так называемого Дэвида до двери. — Что ты себе позволяешь? — закричал на меня Сын Ри, как только за парнем закрылась дверь. — Я не маленький ребёнок и что-то не видел в нашем контракте запрета на секс! Даже если мы ничего такого не планировали. — Когда я тебе запрещал спать, с кем вздумается? — спросил я, прекрасно понимая, что, если я сейчас же не успокоюсь, мелкому будут угрожать совсем не пресса и грязные слухи, а нечто гораздо хуже. — Я всего лишь просил тебя не ставить нашу группу под опасность, понял? Не приводить этих шлюх к нам домой. — Он не шлюха! — кажется, я погоречился, потому что вновь почувствовал, как альфа в парне берёт над ним вверх. — Возьми свои слова обратно. — А иначе что? — ухмыльнувшись, я подошёл к нему вплотную и перевёл взгляд с его глаз к губам. — Задушишь меня своими маленькими ручонками? Его передёрнуло. Я знал его слабые места и то, что многие до сих пор насмехаются над ним за детский голос и схожесть с плаксивым омегой. Хоть тот и позволил себе плакать только дважды до того, как начал контролировать свои эмоции и надел непроницаемую маску безразличия. «И оба раза из-за меня». — Почему молчишь? — спросил я, замечая, как, вместо того чтобы врезать мне и немного успокоить, Сын Ри опустил взгляд и попятился назад. — Не хочешь мне ответить? Боишься? — Не дождёшься, — мне вернули возможность смотреть ему в глаза, но вместо ожидаемого гнева и жажды убивать я увидел странный блеск в его глазах и, казалось бы, какое-то смирение. — Я уже далёк от того ребёнка, которым был три года назад, Джи Ён, чтобы реагировать на такие детские оскорбления. — Опять Джи Ён, да, Сынни? — я не собирался отступать, несмотря на то, что никто не собирался идти мне на встречу. — Прости, хён, больше такое не повторится, — его податливость начинала раздражать, как и попытки отстраниться. — Значит, молоко и белый шоколад, да? — не мог перестать провоцировать его. — Я думал, тебе нравится что-то менее приторное. — А я думал, ты больше не забываешь принимать подавители, — ответил он немного испуганно, отходя ещё на шаг, натыкаясь на кровать позади себя. — Я уже давно знаком с ним, но даже я не знаю его запаха. Но ты не прав: после смерти его партнёра он принимает подавители и пользуется духами омег. Не хочет жить прошлым и чувствовать метку. — Боже, мелкий, ты что, встречаешься с разведёнкой? Сколько ему, двадцать? Двадцать два? — внутренности обожгло разочарование, затмевая ревность и желание наказать. — Как ты вообще умудрился найти парня, в столь раннем возрасте состоявшего с таких серьёзных отношениях, да к тому же меченого? — Ну и что, даже если он и влюбился так рано? Вспомни Хина, он тоже в двадцать потерял свою пару и уже два года как избегает любого омегу, заинтересованного в отношениях с ним, — парировал мелкий, чем к разочарованию добавил большую ложку раздражения. — Я знаю, сам пытался его познакомить с кем-нибудь. — Вот только ты забыл, что мы с ним друзья, а ты с этим брошенкой шуры-муры водишь! — снова начиная вскипать, я сделал последний шаг навстречу к парню и встал вплотную к нему. — У тебя такие невысокие запросы? — Даже если так, тебе какое дело? И кто сказал, что я с ним не дружу? — Сын Ри улыбнулся, и в этом было столько злорадства, что больше смахивало на ухмылку. — Ревнуешь? — Что? Ага, щас! — растерявшись, я даже отступил немного назад, чем мелкий поспешил воспользоваться и проскользнул мимо меня. — Ты не забыл, что мы оба альфы, с какой стати я должен к тебе ревновать?! — А я и не о себе говорил, вообще-то. Просто подумал, что тебе неприятно как лидеру уступать мне лавры плейбоя, — залепетал он, в то время, как я хотел провалиться сквозь землю от стыда. — Но мне льстит то, что ты подумал обо мне в таком ключе, — после этого мне игриво подмигнули и оставили одного предаваться мыслям о скорейшем суициде самым изощренным способом. — Сделаю себе харакири, да! Вот с такими мыслями я и вернулся на вечеринку, незамедлительно направляясь к столикам с выпивкой. Я пил прямо из горла, заливая в себя уже третью бутылку соджу, не считая того, что я выпил перед тем, как пойти за Сын Ри и его омежкой. «Чёртов альфа!». Этот альфа продолжал веселиться, не отходя далеко от своего дружка, что заставляло меня пить всё больше и больше. Даже со временем я не смог понять свои чувства ни к нему, ни к его запаху или ревности, которую испытывает мой внутренний альфа от мысли, что мелкий спит или спал с моим истинным. Я не мог понять чувства Квон Джи Ёна к этому дерзкому и непослушному ребёнку. С одной стороны, понимал, что не должен испытывать желание завалить парня, если тот, как и я, является альфой, но, с другой, мне хватило пары лет в агонии, когда я ненавидел самого себя. С меня просто было достаточно. Что говорить, если я даже привык к его запаху, просто потому что начал залипать на его плохие стороны. «Он такой сексуальный, когда злится. Был бы омежкой — потёк бы от одного взгляда». Вот за такие мысли я раньше себя ненавидел, бегал и пытался забыться с новым и новым омегой, но даже секс не мог меня вылечить от страшной зависимости от этого парня. Я хотел его, именно Сын Ри. Такого сильного и в то же время до невозможного милого в своей неуклюжести. Обожал смущать парня, видя, что только на меня тот реагирует особенно остро. Я знал, что он замечает искры между нами, потому что в такие моменты альфа внутри меня предупреждающе рычал держаться от него подальше. «Это не любовь, но уже и не ненависть. Что же я чувствую к тебе, Ли Сын Хён?». Я сделал ещё один глоток и поднял голову, наконец-то замечая, что стало подозрительно тихо. Вокруг не было ни души, кроме парня, медленно подходящего ко мне. Моё состояние было слишком плачевным, чтобы разобрать, кто это, но, когда тот протянул руку, пытаясь забрать из моих рук бутылку, я всё-таки смог различить в нём мою персональную занозу в заднице. — Малыш… иди сюда, — притянув парня к себе, я посадил его к себе на колени и пьяно улыбнулся ему в лицо. — Мой маленький альфа, ха... Рассмеявшись, находясь в каком-то пьяном бреду, я, не особо думая, потянулся и поцеловал его. Это было странно, но в то же время очень пылко. Без тормозов. — Дэвид?! — услышал я громкий возглас в своей голове, после чего оказался лежащим на диване, потому что парень на моих коленях вскочил, оттолкнув меня в сторону. — Что… Я не понимаю. Думал, ты ушёл. — Прости, просто хотел попрощаться, но он… Джи Ён слишком пьян и даже не дал мне помочь ему, сразу поцеловал, — начал тараторить тот, с кем я перепутал своего маленького альфу. Стало смешно от этого абсурда. — Я не хотел этого, Сын Ри, честное слово. Прости меня. — Не беспокойся, мне хорошо известно, какой он, так что не волнуйся. Поговорим потом, — ответил младший, и мне стало тошно, что к такому ничтожеству, как я, даже не ревнуют. — Пошли, провожу тебя. Меня так и оставили валяться на диване. Я бы даже сказал «бросили», не посчитав, что моё мнение о происходящем хоть сколько-то важно. Я приподнялся и дал себе легкую пощечину, пытаясь немного прийти в себя, а затем протянул руку, которой оглаживал шею этого чёртового Дэвида, и неосознанно вздохнул приятный запах. «Бананы и ромашка. Ты гениален, Квон Джи Ён, не только помешан на альфе, как какой-то гей, так ещё и целовался со своим истинным омегой и даже не понял этого». — Омегой с меткой в прошлом и любовником в настоящем… «Любовником, которого ты хочешь сам».